Сафаров А. Кросс

Если вы думаете, что кросс это спорт или, скажем, физкультура, то вы ошибаетесь. Кросс это выражение восторженного состояния души по поводу кого-то или чего-то. Так, по крайней мере, у людей военных.

В училище кроме обычных и зачетных были еще кроссы традиционные. Например, на День конституции мы бегали три километра, всю дистанцию выражая одобрение основному закону постатейно, таким вот странным, на мой взгляд, способом.

В этот день полагалось бегать не просто так, а весело, радостно и вприпрыжку. Для этого у КПП играет оркестр. Последнему из бегущих он исполняет похоронный марш.

Кросс для меня хуже чем серпом по… одному месту, поэтому я всегда старался в день его проведения оказаться в наряде. Командир нашей роты капитан 3 ранга Странковский меня терпеть не может, про эту мою слабость знает, и потому День конституции – единственный праздник, который я встречаю не у тумбочки.

Забег начинается на химдивизионе (химдыме) и заканчивается на плацу. По пути. Сердобольные мальчишки готовят для нас велосипеды и самокаты. Они дети офицеров училища, им еще предстоит пройти курсантский путь, продолжая семейную династию, и они стараются нам помочь. Можно еще прицепиться к попутке или рвануть через пампасы (маслиновая роща) чтобы сократить путь, и через забор к финишу.

Наш ротный появляется на старте с радостно-гнусной улыбкой, и с конфискованным у пацанов велосипедом. В его планы явно входит заставить нас честно выполнить свой конституционный долг.

Разбираем заранее приготовленные лозунги. Теперь у меня на спине написано: «Пристрелите, чтоб не мучался!», за спиной ротный на велике.

Побежали. Просто удивительно как быстро удаляется основная группа. Сзади, до боли родной голос:

— Ты бежать будешь, или как?

— А что я, по-вашему, делаю?- задыхаясь.

— Ты не бежишь! Ты ползёшь как мандавошка по мокрой …

— Грамотный, сволочь! Всё про мандавошку знает! Чтоб у тебя штаны в цепь попали и ты с велика ёкнулся!- бормочу я.

Отстаёт. Оглядываюсь, Странковский подворачивает штанину. Когда он кому-нибудь гадит, ум его приобретает особую изощренность, и проявляются телепатические способности. Не успеешь о нём подумать, а он уже тут как тут, как черт из табакерки.

Очень скоро мы остаёмся вдвоём на пустынной дороге. На рванувших через пампасы ротный внимания не обращает, его интересует только моя персона.

Неожиданно, не останавливаясь, он объявляет мне Месяц без берега, а еще через пять оборотов педалями- пять нарядов на службу.

— Вот тебе и конституция!- думаю я, но скорости не прибавляю.

Так добираемся до КПП, оркестр в мою честь играет Шопена, и собирает инструменты, а ротный расстаётся с велосипедом. На финише меня уже никто не ждёт, и я понуро бреду в роту, надо обрадовать одного из заступающих дневальных, сегодня за него буду служить я.

Странковский считает, что я так бегаю и хожу строевым исключительно из вредности. Кажется, он убежден в том, что и живу я только назло ему. Считаю, что с такими симптомами пора к психиатру, ну да кто ему об этом скажет.

Проходит выпуск и отпуск. Не успеваю сдать предписание на новом месте службы, как меня ставят в строй, и мы куда-то бежим. 

— Куда Ты попал, Саня?- думаю, напрягая последние силы — не флот, а сплошные забеги на длинную дистанцию.- и, конечно же прибегаю последним.

Оказывается, приезжает проверка по физподготовке, вот всех и гоняют. В число проверяемых я тогда не попал, но всё же поучаствовал под другим именем.

Когда флотилию четвертовали, в смысле поделили между четырьмя прикаспийскими государствами, я оказался в Самарском Облвоенкомате, где тоже любили кроссы. Бегали их на набережной Волги на радость прогуливающемуся населению.

Должен признаться, что с возрастом я стал бегать еще хуже, если это, вообще, возможно, но расстраивать военкома генерал-майора Александрова отговорками не стал и вышел на старт с решительным видом. Все рванули с высокого старта как лоси, я с низкого, и бежал ровно столько времени, сколько понадобилось генералу, чтобы сесть в машину и отправиться на финиш. Как только военком отбыл, я вернулся на старт и присоединился к группе вечно больных, предоставивших справки о том, что наличие в них жизни может установить только вскрытие, и, естественно, зама по воспитательной работе (так теперь назывались замполиты).

Не замовское это дело вместе с остальными ерундой заниматься.

А в это время на финише меня искали.

— Он, наверное, на старте задержался.- успокаивает генерала наш физорг Костя Чесноков, он же начальник ВМО, РАГ, дознаватель и т.д.

— Как???- удивляется генерал.

— Какой из него бегун?-пожимает плечами Константин- Он же с кораблей пришел. Там по прямой не набегаешься! Так что, сами понимаете, от старта он вряд ли далеко убежал!

— Ну что, товарищ капитан 3 ранга- обнаружив меня на старте говорит генерал- Двоечка по физподготовке из-за Вас отделу светит!?

— Никак нет!

— Как это?

— Посудите сами, по силовым у меня «отлично», стометровка- три балла тютелька в тютельку, кросс- двойка. Общая оценка «Удовлетворительно»

— Ну, а если война?- это генерал упражняется на тему «А если бы Ты вёз патроны?»

— Вы полагаете, что мы будем наступать бегом в составе военкомата?Нет? Ну, а если будем отступать,- улыбаюсь я- то я останусь вас прикрывать!

Генерал машет рукой обреченно. Это отмашка навсегда освобождающая меня от кроссов.