Бойко В. Трагедии Северного подплава. Гибель атомной подводной лодки «К-219»

Советский атомный подводный крейсер стратегического назначения, 21-я подводная лодка проекта 667А «Навага». 9 февраля 1970 года зачислена в списки кораблей ВМФ.

28 мая 1970 года заложена на стапеле цеха № 50 ПО «Севмашпредприятие» в г.Северодвинске по проекту 667А «Навага» под заводским номером 460, как крейсерская подводная лодка с баллистическими ракетами. 18 октября 1971 года выведена из цеха и после спуска на воду поставлена к достроечной стенке завода. Достраивалась по проекту 667АУ. Входила в состав 339-й Отдельной Бригады строящихся, подводных лодок Беломорской Военно-Морской Базы. 31 декабря 1971 года был поднят Военно-Морской флаг СССР. 8 февраля 1972 года К-219 включена в состав 31-й Дивизии   3-й Флотилии подводных лодок  Краснознаменного Северного Флота с базированием на бухту Ягельную губы Сайда (Гаджиево, Мурманская область).

На вооружении в начале службы состояли 16 одноступенчатых жидкостных баллистических ракет типа Р-25, каждая могла нести две ядерные боеголовки с дальностью стрельбы до 2 000 км. В 1975 году ракетный комплекс Д-5 был модернизирован до Д-5У, что позволило установить на К-219 модернизированные ракеты Р-25У с дальностью пуска до 3 000 км с тремя боеголовками. Для самозащиты подводная лодка имела 6 торпедных аппаратов.

Сам подход к проектированию подводной лодки — ракетного подводного крейсера стратегического назначения с ракетами дальностью до 3 000 км говорит о том, что подводная лодка предназначена для скрытного нанесения первого или ответно-встречного ядерного удара. Таким образом, подводные лодки класса «Навага» — «Налим» (по классификации НАТО  «Yankee») имеют район развертывания порядка 600 000 квадратных километров, удаленный на 2 800-3 600 км от восточного побережья США. Патрулирование длится до трёх месяцев, в том числе месяц для входа и выхода из зоны патрулирования.

За время службы на борту К-219 имели место многочисленные сложности, связанные как с пусковыми установками ядерных ракет, так и с крышками ракетных шахт. Так, 31 августа 1973 года была нарушена герметичность ракетной шахты №-15, в результате чего в нее начала проникать вода. Вода вступила в реакцию с компонентом ракетного топлива — как тетраоксидом диазота (утечки которого из ракетных двигателей практически неизбежны), с образованием агрессивной азотной кислоты, повредившей топливопроводы ракеты РСМ-25. В результате произошёл взрыв образовавшейся двухкомпонентной смеси. Один человек погиб, ракетная шахта была полностью затоплена. После происшествия ракетная шахта №-15 была заглушена (крышка наглухо приварена к корпусу), ракета изъята.

27 декабря 1974 года во время несения Боевой Службы из-за ошибочных действий старшины команды трюмных был подан ВВД на наддув 10 отсека.

Вахтенный инженер-механик ошибочно предположил, что произошло разуплотнение системы ВВД, объявил аварийную тревогу и разгерметизировал отсеки подводной лодки, вследствие чего из-за переопрессовки датчиков дозиметрического контроля выпал сигнал повышенной радиационной опасности в турбинных отсеках. Командир К-219 объявил тревогу «Радиационная опасность». Старшина команды трюмных, осознав ошибочность своих действий, повернул клапан управления в исходное положение, поступление ВВД прекратилось. Создавшееся давление за полтора часа было снято работой компрессоров.

18 ноября 1975 года К-219 отнесена к проекту 667АУ. В 1976 году выполнила задачи  Боевой службы. 25 июля 1977 года переклассифицирована в ракетный подводный крейсер. С 28 сентября 1979 года по 12 декабря 1980 года прошла средний ремонт на СРЗ «Звездочка» в г.Северодвинск. В 1980 году подводная лодка переведена в состав 19-й Дивизии 3-й Флотилии подводных лодок КСФ с прежним местом базирования.  

В январе 1986 года во время учений была проблема с запуском ракеты. Потребовалась многочасовая работа команды, чтобы запустить ракету по полигону на Новой Земле. После пуска подводной лодке пришлось всплыть и в условиях восьмибалльного шторма в надводном положении возвращаться на базу.

В августе 1986 года вышла на тринадцатую Боевую службу с командой РПКСН К-241 под командованием капитана 2 ранга И.Британова. В ходе подготовки  похода на К-219 был в значительной мере заменена команда. Из тридцати двух офицеров для двенадцати этот поход был первым на этой подводной лодке. Были заменены в  старший помощник и помощник командира, командиры ракетной и минно-торпедной боевых частей, начальник радиотехнической службы, корабельный врач, командир электротехнического дивизиона, четыре командира отсеков. Из тридцати восьми мичманов заменены двенадцать, в том числе оба старшины команд ракетной Боевой части. Все это не могло не сказаться на спаянности команды и лишь увеличивало потенциальный риск случаев.

Вскоре после выхода из базы Гаджиево была обнаружена течь в ракетной шахте №-6, однако командир БЧ-2 не только не доложил об этом командиру, опасаясь ответственности, но даже отключил аварийную сигнализацию, что в дальнейшем повлекло череду бед К-219.    18 сентября 1986 года произошло срабатывание сигнализации о наличии воды в шахте №-6, но аварийная тревога не объявлялась, вода удалена нештатным способом.

3 октября 1986 года после подвсплытия на сеанс связи в 05.38 в ракетной шахте №-6 произошел взрыв, ракетная шахта полностью разгерметизировалась и в неё хлынула вода. Подводная лодка всплыла в надводное положение. При взрыве в расположенной поблизости каюте погибли два матроса. В процессе борьбы за живучесть погиб командир БЧ-2 капитан 3 ранга А.Петрачков.  Попытки откачать воду результата не достигли. Всё развивалось по тому же сценарию, что и в 1973 году — образовалась взрывоопасная смесь из компонентов ракетного топлива. Взрыв разрушил внешнюю стенку прочного корпуса и плутониевые боеголовки ракеты. Некоторые части ракеты вылетели в море, некоторые упали внутрь подводной лодки, в реакции с водой, начали производить ядовитые газы.

Через пробоину на ракетной палубе, примерно в середине корпуса К-219, поступила вода, в результате чего подводная лодка мгновенно «провалилась» на глубину порядка 300 метров, что составило почти максимально допустимую глубину погружения. В момент взрыва подводная лодка дрейфовала и рули были в нейтральном положении. Когда К-219 «провалилась» до глубины 350 метров, командир  решил продуть все цистерны, чтобы избавиться от балластной воды. Одновременно был дан ход для выполнения режима экстренного всплытия, когда подводная лодка по крутой траектории стремится к поверхности воды. Через две минуты после взрыва К-219 выскочила на поверхность воды. Команда покинула полузатопленный загазованный четвёртый (ракетный) отсек и задраила герметичные переборки. Была существенная разница с 1973 годом, заключавшаяся в том, что образовавшаяся соляная кислота не успела «разъесть» резиновые уплотнения перегородок в носу и корме РПКСН. Из-за ядовитых газов К-219 фактически была разделена на две независимые половины: центральный и торпедный отсеки в носу были изолированы ракетным отсеком от реакторного и турбинных отсеков в корме.

Команда, как в носовых, так и в кормовых отсеках включился в дыхательные аппараты. Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры охлаждающей жидкости первого контура реактора. Всё указывало на то, что возможен расплав активной зоны  реактора. Кроме того, ничего не дала попытка заглушить реактор с пульта управления: разогретый до высокой температуры газ мог разорвать трубы управления компенсационной решёткой или высокой температурой повредить механизм управления компенсационной решёткой. В этом случае, возможно только вручную заглушить реактор, для чего члены команды должны войти в реакторный отсек и проводить манипуляции непосредственно с реактором.

Это также означает, что они получат значительную дозу  радиоактивного облучения. Находившиеся на борту костюмы радиоактивной защиты были предназначены для ремонтных работ в системе охлаждения реактора, но никак не в реакторной камере.    Командир реакторного отсека Н.Беликов и 20-летний матрос С.Преминин  вошли в аппаратную выгородку, чтобы вручную опустить компенсационные решётки. Температура в аппаратной достигала 70 °C. До того, как упасть без сознания, Н.Беликов смог опустить три из четырёх компенсационных решётки. Это была тяжёлая физическая работа, поскольку в нечеловеческой жаре направляющие решёток прогнулись. Дважды С.Преминин входил в камеру, прежде чем он смог опустить последнюю, четвёртую решетку. Расплав активной зоны реактора был предотвращён. Но, ни С.Преминин, ни матросы не смогли открыть перекосившуюся от жара переборку аппаратной выгородки. С.Преминин погиб от жары в отсеке, матросы были вынуждены отступать дальше в корму, поскольку подводную лодку продолжал заполнять ядовитый оранжевый газ.

3 октября 1986 года после подвсплытия на сеанс связи в 05.38 в ракетной шахте №-6 произошел взрыв, ракетная шахта полностью разгерметизировалась и в неё хлынула вода. Подводная лодка всплыла в надводное положение. При взрыве в расположенной поблизости каюте погибли два матроса. В процессе борьбы за живучесть погиб командир БЧ-2 капитан 3 ранга А.Петрачков.  Попытки откачать воду результата не достигли. Всё развивалось по тому же сценарию, что и в 1973 году — образовалась взрывоопасная смесь из компонентов ракетного топлива. Взрыв разрушил внешнюю стенку прочного корпуса и плутониевые боеголовки ракеты. Некоторые части ракеты вылетели в море, некоторые упали внутрь подводной лодки, в реакции с водой, начали производить ядовитые газы.

Через пробоину на ракетной палубе, примерно в середине корпуса К-219, поступила вода, в результате чего подводная лодка мгновенно «провалилась» на глубину порядка 300 метров, что составило почти максимально допустимую глубину погружения. В момент взрыва подводная лодка дрейфовала и рули были в нейтральном положении. Когда К-219 «провалилась» до глубины 350 метров, командир  решил продуть все цистерны, чтобы избавиться от балластной воды. Одновременно был дан ход для выполнения режима экстренного всплытия, когда подводная лодка по крутой траектории стремится к поверхности воды. Через две минуты после взрыва К-219 выскочила на поверхность воды. Команда покинула полузатопленный загазованный четвёртый (ракетный) отсек и задраила герметичные переборки. Была существенная разница с 1973 годом, заключавшаяся в том, что образовавшаяся соляная кислота не успела «разъесть» резиновые уплотнения перегородок в носу и корме РПКСН. Из-за ядовитых газов К-219 фактически была разделена на две независимые половины: центральный и торпедный отсеки в носу были изолированы ракетным отсеком от реакторного и турбинных отсеков в корме.

Команда, как в носовых, так и в кормовых отсеках включился в дыхательные аппараты. Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры охлаждающей жидкости первого контура реактора. Всё указывало на то, что возможен расплав активной зоны  реактора. Кроме того, ничего не дала попытка заглушить реактор с пульта управления: разогретый до высокой температуры газ мог разорвать трубы управления компенсационной решёткой или высокой температурой повредить механизм управления компенсационной решёткой. В этом случае, возможно только вручную заглушить реактор, для чего члены команды должны войти в реакторный отсек и проводить манипуляции непосредственно с реактором. Это также означает, что они получат значительную дозу  радиоактивного облучения. Находившиеся на борту костюмы радиоактивной защиты были предназначены для ремонтных работ в системе охлаждения реактора, но никак не в реакторной камере.   

Командир реакторного отсека Н.Беликов и 20-летний матрос С.Преминин  вошли в аппаратную выгородку, чтобы вручную опустить компенсационные решётки. Температура в аппаратной достигала 70 °C. До того, как упасть без сознания, Н.Беликов смог опустить три из четырёх компенсационных решётки. Это была тяжёлая физическая работа, поскольку в нечеловеческой жаре направляющие решёток прогнулись. Дважды С.Преминин входил в камеру, прежде чем он смог опустить последнюю, четвёртую решетку. Расплав активной зоны реактора был предотвращён. Но, ни С.Преминин, ни матросы не смогли открыть перекосившуюся от жара переборку аппаратной выгородки. С.Преминин погиб от жары в отсеке, матросы были вынуждены отступать дальше в корму, поскольку подводную лодку продолжал заполнять ядовитый оранжевый газ.

На помощь терпящей бедствие подводной лодке был направлен спасательный буксир СБ-406, находящийся в районе Фарерских островов, из базы на Кубе вышел спасатель «Агатан», из баз на Кольском полуострове — атомный ракетный крейсер «Киров» и суда обеспечения. Аварийной партией была предпринята попытка прокачать аварийную шахту забортной водой в результате, чего клапан трюмной магистрали, соединяющий системы с забортным пространством, остался открыт, были загазованы другие отсеки подводной лодки, а при покидании аварийной партией не были выполнены мероприятия по герметизации ракетных отсеков. К 16.00 команда  остался в концевых отсеках.

Аварийная защита реактора одного борта была сброшена из-за короткого замыкания в основной силовой сети, ГКП потерял контроль за обстановкой, полагая, что в четвертом, пятом и шестом отсеках продолжается пожар и возможен взрыв ракет. В 18.40 аварийная партия, направленная в 6-й отсек обнаружила сильную его задымленность, принятую за пожар. В отсек был подан ЛОХ, после чего исчезло питание в сети 380 вольт и в 18.50 сработала аварийная защита реактора.

В это же время К-219 установила контакт с ближайшим к месту трагедии советским торговым судном«Фёдор Бредкин». Другими судами в районе аварии были буксир  ВМС США USNS«Powhatan» (TATF166); несколько дальше находилась подводная лодка USS «Augusta» (SSN710). Кроме того, в небе постоянно находился патрульный самолет Р3С «Orion» с американского опорного пункта на Бермудских островах.

К этому моменту, как командованию ВМС США, так и командованию ВМФ СССР было очевидно, что К-219 придется буксировать. Американцы реально были готовы помочь, хотя имели собственные планы в отношение терпящего бедствие судна и его вооружений. А для советского командования эта возможность было бы признанием своей беспомощности. Поэтому с «Фёдора  Бредкина» стравливают 150-метровую якорную цепь, обматывают ей рубку и нос крейсера и с таким буксиром пускаются в путь. Существуют разные версии того, что произошло дальше. Одни источники говорят, что ночью USS «Augusta» (SSN710) перерубает буксир своей рубкой, другие говорят о том, что через повреждения в винтовой группе вода залила турбинные отсеки, увеличила осадку корму, что в результате привело к обрыву буксира. Советские самолёты сбрасывали запасные части и оборудование, но их никто не подбирал и они тут же тонули. Советские моряки упорно отказывались от предложений о помощи с буксира USNS «Powhatan».

В связи с непрерывным распространением ядовитого газа на борту К-219, 4 октября 1986 года было принято решение эвакуировать команду на теплоход «Фёдор Бредкин». К 03.00 часам команда покинула подводную лодку на подошедшие суда, на К-219 осталась лишь вахта на ходовом мостике и  командир подводной лодки. Центральный пост посещался периодически, непрерывный контроль за обстановкой в отсеках не производился, волнение моря достигало четырех баллов.. Во время эвакуации на спасательных плавсредствах USS «Augusta» (SSN710) предпринимала беспокоящие манёвры в непосредственной близости от места событий: с поднятым перископом она сближалась со спасательными лодками и плотами с целью сделать крупные фотографии увиденного. 5 октября 1986 года в 18.15 подводная лодка была взята на буксир теплоходом «Красногвардейск», однако через двенадцать часов буксировки буксирный трос оборвался. Повторно завести буксир не удалось, К-219 начала терять плавучесть, после чего десять подводников  аварийной партии покинули борт подводной лодки. По докладу покинувшего подводную лодку личного состава осмотреть отсеки К-219 не было возможности из-за заклинивания рубочного люка в закрытом положении.

6 октября был получен приказ из Москвы: «В связи с невозможностью дальнейшей буксировки, высадить команду на крейсер и следовать своим ходом в ближайший порт Советского Союза».

Однако ранним утром, ещё до того, как приказ был объявлен, К-219 в 11.03 затонула на глубине 5 500 метров, унося с собой шестнадцать ракет с ядерными боеголовками и два ядерных реактора. Спасенная команда была доставлен на Кубу, а затем в Москву.

По возвращении в Советский Союз капитан II ранга  И.Британов был заключен под стражу по обвинению в халатности и в саботаже, исключен из рядов КПСС, и ожидал суда в Свердловске до мая 1987 года, когда при новом Министре Обороны СССР Д.Язове с него была сняты все обвинения.

Среди советских моряков была озвучена версия взрыва ракеты, как результат столкновения с американской подводной лодкой. Обосновывалось это тем, что в конце октября 1986 года USS «Augusta» (SSN710) вернулась в порт приписки (военно-морскую базу Новый Лондон близ города Гротон, штат Коннектикут) с повреждениями, вызванными столкновением. Вполне вероятно, что после гибели К-219 «Augusta» столкнулась с другой советской подводной лодкой К-279, класса «Delta I», которая примерно в то же время также вернулась на базу с повреждениями. И.Британов в конце холодной войны сказал в интервью сотрудникам ВМС США: «Не было никакого столкновения».    Как американское, так и советское правительство в течение 3 октября делали официальные заявления о происшествии. Причем представители ВМС США даже созвали пресс-конференцию, на которой была представлена карта зоны аварии. И советское, и американское военное ведомство заявили, что опасности ядерного взрыва или утечки радиоактивных веществ нет. 4 октября 1986 года было передано сообщение ТАСС:  «Утром 3 октября на советской атомной подводной лодке с баллистическими ракетами на борту в районе примерно 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошёл пожар. Экипажем подводной лодки и подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара. На борту подводной лодки есть пострадавшие. Три человека погибли. Комиссия пришла к выводу, что опасности несанкционированных действий оружия, ядерного взрыва и радиоактивного заражения окружающей среды нет».

Ввиду критичности того времени, когда произошла авария, обе стороны постарались воздерживаться от взаимных обвинений — совершенно противоположно тому, как это было раньше в результате гибели К-129 в 1968 году, так и позже после потери «Курска» в 2000 году. Причиной такой сдержанности была подготовка встречи на высшем уровне между президентами США и СССР, имевшая место 11 и 12 октября 1986 года в Исландии. Переговоры затрагивали вопросы стационированных в Европе ракет средней дальности. Уже позже представители ВМС США опубликовали следующее заявление: «ВМС США обычно не комментируют операции подводного флота, но в этом случае, поскольку обвинения возмутительны, мы не могли не ответить. Военно-морской флот Соединённых Штатов категорически отвергает обвинение в том, что какая-либо американская субмарина столкнулась с русской субмариной К-219 класса «Yankee» или что ВМФ предприняли какие-либо действия, повредившие русскую «Yankee» и приведшие ее к гибели».  

Из материалов комиссии по расследованию причин гибели К-219: «Первопричиной аварийной ситуации явилась неисправность крышки ракетной шахты, о которой было известно еще задолго до последнего похода, но при передаче от первого экипажа экипажу К-241 неисправность была скрыта от командира БЧ-2 капитана 3 ранга А.Петрачкова и выяснилась только в море. Капитан 3 ранга А.Петрачков в свою очередь, скрыл неисправность от командира ПЛ и в течении похода после каждого подвсплытия на сеанс связи поступавшую в шахту воду удаляли нештатным способом в шпигат гальюна, датчики аварийной сигнализации отключили. Для предотвращения поступления воды шахту продували сжатым воздухом, что, в конце концов, и привело к разгерметизацации топливных баков ракеты. После сигнала об аварии в шахте №-6 А.Петрачков скрыл от командира подводной лодки сложившуюся ситуацию и попросил подвсплывать под предлогом проверки датчиков. В этот момент и произошел взрыв, вызвавший пожар и нарушение герметичности прочного корпуса».

Часто повторяемая во многих источниках версия о повреждении шахты следившей за К-219 американской ПЛА SSN710 «Augusta» маловероятна. Официальными причинами  являются:

— сокрытие аварийной ситуации с ракетным оружием и проведение нештатных операций с ракетным комплексом, слабые знания личного состава материальной части, ее состояния и использования; 

— неисполнительность и низкая подготовка по борьбе за живучесть экипажа подводной лодки;

— слабые знания личного состава мероприятий по герметизации отсеков;

— слабая подготовка личного состава по оценке и прогнозированию обстановки на подводной лодке.  

1 февраля 1987 года подводная лодка К-219 исключена из состава Военно-морского Флота СССР.

Обломки К-219 находятся на глубине  5 500 метров и никогда не будут подняты. В 1986 и 1987 годах Российский институт Моря посылал к обломкам глубоководный аппарат с камерой. Были сделаны сотни фотографий, которые даже по состоянию на 2019 год имеют гриф «Совершенно секретно».

Исходя из того, что на борту в момент катастрофы находилось  ядерные боеголовки, можно предположить, что в сумме это составляет порядка ста килограмм высокорадиоактивных материалов. Известно также, что на дне были обнаружены следы радиоактивности. Документально подтверждено, что на предметах, выловленных на месте гибели К-219, найдены следы плутония. Предположительно они появились в результате взрыва ракеты. Предполагается, что обломки подводной лодки лежат на песчаном дне. Моделирование показывает, что в этом случае плутоний никогда не выйдет на поверхность океана. На таких глубинах движение воды практически отсутствует и наиболее вероятно, что распространение радиоактивности можно полностью исключить.   

Досконально и точно установить причины гибели К-219 уже невозможно. Но, как правило, гибель крупного корабля не связана с одной единственной причиной, будь то пожар, неисправность техники, конструктивные недостатки или ошибки в поступках команды. Отдельные моменты приводят к авариям, жертвам, но не гибели всего корабля. Катастрофы, подобные катастрофе К-219, возникают чаще в результате целого комплекса причин и стечения обстоятельств, где выделить один решающий роковой момент бывает крайне нелегко.

Слава погибшим на боевых постах подводникам!!!

Четыре человека погибли на борту К-219:

• командир БЧ-2 капитан 3 ранга Александр Петрачков;
• матрос Николай Смаглюк;
• машинист Игорь Харченко;
• матрос-спецтрюмный реакторного отсека Сергей Преминин

Впоследствии из членов экипажа, переживших катастрофу, умерли ещё четыре человека:

• В. Марков, капитан 3-го ранга;
• В. Карпачёв, капитан-лейтенант;
• Игорь Красильников, главный инженер-механик, капитан 2-го ранга — командир БЧ-5;
• Р. Садаускас, старшина первой статьи.