Макаров А. Машина

— Борькин отец недавно купил машину. Это была бежевая 21-я «Волга». У нее были никелированные бамперы, никелированные ободки фар, а на капоте стоял такой же никелированный, блестящий олень.

Внутри просторного салона можно было спокойно сидеть на заднем сидении. Даже можно было и лежать на нем. Руль был сделан из желтоватой кости, не то что на ГАЗИКЕ, а на передней панели было даже радио.

Как только эта машина появилась у нас в поселке, то мы все ходили вокруг нее, трогали ее, смотрели, и выражению нашего восторга не было предела.

Борька был очень важный, а когда машина стояла у них во дворе, то он делал вид, что охраняет ее.

Он не позволял посторонним личностям, типа меня или Черемы подойти и потрогать его машину. Он был горд от того, что его отец имеет такую машину, как уважаемый человек, а остальные — нет. Поэтому его вид отображал только одно — катитесь вы все отсюда и не трогайте здесь ничего.

Отец его был директором рудоуправления. Ну, наверное, какие-то доходы были у него, потому что машину просто так не купишь, надо за ней было еще и в очереди постоять, а простым людям «Волга» просто так не давалась в руки. Наверное, ему ее выделили как директору.

Но Борька ходил важный, что, мол, он тоже все знает и все может, хотя ключей от машины у него не было.            

Я несколько раз подмазывался к Борьке с просьбой:

— Давай залезем внутрь, посидим, посмотрим, а то мы только в стекла заглядываем.

Борька поначалу отнекивался, а потом через некоторое время предложил мне:

— Скоро папа уедет в город. У них там какое-то совещание намечается. И твой отец тоже уедет, кстати. Вот когда они все уедут, я возьму ключи от нее, — он нежно погладил бок «Волги», — Откроем гараж и тогда уже посмотрим, что делать.

Ну, для того чтобы что-то делать, надо было посмотреть, как это делать.

Машина стояла в гараже управления. Он состоял из нескольких боксов. В каждом боксе находилось по две машины. На одном из свободных мест и находилась «Волга». Там еще стояли три «ГАЗИКА», которые после дневных разъездов, оставляли там водители.

На каждую машину был один шофер, и на все машины, был один слесарь с помощником.

Они нас, как сыночков начальников, очень хорошо знали и относились к нам добродушно. Иной раз хлопали по плечам, называли по именам. Иногда позволяли помогать им в работе. То ключ какой-нибудь подержать, чтобы закрутить гайку или давали какую-нибудь незначительную работу, от чего мы никогда не отказывались.

И вот, в один из прекрасных весенних дней, когда терпение наше подходило к концу, мы решили все-таки поближе познакомиться «Волгой».

Борька позвонил мне по телефону, и мы с ним встретились во дворе. Быстро прошли к гаражам и осторожно заглянули в полуоткрытую дверь.

Дядя Гриша, этот отцовский водитель, был в отъезде, и в гараже был сейчас только дядя Вася.

Дядя Вася был водителем у Борькиного отца и поэтому прекрасно знал Борьку, да и меня тоже.

Мы робко вошли в гараж, привыкнув к полумраку, который ослепил нас после солнечного, уличного света.

Дядя Вася со слесарем что-то делали с «ГАЗИКОМ» директора.

Подойдя к работающим, Борька спросил:

— Дядя Вася, открой, пожалуйста, папину машину. Очень хочется посмотреть, как она там устроена. На Вашем «ГАЗИКЕ», я знаю, как переключаются скорости, а тут ручка скорости на руле стоит, и непонятно, куда ее надо повернуть, чтобы выбрать правильную скорость.

Дядя Вася усмехнулся:

— О, какой же ты любопытный, Борька. А Лешке тоже все интересно?

Я тут же отреагировал:

— Конечно! Мне тоже все интересно. Вот Вы умеете водить машину, а мы еще нет. Но мы же мужчины, и тоже хотим всему научиться.

— Но это просто так не делается, — важно начал дядя Вася, снисходительно поглядывая на нас сверху, — Для начала надо выучить теоретический курс. Что такое машина и что она из себя представляет. Где у нее колеса, двигатель, какие у нее подвески, задний мост, передний мост. Вы должны все это четко знать. Это так скоро не произойдет. Но это надо долго изучать, — очень медленно и важно он старался довести эти сведения до нас.

— И как двигатель работает…, — он многозначительно посмотрел на нас, — Это тоже изучать надо. Все надо знать. И как электричество вырабатывается и как топливо поступает для работы машины. Все это надо очень хорошо знать. А вы же еще ничего не знаете. Физику вы уже в школе учите? – для пущей важности, поинтересовался дядя Вася.

— Нет, физику мы еще не учим, — с сожалением протянул Борька.

— Ну, ладно, это – не беда, успокоил его дядя Вася, похлопывая по плечу Борьку, продолжал, — Подрастете немного и все изучите.

Борька был на год старше меня, и он торопливо добавил:

— Я буду только в следующем году ее изучать.

А я тут же добавил:

— А я через два года.

— Ну, что же делать…, — дядя Вася был в размышлениях. Потом, что-то решив для себя, добавил, — Ладно, пацаны, садитесь. Покажу я вам, как на этой «Волге» что и где устроено.

Дядя Вася достал из кармана связку ключей, выбрал нужный из них, и открыл дверь «Волги».

Мы быстренько устроились на пассажирское сиденье в машине, а дядя Вася сел за руль:

— Вот смотрите. Вот это — сам руль. Сейчас он стоит прямо. Видите, олень ровно стоит на нем? – указал он на фигурку оленя на руле, — значит, и колеса стоят прямо. Поэтому прямо машина и поедет. Для того чтобы она поехала, надо ее завести.  Вот он ключ. Его надо вставить в замок и немного повернуть, — потом он немного подумал и решил, — Но я вам заводить ничего не буду, чтобы машина у нас никуда не поехала, — усмехнулся он.

Мне было все интересно, о чем начал говорить дядя Вася, поэтому я старался не пропустить ни единого его слова.

Дядя Вася, видя, что мы его внимательно слушаем, продолжал:

— Тут еще педали есть, — указал он себе под ноги, — Это педаль тормоза, это педаль газа, а вот это — педаль сцепления, — он нажимал на педали и показывал их нам.

— Сцепление с чем? – перебил его Борька.           

— Сцепление с двигателем,  — недовольно посмотрел он на Борьку, — С коробкой передач, пояснил он для непонятливых.

— А что такое коробка передач? – это уже не выдержал я.

— Вот что, ребята, — прервал свое обучение дядя Вася, — С этого и надо начинать. С теоретического обучения. А так как сразу видно, что вы ни черта не знаете, то идите в библиотеку, — он, наверное, хотел нас послать не туда, но постеснялся и, хмыкнув  наставительно добавил, — Берите книжки и учите, учите и учите.  Так же, вам пионерам, завещал великий Ленин? Что я вам буду все это объяснять?

— Давайте. Идите, идите отсюда. Не мешайте работать, — выпроваживал он нас из гаража, а потом еще раз добавил вдогонку, — Когда книжки в библиотеке возьмете, и когда вы их прочтете, то тогда и приходите.

Чувствовалось, что мы ему порядком надоели, и ему тоже надоело с нами общаться. Но Борька взмолился:

— Дядя Вася, ну, а где скорости переключаются?

Чтобы вообще от нас отвязаться, он примирительно сказал:

— Ладно, покажу.

Мы опять вместе с ним залезли в «Волгу». Он поудобнее устроился в водительском кресле и продолжил наше обучение:

— Вот смотрите. Я нажимаю сцепление, — он нажал на одну из педалей, — Вот это будет первая скорость, — он щелкнул рычагом, кулисы на рулевой колонке, — Потом плавно добавляем газа, плавно отпускаем педаль сцепления, и тогда машина поедет. После этого мы опять нажимаем сцепление, переключаем на вторую скорость, опять добавляем газ, отпускаем сцепление, опять газ уменьшаем, смотрим, как машина едет. И так дальше и действуем, переключая скорости и на третью и на четвертую. А чтобы машина безопасно стояла на стоянке, то надо поставить ее на ручной тормоз, — он показал, где он находится, — А, когда едешь, то тормозить надо вот этой педалью, — он показал ногой, какой именно, — А когда двигатель будет остановлен, то снова надо нажать сцепление и воткнуть первую скорость, чтобы машина сама никуда не поехала, — тут он уже хитро посмотрел на меня, — Понятно? А то некоторые личности ее почему-то снимают с ручника в самый неподходящий момент….

Рассказав все эти премудрости в быстром темпе, он посмотрел на наши обалдевшие физиономии.

Я, например, ничего не понял. Что куда нажимается, что куда втыкается ….

Борька еще как-то более-менее понятливо кивал головой. Он был старше меня, может быть, уже что-то и знал…. Или просто делал умное лицо?

Дядя Вася вылез из машины, закрыл все двери и повернулся к нам:

— Все! На сегодня – хватит. Экскурсия закончена. Давайте, валите отсюда бегом. И нечего вам тут делать. Работы и так много, а вы лезете тут со своими вопросами, — это он уже бурчал себе под нос, направившись к своему «ГАЗИКУ».

Когда мы вышли из гаража, Борька таинственно говорит:

— Я понял, как она будет двигаться с места. Давай, попробуем, чтобы она поехала.

Я, с непониманием, посмотрел на него:

— Ты что? Машина здоровая, куда мы поедем?

Но, Борька не унимался:

— Ты не переживай, мы только вот тут выедем чуть-чуть, развернемся и вернемся назад в гараж, — потом добавил, — Они же все уедут.

— Кто уедет? Когда уедут?

— Помнишь, я тебе говорил, что в городе будет большое совещание?

Я, в знак согласия, кивнул головой.

— Так вот, — продолжал Борька, — Через несколько дней будет совещание в городе. Мой отец с твоим и с шоферами поедут туда на машинах. Поэтому никого в гараже не будет.

— А слесарь? – напомнил я новоявленному стратегу.

— А, слесарь, — махнул рукой Борька, — Ну, подождем, когда слесаря не будет, — потом немного подумал и добавил, — Он на обед тогда уйдет.

Все это выглядело очень убедительно, поэтому я согласился с ним:

— Ну, хорошо. Подождем, когда родители уедут.

Мы дождались дня, когда родители уехали на совещание в город.

После их отъезда, Борька сбегал домой, взял ключи от машины, и мы пошли к гаражу. Подошли к гаражу как раз в то время, когда слесарь выходил оттуда.

Он слегка прикрыл дверь, закрепив створки ворот на крючок, и пошел домой обедать.

Ага! Значит, все! Можно было действовать!

Мы тогда уже потихоньку вошли в гараж, была тишина, пахло маслом, бензином и горелой резиной. Эти запахи немного раздражали нас, но и возбуждали. Борька потихоньку прокрался к машине.

Почему он крался, было непонятно. Ведь никого же в гараже не было. А он все равно подкрадывался к машине по-шпионски.

Он осторожно вставил ключ в замок водительской двери и осторожно повернул его.

Замок немного щелкнул. Борька потянул никелированную ручку двери, которая неслышно открылась.

Оглядевшись по сторонам, он важно, как дядя Вася, устроился на водительском сидении, сел за руль, а я забрался в машину с другой стороны и устроился на пассажирском сидении.

Оно было намного удобнее сиденья «ГАЗИКА».

Устроившись на сидениях, мы переглянулись, не зная, что же делать дальше.

Я предложил Борьке:

— А, давай, машину заведем.

Борька тут же согласился:

— А, давай. Только дядя Вася говорил, что сначала надо машину поставить на нейтралку.

— Ну, говорил, — как-то неуверенно стал я вспоминать объяснения дяди Васи.

Борька же, не обращая внимания, на мои сомнения, продолжал:

— Слышишь, Лешка, а как же тут нейтралку-то поставить?

Тут я вспомнил объяснения дяди Васи, произведенные в скоростном режиме:

— Он вот за эту ручку дергал, — показал я Борьке на рукоятку кулисы, — Давай! Попробуй!

 Борька нажал педаль сцепления, подергал эту ручку – о! И она стала болтаться свободно.

Борька предположил:

— Наверное, это и есть нейтралка, — он еще несколько раз пошевелил рукоятку, которая свободно болталась, — Да, точно, нейтралку поставили.

Потом он вытянул ноги до отказа и нажал одной ногой педаль сцепления, а второй ногой уперся в педаль тормоза.

Посидев немного в таком положении, он вновь спросил меня:

— А что надо после этого?

— Что, что? Ключ вставляй, — протянул я ему ключ зажигания, — заводить будем машину. Давай, зажигание включай.

— Да? А как я это буду делать, — в недоумении смотрел он на меня.

И, в самом деле, обеими руками он держался за руль, одной ногой упирался в педаль сцепления, а второй – в педаль тормоза. Свободных конечностей у него уже не было.

Ну, а у меня-то руки и ноги не были заняты и я предложил:

— Дай я заведу, — я всунул ключ в скважину замка, повернул его на пол-оборота, и мотор закрутился, но не завелся.

— Больше покрути его, — пропыхтел Борька. Чувствовалось, что это он уже делал из последних сил.

Я еще сильнее нажал на ключ, и тут машина заработала.

— Отпускай ключ, — чуть ли не прокричал Борька.

Я отпустил ключ, и он вернулся на место, оставшись в замке зажигания, а мотор машины продолжал работать.

— Отпускай педали, — это уже я прокричал Борьке.

— Не могу, — все также пыхтел он, — А вдруг она поедет? Мы же тут разобьемся!

— Да не бзди ты, — я уже чувствовал себя героем, — Она же на ручнике стоит, — показал я Борьке на вытянутый никелированный рычаг.

Борька с сомнениями посмотрел на меня, но осторожно стал ослаблять усилие обеих ног. Постепенно он снял обе ноги с педалей.

Машина стояла и никуда не ехала.

Я был горд за себя. Недаром пошла мне «учеба» на картошке. Я тот случай запомнил надолго. Ведь тогда я снял машину с ручника, и она сама покатилась. Не трогал бы я его, ничего бы не произошло. Я свято верил в надежность ручника.

Когда мы успокоились после переживаний, связанных с запуском двигателя, Борька неожиданно произнес:

— Как же мы выедем отсюда?

Меня это предложение огорошило:

— Ты что? Совсем сдурел? Мы же договаривались, что только заведем машину….

Но Борька не обращал внимания на мои слова:

— Сейчас откроем ворота и прокатимся только тут, на площадке, — пытался он уговорить меня, — Потом развернемся и поставим машину обратно в гараж.

Как он будет выезжать? Как он потом будет ее ставить на место? Я понятия не имел.

Я только сказал ему:

— Не моя машина. Ваша она. Делай с ней, что хочешь. Тебе со своим отцом потом разбираться надо будет. Если хочешь, то давай — выезжай. Я тебе помогу.

Ворота были тяжелые, но мы их с трудом, но открыли, эти громадные, тяжеленые ворота.

Потом вновь забрались в машину.

Борька нажимает сцепление, я отпускаю ручной тормоз, он переключает скорость, осторожно отпускает сцепление, нажимает немного на газ, и машина потихоньку трогается с места.

Мы были в восторге! Это же надо, мы ее сдвинули с места! Она нас слушается!

Борька отпустил полностью сцепление и на первой скорости, порыкивая немножко мотором, машина сделала один круг по площадке.

Видя, что Борька не на шутку увлекся ездой, я забеспокоился:

— Борька, Борька! Останови машину! Надо ставить машину в гараж. Обед скоро закончится. Слесарь вернется и тогда, уже точно, заложит нас родителям.

 — А как ее ставить? Она же задом ставится, — растерянно бормотал Борька.

А задом наш главный ас-водитель ездить не умел. Он только мог сдвинуть ее с места.

Я в этом деле был вообще пном пень. А Борька наш главный специалист по вождению автомобиля «Волга ГАЗ 21» только видел, как это делают шоферы.

Но тут Борька неожиданно предложил:

— Что же это мы только на первой скорости, да на первой едем? Давай переключимся на вторую.

Он неожиданно переключился на вторую скорость. Как это у него получилось? Я даже и сообразить не смог. Машина взревела и куда-то рванулась.

Куда рванула? Чего рванула? Я от страха вжался в спинку кресла и заорал:

— Стой! Куда едем?

— Да подожди ты, не ори, — уже спокойно говорил Борька, — Сейчас проедем немного и вернемся назад.

— Хорошо, — обреченно согласился я.

Машина пока ехала по двору, а из него был выезд на небольшую улочку, ведущую к центральной улице поселка. Машина выехала на нее и Борька пробормотал:

— Сейчас я третью включу, — и включил третью скорость. Машина стала работать тише, ровнее, но понеслась немножко быстрее.

Проехав эту улочку, Борька резко крутанул руль влево, и машина поехала по центральной улице этого нашего поселка.

Улица была бетонированная, хорошая, без всяких выбоин и ухабов.

Сидим, два дурака и, от радости, что машина едет, орем во всю глотку.

Оба довольные, счастливые, что нам удалось победить технику без всякой какой-то учебы и чтения книжек.

Борька за рулем, а я на пассажирском сидении.

Открыли окна. Свежий ветерок немножко нас овевает, охлаждая наши пылающие мозги. Машина едет себе и едет, а кто за рулем у нее, никто внимания на это не обращает.

Выехали за поселок, едем дальше. А Военно-Осетинская дорога очень извилистая, узкая и двух полосная. Опытные-то водители на крутых поворотах снижали скорость. А мы несемся, два аса-водителя. Хорошо еще, что было обеденное время и ни встречных, ни попутных  машин нам не попадалось.

Проехали в таком темпе минут 10, я забеспокоился, что мы далеко отъехали от поселка, и прокричал Борьке:

— Борька, надо разворачиваться, а то слесарь придет, нам таких пендюлей навешает, а потом и родителям заложит.

Борька снизил скорость, судорожно вцепился в руль и тоже кричит мне:

— А где тут разворачиваться? Как тут разворачиваться? Я не умею разворачиваться!!!

Я окинул взглядом ровный участок дороги, по которому сейчас мы ехали, и ткнул пальцем вперед:

— Вон туда дальше поезжай! Смотри! Там место широкое! Там все разворачиваются.

Ну, Борька и подъехал к тому месту, где можно было развернуться. А от страху перед разворотом, он все перепутал.

Вместо того, чтобы переключиться на первую скорость или хотя бы, притормозить, он также ехал на третьей скорости, не снижая ее, и начал разворачиваться.

На такой скорости, и такому «опытному» водителю, «Волге» не хватило диаметра разворота, и когда она уже стала выруливать на встречную полосу, то ее занесло и бросило в кювет.

Мы ехали из поселка по Военно-Осетинской дороге, из поселка налево, поэтому у нас справа была река Ардон. При неосторожном маневре, нам водителям — специалистам, можно было легко улететь туда. Но сия чаша нас миновала. Там от полотна дороги, до реки, был обрыв в метров 20. Мы не съехали в реку. А мы легко развернулись и съехали в кювет.

А там машина со страшным грохотом бабахнулась об скалу и заглохла.

Мы сидим…. Тишина…. И оба молчим.

Все случилось так неожиданно, и быстро, что мы и перепугаться-то не успели.

Все же к тому моменту было прекрасно. Солнышко светило, ветерок веял, машина негромко работала и сама ехала….

А тут она стоит носом в землю, капот поднят домиком. Какие там еще были поломки – нам видно не было.

И мы сидим обалдевшие, потирая лбы и ободранные локти…. Что делать?

Я посмотрел на Борьку:

— Борька…. Поубивают нас с тобой.

Тот подтвердил диагноз:

— Это точно, прибьют однозначно, — растерянно бормотал он. Но потом решил, — Побежали в поселок.

Мы выскочили из машины и, чуть ли не бегом, двинулись в сторону поселка.

Нас нагнал какой-то грузовик. Оттуда выглянул незнакомый дядька и прокричал нам:

— Пацаны, куда бежим? Что случилось?

— Да вот машина папина, — показал Борька назад, — В кювет свалилась.

Дядька посочувствовал нам:

— Балбесы! Это вы, вон ту новую «Волгу» разбили? Сами-то целые?

Борьке пришлось сознаваться:

— Ну да, это я был за рулем. А сами целые. Видишь? Даже бежим.

— Давай, садитесь, — прокричал нам дядька и открыл дверь кабины, — Поехали в милицию, я вас туда отвезу.

— Не надо нам в милицию, — заорали мы оба во весь голос, — Нас там, в тюрьму посадят.

— Да никто вас никуда там не посадит, — попробовал успокоить нас водитель грузовика, — Просто расскажете  все участковому, как и почему вы врезались  и разбили машину. Потом он организует буксировку, и притащит машину в поселок, — спокойно говорил он, — А вот когда вы попадете домой, то вам там уже тогда не поздоровится, — тут он уже не весело рассмеялся, — Держитесь за жопы.

Ну, что делать? Сами виноваты, сами врезались.

Мы были полностью согласны с шофером и залезли к нему в кабину.

Шофер довез нас до милиции, вышел из машины и прошел внутрь отделения.

Вскоре оттуда он вышел вместе с участковым:

— Что случилось? – видно участковый уже не первый раз задавал водителю грузовика этот вопрос.

— Смотри на этих героев, — возбужденно говорил шофер, — Они «Волгу» директорскую угнали и разбили ее.

А Борька тут же подскочил:

— Да не угоняли мы ничего. Это я сам взял и поехал на ней. Папа мне ключи дал, — уточнил он, показывая их участковому.

— А где твой папа? – не отставал от него участковый.

— Он сейчас в городе, — ответил Борька.

— А почему он не с тобой вместе? – задал еще один вопрос участковый.

Тут уже сказать нечего.

— Значит, — уточнил участковый, — Вы угнали машину. Значит — вы виноваты.

Потом он спросил у шофера грузовика:

— У тебя трос есть?

— Есть, — недовольно ответил тот.

— Поехали. Я сяду за руль «Волги», а ты возьмешь меня на буксир и притащишь ее сюда, в гараж.

Видя, что шофер недоволен его решением, он успокоил его:

— Я тебе напишу бумагу о твоей задержке, — а потом посмотрел на него и попросил, — Надо это сделать, — и шофер, пожав плечами, пошел к своему грузовику.

— А вы, — это он уже обратился к нам, — Садитесь в кузов, и будете показывать, что вы там еще натворили. А вот после этого, я с вами отдельно разберусь.

Мы безропотно залезли в кузов грузовика, и он поехал к месту аварии.

Когда мы подъехали к «Волге», то она по-прежнему так же и стояла в кювете, уткнувшись правой фарой, или вернее тем, что от нее осталось, в скалу.

Инспектор с шофером зацепили ее тросом и вытащили из кювета. Машина выглядела плачевно. Инспектор попинал ее передние колеса и решил:

— Я-то думал, что будет хуже. А так – ничего. До гаража доедет.

Они с шофером перецепили трос за передок и медленно поехали к поселку.

Мне было страшно садиться в эту разбитую «Волгу», поэтому мы залезли к шоферу в кабину грузовика, а участковый вел «Волгу» вслед за грузовиком.

Караван осторожно сдвинулись с места, и поехал в поселок.

Подъезжаем к гаражу, а там слесарь носится с криками:

— Украли машину! Куда машина делась? Я только пошел на обед, — оповещал он окрестности,  — Вернулся, а двери распахнуты и машины нет!

А когда он увидел, в каком состоянии «Волга», то он сел, схватился за голову и завыл:

— Что мне делать? Как мне жить? — и во весь голос кричит, — Ай-ай-ай!!! Бедный я, бедный я!!! Как мне жить дальше?! Что сказать директору?! Чем платить за ремонт?!

Мне невесело подумалось:

— Вот нам достанется….

Мужики каким-то образом поставили «Волгу» в гараж.

Участковый разрешил нам с Борькой идти по домам со словами:

— Из дома никуда не уходить. Я сам зайду к вашим родителям и уже тогда я решу, что с вами делать.

Пришлось возвращаться домой.

Борька, заведомо зная, что спуска дома ему не будет, как будто уговаривал сам себя:

— Ладно, я пошел. Не знаю, что там будет. Мама у меня добрая, но если папа придет, я не знаю, что будет. Но, лупить будут однозначно.

У меня были точно такие же ощущения:

— А мне что будет…, — чуть ли не выл я.

Борька перебил меня:

— Я знаю, что тебе будет, но лупить нас обоих будут от всей души.

Я прекратил свой вой и грустно согласился с ним:

— Еще как будут лупить…. От самой глубины души.

Почесали мы свои зады и разошлись по домам.

Дома я сразу сел за стол и сделал все уроки. Навел порядок везде, где только смог. Чтобы никто ни к чему не придрался. Навел идеальный порядок в своих вещах. Развесил всю свою одежду, дал Вовке подзатыльника, чтобы тот у себя тоже наводил порядок. И стал ждать вечера.

К вечеру пришла мама. Она уже все знала. Она, без разговоров, схватилась за ремень, поймала меня в углу комнаты и давай им меня охаживать по всем местам, куда только доставала ее рука. Она лупила меня от души, стараясь в своих ударах выплеснуть на меня свою бессильную злость:

— Как же это вы, паразиты, все это дело сотворили?

Под градом ударов, я все равно пытался оправдаться:

— Мама, — орал я от боли, — Я ни в чем не виноват! Это все Борька! Я только сидел рядом.

— А почему же ты пошел с ним? – град ударов не стихал.

Мама вымещала на мне все свои переживания:

— Как ты вообще согласился на то, чтобы вместе с этим оболтусом машину разбивать? Что теперь его родители скажут? Откуда мы денег столько возьмем, чтобы выплатить за поломанную машину? Их и так нет. Вон, на отпуск собираем, гарнитур купить надо еще.

Что оставалось делать? Во всем мама была права. И я уже молча переносил оставшиеся удары ремня.

Наконец-то ее силы иссякли, он села на стул посередине комнаты, чтобы отдышаться и от бессилия расплакалась.

Я вылез из угла, где она меня лупила, подошел к маме и обнял ее.

Я понимал, что это я ей причинил такую боль, от которой у нее льются слезы. Это моя вина за все те несчастья, которые могут свалиться на наш дом и на ее плечи.

Я все это понимал и хотел только одного, чтобы мама успокоилась и простила меня.

Мама и в самом деле вскоре успокоилась и, почувствовав меня около себя, отстранилась, да как треснет мне по башке, и вновь залилась слезами:

— Ой! За что мне такое горе? За что меня господь наградил таким сыном-оболтусом? То его из пионеров исключают, то он в пропасть чуть ли не падает, то дерется чуть ли не каждый день? Все на него жалуются!  Ой! За что мне все это?!!!

Но тут пришел папа. И вот тут началось самое интересное и самое доходчивое воспитание.

Лупил он меня, как сидорову козу, уже не ремешком, а уже тонким извивающимся кожаным ремнем.

Папа держал меня за руку в полу подвешенном состоянии и охаживал ремнем, при каждом ударе приговаривая:

— Ах, ты паразит несчастный, что же ты натворил? Как же это ты умудрился все это сотворить, – раз удар, – А вот это тебе за то, чтобы ты больше никогда бы чужое не трогал, — еще раз удар то по заду, а то и по спине.

Уж я извивался, стараясь избежать особо сильных ударов, но досталось мне не слабо. И спина и зад болели еще долго.

Только после того, как папа немного успокоился, он подозвал меня:

— А теперь рассказывай всю правду, что и как было.

Пришлось сознаться, в чем была моя вина, а где Борькина.

Выслушав меня, папа решил:

— Ладно, хорошо, что хоть так все произошло. Я, поговорю с Борькиным отцом. Надеюсь, он тоже узнал правду от своего сына. Если все, что ты мне рассказал – правда, то с ним можно будет договориться. Он-то знает своего сыночка, что он у него такой «инициативный».

Не знаю, о чем они договаривались, и как они там договорились.

«Волга» через месяц была отремонтирована.

Борька, пока он жил в поселке, близко к ней не подходил, к этой «Волге», а если и подходил, то сразу юркал на заднее сиденье и сидел там тише воды, ниже травы.

Дружба наша с ним разладилась.

Вот такая история.