17 декабря 1939 г. выдался пасмурным, хмурым, дождливым и туманным днём. Стоял штиль, несмотря на то, что туман нагло забирал свои права. Капитан цур зее Ганс Лангсдорф ощутил свою обречённость с самого утра. Накануне, когда он хотел предпринять попытку прорыва из Монтевидео, вновь ввязаться в бой с превосходящими силами противника, надеясь вырваться из кольца британских кораблей – пришла секретная шифрованная радиограмма от Гитлера.
Фюрер отдал беспощадное по своей бесповоротности распоряжение об уничтожении тяжелого крейсера «Адмирал граф Шпее». Краса и гордость Кригсмарине, да что там Кригсмарине – всей Германии, не должна попасть в руки врага. Вынужденное решение было продиктовано исключительными обстоятельствами…
Прошло более двух суток прежде, чем командир крейсера принял окончательное решение и начал действовать. Отдав дрогнувшим голосом приказ о подготовке к взрыву крейсера, капитан цур зее заперся в командирской каюте и предался невесёлым размышлениям.
«Что ж, решение фюрера правильное, мудрое. Единственно верное в сложившихся обстоятельствах», – с горечью признал Ганс Лангсдорф. Капитан цур зее в задумчивости раскачивался на любимом кресле-качалке, обернувшись военно-морским флагом Германии, машинально посасывая уже потухшую трубку. Его терзали тяжкие сомнения.
«Можно было попробовать ещё раз вступить в бой и даже попытаться прорваться. А в случае неудачи? Что ждёт в случае неудачи? – Команду – пленение, корабль – интернирование… А там, никто не гарантирует того, что корабль не поднимет британского флага и не выйдет – уже под другим именем – сражаться с Кригсмарине… Никто…». Как ни поворачивал капитан цур зее головоломку – выходило, что фюрер принял заведомо мудрое решение, не будучи флотским офицером. Непонятно каким образом, но он увидел всю тупиковость положения.
Внезапно Ганс Лангсдорф почувствовал, что переживает мучительное раздвоение личности. Внутри него будто бы боролись два человека. Второй явно подначивал, провоцировал первого, как надоедливый чёртик. «А если всё-таки ввязаться в бой? – И тем самым нарушить приказ фюрера? – Но подвергать корабль бездарной гибели? – А что делать, если его интернируют? Это же позор! Хуже любой бездарной гибели! – Верно, позор! Однако победителей не судят! – Да, не судят! Но, кто решил, что ты – победитель? К тому же на неотремонтированном корабле твои шансы на победу равны нулю! – А как же доблесть офицера Кригсмарине? – Её втопчут в грязь, если придётся спустить флаг перед врагом! – Вспомни «Варяга», Руднев не спустил флага перед японцами, хотя и пустил крейсер ко дну… – Затем «Варяга» подняли японцы. Под именем «Соя» он ещё несколько лет бороздил моря и океаны. – Знаю, знаю. Но ты совсем забываешь другое. Несмотря на то, что более семи лет «Варяг» использовался японцами для учебных целей, японцы, отдавая честь подвигу русских моряков, оставили на корме название «Варяг», а при подъеме на борт поместили красноречивую надпись: «На этом корабле мы будем учить вас, как надо любить свою Родину». – Сейчас иная ситуация. В ней ориентироваться на опыт «Варяга» нельзя. – Вот с этим – согласен».
2.
Перед глазами капитана цур зее, очнувшегося в люксе Морского отеля Буэнос-Айреса, пронеслась вся его жизнь. Вспомнилось детство. По соседству с его семьёй в Дюссельдорфе жила семья легендарного графа Максимилиана фон Шпее, несколько лет спустя ставшего национальным героем Германии. Да, да того самого, в честь которого назвали тяжёлый крейсер – красу и гордость Кригсмарине! А как гордился сам Лангсдорф тем, что стал его командиром!.. Триумф Коронеля и трагедию Фолклендов разделила вся Германия. Имя графа стало символом несгибаемости германского духа. Ганса Вильгельма ещё грело осознание того, что именно вице-адмирал граф Максимилиан фон Шпее повлиял на выбор его жизненного пути. Именно благодаря графу и вопреки желанию семьи весной 1912 г. Лангсдорф поступил в Военно-Морскую Академию г. Киля.
Ганс с увлечением читал книги о флибустьерах, корсарах, на немецкий лад именовавшихся каперами, о морских сражениях и подвигах – в ещё совсем нежном, отроческом возрасте. Романтика морских буден произвела на юную, увлекающуюся натуру глубокое, неизгладимое впечатление. Завоевала юное отважное сердце. А уж после переезда семьи в Дюссельдорф соседство со знаменитым моряком сыграло свою судьбоносную роль в выборе жизненного пути!
Не принимая во внимание чаяний и планов относительно своего будущего, видевшегося строгими и набожными родителями Ганса несколько иначе, чем оно представлялось ему самому – окончив Военно-морскую Академию, бравый лейтенант Лангсдорф успел отличиться в Первой мировой войне, получив Железный крест 2-го класса за битву при Ютландии в 1916 году, а затем до конца войны служил на тральщике.
В самом конце войны Ганс Вильгельм также был награждён Железным крестом 1-го класса. Главным послевоенным событием для Ганса Вильгельма стала встреча с необыкновенной девушкой Руфь Хагер – его будущей женой. Фантастика, но факт: их будто бы ударило сильнейшим электрическим разрядом – вспыхнула взаимная любовь с первого взгляда. Та счастливая судьбоносная встреча в Дрездене, где тогда располагался штаб флота – увенчалась созданием семьи и рождением сына Иоганна. Лангсдорф горячо любил жену, заботливо растил сына, черпая в семье силы для своих профессиональных достижений и побед.
Ганс Вильгельм порывисто встал с гостевого дивана, стремительно подошёл к письменному столу. Вальяжно достал из левого кармана кителя свою любимую ручку «Parker Vacumatic», подаренную ему юным королём Георгом VI в знак восхищения флагманом германского флота, когда «Адмирал граф Шпее» присутствовал в числе других военных кораблей мира на торжествах коронации в Спитхеде; аккуратно взял стопку почтовой бумаги, в готовности лежавшей на столе люкса, и начал уверенно и быстро писать мелким, убористым подчерком: «Теперь я могу доказать только своей смертью, что ради борьбы с врагами Третьего рейха, за честь флага я готов умереть. Я один несу ответственность за затопление карманного линкора «Адмирал Граф Шпее». Я счастлив заплатить своей жизнью за свою честь и за честь флага. Я встречусь лицом к лицу со своей смертью, с твердой верой в будущее нации и моего фюрера».
Закончив писать, капитан цур зее с надеждой посмотрел на свой наградной Mauser 1934 KM. Тот, что вручил ему в торжественной обстановке Эрих Редер на День Труда 1 мая 1939 г. «Выход найден!» – мелькнула ликующая мысль. – «Ты же мне поможешь, не так ли?» – мысленно обратился бравый морской офицер с риторическим вопросом к верному боевому другу. – «Не предашь, я в тебе уверен» – с удовлетворением подытожил Ганс Лангсдорф; снова гордо обернулся корабельным флагом «Адмирала графа Шпее», оказавшимся с ним в роковую минуту и в неприветливом люксе Морского отеля, приставил холодный длинный ствол к виску и уверенно нажал на курок…
3.
А, между тем, начиналось всё далеко не так безнадёжно.
Командующий Кригсмарине гросс-адмирал Эрих Редер лично, с одобрения фюрера, разработал план по минированию английских вод и отдал приказ о начале крейсерских операций в Атлантике.
Согласно распоряжения гросс-адмирала о крейсировании, наряду с другими боевыми кораблями Кригсмарине: «Дойчланд», «Лютцов», «Адмирал Шеер» – тяжелый крейсер «Адмирал граф Шпее» вышел в район боевых действий. Район находился на северо-востоке Бразилии около порта Ресифи. На календаре гордо красовалось: «21 августа 1939 года». У крейсера было предписание: уничтожать торговые суда вражеского флота в Южной Атлантике.
За первые три недели войны, корабль скрылся в открытом океане к востоку от Бразилии, в то время как немецкое правительство определяло, насколько серьезно Британия принимала участие в войне. 20 сентября 1939 года, «Адмирал граф Шпее» вышел в море для выполнения приказов. «Шпее» невероятно везло — ему удалось пройти незамеченным сначала к берегам Норвегии, а затем и в Атлантику южнее Исландии. Он стал единственным немецким рейдером, прошедшим этим путем, который впоследствии столь тщательно прикрывали англичане (их патрульные крейсера заняли позиции только 6 сентября).
Плохая погода помогла рейдеру пройти незамеченным до самого района ожидания. Корабль не спешил, и к 1 сентября, моменту начала мировой войны, находился в 1000 милях к северу от островов Зеленого Мыса. В этот день он встретился с «Альтмарком», причем командира ждал неприятный сюрприз: ярко выкрашенный в желтый и черный цвет большой танкер заметил и опознал своего «хозяина» по характерной башне-надстройке задолго до того, как был обнаружен сам! «Шпее» передал на «Альтмарк» военную команду, легкое вооружение и два 20-мм орудия, сдав заодно легковоспламеняющиеся грузы и приняв полный запас топлива.
Удача не заставила себя долго ждать. 30 сентября стал тем радостным днём. Именно тогда крейсер открыл счёт своим жертвам, потопив английское судно «Клемент».
Ох, и измучился экипаж крейсера с этим «Клементом»! Чего только не пришлось перепробовать! Но ни открытые кингстоны, ни заложенная взрывчатка не смогли потопить пароход, а пущенные торпеды, как назло, прошли мимо, и только артиллерия в конце-концов поставила точку в этом деле.
Далее Лангсдорф действовал, как истинный морской офицер и настоящий джентльмен, передав координаты шлюпок с экипажем на материк и, тем самым, выдав местоположение крейсера. Капитан и старший механик «Клемента» были первоначально пленены, однако позже в тот же день их передали на греческое судно «Папаленос». Капитан «Папаленоса» тут же передал сведения о крейсере в Англию, после чего началась настоящая охота на крейсер.
Лангсдорф в целях дезинформации сменил табличку с названием корабля на «Адмирал Шеер», что, правда, не сильно-то помогло. Для перехвата немецких крейсеров союзники выделили 3 линейных крейсера, 3 авианосца, 9 тяжелых крейсеров и 5 легких. Конкретно против «Шпее» действовали: тяжелые крейсера «Эксетер», «Камберленд», «Сассекс», «Шропшир», линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Арк Ройял». Но начало крейсерским действиям «Адмирала графа Шпее» было всё же положено. И весьма результативное.
Дальше пошло-поехало, как по маслу!..
В течение 10 последующих недель, Лангсдорф был чрезвычайно успешен, потопив девять британских торговых судов, общим водоизмещением свыше 50 000 тонн. Лангсдорф присоединился к Гаагской конвенции и избегал убивать пленных моряков, а его гуманное обращение к офицерам уничтоженных судов вызывало уважение.
Впоследствии многие историки удачливость капитана цур зее объяснят достаточно просто. Бывалый морской волк, имевший за плечами богатейший боевой опыт Первой мировой войны, по-отечески относившийся к своему экипажу, насчитывавшему 1150 человек – знавший лично каждого из матросов и офицеров корабля, помнивший и никогда не путавший (что самое главное!) их дни рождения, хобби, трепетно относившийся, чтивший и неукоснительно соблюдавший военно-морские традиции – не мог не быть любимцем Фортуны. Так считают историки. С их авторитетным мнением трудно аргументированно спорить. Да и надо ли вообще?..
4.
В семье Лангсдорфов любили Баха. Наверное, потому что благочестивое семейство свято чтило и ревностно блюло религиозные традиции. По этой ли или по какой другой причине Бах являлся любимым композитором Ганса Вильгельма. Он мог часами слушать его фуги, прелюдии, мессы, токкаты, кантаты, фантазии, сонаты, пасскальи, сюиты. Обычно во время адмиральского часа капитан цур зее запирался, чтобы вдоволь насладиться фантастическими шедеврами.
Один из таких адмиральских часов прервал вахтенный офицер:
– Командир, прямо по курсу торговое судно противника. Ваши приказания?..
Лангсдорф с наслаждением слушал «Кофейную кантату». Необходимо было прерваться, моментально среагировать, принять решение, и он, тут же оценив ситуацию, молниеносно скомандовал:
– Цель атаковать и уничтожить!..
Английское судно «Клемент» открыло победный счёт «Адмирала графа Шпее». Волею случая у Ганса Вильгельма первая виктория его корабля стала ассоциироваться с «Кофейной сонатой». После неё он придумал и ввёл собственную, одному ему понятную классификацию своих побед.
С того дня повелось: каждая новая победа рейдера была неразрывно связана с каким-нибудь произведением Баха. Так, о пароходе «Ньютон Бич» с грузом маиса, захваченном 5 октября, напоминала «Крестьянская кантата». С парохода сняли рацию и благодаря ей получили схему переговоров английских торговых судов, что было очень ценным и важным призом.
До октября «Ньютон Бич», управляемый немецкими моряками, сопровождал крейсер. Потопленный 7 октября пароход «Эшли» напоминала «Английская сюита №1 ля мажор».
Уничтожив «Эшли», Лангсдорф первоначально отдал приказ перевести команду затопленного парохода на «Нюьтон Бич», а потом последовало решение: перевести обе команды на крейсер, а «Нюьтон Бич» затопить. По всей видимости, продиктовано оно было тем, что это сковывало маневрирование «Адмирала графа Шпее», значительно понижало его скорость.
На совещании командного состава Ганс Вильгельм Лангсдорф довёл до сведения офицеров крейсера:
– Известно ли вам, господа офицеры, что англичане исхитрились каким-то образом передать сигнал SOS? Видимо, пока мы их снимали с «Ньютон Бич». Сигнал принят неким торговым судном и в свою очередь передан на «Камберленд». Хвалите Бога, что «Камберленд» обязан хранить радиомолчание и SOS не достиг Фритауна!.. Сложись всё по другому, «Камберленд» вместе с «Ринауном» попросту бы пустили нас на дно!.. Не мне вам говорить, чем опасен Фритаун. Это – координационный центр охоты за нашим крейсером. Вам ясно, господа офицеры?.. Настоятельно вас призываю: соблюдайте меры безопасности, чтобы подобные истории не повторялись!..
Захваченный 10 октября транспорт «Хантсмэн» капитан цур зее обозначил «Английской сюитой № 2». Экипаж транспорта насчитывал 84 человека. Лангсдорф распорядился отпустить транспорт:
– Куда мне людей-то девать? – У самого на крейсере народа хватает!..
В это же время по приказу капитана цур зее с радиостанции «Ньютон Бич» был передан сигнал о торпедировании парохода, что объясняло его исчезновение.
14 октября 1939 года рейдер пополнил свои запасы, передал пленников и трофейные грузы на судно снабжения «Альтмарк». Лангсдорфа невероятно расстроил факт, что танкер, имевший яркий жёлто-чёрный окрас, опознал рейдер намного раньше, чем крейсер увидел дозаправщика. Громоздкая палубная надстройка выдала крейсер с потрохами. Благодаря ей он был как на ладони. Уж очень она бросалась в глаза, а на океанской глади, тем более. Последующие четыре дня два судна шли бок о бок. Дозаправка «Адмирала графа Шпее» осуществлялась согласно плана. Тем временем, анализ перехваченных радиограмм показал, что англичане прекрасно осведомлены о присутствии двух «линкоров» в Атлантике.
Пароход «Тривэниэн», перевозивший цинковую руду, захваченный рейдером 22 октября у Лангсдорфа, не трудно догадаться, ассоциировался с «Английской сюитой № 3». Радист парохода успел передать сообщение о захвате, которое приняли на базе в Саймонстауне. Лангсдорф предпринял обманный маневр, выведя свой корабль из-под удара. Передав первый раз радиограмму в Германию, он предупредил, что закончит рейдерство в январе 1940 года.
5.
«Адмирал граф Шпее» продолжал крейсерство. Дальнейшие страницы похода обстоятельно отражены в вахтенном журнале. Открыв этот исторический документ, мы прочитаем:
«28 октября 1939 года, произведя дозаправку рейдера, «Альтмарк» вернулся в Атлантику.
4 ноября 1939 года — «Шпее» обогнул мыс Доброй Надежды, направляясь к южной части Мадагаскара». Данный манёвр позволил рейдеру перехватывать суда, идущие в Атлантику, и в случае необходимости вернуться туда самому. Чтение вахтенного журнала становится всё более напряженным и захватывающим, а события, описанные в нём, интенсивнее и драматичнее:
«9 ноября 1939 года — гидросамолет «Арадо-196» потерпел аварию и надолго вышел из строя.
14 ноября 1939 года — захватили теплоход «Африка Шелл», единственная жертва рейдера в Индийском океане
20 ноября 1939 года — обогнули южную оконечность Африки в обратном направлении.
26 ноября 1939 года — очередная встреча с судном снабжения, пополнение запасов до конца февраля 1940 года».
За эти дни команда провела плановый ремонт двигателей. К концу ноября так же ввели в строй гидросамолет. Вернёмся к вахтенному журналу.
«2 декабря 1939 года — «Шпее» остановил большой турбоход «Дорик Стар» с грузом зерна, шерсти и замороженного мяса. Лангсдорф отдал приказ немедленно его затопить, ограничившись добычей из 19 слитков серебра. Причиной этому послужил сигнал SOS с гидросамолета, который совершил вынужденную посадку на воду и сломал один из поплавков. Самолет удалось спасти, однако крейсер был обнаружен по перехваченным радиопереговорам и сигналам с «Дорик Стар».
3 декабря 1939 года — потоплен пароход «Тайроа». После этого крейсер снова сменил район действий, перейдя в устье Ла-Платы.
6 декабря 1939 года — последняя встреча с судном снабжения, на которое были переданы пленные моряки с «Дорик Стар». Одновременно были проведены артиллерийские учения. Старший артиллерист Ашер (который в дальнейшем избежал интернирования, сбежал в Германию, служил на Бисмарке и погиб вместе с ним) доложил о неудовлетворительных результатах.
7 декабря 1939 года — утром «Альтмарк» навсегда расстался со своим «хозяином», увозя в трюме около четырехсот плененных моряков с потопленных торговых судов».
Вечером того же дня был захвачен и потоплен пароход «Стреоншэл». Среди трофеев была английская газета с фотографией крейсера «Камберленд» в камуфляже. Лангсдорф приказал перекрасить корабль в такой же цвет. Последующие планы на крейсерство были таковы: пойти на север до Рио-де-Жанейро, затем повернуть на восток, затем на север и вернуться в Германию. Но «Шпее» ожидала иная судьба.
11 декабря 1939 года — возможно, самое ключевое событие в дальнейшей судьбе крейсера — разбился гидросамолет «Арадо». А дальше…
Величественный дредноут, мощнейший рейдер, сверхновый крейсер, также именуемый «карманным линкором», развивая максимальную скорость 26 узлов, шёл в историю.
Ему предстоял бой с тремя крейсерами противника у реки Ла-Плата…
Но пока об этом никому не было неизвестно.
Не знал об этом ещё и его командир – Ганс Вильгельм Лангсдорф.
6.
30 июня 1934 года выдалось на редкость солнечным, погожим прекрасным летним днём. Этот день ознаменовался грандиозным событием, навсегда вошедшим в историю. Дочь национального героя Германии – адмирала Максимилиана фон Шпее, графиня Губерта, разбила традиционную бутылку шампанского о борт спускаемого на воду корабля, носящего имя ее отца. В память о победном бое адмирала у берегов Чили на башенной надстройке появилась готическая надпись «КОРОНЕЛЬ». Случилось это по иронии судьбы накануне «Ночи длинных ножей».
Полтора года грандиозный дредноут достраивался на плаву, 5 декабря 1935 года начались заводские испытания у стенки, а 6 января 1936 года «броненосец С» был принят на службу в Кригсмарине. В командование им вступил капитан цур зее Конрад Патциг.
Последовали пробы в море, завершившиеся лишь к маю, когда «Адмирал граф Шпее» был окончательно введен в строй. На мерной миле в Нойкруге он развил 28,5 узла при водоизмещении 14 100 т и мощности 53 650 л.с. Кренгование показало не вполне достаточную остойчивость: при полном запасе топлива метацентрическая высота составляла 0,67 м — наименьшее значение из всех единиц серии. Выявился ряд недоработок в дизельной установке, которые, впрочем, быстро ликвидировали. Подтвердилась неудачность расположения вспомогательного котла над броневой палубой и компоновки некоторых других элементов оборудования. По-прежнему сильной оставалась вибрация, а вот шум удалось побороть: в этом отношении «Шпее» оказался наиболее удачным из всех «карманных линкоров».
Выяснилось, что для продолжительного хода свыше 18 узлов следует брать на борт дополнительный персонал механиков. Комиссия сделала еще несколько замечаний, однако времени для их немедленной реализации не оставалось. Напряженная обстановка в мире и в Европе требовала как можно более быстрого подключения самой мощной и современной единицы флота, поэтому уже в ходе испытаний линкор совершил несколько учебных плаваний.
«Шпее» сразу же была уготована высокая роль: 29 мая он стал флагманом Кригсмарине на большом морском параде с участием Гитлера и других высших лиц третьего рейха.
Парад сменился буднями. С 20 мая проводились всесторонние испытания навигационного оборудования и электроники, а 6 июня «карманный линкор» вышел в первое дальнее плавание в Атлантику, к острову Санта-Круз. В течение 20-дневного похода продолжались учения и тестирование аппаратуры и устройств, в частности, артиллерии (формально «Шпее» числился в этом походе опытовым артиллерийским судном). По возвращении 26 июня в Вильгельмсхафен учебные занятия продолжились. Осенью корабль принимал участие в маневрах, однако вскоре перед ним встали более серьезные задачи.
16 декабря 1936 года на «Шпее» поднял флаг контр-адмирал фон Фишель, назначенный командующим немецким флотом в испанских водах.
Кригсмарине принял самое активное участие в гражданской войне в Испании. В соответствии с решениями международного «комитета по невмешательству» прибрежные воды Пиренейского полуострова поделили на зоны ответственности между его членами: Англией, Францией, Германией и Италией, где ВМС этих стран должны были пресекать подвоз военных грузов обеим сторонам.
Немцам достались участок от северной границы Португалии до Хихона, середина восточного (средиземноморского) побережья и африканский берег Гибралтарского пролива в испанском Марокко. В патрулировании принимали участие практически все боеспособные корабли немецкого флота, но «карманным линкорам» уделялась особая роль. В то время как прочие страны ограничились посылкой второстепенных боевых судов, те как бы представляли собой новую морскую мощь Германии. Там побывали «Дойчланд» и «Шеер»; затем настала очередь «Графа Шпее».
Пройдя с 14 февраля 1937 года последние приготовления в Киле, 2 марта крейсер взял курс на Бискайский залив. Двухмесячное плавание с посещением многих испанских портов завершилось в Киле 6 мая того же года.
15 мая наиболее современный немецкий корабль представлял Германию на рейде в Спитхэде, где состоялся парад в честь британского короля Георга VI с участием боевых судов всех стран. С каким пиететом смотрел юный английский король на корабль. Буквально пожирал глазами.
По завершении Спитхэдской недели «Шпее» вернулся на родину. После пополнения запасов и краткого отдыха «Шпее» вновь вышел в Испанию 23 июня. На сей раз поход был кратким: 7 августа 1937 года рейдер возвратился в Киль. Осенью того же года состоялись небольшие походы в северные воды — в Швецию (с 18 по 20 сентября) и Норвегию (1—2 ноября). Непродолжительным оказался и выход в теплые испанские воды в начале 1938 года. Покинув Киль 7 февраля, корабль возвратился уже 18-го. В тот же день на нем поднял флаг командующий «броненосцами». Повышение статуса совпало с началом последнего большого отдыха: до лета «Адмирал граф Шпее» главным образом стоял в порту, совершая лишь короткие выходы в прибрежные воды.
После зимней «спячки» (весьма условной, поскольку учения в порту продолжались) «карманный линкор» совершил еще один выход на Север, в норвежские фиорды (конец июня — начало июля 1938 года).
22 августа флагман участвовал в большом флотском параде, который принимали рейхсфюрер Гитлер и регент Венгрии адмирал Хорти. В ходе этого мероприятия был спущен на воду тяжелый крейсер «Принц Ойген». Осень «Шпее» провел в дальних походах, совершив два выхода в Атлантику (6 — 23 октября и 10 — 24 ноября), посетив испанский порт Виго, португальские порты и Танжер.
С января 1939 года корабль прошел свой первый плановый ремонт в Вильгельмсхафене, завершив его к марту. И вновь на нем развевался флаг командующего флотом. Командование Кригсмарине планировало большой зарубежный поход под руководством адмирала Бема, в котором должны были принять участие все 3 карманных линкора, крейсера «Лейпциг» и «Кельн», а также эсминцы и подводные лодки. С целью «показа флага» «Адмирал граф Шпее» несколько дней простоял на рейде в Сеуте. Он только успел вернуться на родину и пополнить запасы, как произошло очередное обострение обстановки.
На сей раз не обошлось – нападение Германии на Польшу вызвало цепную реакцию. Началась 2 мировая.
7.
Ранее утро 13 декабря ознаменовалось тем, что на «Шпее» обнаружили верхушки мачт в 5:52, а уже в 06 час. 08 мин., через сутки после соединения английских крейсеров, «Аякс» донес, что видит дым на северо-западе. На разведку был отправлен тяжелый крейсер «Эксетер». Через 8 минут с него пришло донесение: «Полагаю, что это «карманный линейный корабль». Так, после долгих поисков англичанам удалось обнаружить «Шпее».
Лангсдорф, имевший приказ не вступать в бой с английскими боевыми кораблями, и опасаясь, что англичане, шедшие до сего времени экономичным 15-ти узловым ходом, начнут погоню, дал команду уходить полным ходом.
Из-за ошибок службы наблюдения командир рейдера первоначально посчитал, что имеет дело с легким крейсером и двумя эсминцами. Когда же ошибка выяснилась, уклоняться от боя было поздно, а уйти от трех крейсеров не так-то просто.
Начиналось первое морское сражение второй мировой.
Против «Адмирала графа Шпее», развивавшего максимальную скорость 26 узлов, несущему вооружение: 6-ти орудий калибра 283 мм в трёхорудийных башнях; 8-ми орудий калибра 150 мм в одноорудийных установках; 6-ти зенитных орудий калибра 105 мм; дальность стрельбы орудий главного калибра которого достигала 27,4 км, выступили: тяжёлый крейсер «Эксетер», максимальная скорость которого доходила до 31,25 узла, а на вооружении находились: 6 орудий калибра 203 мм в двухорудийных башнях; 4 зенитных орудия калибра 102 мм, дальность стрельбы орудий главного калибра 24,7 км, в сопровождении двух лёгких крейсеров «Аякс» и «Ахиллес». Оба развивали максимальную скорость 31,25 узла, оба имели на вооружении: 8 орудий калибра 152 мм в двухорудийных башнях; 8 зенитных орудий калибра 102 мм. Дальность стрельбы орудий главного калибра у обоих лёгких крейсеров составляла 22,85 км. «Ахиллес» ещё был вооружён 4-мя зенитными орудиями калибра 102 мм.
Английской эскадрой командовал коммодор Генри Харвуд, находившийся на флагмане «Аякс». Им был принят план боя, состоявший с учётом своего превосходства в скорости в том, чтобы взять противника в клещи, заставив его вести стрельбу на оба борта. Командовал «Экстером» капитан[1] Фредерик Белл, имевший тридцатилетний опыт службы на флоте и участник многих боевых операций.
В 6 ч 18 мин первый залп немецкого рейдера лег между английскими крейсерами, а через четыре минуты заговорили орудия «Эксетера». Приняв легкие крейсера за эсминцы, Г. Лангсдорф приказал сосредоточить огонь артиллерии главного калибра только на самом сильном противнике.
Первая фаза происшедшего боя продолжалась около полутора часов: с 06 час.14 мин. до 07 час. 40 мин. Крейсера «Аякс» и «Ахиллес», подойдя с востока, открыли огонь с дистанции 95 кабельтовых. Крейсер «Эксетер» отделился от них и атаковал «карманный линкор» с юга.
«Шпее» оказался перед дилеммой: вести огонь из главного калибра по одной цели или одновременно по трем кораблям противника. Сначала капитан цур зее избрал второй метод, но, убедившись, что наибольшую опасность для «Шпее» представляют 203-мм орудия «Эксетера», он приказал перенести огонь всех своих 280-мм орудий на британский тяжелый крейсер.
Бой выдался жарким. И без того воспалённый мозг Ганса Вильгельма взорвала «Токката фуга ля минор». Бах не оставлял капитана цур зее и в самый тяжкий час его жизни. Артиллерийский огонь «Шпее» был точным. «Карманный линкор», в отличие от английских крейсеров, имел радиолокатор, который, хотя и не был специально артиллерийским, но все же выдавал точную дистанцию для ведения прицельной стрельбы.
Вскоре «Эксетер» получил попадания снарядами главного калибра. Одна из его орудийных башен вышла из строя, были повреждены механизмы управления рулем. В 6 ч 23 мин Лангсдорф добился попадания в правый борт «Эксетера», что уничтожило почти всю команду торпедистов.
В результате следующих шести залпов «Эксетер» получил несколько попаданий, после чего у него оказалась разбитой вторая носовая башня, разрушен командирский мостик, нарушена связь и выведены из строя механизмы управления рулями. Однако машины оставались невредимыми. Перейдя в кормовую боевую рубку, командир английского корабля начал передавать команду по цепочке матросов аварийной команде ручного управления. Во многих отделениях корабля были пожары, а сам он имел крен на правый борт.
Когда командир «Эксетера» переключился на управление из кормового поста, то продолжил маневрирование и приказал произвести торпедный залп. Но торпеды прошли мимо цели, а «Эксетер» вновь получил попадания 280-мм снарядами, так что в строю осталась только одна его башня. «Шпее» не пасовал перед превосходящими силами противника. Рейдер дрался с завидным мужеством. Он вынудил «Эксетера» прекратить бой и в 07 час. 30 мин. отойти на юго-восток для ликвидации повреждений.
Одновременно «Шпее» вел огонь из 152-мм орудий по «Аяксу» и «Ахиллесу», но попаданий с большого расстояния не добился. Однако дистанция между рейдером и легкими крейсерами быстро сокращалась, и в 06 час. 30 мин. линкор перенес огонь одной из своих башен на них. «Ахиллес» получил небольшое повреждение от тяжелого снаряда, разорвавшегося у ватерлинии, на нем вышла из строя радиостанция управления артиллерийским огнем, в результате чего точность стрельбы заметно снизилась.
Из уцелевших орудий «Аяксу» удалось поразить «Графа Шпее» в правый борт. После чего Лангсдорф дал радиограмму о том, что корабль повреждён, имеется 36 убитых , 6 тяжело и 53 легко раненых. Уверенности в том, что в такой ситуации ему удастся прорваться обратно нет. И потому он, несмотря на опасность быть заблокированным, идёт в устье Ла-Платы.
После чего он изменил курс, но успел уничтожить оставшиеся носовые орудия «Эксетера», который горел во многих местах. Однако пожар на «Эксетере» стих после недолёта немецких снарядов, заливших корабль водой.
Следующим попаданием была около 7.40 окончательно уничтожена вся артиллерия главного калибра «Эксетера». Белл был ранен осколком в глаза.
На вопрос старшего офицера:
– Сэр, каковы наши дальнейшие действия? –
Белл убежденно ответил:
– Таранить рейдер!
Однако Лангсдорф, не имевший приказа вступать в бой с боевыми кораблями и уверенный, что слабая английская эскадра представляет собой лишь авангард крупного английского соединения, дал команду уходить под прикрытием дымовой завесы в нейтральные воды.
Пилоты взлетевшего с «Ахиллеса» самолёта для корректировки огня и осмотра горящего «Эксетера» были поражены тем, что корабль в таком состоянии мог держаться на плаву. К вечеру судовой врач извлёк осколки из глаз Белла, после чего он вернулся к управлению кораблём и привёл его на Фолкленды, где корабль был поставлен в док.
В 07 час. 16 мин. «Шпее», поставив дымовую завесу, круто отвернул на юг с целью вступить в поединок с сильно поврежденным «Эксетером». Но «Аякс» и «Ахиллес», разгадав этот маневр, поспешили на помощь тяжелому крейсеру и открыли столь эффективный огонь, что в итоге вынудило «Шпее» отказаться от своей попытки, крейсер круто повернул на северо-запад и вступил в бой с «Аяксом». Между тем, точная и эффективная стрельба «Аякса» и «Ахиллеса» привела к тому, что они двумя снарядами вывели из строя систему управления артиллерийским огнём на «Адмирале графе Шпее». И, хотя эти действия не остались без ответа (один 280-мм немецкий снаряд вывел из строя кормовые башни на «Аяксе», а другой снёс его мачту), оба англичанина продолжали до ночи преследовать, на время пропадая из виду. «Граф Шпее» отстреливался, экономя боезапас.
В 07 час. 25 мин. «Аякс» получил первое попадание 280-мм снарядом, в результате которого вышли из строя обе его кормовые башни. В 07 час. 38 мин. последовало второе попадание. В то же время «Шпее» не имел тяжелых повреждений, хотя на его борту уже насчитывалось 36 убитых и 59 раненых.
С выходом из боя «Эксетера» суммарный вес залпа артиллерии двух английских крейсеров лишь несколько превышал вес залпа одной вспомогательной артиллерии «карманного линкора». Не удивительно, что в 07час. 40 мин. Хартвурд приказал своим кораблям ставить дымовую завесу и отходить на восток, на чем и закончилась первая фаза боя. «Адмирал граф Шпее» не стал преследовать противника, а продолжал двигаться на запад. Поэтому через 6 минут английские крейсера повернули на 180° и двинулись вслед за ним.
Вторая фаза боя заключалась в том, что английские корабли неотступно преследовали «карманный линкор», приближавшийся к устью Ла-Платы. Если крейсера подходили слишком близко, то «Шпее» производил несколько залпов. Тем временем, легкие крейсера, обстреливаемые только вспомогательной артиллерией линкора, проскочили опасную зону и, по словам Лангсдорфа, вели себя с «непостижимой наглостью».
Лангсдорф, в свою очередь, окончательно потеряв из вида англичан в районе 22 часов, совершил роковую ошибку, не повернув на юг, что дало бы ему возможность уйти в просторы Атлантики.
В 23 час. 17 мин. англичанам стало окончательно ясно, что рейдер намерен войти в порт Монтевидео, и Харвуд приказал прекратить его преследование. Перед англичанами стояла нелегкая задача: не дать ускользнуть немецкому линкору. Задача осложнялась тем, что в их распоряжении находились лишь два легких крейсера, на одном из которых половина орудий была выведена из строя, а ближайший к месту боя английский тяжелый крейсер «Кумберленд» мог подойти к ним не раньше вечера следующего дня.
Но «Шпее» так и не попытался прорваться в открытое море. Ходовые качества корабля резко ухудшились, и шансы пересечь Атлантический океан в зимних условиях, не встретившись при этом с противником, были невелики. Бросив якорь у Монтевидео, Лангсдорф запросил уругвайское правительство о разрешении на стоянку в течение срока, необходимого для ремонта и восстановления корабля. Но «карманному линкору» разрешили оставаться в Монтевидео не более 72 часов. За это время было трудно сделать что-то существенное.
К тому же англичане весьма умело дезинформировали немцев: с помощью радиопереговоров они создали впечатление, что район устья реки Ла-Платы буквально кишит английскими военными кораблями, среди которых назывались линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Арк Ройял».
16 декабря Лангсдорф донес в Берлин о своем положении и о превосходящих силах англичан, которые якобы сосредоточились у устья реки. Он запросил, что предпочтительнее: затопить корабль или согласиться на его интернирование, поскольку попытка прорыва обречена на неудачу. Адмирал Редер и Гитлер в тот же день обсудили ситуацию и согласились, что лучше затопить корабль, чем позволить его интернировать.
17 декабря 1939 г. “Шпее” спустился к устью реки Ла-Плата, и в 19.56, примерно в миле за уругвайскими территориальными водами, на глубине 8 м корабль был взорван своим экипажем (были подорваны боеприпасы).
В полночь, когда «Адмирал граф Шпее» отдал якорь на рейде Монтевидео, «Аякс» и «Ахиллес», разделившись, поспешили перекрыть оба выхода из устья Ла-Платы. На следующую ночь к ним присоединился тяжелый крейсер «Камберленд» (8-203-мм орудий)— это было пока все, что Харвуд смог противопоставить германскому рейдеру.
Последствия боя были таковы: на рейдере погибли 36 моряков, 60 были ранены. На кораблях британской эскадры погибли 72 члена экипажей (больше всех — на наиболее пострадавшем «Экстере» — 61 человек, на «Аяксе» — 7 человек, на «Ахиллесе» — 4 человека). Ещё 28 британских моряков получили ранения, из них 23 — члены экипажа «Эксетера».
Посетившая линкор государственная комиссия Уругвая установила, что для ремонта корабля потребуется не меньше двух недель.
8.
Повреждения «Адмирала графа Шпее», полученные в ходе боя, оказались не столь велики, но все-таки он нуждался в серьёзном ремонте. Правительство Уругвая отпустило «на всё про всё» только 3 дня, хотя по минимальным оценкам необходимо было две недели. Правительство Уругвая настаивало за трёх днях, предоставленных согласно нормам международного права. Английская и французская дипломатические миссии делали всё возможное, чтобы подольше задержать линкор в Монтевидео, поскольку ближайшие тяжёлые английские корабли находились, по данным Черчилля, на расстоянии не меньше 2000 морских миль.
Понимая затруднительное положение Лангсдорфа, английская агентура в Монтевидео передала по радио ложную секретную информацию и усиленно распространяла слухи, что «Адмирала графа Шпее» у выхода из Ла-Платы поджидает сильная английская эскадра, в составе которой находятся линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Арк Ройял».
Присутствие двух английских крейсеров служило убедительным подтверждением слухов. Кроме того, силуэт «Камберленда» был ошибочно принят немцами за «Ринаун». Командующий морскими силами Англии в Южной Америке проинформировал городские власти и полицию о том, что в ближайшее время прибудут два больших английских корабля для отдыха своих экипажей.
Лангсдорф оперативно доложил об этом командующему флотом гросс-адмиралу Редеру, а тот, в свою очередь – лично Гитлеру. Вопрос принять или не принять бой не стоял, корабль должен был быть интернирован или затоплен.
Проблема состояла в том, что Уругвай находился в хороших отношениях с Англией, что и обусловило, после долгих раздумий, решение о затоплении крейсера. Вечером 16 декабря Лангсдорф получил на это приказ. Всю ночь и последующий день продолжалось уничтожение оборудования с помощью гранат и подручных средств. Затем во всех отсеках корабля разместили торпеды и другие заряды. Почти вся команда, 900 человек, осталась на берегу.
Перед немецким командиром встала нелегкая задача: дождаться ночи и попытаться ускользнуть, имея на хвосте как минимум двух противников, или идти на ремонт в нейтральный порт. Специалист по торпедному вооружению, Лангсдорф опасается ночных торпедных атак и решает идти в Монтевидео. Днем 13 декабря «Адмирал граф Шпее» входит на рейд столицы Уругвая. «Аякс» и «Ахиллес» стерегут своего противника в нейтральных водах. Осмотр корабля дает противоречивые результаты: с одной стороны, потрепанный рейдер не получил ни одного смертельного для себя повреждения, с другой – общая сумма урона и разрушений вызывала сомнения в возможности перехода через Атлантику.
В Монтевидео находилось несколько десятков английских судов, с ближайших ведется непрерывное наблюдение за действиями немцев. Британское консульство умело распускает слухи о том, что ожидается приход двух крупных кораблей, под которыми недвусмысленно подразумеваются «Арк Ройял» и «Ринаун». На самом деле «просвещенные мореплаватели» блефовали. Вечером 14 декабря к Хэрвуду вместо ушедшего на ремонт «Эксетера» присоединился тяжелый крейсер «Камберленд». Лангсдорф ведет нелегкие переговоры с Берлином на предмет дальнейшей судьбы команды и корабля: интернироваться в Аргентине, лояльной Германии, или затопить корабль. Вариант прорыва почему-то не рассматривается, хотя все шансы на это у «Шпее» были. В конце концов, судьбу немецкого корабля решил непосредственно Гитлер в тяжелом разговоре с гросс-адмиралом Редером. Вечером 16 декабря Лангсдорф получает приказ затопить корабль. Утром 17 декабря немцы начинают уничтожать на «карманном линкоре» все ценное оборудование. Сжигается вся документация. К вечеру работы по подготовке к самоуничтожению были завершены: основная часть экипажа была переведена на немецкое судно «Такома».
Красавец крейсер, гордо подняв все боевые флаги, вышел из порта в 18.00 17 декабря и начал медленное движение по фарватеру в северном направлении. За этим действом следила толпа численностью не менее 200 тысяч человек. Отойдя от берега на 4 мили, рейдер через два часа бросил якорь в 7 км севернее Монтевидео, оставшаяся команда сошла на аргентинский буксир, после чего корабль был подорван. Примерно в 20 часов прогремело 6 взрывов – корабль лег на дно, на нем начались пожары.
Взрывы были слышны на берегу на протяжении еще трех дней. Пожар продолжался еще 3 дня. Экипаж за исключением раненых благополучно достиг Буэнос-Айреса. Здесь Лангсдорф в последний раз обратился к команде с речью, поблагодарив ее за службу.
В это же время Лангсдорф всячески пытался устроить судьбу своего экипажа, однако попытки избежать интернирования не увенчались успехом. Часть команды позже смогла сбежать в Германию и многие приняли участие в войне уже на других кораблях. Сам Лангсдорф, завернувшись во флаг корабля, застрелился в Буэнос-Айресе 20 декабря в люксе Морского отеля. Поход «карманного линкора» был завершен. Командир рейдера капитан цур зее Лангсдорф разделил судьбу своего корабля.
Так военно-морской флот Германии потерял свой первый крупный корабль, который, действуя в качестве рейдера с 26 сентября по 13 декабря 1939 г., потопил 9 торговых судов общим водоизмещением 50000 тонн.
17.01. – 23.02. 2017 г.
[1] Звание в ВМС Великобритании аналогичное званию капитан 1-го ранга ВМФ РККА
+++ Понравилось очень
Русские Моряки сражались бы до конца!