В составе вспомогательного флота в каждой базе находятся и небольшие судёнышки, именуемые морскими водоналивными транспортами (МВТ), они подвозят к боевым кораблям и судам обеспечения питьевую и техническую (котельную) воду. За границу и далеко в море они не ходят, и служат на них, в основном, люди, «отпахавашие» в морях изрядные сроки, да молодёжь, нарабатывающая плавательский ценз.
Судёнышки эти деловито ходят от парохода к пароходу, со[1]гласно графику заявок, поскольку вода на любом судне или корабле — вещь наиважнейшая, наравне с топливом и боеприпасами.
И хотя они далеко не ходят, тем не менее приключений в их жизни хватает. Несколько случаев поведали мне не так давно мои старые товарищи.
Было это давно, ещё в семидесятых. Лёгкий крейсер «Дмитрий Пожарский» стоял на 33-м причале Владивостока. С правого борта притулился МВТ, отдающий котельную воду.
Поскольку «Пентагон» (штаб ТОФ) был рядом, то адмиралы частенько жаловали на корабль с визитами. Адмиралы — народ капризный: чуть что не так — взыскания градом сыплются на головы командиров кораблей и капитанов судов.
Вот и на этот раз один из «политических» адмиралов оповестил о своём предстоящем прибытии на следующее утро.
На «Пожарском», как и положено кораблю 1-го ранга, и так постоянно поддерживалась практически идеальная для боевого корабля чистота, но тут матросы рьяно принялись наводить дополнительный блеск в своих заведованиях и остервенело «драить медяшки», зная, что вместе с адмиралом прибудет тёплая компания политотдельских офицеров, которые непременно попытаются отыскать недостатки и сурово поиметь виновных сверху донизу.
Традиция, видите ли, такая на военном флоте — пои[1]меть виновного сурово и вдумчиво, дабы другим неповадно было …
После подъёма флага и развода по плановым работам эки[1]паж, одетый по повседневной форме, ещё с полчаса маялся в строю на верхней палубе в ожидании адмирала. И наконец к трапу подкатила чёрная блестящая «Волга», оттуда вальяжно вышел краснолицый, усатый и пузатый вице-адмирал, а из сопровождавших двух «уазиков» высыпала кучка блистающих погонами и шевронами офицеров.
Адмирал направился к трапу, возле которого на палубе крейсера уже стояли вахтенный офицер и командир. Вот-вот должны были прозвучать сигнал горна и свистки боцманских дудок, возвещая восшествие на борт адмиральской персоны.
Вдруг адмирал остановился на половине трапа и посмотрел вниз. А там утренним нагонным ветерком прибило кучу вся[1]кого плавающего по бухте мусора. И тут адмирал неожиданно побагровел и зычно заорал:
— Бардак! Военно-морской кабак! Не крейсер, а мусорная баржа! Я даже на борт не зайду!
Ну и ещё несколько крепких флотских выражений, свидетельствующих о недюжинных познаниях адмирала в области ненормативной лексики. После чего он резко развернулся и пошёл к машине.
Экипаж и офицеры крейсера угрюмо застыли в строю. Стояла мёртвая тишина, слышно было только, как орали чайки.
И вдруг в утренней тишине прозвучало густым басом:
— Ну и пошёл нах… Не больно ты здесь и нужен!
Голос шёл вроде из открытых иллюминаторов нижних палуб крейсера.
Строй застыл в ужасе, в задних шеренгах матросов раздались смешки. Побагровевший адмирал вызвал командира и замполита крейсера и стал их распекать, офицеры кинулись в низы на поиски виновника.
Разгорался нешуточный инцидент с далеко идущими по[1]следствиями.
Один только главный боцман, седой ветеран, догадался, что надо сделать. Он кинулся к другому борту, где был пришвартован МВТ, и пошептался с капитаном, затем быстро сбежал по трапу к командиру и доложил, что виновник установлен.
Это, мол, старпом с МВТ разносил вахтенного матроса, употребившего бутылку на вахте у перекачивающего насоса. Матрос Матвеев и раньше попадался на пьянках, и его собираются сейчас уволить по 33-й статье. Такой вот негодяй попался. Наберут, понимаешь, по объявлению кого попало…
И адмирал, и командир сделали вид, что поверили, и, побушевав для вида, адмирал со свитой убыл в штаб, так и не поднявшись на борт.
Инцидент был исчерпан почти бескровно, если не считать выговоров от командира бригады капитану и старпому МВТ за слабую работу с подчинёнными, увольнения матроса Матвеева (с удовольствием взятого на буксир МБ-16 переводом) и полной канистры медицинского спирта капитану МВТ от командира крейсера за выручку. Для задержки плавающего мусора вокруг кораблей стали выставлять боновое ограждение.
А главному боцману потом, перед увольнением в за[1]пас, сознался в содеянном обладатель того самого густого баса — один из старшин БЧ-2, бывший в дежурной смене на камбузе, где его матросы чистили картошку, а он стоял у открытого иллюминатора. Но никто его офицерам не вы[1]дал — не то воспитание было у комендоров первой башни главного калибра
Прекрасно!