Сафаров А. С классовой ненавистью

Длительное сидение на кораблях, особенно когда это происходит у берега, дурно влияет на моральный облик офицеров. Их тянет погулять и все ограничения нарушить. Вот потянуло нас с Колей Борисовым посетить ресторан «Интурист», ходить в который не рекомендуется с целью сохранения военной тайны и избежания нежелательных контактов с иностранцами. По пути к нам присоединился лейтенант Пашкевич по прозвищу Паштет. Еще мы называем его «Потный», а подружка — «Гнилой» за способность в пиковых ситуациях потеть обильно и с запахом. Славится Паштет феноменальным чутьём на халяву. Стоит нам собраться расслабиться, он тут как тут. Денег и сигарет у него никогда нет, так что платим всегда мы. В «Интурист» мы, естественно, отправились в цивильном. Посидели немного и в конце вечера познакомились с тремя дамами, судя по акценту из Прибалтики. Вернее они с нами познакомились и потащили в свои номера.

Утром нас вызвали в особый отдел.

— У вас был контакт с иностранцами- говорит особист и смотрит на нас как на потенциальных шпионов.

Удивились мы его информированностью, а Паштет засуетился, запотел и неожиданно выдал:

— Никакого контакта кроме полового у нас с ними не было!

— Ты бы помолчал.- сказал особист — У них бабы хоть из соцстран были, а у тебя из ФРГ!

Запахло как летом в переполненном автобусе, Паштет зенки вылупил, мычит что-то, а потом вдруг судорожно:

— А я её драл с классовой ненавистью!!!

Всё! Альбац подкрался незаметно! Причем полный. Нас драть вызвали, а мы ржем как кони.

— Уйдите! Сделайте так чтобы я вас не нашел! — захлебывается особист- Придурки.

Мы спорить не стали и не замедлили воспользоваться его советом.
После очередного оргпериода Коля предложил съездить ночью с девушками на пляж. Мы только машины купили, вот и решили их обкатать. Тут и Паштет откуда-то нарисовался. Я же говорил, что он халяву носом чует. Поехали на двух машинах. Посидели, выпили немного и разбились парами. Паштет присмотрел метрах в ста от берега кустарник в виде подковы и там расположился, я поближе к воде, а Коля между нами на пригорке.

Всю ночь с пригорка доносилась невнятная возня.

— Вот это мужик!- совестила меня спутница.

А я после трех рюмок интерес к женщинам утрачиваю напрочь, о чем всех честно предупредил.

Зря моя спутница восторгалась, просто Коля с подругой расположились на муравейнике, вот и возились всю ночь.

Заглянули к Паштету. Он лежал среди живописных куч, не подозревая, что его пристанище служило аборигенам гальюном, погрузив руку в …Да именно в него.

— Вот гад!- возмущалась его подруга- В сортире уложил! Сам в говне и других туда тащит!- и пнула беднягу ногой.

Паштет приподнял голову, потом руку. С пальцев стекало. Он встряхнул рукой как кот отряхивающий лапы, и согласился: «Говно!»
Говно, говно!!!- подтвердили мы, ослабев от смеха.