Речь пойдёт о моём профиле. Не подумайте, что я дошел до самолюбования. Нет. О своей внешности я весьма невысокого мнения, а профиль у меня действительно однажды стал чеканным. А дело было так. Заказал я как-то жившему у нас во дворе художнику-чеканщику стилизованный портрет одной своей знакомой. Хотел подарок сделать. Захожу за заказом и застаю его за работой. Минут пять посмотрел за тем как на медном листе появляется объёмное изображение, и заявил мастеру, что смогу сделать любую чеканку не хуже него. Я тогда особой скромностью в оценке своих способностей не отличался.
— Ну, Ты нахал!- говорит мне приятель- Меня три года в художественном училище учили, а Ты решил, что за пять минут научиться можно.
— А давай поспорим,- говорю- что сделаю. Только я рисовать совсем не умею, дай мне эскиз какой-нибудь твоей работы, и через неделю посмотрим.
Слово за слово, и пари было заключено.
Несколько дней ушло на добывание в заводе медного листа, в качестве инструмента я использовал нож с затупленным кончиком и кровельный гвоздь. К обговоренному сроку работа была готова. Я выиграл пари, и мастер подарил мне кое что из инструментов и несколько эскизов. И стал я в редкие свободные минуты чеканки мастерить. Дело кропотливое и здорово нервы успокаивает. Вот я и стал таким образом стрессы снимать. И всё бы ничего, но о моём увлечении начальство прознало, кто-то из приятелей, бывавших у меня дома, проговорился. А тут как раз у командующего по прозвищу Хмурый юбилей случился, и нужно было от дивизиона что-то ему подарить. Что может быть проще: скинулись офицеры и купили ему какую-нибудь безделицу с дарственной надписью, или выписали хороший бинокль, и тут же его списали…, но замполит выяснил по своим каналам, что командующий покупных подарков не берёт, а предпочитает сделанные руками подчинённых. Тут обо мне и вспомнили.
— Давай – говорят – потрудись на благо дивизиона. Сделай какую-нибудь медяшку на память Хмурому. Подбери что-нибудь на героическую тему, чтобы не с пустыми руками поздравлять идти.
На многое начальники не рассчитывали, моих работ не видели, просто умельцев в дивизионе больше не нашлось.
И я сделал. Был у меня эскиз, на котором греческий, а может быть римский воин держит под уздцы вздыбленного коня, на нём я спор выиграл, а матрос, который по моей просьбе кое что мне рисовал, заменил воину лицо на мой профиль. Так. Ради шутки. Вот этого воина я и принёс начальству, и оно немедленно выпало в осадок. Без ложной скромности могу сказать, что к тому времени уже многие профессионалы приходили посмотреть мои работы и даже предлагали купить их для художественного салона.
Хмурый, когда подарок увидел, все остальные без внимания оставил, а моего воина собственноручно домой унёс.
И началось. Едет ли к нам московская комиссия, или делегация представителей Варшавского договора…, мне заказы поступают. Даже медью снабжать стали и время на изготовление выделять. Воин способствовал карьерному росту даривших, вот только обо мне никто не вспоминал. Да и кому было вспоминать, начальникам не хотелось делиться лаврами и выгодами, а воин говорить не умел и только грозно смотрел на происходящее. И так мне это надоело, что решил я с этим увлечением завязать, при свидетелях выбросил инструменты за борт и сообщил, чтобы меня больше по этому вопросу не беспокоили. Легко сказать да нелегко сделать. При возникновении необходимости сделать очередной подарок, меня отправляли в море, а сами ехали ко мне домой, говорили матери: « Саша разрешил выбрать что-нибудь для подарка.» и забирали то, что им понравится. Особенной популярностью пользовался воин с моим профилем. Не Юдифь же им брать, могут неправильно истолковать отрубленную голову Олоферна, или Мадонну или что-то еще в том же роде. Мне этих воинов десятка два сделать пришлось. Последнего начальники утащили для Касумбекова, и он повесил его в своей спальне, не подозревая, что по ночам на него пристально и с угрозой смотрит его злейший враг.
А я после этого мародёрство начальников решительно пресёк.
Теперь последний воин висит у меня на стене. С него всё началось, им и закончилось.
