ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ НАХИМОВ (1802-1855 гг.).
Сын Смоленской земли адмирал Нахимов являл собой редкое сочетание высочайшего профессионализма и нравственных качеств. Его коллега по службе капитан 2-го ранга И.А.Шестаков в статье «Адмирал Нахимов», опубликованной в августе 1855 г. вскоре после гибели Павла Степановича, вынужден был признаться, что не смог “отыскать причины и средства, которыми человек мог дойти до столь светлого, непорочного взгляда на свои обязанности к государству и обществу”.
С юных лет Павлу было с кого брать пример, к тому же старшие братья Николай и Платон обладали подобными качествами. Повезло будущему флотоводцу встретить в самом начале флотской карьеры замечательного наставника М.П.Лазарева, будто бы отозвавшегося о лейтенанте Нахимова после 3-х годичного плавания вокруг света на фрегате «Крейсер» кратко, но исчерпывающе: “Чист душой и любит море!”
В истории Российского государства известны полководцы, удостоенные всеобщего признания и наречённые народом как ОТЦЫ-БЛАГОДЕТЕЛИ ‒ А.В.СУВОРОВ, М.И.КУТУЗОВ и флотоводец, сражавшийся на бастионах Севастополя П.С.НАХИМОВ.
Павел Степанович служил 24 часа в сутки, отдаваясь целиком любимому делу. Подчинённые видели это и старались всё исполнить лучшим образом, чтобы не подводит любимого начальника. Он был прост и доступен, каждый мог высказать ему своё соображение и, если он признавал его стоящим, то отвечал – дельно говоришь, делай так!
Как и другие увлечённые моряки, он откладывал семейную жизнь на потом. Отвечая на поздравление с Синопской победой двоюродному брату Андрею Нахимову отставному лейтенанту флота Андрею Нахимову в село Михайловское, что напротив через Волочковское озеро, Павел Степанович 24.03. (5.04) 1854 г. напишет: “Ах! Если бы года через два или три всё успокоилось, и мне довелось бы годик прожить в деревне в кругу моих добрых родных: право, я поздоровел и помолодел бы. К тому же вдали от всех вас я совсем одичал. Был при мне один близкий родной Платон Воеводский, да и тот теперь почти два года в отсутствии, за границей. Здесь, кстати, и мне приятно тебе сказать, что Керн — молодец, прекрасно вёл себя в сражении (командовал пароходо-фрегатом «Одесса»), получил чин (капитана 2-го ранга) и фрегат, в весьма непродолжительное время будет командиром корабля и экипажа”. Супруга Андрея Михайловича Нахимова Надежда Бунакова из известной семьи Вяземского помещика, Фёдор Сергеевич Керн внучатый племянник небезызвестной Анны Петровны К., родом из сычёвского села Егорье, женат на сестре Надежды Яковлевны Екатерине, встретившей войну с детьми и мужем в Севастополе на священных рубежах своего Отечества!
Но вернёмся в то время, когда братья Иван и Павел были зачислены в Морской корпус и только начинают осваиваться во флотской семье, ведь смогли же Николай и Платон пройти всё это, и мы не хуже…
Теперь за парту на три года — грызть науки и осваивать практические навыки, без которых стать морским офицером невозможно. Отпуска и поездки домой не предусмотрены, зимой в помещениях корпуса не выше 16 градусов, чтобы барчуки не изнежились… И было бы совсем тоскливо, если бы рядом не оказалось старших братьев ‒ ротных воспитателей, а через два года поступит Андрей из Михайловского и Нахимовых в корпусе окажется, аж пятеро.
Впрочем, такая семейственность в корпусе и на флоте приветствовалась и поощрялась, она помогала мальчишкам, вырванным из домашнего уюта, легче переносить лишения, неизбежные при формирования подростка в воина.
Павел не сомневается в правильности своего выбора, с увлечением осваивает неизвестные прежде отрасли знания. Находит друзей по духу, особенно сблизившись с Михаилом Рейнеке, чьи предки происходили из Лифляндской губернии, доверительные отношения с которым сохранятся на всю жизнь. Они будут переписываться все последующие годы, приходить на выручку друг другу. Михаил рано разглядел в Павле задатки могучей личности и всегда оставался его страстным поклонником. Оба были заложниками чести и долга перед Отечеством. Их не волновали проблемы карьерного роста, но они целиком посвящали себя однажды выбранному ремеслу. Оба не успеют завести семьи…
Учебное судно Морского кадетского корпуса бриг «Феникс» на рейде Стокгольма, на нём в мае 1817 г. проходили учебное плавание 10 гардемарин, среди них и Павел Нахимов.
холст, масло 1999 г. А.С.Тербушев
Учатся Нахимовы успешно, сказывалась солидная семейная подготовка. Вот и выпускные экзамены позади. Павел шестой по результатам испытаний, у него 5 оценок “весьма хорошо” на фоне остальных “очень хорошо”. Шестеро отличников выпущены в первом офицерском звании мичмана. Иван в списке 16-ый, он, как и другие, пока унтер-офицер.
Впереди серьёзные испытания стихией, традициями флотской братии, обстоятельст-вами реального боевой службы.
Павел счастливо впитал устойчивые нравственные принципы достойнейших предков, своих родителей, героического крёстного, это о том в день празднования 200-летия со дня его рождения митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл скажет, что “сила Нахимова из этой Вяземской земли, от этой природы, но в первую очередь от этой духовной жизни, что здесь была такой значительной и яркой тогда, когда жил Нахимов”.
Павел Степанович отдаст флотской службе более 37 лет, из них около 13 в походах и в сражениях на 14 различных судах, 9-ю из которых он командовал и всегда по своему авторитету между моряками, по прямому и благородному характеру стоял во главе Черноморского флота.
Несгибаемый характер и физическая крепость, не допускавшие сделки с совестью,
сформировали редкостную, непорочную личность, столь редкую в среде начальство-вавшего состава флота. Не слепая стихия и не беспощадный противник, а людские интриги вставали перед ним как преграды, отвлекая его силы от насущных проблем. Служба его ‒ цепь преодоления себя и чрезвычайных обстоятельств…
В кругосветном плавании у Калифорнии выпал за борт матрос Давыд Егоров. Павел, не будучи на вахте, распоряжается спустить шлюпку и, не колеблясь, устремляется на помощь тонущему. Их разделяло несколько сажень, когда выбившийся из сил матрос больше не появился на поверхности. В неспокойном океане и сами спасатели оказались в критическом положении, с трудом сблизились с фрегатом и едва не выпали из повреждённой при подъёме шлюпки.
В кругосветном путешествии Павел Нахимов получил чин лейтенанта и был представлен к ордену Св. Владимира 4 ст.
В Наваринском сражении 8 (20) октября 1827 г. он оказывается на верхней палубе в самом опасном месте ‒ на баке флагманского корабля «Азов», Турки, следуя тактике англичан, начинают обстрел «Азова», ещё разворачивавшегося перед постановкой на якоря, с парусного вооружения, где особо важны баковые косые паруса ‒ кливера, без которых судно не может маневрировать. Два раза турки брандскугелями поджигали всё на баке и дважды команда под управлением Нахимова гасила пламя. Из 34 подчинённых лейтенанта Нахимова к окончанию боя в строю осталось 11. Сам Павел не получил и царапины.
Император Николай I был восхищён действием балтийской эскадры в Наваринском бою и повелел учредить кормовой Георгиевский, который получит первым в Российском флоте наиболее отличившийся флагманский корабль «Азов». Действия лейтенанта Нахимова были высоко и заслуженно оценены награждением орденом Св. Георгия 4 кл., внеочередным чином капитана-лейтенанта и назначением командиром призового египетского корвета «Насаби — Сабах», переименованного по воле Императора Николая I в «Наварин».
Линейный корабль русской эскадры «Азов» на Мальте
В 1833 г. на карте мира в честь героя Наварина появятся острова Нахимова в проливе Никольский шар на южной оконечности Новой земли, а с достижением Греции независимости в 1835 г. к этому добавится и их высший орден Св. Спасителя.
В 1831 г. Нахимов назначается командиром фрегата «Паллада», заложенного на Охтенской верфи Петербурга. Император пожелал иметь в своём флоте три новых фрегата, которые ни в чём не уступали бы европейским, поименовав их богинями утренней зари Палладой, Авророй и Дианой. Первому фрегату из них предназначалось стать яхтой для морских вояжей членов императорской семьи и выбор Нахимова, как наиболее перспективного флотского командира не был случайным.
Но появление новой восходящей звезды на небосклоне Российского флота не могло остаться незамеченным остзейскими немцами (прибалтийскими немцами), сбившимися в тесную корпорацию на Балтийском море.
В августе1833 г. Нахимов впервые выведет «Палладу» в практическое плавание в составе эскадры из 17 различных судов под вымпелом командующего 2-й флотской дивизии балтийского флота легендарного вице-адмирала Фаддея Фаддеевича Беллинс-гаузена. Эскадра, выйдя из Ревеля (Талинна) направилась в Балтийское море с секретным заданием, выданным самим Императором.
В ночь на 17 разразился шторм с грозой, ухудшилась видимость, но адмирал уверенно вёл эскадру в ордере двух колонн к Дагерортскому полуострову на выход из Финского залива к родному для него острову Эзелю (Сааремаа), маршрутом, который проходил с десяток раз.
Модель фрегата «Паллада» детища капитан-лейтенанта П.С.Нахимова, командо-вавшего им в одном практическом плавании.
Но в сгустившейся тьме штурман флагмана на корабле «Император Александр I» потерял обстановку и судно отклонилось от проложенного на карте курса.
Удачливее оказался штурман на «Палладе» лейтенант Аросьев, он в разрывах дождевых зарядов смог снять крюйс-пеленг на Дагерортский маяк и точно определить местоположение фрегата. После чего доложил Нахимову об опасном отклонении к берегу. Через час в 1.30. пополуночи штурман повторил замеры и определил, что ситуация стала ещё более угрожающая. Проблесковым фонарём передали сообщение флагману, но там не смогли разобрать. Эскадра упрямо шла к катастрофе, и никто из командиров ближайших к флагману кораблей не решался подсказать скорому на расправу Фаддею Фаддевичу на его ошибку в счислении пути. Около 4 утра Нахимов отдаёт, в соответствием с Петровским Морским уставом, приказание произвести два холостых выстрела и зажечь фальшфейер, что означало сигнал: «флот идёт к опасности». И выводит фрегат из походного строя.
Мог ли капитан-лейтенант Нахимов изменить своим принципам и бездействовать в ожидании команды флагмана, ведь «Палладе», шедшей в числе последних в колонне, прямой опасности ещё не было? Нет, он посчитал бы это позорным малодушием. Так бы крёстный Николай Матвеевич не поступил бы…
Только тут самоуверенный адмирал очнулся и скомандовал поворотить через фордевинд на другой галс, но было уже поздно. Корабль «Арсис» сел прочно на камни, серьёзные повреждения получили ещё три судна. Флагману пришлось приказать эскадре возвращаться в Ревель.
В своём рапорте Николаю I о событиях 17 августа Беллинсгаузен ни разу не укажет, что сигнал об опасности, грозивший всей эскадре, был подан с фрегата «Паллада» Нахимовым. Свидетели ночного происшествия считают поступок командира «Паллады» достойным, спасшим эскадру от масштабной катастрофы. При этом, несомненно, самолюбие Беллинсгаузена было уязвлено.
26 сентября Николай I встречал в Кронштадте транспорт «Америка» из Русско-американской компании на Аляске и прибывшую одновременно из Ревеля «Палладу».
В именном указе от 27 сентября было объявлено высочайшее благоволение командиру транспорта «Америка», нижним чинам фрегата «Паллада» пожаловано по рублю, фунту говядины и по чарке вина на человека. Имя командира «Паллады» и его старшего офицера в указе не упоминалось, но этим же указом командиром «Паллады» назначался флигель-адъютант е.и.в. капитан-лейтенант П.А.Моллер, сын тогдашнего Морского министра Антона (Отто) Васильевича Моллера.
Можно предположить, что Нахимова Беллинсгаузен наказал, чтоб не высовывался, а царю донесли, что «Паллада» самовольно и без причин покинула походный строй… Хорошо, что остзейцы не потянули командира «Паллады» в Морской суд, как годом раньше М.П.Лазарева за ничтожное происшествие при учебных маневрах подчинённой ему бригады судов, не имевшее значительных последствий. Только выдающиеся заслуги избавили тогда контр-адмирала М.П.Лазарева от обвинительного приговора.
Что ж, видимо, и мне не служить на Балтике, решил про себя Павел Степанович и написал Лазареву просьбу поспособствовать переводу на ЧФ.
В январе 1835 г. капитан-лейтенант Нахимов назначается командиром строящегося на Николаевских верфях линейного корабля «Силистрия» для ЧФ, в ноябре 1835 г. корабль завершён в сборке и успешно спущен на воду.
Последние испытания не прошли бесследно и в марте 1838 г. по настоянию М.П.Лазарева Нахимов берёт отпуск и отправляется на лечение ревматизма сосудов ног в Германию. Лечение не принесло заметного облегчения и затравленный разными снадобьями Павел Степанович решает покинуть знаменитых эскулапов. Явившись в Петербурге к князю Меншикову, тогдашнему Начальнику Главного Морского штаба, Павел Степанович просит места в интендантстве, но прозорливый князь отвечал, что не может решать его дальнейшую судьбу за Лазарева.
Могучая природа взяла своё, Павел Степанович переборол болезнь и продолжил службу на Чёрном море. Все суда и их соединения, которыми ему довелось командовать становились образцовыми как в отношении повседневного содержания, так и боевой выучки экипажей. На ЧФ признали нахимовскую школу воспитания молодых офицеров, в которой матрос признавался главным двигателем на военном корабле, а офицеры должны были быть приводными пружинами. При этом Павел Степанович призывал офицеров перестать считать себя помещиками, а матросов крепостными людьми, подчёркивая недопустимость унижения их человеческого достоинства.
Добрососедские отношения с Турцией, установленные в 1833 г. Ункяр-Искелесийским договором к 40-ым сменились взаимным недоверием. Снова наши боевые суда не могли проходить в Босфор и далее в Средиземное море, а торговые часто подвергались нападению. В 1851 г.
Николай I возвращается к идее силового захвата Босфора десантом, доставленным судами ЧФ. На совещании у Императора 19 декабря 1852 г. в отсутствии заболевшего кн. Меншикова детали подготавливаемой операции докладывал начальник штаба ЧФ вице-адмирал В.А.Корнилов. Николай Павлович в целом одобрил план десанта и приказал подготовить всё в Одессе к апрелю.
Корнилов, не желавший делить с Нахимовым ожидаемые лавры от лихого десанта, на следующий же день обращается со сл. запиской к кн. Меншикову с просьбой убрать командующего 5-й дивизией ЧФ вице-адмирала Нахимова с действующего флота, переведя его на хозяйственную должность командира Севастопольского порта, а на должностях командующих флотскими дивизиями он желал иметь молодых и управляемых контр-адмиралов Ф.В.Новосильского и П.Ф.Мессера. Меншиков оставил попытку избавится от конкурента, каким видел Нахимова честолюбивый Корнилов, без внимания.
Десант в Босфор по объективным причинам оказался не ко времени, и Павел Степанович исполнит предначертанное ему победное сражение при Синопе…
С приближением осени 1953 г. в Петербурге встал вопрос, как использовать ЧФ в надвигающемся конфликте с Турцией? Николай Павлович ожидал от своего любимого детища громких побед…
В обычные года навигация в Чёрном море в октябре завершалась, и суда ЧФ до марта располагались в спокойных бухтах. Но Петербург, ожидая скорого разрыва с Султаном, желает иметь исключительно бодрые вести с Чёрного моря. Корнилов замышляет разгром главных морских сил Турции. Заручившись поддержкой Меншикова, который с мая постоянно находится в Николаеве, он отсылает небольшой отряд Нахимова к берегам Турции с приказанием встать напротив Крыма на коммуникациях Стамбула с северо- восточными его провинциями в заранее указанных координатах. И если сначала с судов отряда замечали десятки проходящих мимо турецких торговых судов, то через несколько дней турки стали его обходить стороной или в ночное время. Гоняться за быстроходными мелкими судами линейным кораблям из отряда Нахимова не имело смысла, тем более что война не была ещё объявлена. Корнилов и Меншиков фактически вводили Петербург сознательно в заблуждение, блокировать транспортные сообщения такими силами Нахимов не мог, да ему и не ставилось такой задачи. Не срабатывала и роль отряда в качестве приманки для извлечения основных морских сил турок из Босфорского пролива, на что так надеялся Корнилов. Он беспрестанно на пароходах выскакивал из Севастополя в надежде обнаружить флот турок в море, но турки были заняты, как выяснилось позже, подготовкой десанта на побережье Кавказа и смогли в конце октября-начале ноября скрытно собрать с этой целью в Синопской гавани 7 фрегатов, 2 военных парохода-фрегата, 2 транспорта и несколько более мелких судов.
Нахимов, опрашивая экипажи досматриваемых и захваченных судов, узнал о турецком флоте в Синопской бухте и самостоятельно принял решение покинуть место у мыса Керемпе, чтобы убедиться в верности этих сведений.
Войдя 11 ноября с 3-мя кораблями практически в гавань Синопа, Нахимов обнаружил турецкие военные суда, выстроившиеся к бою в боевую дугу. Отступив к морю, Павел Степанович срочно отправляет бриг «Эней» в Севастополь с рапортом об увиденной в Синопе турецкой эскадре и прикладывает план размещения судов и береговых батарей. Просит прислать хотя бы один трёхпалубный 120-и пушечный корабль…
О пробиравшихся 8 ноября в бурю вдоль берега 4-х турецких фрегатов с Осман-пашой в Синоп доложит ещё 10 ноября подошедший к Севастополю дозорный фрегат «Кагул». Меншиков с утра 11-го вышлет из Севастополя всё, что держалось на плаву (5 кораблей под командой контр-адмирала Ф.М.Новосильского и 3 пароходо-фрегата). Два корабля и все пароходы, загнанные до этого Корниловом, вскоре вынуждены были из-за неисправностей вернуться самостоятельно или на буксире.
Бриг «Эней» придёт в Севастополь только в ночь на 13 ноября. Отряд Новосильского будет следовать на помощь Нахимову в два раза дольше (4 суток), чем обычно преодолевали это расстояние (150 миль) парусные суда. В Севастополя тогда не вла- дели в достаточной степени ситуацией и упустили очевидное ‒ отряд Нахимова, сократившийся до 3-х кораблей, должен был остаться у Синопа, чтобы воспрепятствовать туркам свободно покинуть Синопский залив… А Новосильский отправится искать встречи с Нахимовым к мысу Керемпе, и только встретив с утра 15 вблизи турецкого берега фрегат «Кагул», он узнает, где в настоящее время его ожидает Нахимов.
От мыса Керемпе до мыса Пахиос на Синопском полуострове более 80 миль, на преодоление которых могут уйти целые сутки.
Но задержку подмоги на двое суток турки не смогли использовать, свежий встречный норд-ост не оставил им шансов выскочить из Синопской бухты и уйти к берегам Кавказа.
Менее трёх часов потребуется черноморцам, чтобы уничтожить турецкие суда в Синопской бухте вместе с десантом на их бортах. Наши потери составили 38 ч. убитыми и 235 ранеными, из которых 35 скончаются в госпитале. Турки потеряли 13 из 14 судов и от 3 до 5 т. чел. выбывшими из строя.
Флагманский корабль вице-адмирала П.С.Нахимова «Императрица Мария» после Синопского сражения. А.П.Боголюбов
22 ноября, через двое суток после оставления Синопа, эскадра Нахимова доберётся до родного Севастополя. На внутренний рейд допущены будут самые избитые в бою: «Императрица Мария», «Вел. кн. Константин» и «Три Святителя».
Меншиков был чем-то чрезвычайно недоволен, он объявил карантин, запретив кому-либо сходить на берег. На следующий день Павел Степанович на гребном катере объедет все 6 своих кораблей и 2 фрегата, чтобы поблагодарить команды за безукоризненное исполнение своего ратного долга и поздравить с блестящей победой.
Это издевательское заточение, не связанное с угрозой распространения заразы, было прервано на третий день. В полночь 24 ноября от князя пришла записка с разрешением покидать суда, и моряки устремились на берег уснувшего Севастополя…
Никакой встречи Корниловым Нахимова на ступенях Графской пристани 22 ноября не было, также как и никаких торжеств в ноябре победителям в Севастополе.
Лишь 6 декабря на Николу зимнего и тезеименитство Николая Павловича по инициативе главного раввина караимов Севастополя Бема и водочного откупщика еврея Карасика на Екатерининской площади накрыли столы для 186 офицеров и 1000 нижних чинов. Открывали праздничный обед Корнилов, Православный пастырь и раввин. Главнокомандующий морских и сухопутных сил в Крыму генерал ‒ адъютант кн. А.С.Меншиков, главный командир ЧФ вице-адмирал М.Б.Берх, вице-адмирал П.С.Нахимов отсутствовали…
Причиной откровенного раздражения Меншикова и такого незаслуженного отношения к героям славного Синопского дела автор очерка видит в поведении Корнилова. Владимир Алексеевич был, казалось, в шаге от исполнения своей цели ‒ получить назначение Главным командиром ЧФ и портов вместо исполняющего эту должность престарелого адмирала М.Б.Берха. И прежде, чем Николай Павлович наконец решился бы на это, необходимо было порадовать государя успехами его любимого детища ‒ Черноморского флота. Но как Корнилов, практически присвоивший себе все бразды управления ЧФ, ни выскакивал неоднократно из Севастополя с различными отрядами судов в надежде захватить врасплох основные силы Турецкого флота, случая особо отличиться ему так и не представилось.
Меншиков, уставший от бесплодных инициатив Корнилова и ожидания чего-то значительного, после привода в Севастополь призовых пароходов «Перваз-Бахри» и «Меджари –Теджерет» сообщал в Петербург о своём намерении завершить осеннюю кампанию на Чёрном море и вернуть отряд Нахимова в Севастополь на зимовку. Раздосадованный он отправит Корнилова в Николаев приводить штабную переписку в порядок…
Но выдержка Нахимова и его героических команд, не утративших боевой дух в изматывающем месячном плавании в бушующем море, всё же решила главную задачу осени 1853 г. ‒ недопущение десантирования значительных турецких сил на Кавказское побережье и обеспечила дальнейшие успехи нашей армии в Закавказье.
Сложилось так, что Корнилов опоздает к Синопскому бою и первое время в своих письмах вынужденно отзывался о его выдающемся значении, затмевавшем Наварин. Но вскоре его оценки сражения снизойдут до утверждения, что особого героизма там не было проявлено.
Он сознательно на полпути оставил возвращавшуюся в Севастополь эскадру Нахимова, чтобы донести в деталях и в своих оценках кн. Меншикову произошедшее сражение. При известных его несдержанности и вероломстве, он мог умышленно сообщить князю им же сочинённые оскорбительные для князя сентенции, приписав их авторству Павла Степановича. Мастерски исполнив свой коварный замысел, он практически на год поссорит двух достойных мужей, реально отвечавших за оборону Севастополя.
А Петербург восторженно принял известие о победе при Синопе, сорвавшей десант турок на Кавказское побережье, и имя Нахимова прогремит по всей необъятной России.
Героическая оборона Севастополя, где моряки 349 дней сдерживали неприятеля, и из которых 289 их ежедневно вдохновлял Нахимов своим присутствием и непосредственным участием в боевом деле, не имевший соответствующего назначения и как бы на “общественных началах” всеми любимый батька-адмирал Павел Степанович, а с марта главный командир порта и официальный военный губернатор Севастополя. И если бы он оставался в строю, то не позволил бы начальнику штаба Севастопольского гарнизона генерал-лейтенанту кн. В.И.Васильчикову снять на отдых в преддверии подготавли-ваемого противником штурма половину гарнизона Малахова кургана, не обеспечив его восполнение…
27 августа атака англо-французов была успешно отбита на всех бастионах, исключая Корниловский, где французам противостоял уполовиненный гарнизон, включая вооружённых допотопными ружьями, пиками и топорами 500 курских ополченцев, не имевших никакого боевого опыта…
Имя адмирала Нахимова прогремит тогда по всей России и будет увековечено в последующие времена в названии морских судов, географических объектов в России и за ее пределами, в названии улиц и площадей, в сотнях городов нашей необъятной Родины.
Знает и космос его имя: один из более, чем 15 тысяч зарегистрированных астероидов получил имя Нахимова.
Одно из самых удачных воплощений образа адмирала П.С.Нахимова.
Скульпторы В.Д.Серёжин и С.В.Серёжин 2014 г. Вязьма, школа № 9 имени П.С.Нахимова
Село Нахимово, Красногвардейский район, Крым. Скульптор К.Г.Кошкин, диорит 1966 г. (Константин Гаврилович уловил некоторые общие черты Павла Степановича и Иосифа Виссарионовича…)
Павел Степанович отличался трогательной заботой в отношении родственников и близких людей.
Он внимательно следит за становлением характера офицера у своих племянников, сыновей сестры Анны, избравших по примеру родных дядей ‒ братьев Нахимовых флотскую профессию. Участвовавшего в Наваринском сражении племянника лейтенанта Степана Воеводского он навестит на корабле «Иезекииль», чтобы поздравить с боевым крещением и первой наградой Государя орденом Св. Анны 3 ст. с бантом за проявленную в недавнем бою храбрость.
Так же как и сам Павел Нахимов, Степан Воеводский уже в начале службы ворвался в число наиболее перспективных офицеров флота. Ему вскоре поступит предложение от Русско-американской компании, и с 1834 по 1840 г. он на Тихом океане водит суда РАК до Петропавловска на Камчатке, в Аян, Калифорнию…
В 1854 г. в чине капитана 1-го ранга вступит на пятилетие в должность Главного правителя РАК. В его кабинете в Ново-Архангельске, как вспоминала его дочь висел портрет П.С.Нахимова, присланный племяннику самим вице-адмиралом героем Синопа ещё до отплытия из Кронштадта на Дальний Восток.
Это был, пожалуй, единственный достоверно известный портрет, выполненный с натуры художником Hagen Shivary с автографом синопского героя: “любимому племяннику Стёпе”. С того портрета, по свидетельству дочери Степана Васильевича Анны Савицкой, снятые копии были размещены в Морском музее и Музее ЧФ в Севастополе
Павел Степанович не упускал из виду и как складывается служба у другого сына сестры Анны капитана 2-го ранга Аркадия Васильевича Воеводского Начальника Бакинской военно-морской станции. Когда он узнал, что племянник Аркадий не имеет возможности приобрести остро необходимые навигационные приборы, то шлёт ему из Севастополя свои деньги. Сложилось так, что помощь из осаждённого Крыма придёт одновременно с известием о героической гибели заботливого дяди Павла Степановича на боевом посту и будет тем более дорога…
Третий племянник Платон Васильевич Воеводский также успешный флотский офицер, служивший на Балтийском, Средиземном и Чёрном морях, капитаном 2-го ранга командовал фрегатом. В оборону Севастополя с марта 1855 г. состоял офицером по особым поручениям при Командире Севастопольского порта и военном губернаторе Севастополя адмирале П.С.Нахимове. Именно, благодаря его чётким действиям, исполнялись все распоряжения Нахимова по обеспечению потребностей обороны, быта гарнизона и остававшихся в Севастополе горожан.
Если у находящегося на излечении в госпитале обнаруживались гостинцы, то это могло поступить только от батьки-адмирала.
Раненому в ногу в начале июня 1855 г. генерал-майору Э.И.Тотлебену Павел Степанович к служебной переписке нередко прикладывал цветы.
Контр-адмиралу Владимиру Ивановичу Истомину в день его 45-летия 9 (21) февраля 1855 г. на Малахов курган была доставлена бутылка Марсалы от Павла Степановича. С этим “античным” сицилийским национальным напитком Нахимов познакомился ещё в 1827 г., кода русская эскадра приходила в Средиземное море на помощь единоверцам ‒ свободолюбивым грекам, и не изменял своей привычке в дальнейшем времени.