Внедрение казнокрада на пост обер-интенданта ЧФ.
Год начнётся с «бунта на корабле»: бывалый махинатор Н.Ф.Метлин, возведённый стараниями Корнилова в обер-интенданта ЧФ, не прослуживший на этом посту и пары месяцев, уже в январе неожиданно подаёт прошение об отставке от службы по причине расстроенного в конец здоровья… Видимо, его смутил размер затребованной Корниловым суммы наличных из казны ЧФ на свои личные цели.
Метлин был примечен Корниловым ещё в кавказских десантах, когда Лазарев держал Владимира Алексеевича при себе в качестве начальника штаба практической эскадры на «Силистрии» и др. кораблях. Корнилов уже тогда выискивал единомышленников для осуществления своих честолюбивых планов.
Производя крейсерство у восточных берегов Чёрного моря. Метлин безвылазно пребывал в отряде, охранявшем Кавказское побережье от различных контрабандистов, видимо, будучи особо заинтересован в получении двойного оклада. Семью Николай Фёдорович заведёт только в 1861 г., но может он содержал бедствующих родителей?
Чего ожидал контр-адмирал Николай Фёдорович, пребывая как бы в запасе на непонятной роли у берегов Кавказа и не получая назначения командиром одной из флотских бригад?
Сколачиваемая в Петербурге «партия добропорядочной части морского сословия», готовившая его специально на этот ключевой для их подлого сообщества пост, отставку не принимает, а оробевшего было подельника Корнилова отправляют на излечение хандры за границу.
При этом адмирал Берх 17 апреля 1852 г. вынужден будет, по указанию из Петербурга, уведомить Метлина: “государь император во всемилостивейшем внимании к деятельным и полезным трудам Вашим и, желая сохранить Вас, для пользы службы, Высочайше повелеть соизволил: буде нет ещё очевидной крайности в отставке, предложить Вашему Превосходительству воспользоваться сначала отпуском для восстановления своих сил, дабы потом Вы снова могли заняться служебными делами. За успешное же управление Черноморским интендантством (да когда же это он успел проявить себя?), его Величеству угодно было пожаловать Вас кавалером ордена св. Владимира 3-й степени”. Почётной боевой наградой? Да с кем же Метлин сражался в финансовых закромах ЧФ, если только с крысами…
Вот такой карт-бланш ворюге, да ещё и со ссылкой на мнение Государя смогла состряпать в Петербурге партия добропорядочной части морского сословия, как они сами себя именовали…
Пробыв за границей четыре месяца, Н.Ф.Метлин возвращается в Россию, смирившись с участью обслуживать интересы тех, кто вознёс его на финансовый трон, и приступает к своей разлагающей само существование ЧФ деятельности.
Как же надо было раскрутить фигуру неподкупного цербера у ящика с казной, что его и заменить-то оказалось неким.
Вот такую силу имела в Петербурге свора ворюг ‒ черноморских доброжелателей нам ‒ по меткому определению М.П.Лазарева ещё в 1835 г.
За полгода, находясь в Германии, он успеет окончательно убедится в надёжности своего прикрытия… Вот к чему был устремлён Корнилов со своими “благонамеренными” сообщниками.
Казнокрады Корнилов и Метлин, теперь уже без оглядки, запускают свои хищные когтистые лапки в казну Черноморского флота!
И ведь это продолжится и с приходом войны в Крым, злоупотребления ведомства Метлина-Корнилова были столь масштабны, что в 1857 г. в Петербурге была создана военно-судная комиссия, назначенная для разбора злоупотреблений, обнаруженных по интендантской части Черноморского управления. Её возглавил вице-адмирал К.И.Истомин подтвердивший многочисленные факты коррупции, его даже наградят орденом Анны 1-степени. Но Метлин не забывал делиться с нужными и влиятельными персонами в Петербурге, что и спасло его от расправы и позора…
Корнилов — выдающийся администратор
И с чего это Корнилов неудержимо стремился тогда командовать флотом, когда его дело было административные занятия? Лазарев имел помощников в различных департаментах Управлении ЧФ в Николаеве и большую часть административных и письменных занятий перекладывал на них… А Корнилов таким образом влипнет с лёгкой руки капитана-лейтенанта А.П.Жандра в историю как гениальный администратор, наплодивший с полторы тысячи приказов, сотен отношений, рапортов и несчётного количества инструкций на все случаи флотской жизни.
Но это он делал не потому, что первый флагман ЧФ вице-адмирал П.С.Нахимов не имел способностей к административно-управленческой деятельности. Напротив, именно приказы и распоряжения Павла Степановича, наполненные глубоким и добрым смыслом, свободные от свойственного Корнилову косноязычия, пополнили золотой фонд крылатых выражений знаменитых российских флотоводцев и военачальников XIX века.
В «Собрание приказов и инструкций российских адмиралов», составленном по инициативе Вел. Кн. Константина Николаевича ещё в 1860 г. и дополненного капитаном 1-го ранга С.А.Скрягиным в 1898 г. до «Сборника приказов и инструкций российских адмиралов» будут включены приказы и инструкции, вышедшие из-под пера известных и знаменитых наших адмиралов XIX всех Российских Императорских флотов в числе 35 лиц. От широко образованного адмирала А.С.Грейга до гениального русского самородка из семьи унтер-офицера Степана Осиповича Макарова, представленного в сборнике своими инструкциями ночных минных атак на воде, составленными ещё в бытность лейтенанта ЧФ.
Вице-адмирал В.А.Корнилов представлен 7-ю приказами периода командования им «12 Апостолами» с 1842 по 1846 год, когда он ещё был молодым капитанам 1-го ранга.
Его приказы №№ 5, 6, 9, 13, 16, 26 и 28 являются реакцией командира «12 Апостолов» на некоторые малозначимые происшествия на судне и не несут какой-либо воспитательного или нравственного примера последующим флотским поколениям. Так приказ по «12 Апостолов» от 8 июля 1842 г. о разбитом иллюминаторе в каюте мичмана просто умиляет… А наиболее яркий, по моему мнению, приказ выдающегося администратора № 28 от 14 июня 1846 г. стоит привести: “До сведения моего дошло, что некоторые из нижних чинов не умываются; так как такое неряшество бывает причиною болезней и из числа, которые прямо дают дурную славу команде, то я и прошу гг. ротных командиров обратить всё внимание на водворение между нижних чинов их рот необходимой чистоты, которой должен отличаться образованный военный человек. Приказ этот прочесть при собрании всей команды”. (Скрягин А.С. «Сборник приказов и инструкций российских адмиралов» стр. 64).
А ведь было из чего составителю сборника 1898 г. Александру Сергеевичу Скрягину выбрать ‒ к 29 декабря 1853 г. вице-адмирал В.А.Корнилов, к примеру, выпустит приказ № 1413!
В «Сборнике приказов и инструкций…» присутствуют и приказы вице-адмирала П.С.Нахимова, и, наверно, не случайно их, как и корниловских ‒ 7. Это известные его чеканные приказы 3 ÷ 23 ноября с поздравлением команд синопского отряда со вступлением России в войну с Турцией № 152, приказ № 153а с напоминанием техники наведения орудий при прицельной стрельбе, № 157 с порядком входа на Синопский рейд и постановки для атаки, № 157 II c поздравлениями и выражениями признательности вернувшимся в Севастополь командам судов и № 157 III с объявлением своего намерения 24 ноября лично посетить корабли и фрегаты синопской эскадры и поздравить героев…
А вот с каким энтузиазмом воспринимали только что получившие погоны мичманов выпускники Николаевской штурманской школы, направленные на корабли отряда Нахимова, его приказ с извещением о вступлении в войну с Турцией: “Сигнал дивизионного командира вице-адмирала Павла Степановича Нахимова (по случаю сильного волнения приказ был передан через судовой телеграф), эскадре, крейсировавшей в Чёрном море 1-го ноября 1853 г., мы выучили наизусть: ‒ Война объявлена, Турецкий флот вышел в море. Отслужить молебствие и поздравить команду”. (Cкаловский М.Д. «Воспоминания о Черноморском флоте 1851-1956 годов» Отдельный оттиск из «Морских Сборников» №№ 10-12 1902 г. и № 1 1902 г. Тип. Морского Мин-ва стр. 8).
В сборнике «П.С.Нахимов. Документы и материалы» 1954 г. сообщается о несоответствии номера, хранящейся в архиве РГАВМФ копии приказа № 155 и в «Сборнике приказов…» С.И.Скрягина, снабжённым № 157…, при этом в сборнике «П.С.Нахимов. Документы и материалы» под ред. В.С.Соболева СПБ 2004 Т I на стр. 316 номера синопских приказов обозначены в диапазоне 162 ÷ 164.
Завершая полемику о приказах, следует отметить, как П.С.Нахимов продемонстрировал в приказе от 23 ноября 1853 г. № 157 III (164) своё отношение к бездарному опозданию Корнилова к началу боя и безуспешной погоне за турецким боевым пароходом-фрегатом «Перваз-Бахри». “Пароходы, пришедшие во время самого сражения с генерал-адъютантом Корниловым и начальником пароходного отряда Панфиловым, содействовали весьма много к последнему истреблению турецкого флота.
Окончательное же действие пароходов ‒ вывод флота из Синопа с повреждённым рангоутом при огромной зыби и ввод его в Севастополь, выказали как глубокие сведения флагмана (Корнилова?), командиров пароходов, так и готовность их на всякий высокий подвиг. Изъявляя им глубокую мою признательность за действия их и прошу представить мне офицеров, которые более им соответствовали”. (Приказ П.С.Нахимова от 23 ноября 1853 г. № 157 III (164) РГАВМФ Ф. 116, Оп. 1, Д. 1, Л. 8 Копия).
Корнилов за участие в Синопском деле получит по указу от 28 ноября 1853 г. Св. Владимира 2 ст. В Севастополе тогда говорили, что представление на его награждение составил сам незлопамятный П.С.Нахимов. Это при том, что Корнилов, как только на море от свежего встречного ветра появилась зыбь, бросит буксирный канат с «Громоносца», тащившего избитый «Ростислав», и рванёт в Севастополь, чтобы упредить Нахимова с докладом Меншикову.
Избавление Корнилова от неугодных сослуживцев
Злопамятный Корнилов более 20 лет не мог простить С.П.Хрущёву, принявшему после Наваринского сражения в своё командование «Азов» и не видевшем причины уделять ему особое внимание, как это делал до этого Михаил Петрович, и списавшего незамедлительно его по возвращении на Балтику в 1830 г. на корабль «Нарва».
Лазарев по настоянию упрямого свояка переместил в 1849 г. Степана Петровича на командира Севастопольского порта в подчинение и.о. Начальника штаба ЧФ того же Корнилова. “Хрущёв не мог переварить его господства. Вскоре после моего прибытия в Севастополь лейтенант Шемякин представил поднятое им безымянное письмо, в котором извещали, что 26 декабря злоумышленники намерены сжечь весь флот. Обстоятельства привлекло из Николаева деятельного начальника штаба. Принятыми Корниловым мерами Хрущёв оскорбился и напомнил, что он местный губернатор. Временный», будто бы передразнит ядовито его Корнилов. (Комиссия из Петербурга не обнаружит никаких признаков подготовки диверсии, но найдёт беспорядок с хранением леса в Севастопольском порту)”. (Шестаков И.А. «50 лет обыкновенной жизни) Судпром издат. 2007 Том I, Часть II, Глава V, стр147).
И уже 30 марта 1852 г. Корнилову, наконец-то, удастся избавиться от общества вице-адмирала С.П. Хрущёва, которого Морское Министерство всё же снимет с поста Командира Севастопольского порта и Временного Начальника гарнизона с переводом в Адмиралтейств-совет с присвоением чина полного адмирала.
В конце 1854 г. адмирал С.П.Хрущёв будет срочно назначен Командиром Архангельского порта и Военным губернатором, где успеет подготовить оборону Архангельска и Соловков к отпору интервентов летом 1855 г.
Сам же Корнилов был в феврале-марте 1852 г. в Петербурге и дважды удостоился аудиенций у Николая I.
Забавно, что на прощанье Николай Павлович, видимо, раздосадованный впечатлением, произведённым наследником М.П.Лазарева, скажет уже покидавшему рабочий кабинет Императора: “Что он желает, чтобы я ему всегда говорил правду, что можно разнствовать в мнениях, но Он желает всегда знать мнения других”. (Жандр А.П. «Материалы для истории обороны Севастополя и для биографии В.А.Корнилова…» СПБ 1859 г. стр.30). Другой бы на месте Корнилова при этих словах сквозь землю провалился бы. Но нет, он и в будущем продолжит вводить владыку в заблуждение, так было с затеей превратить два ветхих, спущенных на воду ещё в 1838 г. трёхпалубных кораблей памяти «Трёх Иерархов» и «Трёх Святителей» в винтовые, даже после тщательной тимберовки.
Вопреки проискам Корнилова, 18 апреля Нахимов рапортует вице-адмиралу Ф.Ф.Матюшкину, вице-директору Инспекторского департамента Морского министерства о своём вступлении, в исполнение Высочайшего приказа № 1175 от 30 марта 1852 г., в командование 5-й флотской дивизией, сменив на этом посту вице-адмирала М.Н.Станюковича. (Сборник «П.С.Нахимов. Документы и материалы» под ред. В.С.Соболева «Петер-бургский институт печати» СПБ 2003 Т I cтр. 209).
В мае стало известно о намерении Николая Павловича в сентябре очередной раз посетить со смотром свой любимый Черноморский флот.
Письмо Корнилова брату 30.05.1852 г., как ни какое другое, объясняет непотопляемость самого Владимира Алексеевича, так и обнаруживает тайные цели его сообщников в Морском ведомстве, отнюдь не радевших за процветание ненавидимой ими России.
“Смерть Лутковского меня душевно огорчила. Это был добрый гений нашего флота, существо, данное небом благонамеренной части нашего морского сословия. Лутковский был незаметным, но необходимым звеном, которым эта благородная партия присоединилась к князю (Меншикову) и к генералу-адмиралу (Вел. кн. Константину Николаевичу), рано или поздно долженствующая иметь в руках своих флот наш”. ( Из письма В.А.Корнилова брату Александру 30.05.1852 г. Сборник «Вице-адмирал Корнилов» под ред. Н.В Новикова ВОЕНИЗДАТ МВС Союза ССР 1947 стр. 162). Ещё бы, Феопент Степанович Лутковский был наставником юного генерал-адмирала Вел. Кн. Константина Николаевича и поэтому оказался вхож в императорскую семью.
Это они то благонамеренные существа, внедрившиеся в поры и трещины государственного аппарата, расшатывали его основы готовые на очередной государственный переворот…
“Очень рад, что Матюшкин назначен вице-директором (Инспекторского Департамента Морского Министерства 1852-1853 гг. (ГУКом тех времён), по крайней мере, честный, благонамеренный человек и наш черноморский, свой”. Да уж настолько свой, что дальше некуда: кадетский корпус он не кончал, морского образования у него не было, хотя море влекло его с детства… Он отучился в пансионе словесности при Московском университете, густо засиженном масонами, а затем в иезуитском Царскосельском лицее, где был однокашником с Александром Корниловым, старшим братом вице-адмирала В.А.Корнилова и И.И.Пущиным. Брат последнего Н.И.Пущин морской офицер состоял, членом общего присутствия Строительного Департамента Морского Министерства. Именно он, со слов В.А.Корнилова, в начале 1854 г. будет распускать по Петербургу клеветнические домыслы о ссоре Корнилова с Нахимовым. (Рейнеке М.Ф. «Из дневника М.Ф.Рейнеке за декабрь 1853 ‒ май 1854г.» Сборник «П.С.Нахимов. Документы и мате-риалы» под ред. В.С.Соболева «Петербургский институт печати» СПБ 2003 T II cтр. 34).
4 июля в летнюю кампанию 1852 г. контр-адмирал П.С.Нахимов 1-й докладывал вице-адмиралу М.Б.Берху о готовности эскадры, включавшей 5 кораблей («Ростислав» и бриг «Птоломей» относились к 4-й ф. дивизии), к учебным плаваниям. Да, Корнилов имел привычку тасовать суда, числившиеся в разных дивизиях в одной практической эскадре, чем, безусловно, снижал ответственность и уровень обучения команд, временно прикомандированных в чужую дивизию, и сознательно принижал авторитет Черноморских флагманов. А рапортом на его же имя 25 августа доложит о благополучном возвращении в Севастополь из учебного плавания. В составе возвратившейся эскадры уже было 6 кораблей (добавился из 4-й дивизии «Париж»), двух фрегатов, двух корветов и одного брига. Корнилов вдогонку выделял Нахимову дополнительные судна… (РГАВМФ, Ф. 248, Оп. 1, Д. 30, Л. 89-90).
Обращает на себя внимание также отсутствие в практических эскадрах лета 1852 г. пароходо-фрегатов и вооружённых пароходов, которых имелось на ЧФ уже с полтора десятка. Пришлось Павлу Степановичу отрабатывать вопросы взаимодействия парусного и колёсного парового флота в боевом дозоре у берегов Турции в октябре-ноябре 1853 г. перед самим Синопским сражением, в частности при буксировке своих 3-х кораблей у мыса Керемпе в штиль 5 ноября при попытке оказать Корнилову помощь в неравной дуэли с практически безоружным египетским почтовым пароходом «Таиф».