Не буду говорить за всех. Но, мы, офицеры — каста особая! И если не Мы друг за друга, то кто же за НАС то?
Выполняя в свое время очередное задание, застряли на своей аппаратной в Котлинских прибрежных песках! Все … — въехали, конкретно! Называется место выбирали… так выбрали, что сели под самое «брюхо» на штатной «газели». Пока анализировали ситуацию — стук в дверь (Это в сверхсекретную машину на абсолютно пустынном берегу кто то желает войти, причем со знанием дела, как к себе домой). Мой коллега, осторожненько высунулся, смотрю, а у него глаза округляются и потихонечку вылезают из орбит. Реакция сразу — ломануться и посмотреть. Но интересно же, бог мой!
Надо отметить, что рука у него к кобуре не тянется, значит и я тоже отпускаю естественный приступ команды — «товсь!». Плечо его меня тормозит, но как бы не очень уверенно. Опять толчок и «бух» в борт. Он на две трети уже там, на свежем воздухе, а я до сих пор не владею ситуацией, я же старший группы! Что докладывать? Вываливаюсь поверх его плеча, первое, что вижу — козью морду… с рогами, такими круто загнутыми. Морда нагло посмотрела мне в глаза уверенным хозяйским взглядом аборигена и с плавного разворота в борт — бух, снова одарила невозмутимым взглядом — оцени мол и в подтверждение по хозяйски въехала с размаху рогатым лбом в несчастную безответную автородственницу. Аппаратура начинает испускать неуверенное такое жалобное дискретное попискивание, а тут и еще — бух! Козы и козлы упрямо стучатся рогами в уже несколько помятый борт новенькой, чистенькой, нарядной такой нашей служебной «газели», поглядывая как бы между прочим между ударами за нашей реакцией своими вылупившимися вертикальными козьими зрачками. Стоим, с их точки зрения, как бы на «сочной» лужайке, из под колес только так получается и можно жалкий, единственный на всем побережье клочок травы достать! В трех метрах растительности немеренно, ан, нет, вот именно эти две травины под колесом не иначе самые, что ни наесть сочные и полезные для их козьего здоровья. А следом из-за кустов материализуется бабулька! Замирает на отдалении и удивленно-испугано бормочет:
— Свят, каждый день здесь коз пасу, но чтоб крышу какую то здесь увидеть среди кустов! Посмотреть хотела. Не обессудьте, если чего ко мне можно переночевать, а уж лужаечку то освободите (лужаечка называется, шесть колес зарывшихся до основания, откуда трава то?!), вам не к чему, а козочкам моим она все таки нужнее!» (Короче, пшли отседа!).
Вот тут техника заверещала, да не заверещала, а как то взвыла с надрывом, … мешая цифры и аналоги, ультразвуком захлебываясь от негодования и от отсутствия к положенному ей вниманию, всеми позабытая! Бабульку, как ветром в неопределенном направлении сдуло, и козы, как собачки, в шеренгу выстроившись, потрусили за ней следом!
Напарник, выдохнув с облегчением, перекрестился! Ладно, от одной напасти избавились, а с брюха машину поднимать то как?! Домкрат, сдох! Не домкрат и был! Оказывается не для «газели» предназначен, хотя упакован в штатном комплекте. Но при всем, при этом жара такая, что терпеть ее, уже сил нет! Корпус машины раскалился до невозможности. Брюки как можно выше колена и… в залив, дабы снять напряжение и решение принять! Благо-то какое. Вода, легкое волнение, прохлада! И еще раз вода, ветер морской,… по радио напарник:
— Ты, это…где? Уже не вижу, почти, не увлекайся, работать еще и машина!»… Да! Смотрю назад — берега можно сказать не видно, а я даже брюк не замочила! Что называется — море по колено.
«Маркизова лужа»! (названа в честь маркиза де Траверси, не пускавшего русский военный флот в плавание, далее водного пространства от Петербурга до Кронштадта) Впереди бесконечность слившейся воды с небом и солнце гаснет падая куда-то в залив, испускающем последние свои лучики в далеком багряном горизонте, отражаясь искрящейся дорожкой по которой, как по компасу указующему, стремительно бреду назад, рассекая гладь голыми ногами. От ног буруны пенятся, за спиной кильватер образовался, чувствуешь себя с гордостью эдаким почти, что авианосцем на этом мелководье. Первое, что пришло в голову:
— Солнце красно с вечера — моряку бояться нечего (красное солнце на заходе к сильному ветру с утра)! А перед глазами, представьте – ромашка, какая то водоплавающая среди моря! Впечатление сказочное! Растет себе, покачиваясь, ничего не боится, вернее не знает страха, привыкла, позавидовать только можно!
Потом копали, рубили и бросали кусты под колеса! Проворачиваются и еще глубже закапываются вместе с кустами! Однозначно — тягач нужен! ГДЕ! Пошли по берегу искать еще б какие-нибудь подручные средства. Прямо таки шоу — островная игра на выживание. Нашли гору пищевых отбросов, где полным полно порченной картошки. Коллега глубокомысленно заметил:
— Картошку эту есть нельзя, но где то рядом, похоже есть цивилизация! Вот она-то нам и поможет …может!
Он с машиной, оставлять чудо такое науки и техники да еще и с жирным «грифом» да ни дай бог! Недалеко трасса! Я вперед, метров 500 — ворота со «звездами и якорями!» Есть — СВОИ! Удостоверение на «перевес» и к КПП! «Тым, тым, тым! — нужна помощь!», «Нет проблем, колонна идет, ждите!»
Я обратно. Ждем колонну! В ночной уже тишине надрывный звук «Уралов» слышно за километр. Вперед, бросок на трассу. Два песчаных человечка, заляпанных до невозможности, два офицера совершают пляску святого Витта, завидев уверенный мощный транспорт — последнюю надежду от родственных Сил. Старший колонны предупрежден и грамотно ориентируется в ситуации. Выскакивает. Объясняемся, «Урал» берет курс на нашу несчастную «газельку» — ласточку нашу, радостно повизгивающую приглушенными динамиками, идем вперед, показывая направление. «Урал» мягко, мощно и уверенно в своих Кронштадских песках следует согласно заданному курсу. Нет проблем, трос…., трос рвется от первой же натуги, вставляем монтировку, на нее новый трос, монтировка сгибается пополам, дернулись и застыли. Каплей, сняв пилотку, чешет затылок, но нас не оставляет! ..
Раз, команда, матрос несет их трос и их крепеж! Уже слегка темнеет и им тоже хочется отдохнуть, но не бросают, после третьего обрыва нас
В ы в о л а к и в а ю т! УРА! Всем сразу стало легко! А машина не заводится. Сгорело в ней что то. В сумерках белых ночей сил и желания, что-то делать, ни у кого нет.
Отбуксировали нас к базе. Припарковали, клятвенно обещали помощь завтра, нет уже сегодня с утра. Но проблема — напарника они приютить могут — казарма, а я не вписываюсь! Да и ладно! Я все равно не могу «ласточку» нашу оставить, в глубокой песчаной незащищенности. Да и обработать надо все, что она накопала! Короче, коллега ушел с моряками. Меня на прощание мощно хлопнули по плечу, чуть не вбив в песчаную почву, от лица всего ВМФ со словами:
— Работайте, братишки, надо — поможем!. (Я понимаю, что мы на «Вы», но братишка то я здесь осталась одна, второй братишка уже лег на указанный каплеем курс ну, да ладно, на радостях и в предвкушении братания можно понять, да и «вес» свой почувствовать).
Утром всем Военно-морским Миром нас починили. Копалась долго, да, связь обеспечили, связались, доложились! Расстались верными друзьями! И не было, главное, понтов, кто на суше, кто на море! Ну, слились — они помогли нам! Спасибо! Главное, что нашли СВОИХ! Поняли, и в долгу не остались, тоже было чем помочь, и здорово помогли, но это уже другая история!
Я проработала остаток ночи в машине, каплей распорядился и матросы мне даже бутерброды принесли! Спасибо! Напарник, скоротал оставшееся до рассвета время во вновь приобретенном дружественном офицерском коллективе не жалея себя самого и своего здоровья, обеспечивая гаранты дружбы родов войск! Жертва была принята — подружились на век! И не вспоминали за «трубкой Мира» даже, чем китель отличается от тужурки, и не реагировали, согласно уставу, на лай караульной собаки! (откуда она там взялась то!) Просто приблудившуюся матросы на личное довольствие поставили, ей понравилось и обласканная осталась, отрабатывая при этом устав караульной службы! Матросы, наверное, ей читали его перед сном! Умница, на лету схватывала и за паек отрабатывала. Она же не коза — травой питаться и порченной картошкой со свалки!
Я, правда, даже не знаю как зовут этого каплея, напарник просто не помнит, но клянется, что у него где то записано! Проводили, как благих гостей! Зазывали, как водится, нашу секретную «ласточку» с нами вместе на их не менее секретную базу, случайно нами обнаруженную, в силу сложившихся обстоятельств, для продолжения оперативных контактов!
— Эх, …СПАСИБО! За службу, за содействие, какая разница — в цвете формы, офицеры МЫ и всегда придем на помощь друг другу, главное без высокомерно задранных подбородков! Мы — это единое офицерское братство!!! Правда, обратно машину пришлось вести мне! Напарник спал, праведным сном с чувством выполненного долга! Родина, как он говорит, не забывает своих героев! Если, конечно, вспомнит…
Руководство не наказало, значит уже тем самым вроде поощрило! Тем более, что «газелька», как оказалось очень не плохо поработала, пока мы ее, родимую, освобождали из берегового плена! Решить проблему, созданную самими себе же — уже поступок, главное правильно доложить! А тем более — результаты на лицо. Не зря съездили, на всю жизнь память!
Романтика с привкусом Моря и ВМФ! (а сотовые телефоны тогда уже были, но офицеры даже и не мечтали позволить себе такую роскошь!)… Были служебные — транкинговые, но из Кронштадта они не брали, зачем выдавали? А, чтобы просто было на всякий случай, ежели командование спросит! …
Спасибо, но картинки ни к месту