Самый важный третий вопрос «Комиссии Покровского»

«Комиссия Покровского» продолжает свою работу, сегодня ответ на третий вопрос.
Начало было тут, вторая часть — здесь.

Следующий вопрос – важнейший, имеющий огромное значение!

Когда было получено распоряжение о приведении в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня? Какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?

Что сегодня широко известно об этом?

Все растиражированно в кинофильмах и отталкивается от многочисленных изданий-переизданий мемуаров самого Жукова, на которого часто, как на некий непререкаемый авторитет, «истину в последней инстанции» и ссылаются.
Слова «величайшего из полководцев» на десятилетия легли в основу наших представлений о событиях июня 1941 года.

Что писал Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях».

21 июня 1941 года, вечером, получив информацию от начальника штаба Киевского ОВО генерал-лейтенанта М.А.Пуркаева – Пуркаев ему якобы позвонил (обратим внимание — ПОЗВОНИЛ!) и рассказал о перебежчике. Мол, он сказал, что вермахт уже изготовился и вот-вот бросится в атаку.
Жуков сообщил об этом Сталину и по указанию последнего, вместе с наркомом обороны маршалом С.К.Тимошенко, а также с генерал-лейтенантом Н.Ф.Ватутиным ПОЕХАЛ в Кремль, где их, по словам Жукова, принял сам Сталин. Тоже важно — поехали втроем.

Мягко говоря, неправда, а точнее – вранье, идет с самых первых слов.

Генерал-лейтенант Пуркаев физически не мог вечером звонить Жукову в Генштаб.

Генерал-лейтенант М.А.Пуркаев (1894-1953). Источник фото — https://rus.team/people/purkaev-maksim-alekseevich

Почему? Он сам на это ответил —

«…Штаб округа с 10.00 21 июня переходил на автомашинах из Киева в Тернополь, где имелись уже телеграфные связи (бодо) со штабами армий и Генеральным Штабом и связь по «ВЧ» с Киевом и Москвой и находилась небольшая оперативная группа.
Прибыл в Тернополь около 3 часов утра 22 июня. Получив указания командующего фронтом об отражении возможного нападения немцев, оповестил об этом по связи всех командующих армий лично…»

Соответственно, если Пуркаев вместе со штабом КОВО с 10 утра был в движении, на колесах, связаться с Генштабом можно было только по специальной аппаратуре, что была в Тернополе, куда колонна прибыла в 3 часа утра 22 июня.
Как тогда он мог 21 июня вечером звонить в Генштаб? И как ему могли сообщить про перебежчика?
Привычных нам мобильных телефонов не было, тогда по обычному из деревни Пупкино Пуркаев звонил? «Барышня, мне Москву, Генштаб, Жукова, совсекретную информацию передать надо!» — так это видится? Бред какой-то!

Далее, смотрим такой источник информации, как «На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В.Сталиным (1924-1953 гг).»

Источник изображения — https://istmat.org/node/2116

Жуков не мог поехать в Кремль с Тимошенко – тот был там. Вышел в 20.15, для того чтобы уехать к Жукову, развернуться и снова ехать в Кремль? Чушь!
Кстати, а никакого Ватутина в Кремле не было, кабинет Сталина он не посещал. Хотя Жуков пишет обратное, мол, они с Ватутиным даже выходили в соседнюю комнату — составляли проект директивы, а затем вернулись обратно. Куда обратно? В кабинет, куда же еще. И у Ватутина — очень важная роль из воспоминаний Жукова.
Стоит отметить, что ни Пуркаева, ни Ватутина к моменту выхода трудов «величайшего полководца» уже давно не было в живых. Соответственно, возразить, поправить или опровергнуть они не могли.

Далее. Слова Жукова из его воспоминаний –

«…И.В.Сталин встретил нас один…».

Ну, прямо совсем один! Согласно записям, во время нахождения в кабинете Жукова и Тимошенко (по времени 20.50-22.20) там были и В.М.Молотов, и К.Е.Ворошилов, и Л.П.Берия, и Г.М.Маленков, зашел вместе с Жуковым и Тимошенко и маршал С.М.Буденный. А в процессе разговора, в кабинет еще и Л.З.Мехлис прибыл!

Касательно Директивы — ее текст давно известен, приводить здесь смысла нет.

И с директивой Ватутин помчался в Генеральный штаб, чтобы СРАЗУ передавать в округа — это из книги Жукова. Передача была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года.

Интересно, Жуков непонятно почему не давал никакой привязки по времени! Все как-то расплывчато — Пуркаев позвонил вечером… А это во сколько? Сталин в разговоре по телефону сказал быть через 45 минут, но во сколько? Ватутин якобы умчался отправлять директиву. Во сколько?
И мысленные рассуждения «величайшего полководца» —

«…С одной стороны, как будто делалось все зависящее от нас, чтобы встретить максимально подготовленными надвигающуюся военную угрозу:
— проведен ряд крупных организационных мероприятий мобилизационно-оперативного порядка;
— по мере возможности укреплены западные военные округа, которым в первую очередь придется вступить в схватку с врагом;
— наконец, сегодня получено разрешение дать директиву о приведении войск приграничных военных округов в боевую готовность.
Но, с другой стороны, немецкие войска завтра могут перейти в наступление, а у нас ряд важнейших мероприятий еще не завершен. И это может серьезно осложнить борьбу с опытным и сильным врагом.
Директива, которую в тот момент передавал Генеральный штаб в округа, могла запоздать и даже не дойти до тех, кто завтра утром должен встретиться лицом к лицу с врагом…»

Мол, мы сделали все возможное, но вот директива … могла и опоздать, т.к. долго уговаривали Сталина, который не верил в возможность нападения. Директива (естественно, не по вине Тимошенко и Жукова) была утверждена СЛИШКОМ ПОЗДНО. Вот и весь смысл слов «величайшего».

Но сегодня, благодаря «Журналам посещений кабинета Сталина» мы точно знаем, когда Жуков-Тимошенко заходили и когда вышли из кабинета. Ехать по пустой ночной Москве того времени им наверняка было совсем недолго.

К чему это? Копия директивы была передана и наркому Военно-Морского Флота. А воспоминания наркома ВМФ СССР адмирала Н.Г.Кузнецова интересны —

«…Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко:
— Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне.

Быстро сложил в папку последние данные о положении на флотах и, позвав Алафузова, пошел вместе с ним… Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где … находился кабинет С.К.Тимошенко.
Маршал, шагая по комнате, диктовал … Генерал армии Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм … Семен Константинович заметил нас… Коротко … сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.
Жуков … показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной — на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.
Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:
— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?
— Разрешено.
Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:
— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите! Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал…
…В наркомате мне доложили: экстренный приказ уже передан. Он совсем короток — сигнал, по которому на местах знают, что делать. Все же для прохождения телеграммы нужно какое-то время, а оно дорого. Берусь за телефонную трубку.
Первый звонок на Балтику — В.Ф.Трибуцу:
— Не дожидаясь получения телеграммы, которая вам уже послана, переводите флот на оперативную готовность номер один — боевую. Повторяю еще раз — боевую.
Он, видно, ждал моего звонка. Только задал вопрос:
— Разрешается ли открывать огонь в случае явного нападения на корабли или базы?
Сколько раз моряков одергивали за «излишнюю ретивость», и вот оно: можно ли стрелять по врагу? Можно и нужно!
Командующего Северным флотом А.Г.Головко тоже застаю на месте. Его ближайший сосед — Финляндия. Что она будет делать, если Германия нападет на нас? Есть немало оснований считать, что присоединится к фашистам. Но сказать что-либо наверняка было еще нельзя.
— Как вести себя с финнами? — спрашивает Арсений Григорьевич.- От них летают немецкие самолеты к Полярному.
— По нарушителям нашего воздушного пространства открывайте огонь.
— Разрешите отдать приказания?
— Добро.
В Севастополе на проводе начальник штаба И.Д.Елисеев.
— Вы еще не получили телеграммы о приведении флота в боевую готовность?
— Нет,- отвечает Иван Дмитриевич.
Повторяю ему то, что приказал Трибуцу и Головко.
— Действуйте без промедления! Доложите командующему…   

… Люди были на месте: флот находился в повышенной готовности с 19 июня. Понадобилось лишь две минуты, чтобы началась фактическая подготовка к отражению удара врага…
…за это время приказ не только дошел до баз, аэродромов, кораблей и береговых батарей — они уже успели подготовиться к отражению удара. Хорошо, что еще рано вечером — около 18 часов — я заставил командующих принять дополнительные меры. Они связались с подчиненными, предупредили, что надо быть начеку … Все были в своих гарнизонах и командах. Потому и смогли приступить к действию немедленно.
Прошло лишь двадцать минут после моего разговора с вице-адмиралом Трибуцем — телеграмма еще не дошла до Таллина,- а оперативная готовность 1 была объявлена уже на Ханко, в Прибалтийской базе и в других местах.
…В 02 часа 40 минут все корабли и части флота уже были фактически в полной боевой готовности. Никто не оказался застигнутым врасплох..»   

Какая четкость и быстрота! А как было в сухопутных частях — рассмотрим в статье.

Адмирал Н.Г.Кузнецов (1904-1974). Источник фото — https://checker-photos.ru/кузнецов-николай-герасимович-фото/

С директивой Кузнецова знакомит почему-то не Ватутин, а Тимошенко.
Жуков сидел за столом и что-то писал. Странно — по мемуарам «величайшего» передачей утвержденной директивы в войска уже, как минимум час, заниматься должен Ватутин. Но его вообще нет!

И еще — какой был размер текста Директивы? Примерно полстраницы формата А4. А что вспоминает Кузнецов? Телеграмма Жукова пространная, аж, на 3-х (!!) страницах…

Складывается ощущение, что военное командование НЕ СЛИШКОМ ТОРОПИТСЯ передавать приказ о боевой готовности. Выйдя в 22.20 из кабинета Сталина, Жуков и Тимошенко отправили телеграмму с текстом утвержденной Директивы только около 00.30! Больше двух часов прошло, когда счет идет на минуты! Хотя, якобы Ватутин, по воспоминаниям «величайшего полководца», умчался ПЕРЕДАВАТЬ телеграмму с Директивой еще раньше!

Воспоминания командиров.

Генерал-лейтенант Г.В.Ревуненко, начальник штаба 37-й стрелковой дивизии 3-й армии Западного ОВО —

«О начале войны мы узнали в 12 часов 22 июня на станции Богданув из речи В.М.Молотова… Части дивизии еще продолжали путь, связи с ними не было, обстановку ни командир, ни штаб не знали»

Г.В.Ревуненко (1899-1974). Источник фото — https://wiki2.org/ru/Ревуненков,_Григорий_Васильевич

Полковник Б.А.Фомин, заместитель начальника оперативного отдела штаба Западного ОВО —

«Точно ответить на вопрос о времени получения в штабе округа распоряжения Генерального штаба о приведении войск округа в боевую готовность не могу. Меня в штабе округа в это время не было. Я с группой офицеров Управления и Штаба округа утром 21.6 … выехал из Минска …для развертывания КП штаба фронта. Докладывал о готовности КП нач.штаба округа Климовских в 1.30 22.6. Последний ничего мне не говорил о поступивших распоряжениях о приведении войск округа в боевую готовность…»

Генерал-майор Ф.Н.Смехотворов, командир 135-й стрелковой дивизии Киевского ОВО —

«Распоряжение о приведении частей 135 сд в боевую готовность до начала боевых действий не поступало, а когда дивизия на марше утром 22.6 была подвергнута пулеметному обстрелу немецкими самолетами, из штаба 5 А поступило распоряжение «На провокации не поддаваться, по самолетам не стрелять!»

Очень интересно! Выходит, совершавшая марш 135 сд ИМЕЛА ВОЗМОЖНОСТЬ связаться со штабом 5 армии и доложить о случившемся. А уже утром (!) 22 июня, когда война уже полыхала, из штаба армии приходит ответ — «Не поддаваться на провокации!»…

И, как вспоминал далее генерал Смехотворов —

«Распоряжение о приведении в боевую готовность … поступило лишь утром 23.06.41 г….»

Тут вообще — без комментариев! Уже Молотов выступил и сказал, что гитлеровцы начали войну, но только спустя сутки 135-й сд объявляют — Привести дивизию в боеготовность!

Генерал Н.П.Иванов, начальник штаба 6-й армии Киевского ОВО —

«С вечера 21 июня 1941 года из штаба КОВО предупредили командующего 6 армией генерала Музыченко, что возможны провокации со стороны немцев и приказали быть всем командирам у телефонных аппаратов в штабах армии, корпусов и дивизий… Военный совет 6 армии находился в своем помещении в центре города, не приняв никаких мер к усилению боеспособности войск, в связи с запрещением это делать со стороны командующего КОВО»

Иванов вспоминал далее —

«…При первых же сведениях об обстреле границы Военный Совет 6 армии предложил выдвинуть немедленно на госграницу все войска, кроме 4-го мехкорпуса, но командующий КОВО вновь запретил это делать…»

Кстати, довольно странно вел себя командующий Киевского ОВО генерал-полковник М.П.Кирпонос. Он не приводит войска в боеготовность, запрещает их вывод к линии госграницы, где вовсю идут бои и те же пограничники истекают кровью.
Только днем 22 июня Кирпонос отдает распоряжение выдвигать войска к госгранице. Почему так поздно? Ждал отмашки на начало наступления «Уррраааа!! На Люблин»?
Но тогда логично привести войска в боеготовность, собрать в кулак (для удара) и быть готовым к тому самому наступлению! Но и этого нет! Тогда чем руководствовался Кирпонос?

Генерал-майор С.Ф.Горохов, начальник штаба 99-й стрелковой дивизии 26-й армии Киевского ОВО —

«…Части дивизии, как части расположенные на границе, постоянно находились в боевой готовности и в очень короткие сроки могли занять свои участки обороны… Но командир дивизии полковник Дементьев получил от б.командира 8 ск Снегова противоречивое распоряжение, т.е. стрелковым полкам занять свои участки обороны, а артполкам до особого распоряжения огня не открывать … до 10 часов дня так и не было разрешено нашей артиллерии открыть огонь…»

Генерал-лейтенант А.К.Кондратьев, начальник штаба 3-й армии Западного ОВО —

«Отсутствовало распоряжение о приведении в боевую готовность войск»

Генерал-майор М.А.Зашибалов, командир 86-й дивизии Западного ОВО —

«…В ночь с 21 на 22 июня 1941 года мной назначена боевая тревога для стрелковых полков и совершение марша каждым из них … Командир корпуса мою просьбу отклонил и не разрешил проводить ночное учение., приказал провести учение в последних числах июня месяца 1941 года. В час ночи 22 июня 1941 года командиром корпуса был вызван к телефону и получил распоряжение — штаб дивизии, штабы полков поднять по тревоге и собрать их к месту расположения. Стрелковые полки по боевой тревоге не поднимать, ждать приказа».

Дивизия генерала Зашибалова была поднята по тревоге в 2.10 минут, а в 4.30 выдвинулась в районе сосредоточения.

Еще раз к списку, посещавших кабинет Сталина 21 июня 1941 года. В 21.55 был приглашен Лев Захарович Мехлис, назначенный 21 июня 1941 года начальником Главного политуправления и заместителем наркома обороны.
После решения с Директивой Мехлис стал обзванивать своих подчиненных — комиссаров, членов Военных советов округов, дал им команду теребить командиров — обзванивать командующих и т.д. То есть — проявлял инициативу, активно вмешивался в дела командиров, подстегивая их, что добавило к нему в будущем ненависти со стороны отдельных «маршалов Победы».
Но информация проходила и по линии политработников. Однако все равно где-то не было выполнения…

Генерал-майор П.И.Ляпин, начальник штаба 10-й армии ЗапОВО —

«В начале суток 22 июня 1941 года командующий 10-й армией собрал в штаб офицеров штаба армии. Все командиры корпусов и дивизий также находились у телефона в ожидании важных указаний. Но их все не было… Только в 2 часа 30 минут генерал-майор К.Д.Голубев получил приказ командующего округом: «Вскрыть красный пакет и действовать, как там указано». Но командующему вскрывать было нечего, так как данные документы на то время все еще неутвержденными находились в штабе округа…»

Генерал-лейтенант П.И.Ляпин (1894-1954). Источник фото — https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Ляпин,_Пётр_Иванович

Генерал-лейтенант М.А.Пуркаев, начальник штаба Киевского ОВО —

«В период от 1 часа до 2 часов 22 июня, командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального Штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать до особого распоряжения… генерал Кирпонос уже получил распоряжение Генерального Штаба о приведении войск в боевую готовность, но никаких распоряжений никому не отдавал…»

Пуркаев рассказывает о вот таком эпизоде —

«…С командиром кавалерийского корпуса…генералом Камковым говорил лично по простому телефону… Генерал Камков мне ответил, что до получения положенной телеграммы Военного Совета округа он ничего делать не будет. Шифротелеграмма тов.Камкову была послана около 6 часов утра 22.6…»

Командир 5-го кавалерийского корпуса КОВО генерал-майор Ф,В.Камков (1898-1951). Источник фото — https://ru.wikipedia.org/wiki/Камков,_Фёдор_Васильевич

Полковник П.А.Новичков, начальник штаба 62-й стрелковой дивизии 15-го стрелкового корпуса 5-й армии КОВО —

«…Части дивизии были подняты по боевой тревого и к 4 часам утра находились в готовности к выступлению на государственную границу и занятию рубежа обороны…. Общая ширина полосы обороны назначенной дивизии, достигала 30 км. Несмотря на явное вторжение немецко-фашистских войск на нашу территорию, из штаба корпуса следовало одно за другим предупреждение о запрещении применения огня всех видов против перешедшего в наступление противника… Части дивизии, вышедшие в свои участки и занявшие оборону к 6 часам 22-го июня, только к 11-12 часам вступили в бой…»

По уставу ширина полосы обороны дивизии составляла 15 км, а тут — целых 30! И кто же так упорно (одно за другим предупреждение из корпуса, когда война уже шла!) запрещал применять все доступное вооружение? Разве Москва? Кто командовал 15-м стрелковым корпусом КОВО? На тот момент — полковник И.И.Федюнинский, от него и шел запрет. Но его была инициатива?

И.И.Федюнинский (1900-1977). Источник фото — https://kombat-bvoku.com/publ/zakvo/fedjuninskij_i_i/12-1-0-113

Любопытны в этой связи воспоминания генерал-майора Г.И.Шерстюка, командира 45-й стрелковой дивизии Киевского ОВО.

21 июня вместе с командиром 15-го стрелкового корпуса Федюнинским, начальником пограничного отряда полковником Сульженко, офицерами, они проводили рекогносцировку. К вечеру Федюнинский уехал, а офицеры остались ночевать в клубе 61-го стрелкового полка в г.Любомль.
В 3.30 утра все проснулись от беглого артиллерийского огня немецкой артиллерии. Около 4 утра Шерстюку позвонил начальник пограничного отряда полковник Сульженко и сообщил, что гитлеровцы перешли в наступление крупными силами, пограничники ведут бой, необходима помощь. Шерстюк ответил, что запрашивает командование корпуса о действиях, ждет команды.

Но примерно в 8.30 утра (четыре часа прошло!) с Шерстюком связался начальник штаба 45-й стрелковой дивизии полковник Чистяков и передал распоряжение командира 15-го стрелкового корпуса полковника Федюнинского —

«Провокация, частям стрелковой дивизии быть в гарнизонах в полной готовности. Категорически запретить пограничникам ведение огня, ждать дополнительных распоряжений»

Уже больше 4-х часов пограничники ведут тяжелый бой, истекают кровью, гитлеровцы уже на нашей территории, и тут от пограничников категорически требуется огонь прекратить (они уже перешли в подчинение армейцам), а стрелковую дивизию … отправить в гарнизон, чтобы там сидела, и ждала дополнительных указаний! Приплыли…

Что это — трусость, боязнь взять на себя ответственность? Или какой-то непонятный замысел? Или, может, Федюнинский, как дисциплинированный военный, просто выполнял приказ армейского командования? 5-й армией командовал генерал-майор танковых войск Потапов…

В какой-то степени подтверждает непонятную роль Потапова воспоминания генерал-майора З.З.Рогозного, начальника штаба 15-го стрелкового корпуса 5-й армии КОВО —

«Примерно в 3 ч. 20 миннут 22 июня 1941 года командующий 5 армии генерал-майор танковых войск Потапов …передал следующее: «Немцы кое-где начали вести бои с нашими погранзаставами. Это очередная провокация. На провокации не идти. Войска поднять по тревоге, но патронов на руки не выдавать!».

Еще интересно по Потапову — 20 июня 1941 года он, на сообщение офицера разведотдела штаба КОВО подполковника Черных о явных приготовлениях гитлеровцев к боевым действиям, ответил, что у нас с Германией договор, немцы воевать с СССР не будут, да и не могут!
Как говорится — без комментариев.

Генерал-лейтенант В.И.Морозов, командующий 11-й армии ПрибОВО —

«…Распоряжение было получено по телефону около 1 часу ночи 22.6.41 г. Начальник штаба фронта, разыскивая командующего, дал мне понять, что надо действовать, выводить войска к границе, что, мол, заготовлено об этом распоряжение…»

Полковник П.М.Верхолович, начальник штаба 35-го стрелкового корпуса Одесского ВО —

«…В 0.30 22 июня был получен приказ командующего округом о поднятии войск Кишиневского гарнизона и войск, расположенных в других гарнизонах по учебной тревоге…Вслед за этим последовали предупреждения о боевой готовности войск, о возможных провокациях на границе… Ориентировочно в 2.00 22 июня были получены донесения из войск об открытии огня со стороны противника…Приказ о развертывании войск был передан …выполнен своевременно…»

Ну и т.д. Не на одну статью хватит цитирования материалов.

Наблюдается «рукотворный бардак» — где-то все проходит вовремя, части выдвигаются на позиции, вступают в бой. А где-то, что война уже идет, узнают только из выступления В.М.Молотова днем 22 июня!
Где-то запрещают выдвигаться на позиции и оказывать помощь пограничникам, несколько часов ведущих бой с превосходящими силами противника и погибающих, где-то, спустя несколько часов все говорят о каких-то «провокациях» со стороны гитлеровских генералов, хотя уже и директива прошла (по срокам), та самая, «добро» на которую якобы «выдавили» из Сталина.
«Величайший полководец» (если верить) вспоминал, как обзванивал командование округов и говорил им о необходимости приводить войска в боеготовность. А в ответ? А ничего… Что это?

Словом, та еще путаница. Рукотворная.

Печально то, что амбиции некоторых стоили жизни тысячам и тысячам в самые первые часы войны, очень многие даже понять не успели, что она началась…

Продолжение следует…