Спустя годы после событий с атомным подводным ракетным крейсером «Курск» в Соединённых Штатах решили рассекретить стенограмму телефонных и личных переговоров межу тогдашними президентами РФ и США.
Стенограмма переговоров Владимира Путина и Билла Клинтона появилась на официальном сайте библиотеки 42 американского президента. Примечательно, что американцы сделали эту публикацию ещё в августе прошлого года, однако по разным причинам она весьма длительное время оставалась вне зоны внимания журналистов и заинтересованной общественности.
В стенограмме сообщается, что личный разговор Путина и Клинтона состоялся в начале сентября 2000 года в нью-йоркской гостинице «Уолдорф Астория».
Из материала:
Президент США выразил сожаление в связи с произошедшим с российской подводной лодкой и отметил, что в 1995 году ему тоже пришлось особенно переживать в связи с террористической атакой в Оклахома-Сити.
Клинтон, обращаясь к Путину, заявил, что если что-то подобное случается в той или иной точке мира, то люди представляют себя на месте тех, кто столкнулся с горем напрямую, включая родственников жертв.
Клинтон – Путину:
Думаю, вы столкнулись с серьёзной критикой. Но это происходит всегда.
Приводится и заявление Владимира Путина, где российский президент говорит о том, что никакого выбора у него не было: «разве что, между плохим и худшим вариантами».
Путин:
Кто-то говорит, что если бы я сразу отправил туда подводный аппарат и нам удалось спасти хотя бы пару жизней моряков, то мои рейтинги выросли. Но ведь нельзя всё делать ради пиара. И я очень опасаюсь, что нечто подобное может повториться.
В стенограмме сообщается о том, что Путин, по его словам, на тот момент чувствовал себя бессильным.
Путин 6 сентября 2000 года:
Сейчас мы понимаем, что весь экипаж погиб в течение 60 или 90 секунд. Мы не могли рассказать об этом родственникам.
По заявлению президента России, в корпусе субмарины была дыра диаметром до 2 метров, через которую произошло затопление трёх отсеков.
Разговор происходил до того, как АПРК был поднят на поверхность и были обнаружены важные элементы (включая записку), проливающие определённый свет на то, сколько продержались отдельные члены экипажа.
Использованы фотографии: сайт президента России
Встреча Владимира Путина, состоявшаяся с родственниками погибших моряков на АПЛ «Курск», состоявшаяся 22 августа. Надо отдать должное Владимиру Путину, что все зяявленные им проблемы и поставленные вопросы были решены. Но состояние родных и близких погибших моряков (а к этому времени окончательная гибель не была устсновлена) понятно, как и понятна потому, что от власти не слышали правды, как это получилось. Стенограмма заседания взята из Интернета и сложно ручаться за ее полную достоверность и тем не менее советуем ее прочить
| Сейчас вы сможете прочитать стенограмму встречи президента России Владимира Путина с родственниками экипажа подводной лодки Курск 22 августа. История этой стенограммы такова. На встрече никому не разрешали пользоваться диктофонами. Более того, крайнее раздражение военных и сотрудников Федеральной службы охраны вызывали даже блокноты. |
| Единственная телекамера находилась на самом верху актового зала, в кинорубке, за стеклом. Звук передавался в автобус телекомпании немецкой RTL, чья спутниковая антенна была развернута перед гарнизонным Домом офицеров в Видяево с подачи съемочной группы отечественной компании РТР. которой срочно понадобилась спутниковая тарелка, а так как у них ее не было, то сотрудники РТР быстро сгоняли на КПП перед въездом в Видяево, где этих тарелок было хоть отбавляй, и выбрали немецкую. Была там и ПТС телекомпании НТВ, но у нее, конечно, не было никаких шансов быть отмеченной группой РТР. Так немцев, к их великой радости, привезли в Видяево, и они поучаствовали в деле видеозаписи встречи людей с президентом. Правда, распространявшаяся ими и другими источниками потом аудиозапись не имеет ничего общего с реальным разговором в актовом зале. В ней полностью отсутствует один участник этого разговора — собственно народ. Второй участник — президент — представлен довольно широко, но не полно. Многие его реплики отсутствуют. Злые языки рассказывают, что сразу после встречи, как только уехал президент, в автобусе RTL появились люди в штатском и быстро смонтировали свой вариант этой встречи. Как уж там на самом деле… Таким образом, Власть располагает единственным более или менее полным вариантом стенограммы. Она сделана с диктофона, который работал все два часа сорок минут, что она длилась. У нее есть только один недостаток: не всегда слышно. Кое-какие реплики и президента, и родственников теряются. В этих местах в стенограмме сделаны соответствующие пометки. Но зато в нашем варианте нет цензуры. У меня просьба от имени всех матерей. Ответьте только, когда будут вскрыты. все отсеки и когда мы их получим — живых или мертвых. Ответьте, как президент! Путин. Здравствуйте. У нас планировалась встреча в штабе флота, но я посчитал нужным сначала приехать к вам… Мужчина из зала. Непонятные разговоры! Путин. Хорошо, я буду говорить громче. Хочу с вами поговорить о ситуации, которая сложилась. Ужасная трагедия. Было соболезнование и все прочее, вы уже слышали. Я к ним присоединяюсь. Женщина. Отмените траур немедленно! Путин. Я не буду много говорить. То есть я буду говорить много. Думаю, что будет правильно, если я буду говорить в ответ на ваши мысли, К сожалению, сейчас, может быть, первый случай, когда мы не можем выяснить причину того, что разыгралось на дне океана. Теперь что касается траура, как вы догадываетесь, я такой же морской специалист, как и многие из вас, кто приехал сюда со всей страны, поэтому все свои действия я основываю на наблюдениях специалистов. Я так же, как и вы, надеялся и, если честно говорить, в глубине души надеюсь до последнего. Что касается траура, он объявлен в связи с тем, что есть точно совершенно установленный факт в том, что люди погибли. Я говорю о тех, кто погиб точно и в отношении гибели, которых нет сомнений ни у кого. Мы знаем, что это так. Это не значит, что мы должны все бросить и прекращать надеяться и работать. Это значит, что в отношении тех, кто точно погиб, мы должны… (неразборчиво). Что касается того, сколько таких трагедий еще будет, сколько было, давайте не будем забывать о том, что было. Трагедии были и раньше, когда нам казалось, что мы живем в успешной стране. Трагедии были всегда. Вопрос в том, что трудно было себе представить, и мне в том числе… вы ведь знаете, что у нас страна в трудном положении и что у нас вооруженные силы в трудном положении, но что в таком положении, я тоже себе не представлял. Для того чтобы этого не было, надо жить по средствам, мы должны иметь меньшую армию, лучше оснащенную, технически совершенную. Мы не должны разбазаривать деньги, мы не должны иметь, может быть. миллион триста, должны иметь миллион или восемьсот, мы должны иметь там тридцать лодок, может быть, меньше, но они должны быть хорошо оснащены, экипажи должны быть хорошо обучены, должны иметь спасательные средства, это все должно быть. Женщина. А вы знаете, что экипаж Курска собран из двух экипажей? Вы знаете, что на лодках не хватает людей? О каком сокращении вы нам еще говорите? Путин. Сейчас вернусь. Вернусь к сокращению. И вообще… нужно ли оно вообще. Оно нужно настолько, насколько нам нужно, чтобы экипажи были не со многих, не с двух лодок, а, если нужно, один с десяти. Но чтобы этот экипаж потом не страдал и не погибал в муках. Нам нужно хотя бы один экипаж, но абсолютно точно надо быть уверенным, что он всем обеспечен, хорошо обучен, получает достойную заработную плату. Вот что нам нужно, а чтобы не влачили нищенское существование и не… (неразборчиво)… в могилу. Шум, крики. Что, экипаж виноват?’ Путин. Нет, я не считаю, что экипаж виноват в трагедии, и я не считаю, что я должен сегодня… (неразборчиво)… есть разные предложения, и есть предложения и от некоторых присутствующих здесь немедленно расправиться с военным руководством страны, немедленно расправиться с военным руководством флота. Есть предложения и от опытных людей, очень опытных политиков так называемых, которые долгое время находились у власти, занимались политикой. Они мне тоже советуют немедленно кого-то уволить. Немедленно отдать под суд. Знаете, это самое простое, что можно сейчас сделать. Может быть, кто-то был бы доволен и считал бы, что мы сделали правильно. Но я считаю, что мы с вами должны разобраться в истинных причинах трагедии. Должны понять, что произошло, по чьей вине, кто виноват? Если действительно кто-то виноват, а если это не стечение обстоятельств трагических… и на ясном глазу и на основе достоверной информации принимать решения. Вот это должно быть сделано. Женщина. Скажите мне, пожалуйста, почему в седьмом и восьмом отсеке прекращены работы? Ведь открыли девятый отсек! Там вода. Может быть, в восьмом, седьмом отсеке нет— почему же туда никто… (неразборчиво) Путин. Вы знаете, я так же, как и вы… точно так же, точно такой же вопрос задаю специалистам. Каждые 3-4 часа я им звоню и спрашиваю. Хотел бы каждые полчаса, но мне просто неудобно было таскать их за руки. Просто я считал, что если я каждые полчаса буду там названивать, выяснять, я буду просто отрывать их от работы, которая нужна для того, чтобы спасти ваших ребят. Значит, это их мнение. Это не мое мнение. Я не специалист в области морского дела. Выкрик из зала. Но почему не пошли?! Путин. Значит, я тоже задаю им этот вопрос: уверены ли вы в том, что все закончено? Вы можете мне доказать, что все прекращено? И наши, и иностранные специалисты утверждают, что это так. Я, тем не менее… Вот когда мы разбирали, я встречался с главным конструктором, и я его самого спрашивал: Игорь Дмитриевич (Игорь Дмитриевич Спасский — очень опытный человек, ему за 70 лет, он академик, он курировал все наши лодки… (неразборчиво)), вы мне можете сказать, вы же не наивный человек? Я знаю его 10 лет, ему за 70, и я не могу назвать его приятелем, но это мой старший товарищ. Вы мне можете с уверенностью заявить — вы же главный конструктор — можете мне с уверенность заявить, что там — все, конец? Он говорит: я считаю, что да. Я говорю: но может быть, есть шанс?.. То же самое говорят норвежские специалисты. Английские. И я так же, как и вы, я же вот с такими же ребятами тоже был на лодке, с ними провел сутки и так далее. У меня сердце болит меньше, чем у вас, потому, что это ваши дети. Но я до сих пор, сейчас приехал, опять их спрашивал: а вы можете подтвердить? И они говорят: чтобы подтвердить, что все погибли, и чтобы достать погибших, мы должны резать лодку, Я говорю: ну да, если вы будете резать лодку… а вдруг вы разрежете, а там пузыри находятся воздушные? Там же человек погибнет! Вы что, думаете, что это просто так — взяли, закрыли? Я понимаю, что убеждать очень трудно, и, по большому счету, это не мое дело, но я считаю, что они что должны сделать? Должны вскрыть все переборки, простучать или что там они там делают, и убедиться в том, что там воздуха нет. Потом уже резать лодку. Женщина (кричит). Почему сразу не позвали иностранных специалистов? Почему?! Путин. Я отвечу. По поводу того, что знали, что у нас нет спасателей и водолазов. Значит, лодки эти конструировались в конце 80-х годов, конструировались сразу же со средствами индивидуального спасения для лодки. Значит, лодка конструируется, и все эти средства спасения—в ней. И Северный флот этими средствами спасения располагал. Поэтому на мой первый вопрос — Сергеев позвонил мне 13-го в семь утра… Мужчина. В субботу пропала лодка, а позвонили в воскресенье! Путин. Сейчас скажу, секундочку. Утратили контакт с лодкой они в 23 часа 12-го, начали искать. В 4 часа 30 минут нашли. 13-го. Значит, я об этом ничего не знал. 0 том, что происходит. Мне министр обороны позвонил 13-го в семь утра и сообщил: Владимир Владимирович, во время учений нештатная ситуация, утрачен контакт с лодкой, мы ее нашли, она лежит на грунте, мы ее идентифицировали — это наша лодка, мы развернули спасательные работы. Мой первый вопрос. Вот первый вопрос: Игорь Дмитриевич, что с реактором? И что мы можем сделать для спасения людей? Нужно ли что-нибудь дополнительно? Нужна ли вам какая-нибудь помощь от любого министерства, ведомства, от страны? Вся страна готова помочь. Что нужно сделать? Мы сделаем все, что в наших силах, и если не в наших силах, скажите, что еще? Будем делать немедленно. Значит, ответ был в общем-то понятным. Ну, теперь понятным. Действительно, военные считали, что у них в руках есть все средства спасения, потому что эти лодки, повторяю… (Шум в зале) …подождите, я сейчас закончу ответ на этот вопрос … Потому что они полагали, что у них в руках есть эти все средства спасения. Так как лодка, повторяю, конструировалась с ними сразу, и эти оба аппарата на Северном флоте есть. Вот из этого они исходили. Теперь что касается иностранной помощи. Сразу же, как только иностранная помощь была предложена — это было 15-го числа— так сразу же с ней Куроедов согласился. Посчитаем. (Шум в зале, крики.) Путин. Это правда, правда. Телевидение? Значит, врет. Значит, врет. Значит, врет. Там есть на телевидении люди, которые сегодня орут больше всех и которые в течение 10 лет разрушали ту самую армию и флот, на которых сегодня гибнут люди. Вот сегодня они в первых рядах защитников этой армии. Тоже с целью дискредитации и окончательного развала армии и флота! За несколько лет они денег наворовали и теперь покупают всех и вся! Законы такие сделали! Мужчина. Господин президент, вопрос не к вам, а к тем, кто сидит рядом с вами. Почему лодка (неразборчиво название лодки) на ТОФ осталась, а нашу (то же название), которая раз в двадцать лет нужна, чтобы спасти кого-то, ее на иголки списали?! Вот товарищи пусть ответят, пожалуйста. Путин. Сейчас ответят. Я этого не знаю. То, что я знаю, я вам скажу, 15-го числа впервые военные атташе официально предложили помощь. 15-в, 16-е, 17-е, 18-е, 19-е, 20-е. 21-го они залезли в отсек. На шестой день. Мы считаем, что, если бы сразу же военные наши не понадеялись на свои спасательные средства, на которые они, естественно, надеялись, если бы сразу 13-го обратились к норвежцам, да? 13-е, 14-е, 15-е, 16-е, 17-е, 18-е. 19-го они бы залезли в лодку… Значит, теперь по поводу вот этих спасательных средств. Развалили все средства, нету ни шиша. В стране нет ни шиша! Вот и все! Потому что вот так… Крики в зале. Так они есть или нет? Вы же сказали… Путин. Нет, я вам сказал, что с этими лодками, сконструированными в конце 80-х годов, есть специальные средства спасения… Вот именно поэтому они мне сразу ответили, что у нас все эти средства есть, что касается аппаратуры для водолазов… (неразборчиво) Есть на Черноморском и есть на Балтике, по-моему. Но для спасения этих лодок они не были приспособлены. Вот и все. (Шум в зале.) Женщина. У меня просьба от имени всех матерей. Ответьте только, когда будут вскрыты все отсеки и когда мы их получим — живых или мертвых. Ответьте, как президент! Путин. Я отвечу так, как я это знаю сам. На сегодняшний день вчера мы вели переговоры с водолазами глубоководными, которые работают на, как вы знаете, на нефтяных вышках. Это же не военно-морские офицеры, не водолазы военно-морского флота Великобритании, не водолазы военно-морского флота Норвегии. Это коммерческие водолазы, которые работают на буровых и нефтяных вышках. Значит, они ответили, что они готовы к продолжению работ, но у них нет лицензии и нет согласия правительства. Я дал указание Министерству иностранных дел, и министр Иванов связался с норвежским правительством. Они там совещались часа полтора и потом ответили. Норвежское правительство рекомендует фирме продолжить работы. Первое. Секундочку. Второе. Но на усмотрение самой фирмы. Фирма, посовещавшись, таков согласие дала. Они готовы работать с нашими специалистами. Они поставили три условия: первое — смена экипажа подводников… ну, не подводников, а водолазов, замена оборудования и заключение контракта на работу. Мы готовы заключить с ними контракт на проплату, но мы не можем приказать не менять личный состав, который и так немало сделал… Они так, как наши спасатели, не работают—с риском для жизни. Наши работают — они, когда пытались спасти, рисковали собственной жизнью, Иностранцы не будут. Мы, к сожалению, их действиями не руководим, и понадобится какое-то время, когда они снова приступят к работе. При этом они в другие отсеки, начиная с восьмого… сразу же заявили, что они могут дойти только до переборки… до переборки между восьмым и седьмым отсеком не дойдут. Просто им оборудование, шланги не позволяют. Все. Ни одна страна в мире — я разговаривал с Тони Блэром. премьер-министром Великобритании, я разговаривал с президентом США Клинтоном — ни одна страна мира такой техникой не располагает, в том числе и Россия, чтобы вот сейчас, завтра все это поднять, вскрыть. Я могу вам точно и определенно сказать: мы ее не бросим, и мы будет работать. Выкрик. Через год? Путин. Нет, не через год, нет. Из зала. Корабль… (неразборчиво) Путин. Нет такого корабля. Если речь идет о подъеме, это может быть только международный проект, там не корабль, это нужны понтоны. Мы готовы проплатить, заключить контракты… Мужчина, (Неразборчиво)… поклялись своей жизнью защищать свою родину, Россию. И мы никак не поймем, что такое Россия?! Другой Мужчина. Нас все обманывают! Обманут еще! Детский голос. Мама! Мама! Мама! Женщина (сквозь рыдания). Где же мой сын?! Где мой сын?! Другая Женщина. Сколько времени они будут поднимать, сколько нам ждать здесь?! Сколько мне еще ждать сына?! Путин. Что касается… Я вас понимаю и понимаю, что невозможно уехать и сидеть невозможно. Женщина. Деньги последние остались… Путин. Что касается денег… Шум в зале, крики. Не в деньгах дело, а в родственниках! Когда отдадут наших детей?’ Не надо про деньги! Кто принимал решения о прекращении работ?! Путин. Я вам говорю. В восьмой отсек проникнуть сегодня невозможно. Ни нашим специалистам, ни иностранным. Вот и все, К сожалению. Если бы я мог, я бы сам туда залез. Я уже лазил туда, как вы знаете. Значит, ни наши, ни иностранные специалисты до восьмого отсека не дошли. Для того чтобы поднять… Я говорю ответственно, я не могу, знаете, прийти сейчас, наговорить и смыться отсюда. Я говорю вам так, как есть. Вот это тяжелая правда, но она правда. Ни наши и ни иностранные специалисты до восьмого отсека не доходят. Крики. Пусть режут! Путин. Я так и сказал им сегодня: режьте, но мы с вами должны понимать, что если есть какие-то теплые чувства, если есть какая-то надежда, то резать надо тоже с умом и осторожно… Крики. Не надо резать! Почему не надо?! Там нет живых! Путин. Будут резать! Теперь я вам хочу ответить по поводу того, что вы сказали, по поводу материальной стороны дела. Много всяких запутанных законов у нас существуют, которые не решают проблему, а только загоняют в угол. Что, я считаю, важно и нужно было бы сделать. Жена, если она здесь, я не знаю, по-моему, механика… (фамилия неразборчиво) Из зала. Нет ее. Путин. Неважно. Она в разговоре с командованием сказала, что они здесь жили и служили только из-за того, чтобы в течение десяти лет набрать деньги и обеспечить обучение ребенка. Значит, и она задала вопрос: можно ли решить вопрос таким образом, чтобы получить зарплату мужа за десять лет вперед. Вы знаете, я думаю, что это будет справедливо, если мы поступим таким образом. Страна не обеднеет… Мы возьмем среднее денежное содержание офицера… офицера! И семье каждого подводника за 10 лет вперед из этого расчета выдадим. Значит, вопрос только в том, как это сделать. Мы готовы это сделать в самое которое время. Правда, пугают, что люди получат деньги и какие-то криминальные… (неразборчиво) начнут грабить, но… Женщина. Владимир Владимирович! А вы знаете, сколько получает офицер? Путин. Да, мне сказали, что в среднем денежное содержание офицера… Выкрик. Лейтенанта? Путин. Нет, лейтенант не знаю, но среднее денежное довольствие офицера… секундочку… около 3 тысяч рублей. Взрыв эмоций в зале. Сколько?! Крики. А капитана? Путин. Нет? Ой, 6 тысяч рублей. Крики. Сколько?! Да вы что?! Путин. Я вам читаю справку, которая у меня… (Шум в зале.) Путин. Пожалуйста, чуть-чуть потише, а то я не слышу. Женщина. (Неразборчиво) …он получал две с половиной тысячи. Это разве деньги? Для офицера это позор! Путин. Да, это позор. Крики. Льготы! Не можем три месяца заплатить… Путин. Надо, чтобы это были не льготы, а живые деньги. Надо, чтобы офицеров в городах России не выбрасывали из автобусов за то, что они не заплатили за проезд. Надо, чтобы они получали достойное денежное содержание. На полторы-две тысячи жить невозможно. Крики. Правильно! Путин. А я поэтому и говорю, что поэтому у нас армия должна быть не так большой, но так, чтобы офицеры и их семьи жили достойно. Выкрик. А мичмана зарплата? Путин. Сейчас, секундочку. Я хочу, чтобы у нас… Женщина. Вы знаете, что у нас есть квартиры, в которых нет отопления? Ни воды горячей! Слава Богу, в этом году у нас была горячая вода, да. Мы платим бешеные деньги за электроэнергию… Путин. Я сейчас отвечу… (Детский плач.) Путин. Я считаю, что зарплата абсолютно нищенская. Поэтому я и сказал с самого начала, что мы должны иметь совсем другую армию. И не пыжиться. Считать, что мы должны иметь там миллионы, десятки лодок. Тридцать, десять, но обеспеченные всем. Чтобы офицеры жили нормально. К сожалению, сегодня мы всех проблем не решим… Выкрик. Извините, пожалуйста, господин президент!.. Путин. Извините, я закончу, и потом… Значит, что мне… какую справку дали. Подписал начальник штаба. Мичман, старшина команды — 3 тысячи… (неразборчиво)… Старший лейтенант-инженер — 3 тысячи… {неразборчиво). Старший… Выкрики. Неправда! Путин. Может, и неправда, но я читаю, что у меня есть. Дайте дочитать… Капитан-лейтенант, командир боевой части — 4800. Капитан третьего ранга, командир боевой части… Выкрики. Это с довольствием! А довольствие не дают три года! Путин. Я про другое сейчас. Капитан второго ранга — 5600, капитан первого ранга — 6500, капитан первого ранга, командир — 7730, капитан второго ранга, главный специалист — 6400, капитан первого ранга, начальник штаба — 8100. В среднем — 6 тысяч. Я про что говорю… Шум, крики. Эта информация завышена! Путин. Завышена или занижена? Выкрик. Занижена! Путин. Секундочку… секунду. Я прошу вас. Вы послушайте. И вы поймете, что я говорю. Сосредоточьте внимание… Я говорю о том, что мы возьмем среднюю заработную плату офицера, подчеркиваю — офицера, и выплатим всем семьям без исключения, в том числе рядовым матросам, в сумме за 10 лет вперед. Понимаете, о чем я говорю? Не 3 тысячи, а 3 тысячи, умноженные на 12 месяцев и на 10 лет. Выкрик. Зарплата — это зарплата, а вот с лодкой что нам делать?! Что?! Мальчики там лежат наши… Женщина из первого ряда. Владимир Владимирович! Вот вы как-то сказали, что раньше уважали дагестанцев, а после чеченского вторжения, когда они дали отпор, полюбили их. Я это помню. И вот на этой лодке был мой сын, Гаджиев… Он гражданский специалист… У него осталась жена и две девочки… А я так поняла, что деньги дадут только членам экипажа. Я ничего не смогу делать… Я вас очень прошу… Вот вы не оставьте… Путин. Хорошо. Согласен. Мы его приравняем к членам экипажа. Женщина. Спасибо! Мужчина. Раньше была такая организация — Эпрон. Тогда люди стремились служить туда, сейчас ее нет. И мне… у меня слезы лились из глаз, когда сказали, что в Советском Союзе два подводника — один на ЧФ, другой на ТФ. Это что? Организация или как? Это специальная организация была, и вдруг она исчезла… Это вот к этим товарищам… (показывает на главкома ВМФ Куроедова и командующего Северным флотом Попова). Путин. Что я могу сказать? Что касается глубоководных водолазов, они были раньше в Советском Союзе и сегодня…. (неразборчиво)… я не знаю, Что касается непосредственно спасения этих лодок, то я уже говорил, что расчет был на то, что штатные средства спасения, разработанные для этих лодок, сработают. Что касается глубоководных, то и вот норвежцы пришли, они же не военные, пришли коммерческие фирмы, которые работают… Мужчина. Когда вы их обеспечите жильем? Путин. Кого? Мужчина. Вдов. Что теперь будет с вдовами? В какой срок они будут обеспечены жильем? Путин Значит, я предполагаю такое решение. Оно будет, наверное, зависеть от обобщения информации. Мы можем, не можем, а обязаны… Женам членов экипажа мы приобретем просто квартиры, дома… Я думаю, в Центральной части, в районе Москвы, Петербурга. Если кто-то пожелает в другой части, то в другой. Здесь 48 семей, по-моему, здесь живет, и если все закончится так трагически… (неразборчиво)… понятно, что им здесь делать нечего, потому что они были здесь с мужьями… Выкрик. Проблемы не будет с жильем, мы так поняли? Путин. Да, проблемы не будет. Я, уезжая, дал поручения правительству, и они сейчас готовят постановление правительства, И все, кто здесь, например, проживает или проживали, допустим, в общежитиях в других городах, они все будут обеспечены. (Женщине в проходе становится плохо, ее выносят из зала на руках над головами людей.) Выкрик. А те, кто из Белоруссии? Путин. Что касается других стран — из Белоруссии, из Украины— то не имеет значения, из какой страны. Они наши моряки… Женщина. Мой сын 15 лет на Севере работал! Не ел, не пил, детям не мог ничего купить. И только ценой смерти заработал нам квартиру! Почему? О живых надо заботиться было! Путин. Мне не хочется говорить это. Но вы мне не оставляете выбора. За те 100 дней, которые я являюсь президентом, я готов ответить. За все остальные 15 лет я готов сесть с вами за одну скамейку и задавать эти вопросы другим. Женщина. В Питере квартиру можно получить? Путин. У вас кто? Женщина. Муж. Путин. Конечно, можно. Женщина. А я с родителями живу, не всю же жизнь мне с родителями жить. Им можно квартиру дать? Путин. Ну поймите… Мы же не можем расселить на основании этой трагедии весь Североморск… Другая Женщина. Мы с Украины. У меня был сын. Он холост. Значит, мы уехали отсюда к себе — и все? Вы сказали—членам семьи… Путин. Поможем. Женщина. А если он холост? Путин. Я же сказал: среднюю зарплату офицера за десять лет вперед! Женщина. А если деньги на Украину придут, с нас снимут налоги? Путин. Да зачем на Украину. Мы вам прямо здесь дадим, на месте, в качестве гуманитарной помощи. Через один из фондов, негосударственных фондов… Женщина. У нас налоги берут два процента. Сейчас дадите? Путин. Ну не сейчас… Я с собой не привез (Шум в зале, смех.) Мужчина. Я офицер запаса. У меня сын. Он не один год прожил с девушкой, у них ребенок. У них гражданский брак. Им что, ничего не дадут? Путин. Я не моряк, но я юрист. Они вели общее хозяйство? Мужчина. Вели. Путин. Значит, муж и жена. Мужчина. И еще один вопрос! Что будет известно о наших детях? Путин. Все! Мужчина (кричит) Есть один вопрос к вам! Не про деньги! Когда вы лодку поднимете?! Когда?! Путин. Я согласен с вами. Я отвечал уже, но задан был вопрос о материальной стороне. Я обязан был на него ответить. Молодая Женщина. Ну вот! Все решают свои финансовые проблемы. А мне нужен мой брат! Я не чувствую, что он мертвый! Мужчина. (Неразборчиво)… забери деньги ваши! Хочу труп свой иметь — живой или мертвый! (Неразборчиво)… поднять лодку надо! А не деньги… (Шум в зале.) Путин. Я прошу прощения, пожалуйста, чуть потише, иначе не слышно… (Шум. Неразборчивые выкрики.) Женщина (кричит, голос срывается на каждой фразе). Вы скажите нам честно… Ну, нет у нас специалистов, что ли? Мы такое горе переживаем! Люди уже навзрыд плачут! Скажите честно! Пускай снимают погоны! Ищите специалистов! Пусть достанут! Я не могу больше! Ищите, не бросайте! Ищите! Не нужны нам деньги. Они нам живые нужны! V нас бы все было! У детей — отцы, у жен — мужья! Они верили в государство, что их спасут! Как вы не понимаете, что они верили! Путин (тихо). Мы пригласили специалистов, всех, которые… Крики. Хоть пять человек спасти! Сволочи! Женщина. Они предлагают помощь нам! Почему помощь не принимают?! Наши нефтяники, мурманские! У них стоят понтоны под Африкой! Они предлагали помощь. Нет, нашим не надо ничего. Потому что не верят нашим ребятам! Путин. Что касается возможностей наших специалистов, которые работают где-то за границей — в Африке или где-то там… Сами по себе специалисты, какими бы хорошими они ни были, даже если они имеют с собой скафандры, не смогут работать без судна, оборудованного в соответствии с элементами…(неразборчиво). Судно из района Африки пришло бы за месяц. Понятно? Женщина. Но можно было бы поговорить… Путин. Поговорить можно. Но судно мы с вами сюда не принесем. Даже с Черноморского флота не принесем. Он будет идти месяц — два. Специалистов мы вызвали. Специалисты приехали. (Крики, Шум в зале.) Путин. Послушайте, я говорю, но, видно, есть люди, которые не хотят слышать. Или не слышат, потому что сердце не дает, или нервы не дают. И я тоже задавал точно такой же вопрос. Точно такой же. Специалистов, о которых вы сказали неужели нет. Вот приехали норвеги и сказали: дальше восьмого отсека не пойдем. Не можем. (Шум, крики.) Мужчина (кричит). Почему на самолете не отправили?! Что, нельзя, что ли? Путин. Нет, нельзя. Судно на самолете не перевезешь. Водолазы не работают без судна! Вообще не работают без судна! Мужчина. Аппарат, что, не влезет?! Путин. Нет, не влезет! Аппараты такие громоздкие, они могут размещаться только на судах! Судно может прийти только морем! (Шум, крики.) Путин. Вы знаете, никакой другой информации, никаких других версий у нас нет. Или действительно столкновение, или мина, возможно, взрыв внутри лодки, хотя специалисты так не считают — практически нереально, но теоретически возможно. Я повторяю: я кроме военных общался еще с техническими специалистами, вот, значит, пробоина очень большая — полтора на два метра. Видимо, от взрыва. Взрыв такой мощный был, что, конечно, в первых отсеках трагедия произошла в течение полутора — двух минут… Мужчина. Скажите, пожалуйста! Я не призываю вас к сталинским репрессиям, но как вы считаете, за свою некомпетентность кто-нибудь должен ответить? И кто будет определять эту некомпетентность? Они же сами? Или кто? Путин. Нет, нет. Значит, я считаю, что за некомпетентность, за преступную халатность, за все другое, что привело к трагедии, если виновные есть, они должны ответить за то, что… за содеянное, скажем прямо. Или за преступную бездеятельность, есть такая формулировка. Но хочу сказать вам свою позицию, в этом зале хочу ее сказать совершенно откровенно и публично. Знаете, для меня самое простое взять и посадить кого-нибудь. Или снять кого-нибудь. Считаю, что это абсолютно нечестно. Это можно и обязательно нужно будет сделать, но только после того, когда будет ясно, кто и в чем виноват. Знаете, самый простой вариант — все закрыть. Так у нас было часто — все закрыли, разобрались, наказали. Мы не должны так поступать. Ведь знаете, что, ведь люди, которые пытались спасти ваших близких… (Шум в зале) извините, я закончу…они же такие же моряки, как которые терпят бедствие на лодке, понимаете? Вот именно на таких людях… Они же получают… они страдают. Страдают их семьи. Взять и свалить на них всю ответственность — это самое простое. Это нечестно. И неправильно. Этим мы не устраним причины таких катастроф. Женщина. В субботу все женщины в пять часов вечера уже знали о том, что лодка затонула! И еще, скажите, пожалуйста, когда вы достанете наших мальчиков? Срок, конкретный. Путин. Сроки конкретные вот прямо сейчас назвать не сможет никто. Потому что это зависит от деятельности специалистов, водолазов и глубоководников, Работы будут начаты сразу же, как специалисты будут на месте… Крики. Когда?! Путин. Мы готовы это сделать сейчас. Я вам уже отвечал на этот вопрос, они сказали, что им нужно сменить водолазов и сменить технику. Они дали согласие и будут продолжать работы. Обещали в самое ближайшее время. Женщина. Мы вчера узнали, нам вот (кивает на Куроедова и Попова) сказали, что их достанут через год! Путин. Нет, нет! В течение десяти дней норвеги приедут. Через неделю. Молодой Мужчина. Владимир Владимирович! Есть такая ситуация на флоте. Я знаю несколько семей, которые не успели расписаться. Я не знаю, у меня самого жена… то есть жена брата… они не успели расписаться, но она уже на восьмом месяце, в положении. То есть, можно как-то перепрыгнуть закон, документы какие-то, то есть, что вот она будет носить фамилию там, или ребенок. Можно? Путин. Сделаем, Можно. Мужчина. К кому обратиться? Путин. Я вам сейчас говорю — сделаем. Мужчина. Так к кому завтра я обращусь… Путин. Да ни к кому не надо! Сделаем, и все! Мужчина. Вы говорите сделаем, а мне завтра уезжать; мне брата надо отвозить, маму в Москву. Путин. Она здесь живет? Мужчина. Она здесь присутствует. Путин. Нет, живет она здесь? Мужчина. Да она вообще не выходит, лежит фактически под капельницей. Путин. Нет, секундочку, проживает она здесь постоянно? Мужчина. Кто, мама? Путин. Да нет, жена. Мужчина. Да, здесь… Они не успели расписаться… Путин. Мы эту проблему решим… Подойдите к командиру или к Ирине Юрьевне. Ирина Юрьевна, где вы? Вот к Ирине Юрьевне, супруге командира экипажа. Пожилой Мужчина. (Неразборчиво)… пройдите по домам, посмотрите, как люди живут. А корабли? Ремонтной базы практически нет. Сегодня сюда, на Север, служить не хотят идти. И кто жил здесь, уезжает. А завтра кто здесь останется вообще? {Неразборчиво.) К вам огромная просьба: все-таки повернуться к военным всем, к Северу в частности. Вы меня извините, противник, он очень умный. С ним нужно считаться. Первое, что он делает — через умы он насаждает…Что это такое! Половина передач, даже больше — четыре пятых передач по телевидению — это сплошные убийства, насилие, голые бабы и все прочее, когда это прекратится, в конце концов?! Если денег не хватает, Владимир Владимирович, у вас есть аппарат. Все эти толстосумы, которые есть, Березовский там и прочие, с ним связаны… Посадить и пускай нормальная экономика будет у государства! Путин. Что касается условий жизни и содержания флота, вы знаете, что я здесь не первый раз и не последний. Но вопрос вы затронули кардинальный. Именно этой проблеме: состоянию флота, соотношению того, что нам нужно — этому был посвящен последний Совет безопасности, и решения приняты. Мужчина. Военные — это производная государства… Мы воспитывались на нашей культуре, которая была. Раньше мы с удовольствием столько песен слушали, пели и так далее! А сегодня — тыдыт-ты-дыт, тыдыт-тыдыт! (Смех в зале.) Путин. Денег наворовали, купили средства массовой информации и манипулируют общественным мнением, вот и все. Непростой вопрос, к сожалению, со средствами массовой информации. Согласен с вами, что хотя бы какие-то критерии морали там должны соблюдаться… Мужчина. Нельзя ли у нас здесь организовать, ЗАТО, но не офшор — у нас тут честные люди живут… Путин. Я вам сейчас все объясню… Вы ставите вопрос, чтобы организовать, ЗАТО. Я всем собравшимся поясню, что такое, ЗАТО. Это зона, в которой фирмам, которые в ней зарегистрированы, предоставляются льготы. И эти фирмы не платят деньги в федеральный бюджет, а платят чуть побольше в местный. Зато сами они имеют… Значит, они платят немножко в местный, так? А себе в карман кладут миллиарды. Значит, чтобы было более ясное представление, о каких размерах идет речь— в прошлом году в одном, ЗАТО фирма из пяти человек зарегистрировалась, смылила восемь миллиардов и за семь месяцев растворилась. В другом ЗАТО фирма из девяти человек смылила 15 миллиардов за семь месяцев и исчезла. Лучше бы мы эти деньги собрали в федеральный бюджет и пустили бы на флот. Все вот эти, ЗАТО, было их… не помню, около 20… Дума не пропускала закон… (неразборчиво)… мы вынуждены были с этим согласиться. Два оставили. И все наши финансовые, нефтяные компании сразу все почти перерегистрировались туда. И в этих, ЗАТО двух все сидят. Не платят ни шиша в федеральный бюджет. Опять растаскивают по карманам. Как только мы, ЗАТО создадим, как мухи на мед или на что-нибудь другое здесь соберутся массы людей, которых вы никогда не увидите. И денег не увидите. Ну, может быть, чуть-чуть подмандят, женщины меня извинят, внешний вид зданий. А государство на этом потеряет, флот потеряет. Мужчина. Спасательные снаряды в реальных условиях показали свою неэффективность… Нужны водолазы. Намерены ли вы поставить вопрос, как сейчас будут подводники плавать? Путин. Правильный вопрос. Я уже дал соответствующее поручение. Будет разработана специальная программа, направленная на создание всех вот этих необходимых средств. (Вопрос, неразборчиво.) Путин. Геннадий Петрович рассказывал мне о походе предыдущем. Довольно подробно. Хороший он был человек. И ребята хорошие… (Читает записки.) Как будет решаться вопрос образования детей военнослужащих, отдавших свою жизнь за Родину? Вы знаете, у нас сейчас есть платное, есть бесплатное образование. Мы сформулируем насчет бесплатного образования в том приказе, который напишем. Мужчина (кричит). Владимир Владимирович! Я приехал сюда на родную кровь посмотреть! Будет она или нет?! Поднимут или нет? Я приехал, чтобы своего ребёночка … Надо поднять лодку!.. Путин. Сейчас, извините… Мы все сделаем для того, чтобы поднять… Значит, мы готовы оказать помощь, в том числе направить на обучение детей. Звучало, что деньги обесцениваются. Пожалуйста, положите в банк. Банки ненадежны. Пожалуйста, положим в иностранный банк. Это не значит, что за границей нужно положить эти деньги. Здесь, в России. Это надежно. И банк будет работать по российским законам. И эти деньги будут в России… Мужчина. Извините, я перебью немножко вас. У нас лодка потонула! Что такое для России 100 человек? Это мизерная капля! Надо поднять ее! И помогать тем детям, которые там погибли! (Шум, крики.) Путин. У меня язык не поворачивается говорить об увековечении памяти… Я могу вам дать честное слово, что мы сделаем все, чтобы поднять лодку. Женщина, можно узнать: это правда, что по всей России с завтрашнего дня объявляют траур? Путин. Правда. Крики. Зачем?! Женщина (срываясь на крик). А почему?! Ведь еще ни одного человека не вытащили, ни одного! Путин. Да, согласен. Значит, я объясню. У нас нет сомнений в том, что часть экипажа погибла. Крики. Зачем?! Так ведь часть экипажа, не весь экипаж! Ни одного не похоронили! Не надо траур! Вытащите всех, а потом объявляйте траур! Путин…Ни наши специалисты, ни иностранные не могут пока пройти… Женщина. Так зачем тогда эта болтовня здесь?! Зачем собрали здесь? Путин. Значит… Я прощу прощения… Что? А, насчет траура… Вы знаете, что было два взрыва, один очень мощный. Дырка в корпусе — полтора на два метра. Мы с вами знаем уже достоверно, что часть экипажа погибла… Крики. Рано еще объявлять траур! Путин. Вы знаете, что норвежцы прекратили работы потому, что… Они объявили: У нас контракт на спасение экипажа, живого. По нашему мнению, все, трагедия закончилась. Значит, если речь идет о подъеме тел, то у нас такого контракта нет. И мы просим, чтобы нам правительство Норвегии выдало лицензию на другой вид работ… Мужчина. Сколько это ждать, сколько это реально? Можете сказать? Путин. Нет, реально не могу. Это будет зависеть от тех, кто будет работать. Крики. Отмените траур! Путин. Мы можем прекратить там траурную музыку и так далее. Но сейчас в Москве 23 часа 10 минут, на Дальнем Востоке — утро. Там уже… Я могу и обязательно это сделаю… с тем, чтобы телевидение не усердствовало, не раскручивало эту тему, там, траурные мелодии. Скажу, что по вашей просьбе. Мужчина. Владимир Владимирович! Вы понимаете, каждая семья приезжает с какой мыслью?.. Забрать своего сына отсюда, с лодки и похоронить где-нибудь в своем месте. Вы согласны с этим? Путин. Согласен. Мужчина. Как вот именно… два месяца ждать, три? Я не могу ждать… у меня город Запорожье ждет. Хотя бы цинковый гроб, положить хоть что-то, что там от него осталось… Я уже ничего не могу… Я не знаю, что отвечать даже, понимаете. Путин. Я думаю, что отвечать нужно следующее… Может, действительно, не сидеть здесь. Работы будут продолжены, и будет сделано все для того, чтобы поднять… Мужчина. Почему вы только сейчас прилетели? Путин. Я самого начала должен был для себя решить; лететь или не лететь? И я спросил военных: я могу там чем-нибудь помочь? Они твердо сказали: Нет! Да один слух, что я сюда приеду, что тут произвел бы? Никакой работы бы не было несколько дней! А представляете, сколько людей со мной понаедет? Столько людей с сопровождающими лицами? А ведь это было бы очень простое решение. Я бы прикрыл себе одно место. Команды раздал, они не выполнили —- получите! Женщина. А вы им доверяете? Да надо их посадить! Они же вас, президента, обманули! (Женщину усаживают.) Путин. Не надо усаживать! Пусть скажет! Поднимите ее, пусть скажет! Пусть высказывается. Знаете, нам всем здесь больно… Крики. Они обманули нас! Путин. Нельзя сказать, что они обманули… Ведь они правду сказали. Эти спасательные средства были. Но не сработали. Крики. Обманули! Мужчина. Вот сидят два командира. Они прекрасно знают, что с 83-го года аварийно-спасательные службы не в состоянии. В 83-м году на Камчатке была авария. На 30 метрах. Вся аварийная служба флота ничего не смогла… (неразборчиво) А они говорили вам, что у них все есть! Эти люди обманули президента! Где офицерская честь?! За это снимают погоны и ордена! Путин. Они говорили, что аппараты для спасения у них есть… Крики. 50-х годов! Мужчина. Правильно ли мы поняли, что работа со спасательными снарядами, это была узаконенная совершенно работа, предусмотренная всеми документами… Путин. Да. Мужчина… А вот все, что творилось с водолазами, — это импровизация, которая просто в знак благодарности нам сделана? Путин. Да это была импровизация на самом деле. Штатные спасательные работы были закончены неудачно. Мужчина. И мы должны всех за это благодарить? И никакой ответственности за это командование, естественно, нести не будет. Правильно я понял ваш подход? Путин. Штатная работа по спасению предусмотрена этими глубоководными аппаратами. Мужчина. То есть, все это, отвечая на вопрос о трауре, все остальное документами не предусмотрено, — это просто уже подарок нам? Правильно я понял? Крики. Подачка! Путин. Я не совсем понял… Мужчина. Потому что, если предусмотрено ВМФ спасение с помощью спасательных снарядов и больше ничего не предусмотрено… Путин. Так. Мужчина…То дальше уже вдруг появляются водолазы. Это импровизация. Это нам подарок, могли бы этого и не делать? Путин. Да, могли не делать. Но это не подарок, это усилия, которые прилагало командование сверх того, что положено по штату, что называется. Это… Мужчина. А траур объявлен и считают погибшими, потому что нет средств на это и времени? Путин. На что нет? Крик. На водолазов! Мужчина. На то, чтобы взять самых лучших водолазов… Путин. Да ведь, пожалуйста, мы готовы водолазов… Мужчина. Так сейчас уже поздно! Это же совершенно очевидно. Путин. Так и раньше были готовы… Крик. Так где же они?! Мужчина. Тогда мы не поняли друг друга. Я еще раз тогда повторяю вопрос: если у нас предусмотрены штатно только спасательные снаряды и больше ничего у нас в России нет… Значит, тогда, когда нам говорили, что все средства использованы, самые наилучшие из них, потому что другого ничего нет… Путин. Да нет, не потому, что другого ничего нет, а потому что рассчитывали на что, эти средства… Мужчина. У нас есть или нет глубоководные водолазы?! Путин. Их нет. Можно было бы сразу заказать другим. Но рассчитывали на то, что эти средства сработают. (Выкрики.) Путин. Нет, минуточку! Мужчина. Они не получили от экипажа ни одного сообщения! Не установили связь! Все эти средства рассчитаны для работы чуть не на ровном киле! Путин. Так рассчитано… Мужчина. …А не при всех этих реальных повреждениях, которые там были, Так рассчитано! Так вот я поэтому и говорю—логика-то какая! —если вы это уже знали, что требуется потом, раз они действовали по документам, раз ничего нет, так что ж не действовали?! Путин. Секундочку. Они действовали по документам, действовали так, как они должны были действовать. Когда убедились в том, что их средства не эффективны, использовали другие. Вот и все. Крики. Запустили аварийно-спасательную службу! Путин. Что касается того, что запустили аварийно-спасательную службу… Значит, положим, допустим, что не доверяете нашим военным, что, я понимаю, в вашем положении, наверно, естественно… Но нейтральным доверяем? Так вот, они установили, что там трещина. Поэтому не могли… Женщина (кричит). Восемь дней. Уже было видно на второй день, что ничего не получается, правильно? Норвежцы пришли, за восемь часов сделали! Вот… объясните нам все это! Вот как вы это прокомментируете?! Значит, что, мы вообще… что, не видело командование, что восемь дней не получается ничего? Что, не видело оно этого? Или видело и нам, вот тут восемь дней сидящим, врало?! (Голос срывается.) Путин. Значит, восемь дней не получалось не только потому, что не видели или видели. Восемь дней не получалось, потому что им не давал работать шторм. Юноша. Норвеги залезли за один час! Почему, блин, секретность… вызывать — не вызывать… Путин. Норвежцы пришли на пятый день, а залезли на шестой. И у правительства Норвегии нет, кстати, таких водолазов, они коммерческих взяли… Женщина. Неужели во всей стране специалистов нет? Путин. Во всем мире нет. Женщина. (Неразборчиво) …лодка лежала под таким углом, что не могли пристыковаться… что это было очевидно… Путин. Нет, нет, нет! Я разговаривал… Что касается аппаратов и их свойств… Если лодка лежит горизонтально, то аппарат должен идти горизонтально. Если лодка под углом, то и аппарат… Крики. Не присасывается! Путин. Нет, присасывается, если не повреждена поверхность, то присасывается. И если там внутри нет воды. (Шум, выкрики.) Путин. Это дело комиссии, это комиссия должна разобраться, детально, технически, почему не присасывались—потому, что была повреждена, или потому, что там уже была вода. Крики. А норвежцы?! Путин. Норвежцы нет. Они не присосались. Они вручную работали, по-простому. Действовали старыми дедовскими методами. Просто подошли, подобрали ключи. Сделали ключ. Но они не делали так, как эти аппараты предусматривают; сесть, присосаться… Из зала. А мы не могли. Господи… Мужчина. Многое можно сейчас говорить… У меня есть жена. Ее тут сейчас нет… но я хочу сказать от всех матерей спасибо за то, что вы сегодня среди нас присутствуете… Путин. Я, по-моему, не в первый раз… Я езжу по стране, если вы заметили. Но 140 миллионов жителей… Что касается Северного флота, других флотов, меня тут видели не раз. Другой Мужчина. Я тоже благодарю, но… и от них попросить вас… (‘неразборчиво} чтобы вы попросили прощения у вдов и матерей… Путин. Я думаю, что если бы вы внимательно отнеслись к началу нашей беседы… я с этого начал. Ну что говорить. Вы правы. Вы абсолютно правы. Просто я с этого практически начал нашу беседу. Женщина. (Неразборчиво)… водолазы не могут работать внутри лодки из-за воды. Может быть, можно теперь подать воздух в лодку? Путин. Дополнительно обсудим со специалистами. Другая Женщина. Вот на Филиппинах ныряют за жемчугом на шестьдесят метров без аквалангов! Может быть, позвать их… попросить, может, найдутся желающие. Пройти… (Смех в зале.) Путин. Пройти куда? Женщина. В отсеки. Путин. Они же ныряют на 60 метров, а не на 120… И потом, в девятом отсеке не просто вода, там перекручено все. Там каши столько… никакие водолазы, которые не подготовлены, не пройдут… Мужчина. (Неразборчиво)… Я так понимаю, что вы ее там оставите… Путин. Что я могу вам на это сказать? У нас у всех горе. У вас — самое большое. Я не имею права, у меня язык не поворачивается, говорить некоторых вещей, но если мне задают такие вопросы, то я должен на них отвечать. Вы не правы. Четыре атомных подлодки лежат на дне океана без всяких шансов. Эту мы должны попробовать вытащить. Это займёт время, это займёт времени столько, сколько нужно специалистам. Это не зависит от нас. Помните… (неразборчиво) если даже вместе собрать девять беременных женщин, ребенок все равно не родится через месяц. Так же и здесь, нужно подогнать понтоны, нужно их расставить, нужно организовать эту работу. Если они говорят, что им потребуется три-четыре месяца, значит, потребуется это время. Мы еще раз проанализируем эту ситуацию, так, И если и можно будет сделать раньше, ускорить, значит, максимально ускорим. Но знаете, это огромная трагедия. Но мы с вами понимаем, что лодка, которая всплывает на перископную глубину, вы уж меня простите, вы задали вопрос, я обязан отвечать, весь экипаж сидит на боевом расчете, 75% экипажа находится в первом, втором, третьем отсеке, которые были уничтожены взрывом мгновенно, Взрыв огромной силы, который дырку там такую пробил, полтора на два метра. Вот из-за этого… Вот это правда. Можно говорить о причинах и поиске этих причин. Мы обязаны это сделать. Поэтому мы подтащим туда… чтобы ребят достать. Получится, не получится — на мели будем доставать. Мы не бросим их, мы будем это делать. Но сказать, что мы сделаем это за неделю… Никто не сможет сделать это за неделю — ни мы, ни американцы. Путин (читает записки и отвечает). Все будут получать соответствующие средства, с квартирами организуем. Крик. Мы не проживем без помощи! Нам сын помогал. Путин. Мы же выплатим деньги. За десять лет вперед! | Ом же из этих зарплат вам помогал! (Шум в зале.) Путин. Что могу сказать в завершение. Если будет обнаружено, что эта трагедия имела… (неразборчиво) то они действовали в интересах тех людей, которые их содержат. Этим людям не очень нравилось, что начали прищемлять. (Неразборчиво.) И в этой ситуации они совершенно бессовестно… (неразборчиво) но все знают, что в их среде, профессионалов, это воспринимается именно так, они между собой не скрывают. Схема действий их и логика очень npoстая. Очень простая. Воздействовать на массовую аудиторию, таким образом показать военному руководству, политическому руководству страны, что мы в них нуждаемся, что мы у них на крючке, что мы должны их бояться, слушаться и согласиться с тем, что они и дальше будут обворовывать страну, армию и флот. Вот на самом деле истинная цель их действий. Но мы не можем сказать им: Прекратите! — Так бы правильно сказать, но… (неразборчиво) надо более талантливо, правдиво, точно и в срок самим осуществлять информационную политику. Но это требует сил, средств и хороших специалистов. Спасибо вам большое. Женщина. Нам сказали страшную правду, что их поднимут через год. Путин. Нет! Нет! Нет! Нет! Через несколько недель. Женщина. Спасибо вам большое. Надежда только на вас — на то, что поднимете наших мальчиков (плачет). (Шум в зале.) Другая Женщина. Мы уже стали переливать из пустого в порожнее! Человек нам ответил на все вопросы. Я вам очень благодарна. Путин. Что касается документального… (неразборчиво) что объявляют людей без вести… Я узнаю, кто это все придумал. Мужчина. (Неразборчиво)…потому что сухопутные генералы, какие бы умные они ни были, они не понимают, что нужно флоту. Я лично не верю в то, что если бы у адмирала Попова под рукой были все-все нормальные средства, это раз, аварийно-спасательная служба — два, она была бы на учениях отработана— три, то там бы погибли люди. Другая сторона дела — отучить адмиралов и генералов бояться докладывать истинную обстановку дел. У них какой-то страх существует! Не надо ничего бояться! Вспомните адмирала Кузнецова! Он не боялся говорить Сталину самую страшную правду. Да, он горел, да, его снимали, да, его чуть не судили… Потому что если Россия сейчас останется без флота, ее просто-напросто не будет, и вы лучше всех понимаете, что северные рубежи— на чем они держатся? — да вот на этих мальчишках, которые, им по 27-25 лет. Они верят вам. Мы в свое время тоже верили своему главкому. И другим. И эта вера всегда была — что пошел в море и ничего с тобой не случится. Случилось— значит, все будет нормально. Спасут, помогут. Сейчас этого нет, надо правде смотреть в глаза и матерям в том числе. А вера, Владимир Владимирович, будет только тогда, когда главком ВМФ будет подчиняться лично вам! А то пришел десантник— давай, десантные войска самые-самые, пришел танкист— давай, пришел РВСН – давай. А флот как был там на задворках, душили… его 15 лет душили, за 15 лет развалили’ И как мы тут жили, по шесть месяцев не получая зарплату. Я сам был командиром части, ко мне приходили жены — дайте зарплату! Дети голодные. И не где-нибудь, а в Североморске! Путин. Сейчас платят? Мужчина Ну, сейчас да… (Шум, выкрики.) Мужчина. Старики сейчас уйдут, молодежи нет, на чем в море… с кем в море выходить? Женщина. Сыновей не будем отдавать! Нет ни на кого надежды! Путин. То, что вы сейчас сказали, это не вопрос, а задача для нас, а что касается нашей сегодняшней беседы, то мы будем выполнять все возможное. Обнимаю вас. | |