Якимов С., Додонов В. Статьи из Интернета и прессы. Дело о занятии острова Тсу-Сима

История не терпит сослагательного наклонения. И тем не менее за пол века до трагедии Цусимы у России был шанс ее избежать……….

Прохладным петербургским утром 1850 года генерал- адмирал Великий князь Констан­тин по обыкновению после завт­рака проследовал в свой кабинет, где на письменном столе его ожи­дали стопки бумаг, доставленных курьером Морского министерства. Надломив массивный сургуч, он вскрыл конверт с инициалами капитана 1 ранга Лихачева, ко­мандовавшего отрядом кораблей, направленных с Балтики в воды Тихого океана. Это были самые современные и быстроходные ко­рабли флота — клиперы и корветы «Боярин», «Посадник», «Воевода», «Наездник», «Разбойник», «Аб­рек» и фрегат «Светлана». На их экипажи возлагалась охрана рос­сийской дипломатической миссии в охваченном «опиумной вой­ной» Китае. После взятия Пекина войсками англо-французской ко­алиции российские дипломаты в сопровождении флотского караула были доставлены в китайскую столицу, где состоялось подписа­ние договора, закрепившего за Россией земли по левому берегу Амура и Уссури со всеми приле­гающими гаванями.

Присоединение к России об­ширного Приморского края поста­вило перед правительством слож­ную задачу обустройства портов для боевых кораблей и торговых судов. Отряд Лихачева совершал многомесячные переходы, преодо­левая тысячи миль от берегов Китая до бухты Золотой Рог. За все это время флагману лишь изред­ка удавалось покинуть палубу в поиске удобных мест корабельных стоянок. Так ему удалось догово­риться с властями Японии, раз­решившими заходы российских кораблей в порт Нагасаки. Здесь имелись небольшая мастерская и необходимый набор инструментов для несложного ремонта. В арен­дованном буддийском храме раз­местились экипажи и госпиталь для больных.

Из инструкции Морского министерства России капи­танам кораблей Балтийско­го флота 1857 года: «Восточ­ные русские порты не могут быть избраны для освежения и восстановления сил ко­манд» .

Раздумья над навигационной картой убедили Лихачева в том, что дальневосточные моря России не более чем её внутренние воды. А проливы Лаперуза и Сангарс- кий вели в самую пустынную часть Великого океана. И только Корейский пролив выводил на мировую судоходную «дорогу».

В письме к генерал-адмиралу Лихачев писал: «Если каждо­му из трёх проливов может быть присвоено название дверей — главные ворота будут посереди­не, коих как часовой на страже стоит остров Тсу-Сима».

Лежащие на широте Средизем­номорья острова, площадь которых не превышает нескольких сотен километров, невольно привлекали к себе внимание. После их посе­щения Лихачев пришёл к выво­ду, что в бухтах Тсу-Симы могли надежно укрыться флоты всего мира. Один из российских офице­ров вспоминал, что не видел ни­когда и ничего похожего по красо­те, чем эта местность. С холмов, поросших лесом, открывалась без­брежная водная даль.

Лихачев полагал, что именно здесь следовало строить главную базу Тихоокеанской эскадры. Слишком велика была опасность того, что моряки на Дальнем Вос­токе могли оказаться в положении Черноморского и Балтийского фло­тов , вынужденных идти пролива­ми под контролем иностранных держав. План, предложенный им Морскому министерству, включал несколько пунктов. Во-первых, следовало купить у японцев один из островов или какую-либо их часть. Затем добиться уступок для размещения российских кораблей. И наконец — полного запрета на посещение Тсу-Симы всеми ев­ропейцами.

«Я больше всего боюсь потерять время, чтобы у нас не вырвали этот драгоценный кусок, прежде чем будет принято какое-либо ре­шение», — доносил Лихачев.

Содержание письма, направлен­ное Великому князю Константину, имело важное значение. Об этом он сообщил своему брату императору Александру II и в этот же день был принят в Зимнем дворце.

Присутствовавший на встре­че министр иностранных дел Горчаков попросил императора не поручать его министерству ве­дение этого дела. Назначение на­местником Дальнего Востока Муравьева-Амурского ухудшило от­ношения с Японией. Захват ост­рова Тсу-Сима мог привести к краху усилий российской дипло­матии. К тому же среди чинов­ников министерства не было специалистов, способных выпол­нить эту миссию. Александр II разрешил Лиха­чеву действовать самостоятельно. И прежде всего без согласования с японцами ему следовало занять часть Тсу-Симы, стараясь при этом не вызывать официальных протестов. Из секретного послания министра иностранных дел A.M.Горчакова капитану 1 ранга Лихачеву: «Его Величе­ство вполне разделяет Ваше мнение, сколько бы для нас желательно стать на нем (на острове Тсу-Сима) твердой но­гой. Его Величеству неугодно, чтобы из этого был поднят дипломатический шум. И посему ведение этого дела поручается Вам. Все Ваши переговоры отнюдь не долж­ны принять дипломатичес­ких форм, а должны быть ве­дены на первый раз в виде частной сделки нашей эскад­ры и местных властей. Повто­ряю, что в этом Его Величество вполне надеется на Ваш опыт и благоразумие».

Лишь в конце того же года ин­струкция вместе с дипломатичес­кой почтой попала на флагманс­кий корабль. У Лихачева оказа­лись развязаны руки, и он при­ступил к действиям. На Тсу-Симу послали клипер «Посадник». Ко­мандовавший им Н.А.Бирилев был известен своей храбростью и предприимчивостью. Во время обороны Севастополя он совершал ночные рейды в тыл противника и в награду за смелость получил золотое оружие.

Уже в марте 1861 г. клипер под Андреевским флагом встал на якорь в одной из бухт Тсу-Симы. Во время перехода штормовые ветра повредили часть такелажа. И высадившийся на берег Бирилев потребовал от губернатора ос­трова помощь для ремонта кора­бельной оснастки. Толпы местных жителей в белых одеждах повсю­ду следовали за русскими моря­ками, искавшими удобное место для разбивки лагеря. Японцы встречали гостей, низко кланяясь и приветливо улыбаясь.

Кипучая энергия Бирилева на­шла свой естественный выход. Под его руководством на Тсу-Симе возводились казармы для матросов, складские помещения и даже… баня. Особенно торопились с окончанием пирса для судов, до­ставлявших продукты и необхо­димые материалы. При этом не­сговорчивых японских чиновни­ков для устрашения содержали в кандалах.

Переговоры с губернатором ос­трова проходили трудно. Его семья находилась в заложниках у цент­рального правительства. К тому же у японского народа, по словам Ли­хачева, было сильно развито чув­ство национальной гордости. По­требовалось немало усилий, что­бы убедить японцев, что речь идет не о строительстве «морской стан­ции», а скорее, об укрытии от не­погоды и месте для отдыха эки­пажей. И все же договоренности удалось достичь. В Российском государственном архиве Военно- Морского Флота хранится старин­ная карта Тсу-Симы. Красная линия разделяет один из островов на неравные части, меньшая из которых отходила России. Было подготовлено соглашение и о пол­ном российском суверенитете над Тсу-Симой.

Спустя полгода сведения о но­вом российском базировании дошли до адмирала Гопа, коман­довавшего английской эскадрой в Тихом океане. Он нанес частный визит на остров и был радушно принят Бирилевым, показавшим свои владения. Последствия этого визита не заставили себя долго ждать. Во всех портах Японии и Китая Лихачева ожидал офици­альный протест в связи с занятием Тсу-Симы. Анг­личане требова­ли объяснений.

Не имея но­вых инструкций из Петербурга, Лихачев отпра­вил на Тсу-Симу клипер «Абрек». Его командир получил прика­зание о передаче всего имущества и строений на временное хра­нение японским властям. В сен­тябре 1861 г. рус­ский флот оста­вил. Тсу-Симу.

Поздней осе­нью в Санкт-Петербурге прошло заседание особого комитета под председательством Александра!! В числе приглашенных был и Ли­хачев, получивший к этому вре­мени чин контр-адмирала. Обсуж­дали вопрос о Тсу-Симе. Генерал- адмирал Константин выступал за сохранение любой ценой его рос­сийского статуса. Он предложил на месте якорной стоянки легких крей­серов построить большой порт с флотскими учреждениями и посто­янным личным составом. Против этого возражал министр иностран­ных дел, говоря, что с началом во­енных действий новые владения станут легкой добычей англичан. К тому же будет окончательно по­дорвано политическое влияние России на Дальнем Востоке. По мнению Горчакова, людям вообще свойственно преувеличивать зна­чение своей деятельности и поэто­му значение Тсу-Симы для Рос­сийского государства далеко не до­казано. Министр утверждал, что после Крымской войны все силы и средства следовало направлять на реформирование сухопутной ар­мии. Его поддержал и управляю­щий Морским министерством ад­мирал Краббе. По его мнению, со­здание военно-морской базы на

Тсу-Симе легло бы тяжким бреме­нем на государственный военный бюджет и послужило бы дальней­шим нарушением военной запове­ди Наполеона, что «все искусство войны состоит в том — чтобы уметь быть сильнейшим в данном пун­кте в данное время». Все доводы «за» и «против» были выслушаны императором, предложившим проголосовать», стоит ли воевать с Англией за Тсу-Симу? Большинство присутство­вавших проголосовали «против».

Российские послы при европей­ских дворах получили указание распространить информацию сле­дующего содержания. Из нее сле­довало, что занятие Тсу-Симы не входило в замысел России. А сде­лано это было, чтобы не допустить занятия острова англичанами. И русская дипломатия только и жда­ла протеста с их стороны, после ко­торого они уже не смогут высадить­ся на Тсу-Симу. В дипломатичес­ких кругах Европы еще долго ве­лись разговоры об удачном ходе русских, какой только можно было себе представить в тех условиях.

Из донесения капитана 1 ранга Лихачева : «Я не со­мневаюсь, что занятый нами пункт на берегах залива Тсу-Сима останется всегда за нами, если мы только сами не пожелаем его уступить».

В 1865 году в журнале «Морс­кой сборник» появилась статья «Где должен быть русский порт на Восточном океане». Автор сообщал о достоинствах и недостатках многочисленных бухт. Говоря о Золотом Роге, на берегах которого шло строительство Владивостока, он писал: «… закрытая, покойная для стоянки судов. Но этого мало. Невыгоды этой местности так ве­лики, что трудно ожидать разви­тия этого порта». И все же более полутора столетий именно Влади­восток служит глазной базой Ти­хоокеанского флота.

Моряки Балтийского флота сыг­рали особую роль в освоении и обо­роне дальневосточных рубежей нашего Отечества. Свидетельство этого — сотни имен офицеров и ад­миралов флота на географичес­кой карте мира. О Тсу-Симе вспомнили вновь лишь в начале XX века во время Русско-японской войны, когда лучшие кораб­ли и люди Балтийского флота ге­роически погибли в водах Корей­ского пролива. К сожалению, исто­рия не имеет сослагательного на­клонения. Дело «о занятии остро­ва Тсу-Сима» было сдано в ар­хив. И его пожелтевшие страницы сегодня лишь объект для науч­ных исследований.

«Страж Балтики» Капитан 1 ранга С.ЯКИМОВ

Картина художника Шиляева (из Интернета)

Об адмирале  Лихачеве. Материал Додонова

31 марта (12 апреля) 1826 года родился Иван Федорович Лихачев. Вице-адмирал, участник обороны Севастополя, первый командующий эскадрой броненосных кораблей Балтийского флота, морской атташе в Лондоне и Париже, автор многих научных статей о флоте. Но главное дело жизни И.Ф. Лихачева было связано с укреплением позиций России на Дальнем Востоке и с развитием ее морских сил на Тихом океане.

Поразительно, что человек, успешно занимавшийся решением столь важных и судьбоносных для отечества вопросов, сначала был вынужден уйти в отставку, а затем его имя надолго вычеркнули из истории России и ее флота. Об этом с большим сожалением говорили многие современники Лихачева, да и наше время о нем мало что известно. Но богатое военно-морское наследие адмирала до сих пор сохраняет свою актуальность.

Тридцатилетний капитан 1 ранга

Иван Федорович родился в селе Полянка Казанской губернии. В тринадцать лет (1839 г.) его определили в Морской кадетский корпус. Он прилежно учился и в 1842 году в числе лучших выпускников продолжил образование в Офицерском классе (будущей Военно-Морской Академии). Одновременно начинается служба на кораблях Балтийского флота, однако уже в 1844 году юного офицера перевели на Черноморский флот, где в течение пяти лет он прошел школу знаменитого тогда «Лазаревского флота». В 1848 г. ему присвоили звание лейтенанта и вернули на Балтику.

Осенью 1948 года Лихачев отправился в кругосветное плавание на Камчатку и в Русскую Америку. Сначала он был старшим офицером, а затем командиром корвета «Оливуца». Это позволило ему хорошо изучить тихоокеанский регион. С началом Крымской войны Лихачев получил назначение в Севастополь. Вскоре он стал флаг-офицером (начальником штаба) Корнилова (подробнее о нем читайте здесь). Накануне оставления Севастополя (26 августа 1855 года), будучи уже капитаном 2 ранга, Иван Федорович получил тяжелую контузию. За военные заслуги его (в 30 лет) наградили двумя орденами, и присвоили звание капитана 1 ранга.

У руля коренных преобразований на флоте

Лихачев к тому времени зарекомендовал себя как опытный и знающий обстановку на флотах офицер. В связи с этим 10 марта 1858 года его назначили адъютантом Генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, стоявшего во главе морского ведомства. Иван Федорович с присущей ему энергией включился в реализацию реформ по обновлению флота. Он провел детальный осмотр наших портов на Балтике, посетил многие приморские города Средиземноморья, а затем Китайского и Японского морей.

Крымская война показала, что выход наших кораблей из Балтийского и Черного морей может быть перекрыт иностранными державами. В связи с этим все внимание было обращено на дальневосточные моря, открывавшие прямой выход в Мировой океан. Лихачев полностью разделял эти взгляды, и настойчиво доказывал необходимость формирования на Дальнем Востоке самостоятельной эскадры.

Это предложение стало особенно актуальным в 1858-1860 годах, когда Англия и Франция высадили свои войска на территорию Китая, чтобы взять его под свой контроль. И.Ф. Лихачев не без основания полагал, что союзники могут захватить и побережье Уссурийского края. Необходимо было срочно укреплять оборону дальневосточных рубежей России.

Занятие Новгородской гавани

В это время русский посланник Н.П. Игнатьев вел трудные переговоры в столице Китая по территориальному вопросу. Айгунский договор 1858 года определил границу между Китаем и Россией по Амуру, а Уссурийский край оставался в общем владении. В 1859 году в этих местах побывал генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский. Он назвал залив Посьета «одной из лучших гаваней в свете». Не хотелось бы захватывать лишнего, но необходимо — в бухте Посьета есть такая прекрасная гавань (Новгородская), что англичане непременно захватят ее, писал он в Петербург.

Этапы формирования российско-китайской границы.

Правительство Китая упорствовало. Надо было подкрепить нашу позицию демонстрацией военной силы. Тогда и было принято решение сформировать в китайских водах эскадру под командованием И.Ф. Лихачева. Он срочно отправился в японский порт Хакодате. Там находился транспорт «Японец» и клипер «Джигит».

Опасаясь, что Новгородская гавань, которая фактически еще не принадлежала России, может быть занята англичанами, Лихачев на транспорте «Японец» вечером 11 апреля 1860 года пришел в залив Посьета. На следующий день он объявил Новгородскую гавань территорией Российской империи и основал там пост. В инструкции командиру поста говорилось, что в случае появления иностранных судов надлежит поднимать русский флаг и объяснять, что все побережье до корейской границы является собственностью России.

Фактически это означало присоединение к России всего побережья залива Петра Великого с Владивостоком и заливом Посьета. Лихачев понимал, что, делая это по собственной инициативе, он берет на себя огромную ответственность. За это можно было поплатиться карьерой и даже отдачей под суд. Ведь именно таких наказаний требовал министр иностранных дел Нессельроде для Невельского, когда тот в 1850 году выставил Николаевский пост в устье Амура. Но Александр II одобрил действия Лихачева.

Пекинский договор

А тем временем к берегам Китая стали подходить наши суда. В конце апреля 1860 года в Печилийском заливе у порта Таку, от которого до Пекина всего 150 верст, завершилось формирование эскадры. В нее вошли фрегат «Светлана», корвет «Посадник», три клипера и транспорт «Японец». Это произвело должное впечатление на китайцев. Переговоры с ними быстро пошли на лад.

2 ноября 1860 года был заключен Пекинский договор, который окончательно закрепил современные границы между Россией и Китаем по рекам Амуру и Уссури. Все побережье Приморья до границы с Кореей стало русским. Особенно важной была для нас береговая линия и удобные гавани, где позднее выросли порты Владивосток (основан в 1897 г.), Ванино (1943 г.), Находка (1947 г.). Поэтому есть мнение, что великой морской державой де-факто Россия стала в день подписания Пекинского договора.

Огромная заслуга в этом Муравьева, Невельского и Лихачева. Они приняли на свои плечи тяжелую ответственность, действуя инициативно, энергично и решительно, преодолели все препятствия на этом пути. К России отошли неразделенные между двумя государствами земли, населенные малыми народами, никаких китайцев в этих краях не было. Заслуги И.Ф. Лихачева в решении столь важного для державы вопроса были отмечены присвоением ему (в 35 лет) звания контр-адмирал и орденом Св. Владимира 3-й степени.

Первая неудача у Цусимы

Будучи командующим эскадрой, Лихачев обратил внимание на стратегическое значение острова Цусима. Японское море является морем внутренним. Всего три пролива соединяют его с океаном – Лаперуза, Сангарский и Корейский. Из них Корейский является самым важным, через него идут основные пути в Японию и Китай. На этих путях, как часовой, стоит остров Цусима. Лихачев считал, что это самое лучшее место для главной базы флота, поскольку это единственная незамерзающая гавань.

Стратегическое значение острова Цусима.

Между тем англичане уже начали опись берегов Цусимы, и вполне могли занять остров, подобно тому, как они в свое время захватили Гонконг. И Лихачев решил действовать. По его распоряжению 1 марта 1861 года корвет «Посадник» вошел в одну из бухт Цусимы в проливе Асо и занялся ремонтом.

Командиру корвета Н.А. Бирилеву удалось завоевать доверие местных властей. Цусимский князь дал понять, что согласится бы на постоянное пребывание русских. Теперь требовалось участие правительства. Но тут о наших планах узнали англичане и заявили протест. В это время пришло распоряжение о возвращение Лихачева в столицу. Он надеялся, что там ему удастся отстоять положительное решение. Однако Александр II сказал, что понимает важность Цусимы, но стоит ли из-за этого идти на ухудшение отношений, а возможно, и на войну с Англией. В связи с этим Россия отказалась от борьбы за остров. О роковой роли Цусимы в судьбе нашего флота читайте в статье Цусимское сражение.

Тяжело переживая эту неудачу, Иван Федорович взял отпуск и уехал за границу. В 1863 году он возвратился на действительную службу и возглавил первую броненосную эскадру на Балтийском море. Надо было осваивать новые корабли и районы плавания, разрабатывать начала новой морской тактики. В 1867 году Ивана Федоровича сменил адмирал Г.И. Бутаков (о его подвиге в период обороны Севастополя читайте в статье о пароход фрегате «Владимир»). Принимая эскадру, он отдал должное деятельности своего предшественника.

Последние годы жизни

Адмирал И.Ф. Лихачев был назначен морским агентом (военно-морским атташе) в Лондоне и Париже и с рвением приступил к изучению морского и военного дела в Европе. Прошло несколько лет, его произвели в вице-адмиралы и щедро осыпали наградами, а о возвращении на флот не было и речи. В 1883 году Иван Федорович вышел в отставку. Но это не означало прекращение связи с флотом. Он переводил на русский язык труды иностранных морских специалистов, изобретателей, флотоводцев. Его статьи часто публиковались в морских журналах и газетах.

Особо стоит отметить статью «Служба генерального штаба во флоте», в которой автор обосновал необходимость генерального штаба и обозначил основные сферы его деятельности. Пока ни одна морская держава не имеет подобного штаба, но ничто не мешает нам показать пример, отметил он. Иван Федорович скончался 15 ноября 1907 года в Париже. Тело покойного было доставлено на родину и погребено в мужском монастыре города Свияжска под Казанью.

Адмирал И.Ф. Лихачёв сделал необычайно много для русского флота. Он считал, что государственные деятели России не понимают значения морской силы как важного военно-политического фактора. В то же время, подчеркивал он, осознание нацией важности флота для государства и общества в целом является источником настоящего морского духа и морского самолюбия, которые обеспечат и высокую степень развития морского искусства.

При написании статьи были использованы следующие материалы:

• Житков К.Г. Вице-адмирал Иван Федорович Лихачев. Сборник статей «Светлой памяти великого князя Константина Николаевича генерал-адмирала русского флота». СПб. 1912 г.
• Болгурцев Б.Н. Забытый адмирал. «Гангут». Выпуск 16, 1998 г.
• Толстова Л. Духовное наследие вице-адмирала И.Ф. Лихачёва. «Морской сборник» № 10 зa 2013 г.
• Беломор А. «Кто занял Новгородскую гавань в 1860 году». «Исторический вестник». 1892 год. № 3.
• Беломор А. «Тсу-симский эпизод». «Русский вестник». 1897 г. №№ 4 и 5.

Адмирал Лихачев дал нам великолепный пример преданности долгу и самозабвенной деятельности во благо Российского флота и Отечества. Но насколько мы следуем этому примеру? Поделитесь своим мнением в комментариях к этой статье. Это будет интересно всем!

Автор: Владимир Додонов