Блытов В. Мы-плавсостав. Рассказ 2. Учеба. Тот кто носит медный щит — тот имеет медный лоб! (продолжение)

— Все Миша. Приехали. Дальше топай сам – сказал Илья Степанович и улыбнулся Мише.

«Волга» остановилась у станции метро «Василеостровская».

Миша открыл дверь и вышел на улицу. До места назначения было рукой подать. Пройти по 7ой линии через квартала три.

Наташа вышла уже раньше. Машина генерала отъехала, и Миша пошел не спеша к переходу.

Народ спешил на работу кто в метро, кто из метро. Люди бежали, видимо боясь опоздать. На остановках трамвая и автобуса стояло много людей, которые тоже спешили. Трамваи подходили переполненные и в них набивалось очень много народа.

Был конец февраля, и весна уже поглядывала ото всюду. Февраль получился какой-то теплый в этом году. Снег потерял свой зимний блеск и идеально белый оттенок, по краям дороги чернели грязью собранные дворниками кучи. Видимо был плюс и по разъезженным машинами колеям виднелись лужи. Люди перепрыгивали через них. Вон дамочка боясь замочить или обрызгать саму себя аккуратно на каблучках перебралась через дорогу.

Вставало утреннее солнце, ярко освещая дома, крыши и шпиль лютеранской церкви.

На одном из домов висело объявление, написанное видимо дворником:

— К дому близко не подходить, падает снег.

Миша посмотрел вперед, потом на часы:

— Пятнадцать минуток осталось. Пора идти быстрым шагом. Наверно все собрались.

Миша добирался до Ленинграда вместе с мичманом Сашей Кобылкиным – старшим радиомастером БЧ-4. Саша уехал в общежитие занимать для всех места, а Миша купив цветы поехал на Суворовский проспект, к Наташе. Остальные связисты должны были добираться самостоятельно. Кто раньше, кто позже. Но наверно многие должны были приехать ночным поездом.

Миша вспомнил свою ночь и аж застонал от охвативших его чувств к Наташе.

Он не знал всех, кого назначили, но на корабле ему сказали, что командиром боевой части связи «Азова» назначен капитан 3 ранга Соловьев с большого противолодочного корабля «Херсон». О нем ходили разнообразные слухи, что требовательный до умопомрачения, что очень придирчивый до крайности. Женат, но на берег не стремиться сходить и подчиненным не дает. С ним служил однокашник Леша Цветков и много рассказывал о Соловьеве, как о своем командире. Называл его собакой на сене – сам на берег не ходит и Леше не дает. Придирается по мелочам и оставляет на корабле. Может читать нотации часа по два, как минимум, хватает эрудиции и энтузиазма.

Пока Миша шел и думал, что наверно ему опять не повезло с командиром БЧ-4, хотя на «Севастополе» командир боевой части был нормальным человеком, хотя тоже не отпускал особенно Мишу на берег. Но наверно так не бывает – тот плохой, этот плохой, не пора ли на себя самого посмотреть?

Его обгоняя бежали видимо работники конструкторского бюро. Мишу предупредили, что проход КПП по времени и опоздавшие строго наказываются. Он посмотрел еще раз на всякий случай на часы. Нет пока все нормально без десяти девять – успевает.

Миша перешел на другую сторону, где тротуар был лучше почищен и издалека увидел у КПП подобие воинского строя, стоявшего перед входом в конструкторское бюро. В строю стояло человек семь, а перед строем ходил невысокий мужчина в высокой пыжиковой рыжей шапке и кожаном пальто, с поднятым меховым воротником. Было видно, что он, что-то отрывисто говорит, стоявшим перед ним, размахивая левой рукой с выставленным вперед указательным пальцем. Рядом с ним стоял высокий, плотный мужчина с тяжелыми чертами лица в шапке называемой «пирожком». Он изредка вставлял какие-то свои фразы, зло глядя на стоявших в строю. Немного в стороне в районе курилки Миша заметил стоявших высокого капитана 1 ранга и стоявшего рядом с ним мужчину в зимнем пальто. Они курили и изредка улыбаясь поглядывали в сторону строя.

Подойдя поближе к строю Миша узнал в строю невысокого Гену Петрова с большого противолодочного корабля «Меркурий» с одной с ним бригады. Гена закончил систему (так курсанты называли свои военно-морские училища) на год позже Миши и Миша хорошо его знал, так как командовал в соседнем взводе на четвертом курсе.

— Вот и закончился праздник и началась служба — подумал он, переходя на строевой шаг. Где-то за полметра, до прекратившего инструктаж и обратившего наконец на Мишу внимание, видимо капитана 3 ранга Соловьева, Миша приложил руку к своей черной вязанной шапочке и доложил:

— Товарищ капитан 3 ранга. Старший лейтенант Степанов. Разрешите встать в строй.

Стоявший перед ним, явно капитан 3 ранга Соловьев, скривил рот и наклонив голову ответил:

— Вы опоздали товарищ старший лейтенант?

Миша показательно посмотрел на часы было без семи девять.

Было видно, что Соловьев весьма недоволен его появлению:

— Я уже пять минут провожу инструктаж офицеров. Нормальный офицер прибывает в строй за пятнадцать минут до построения. Запомните. Это мои требования и постарайтесь больше никогда не опаздывать. Мне не хочется знакомство с вами начинать с наказания.

Миша слегка прикрыл глаза в знак понимания и тут же открыл.

— Я жду вашей реакции. А вы мне глазами подмигиваете. Это, что новый способ общения с начальниками на воинской службе?

— Никак нет товарищ капитан 3 ранга. Соринка в глаз попала, хотел проморгаться. А так все понял и буду выполнять ваши требования.

Мише тоже не хотелось начинать свое знакомство с наказания и ссоры, и он хотел поскорее встать в строй.

— Соринка ему попала. Вижу, что вы сложный человек и мне придется вами заниматься серьезно. Это требования не мои, а воинского устава – продолжил наставительно капитан 3 ранга — читайте уставы, выполняйте мои требования и у вас не будет проблем.

— О воин службою живущий – читай устав на сон грядущий и утром ото сна восстав — читай усиленно устав – добавил наставительно человек, стоявший перед строем.

Соловьев посмотрел недовольно на него, что тот его как бы перебил, но промолчал, недовольно только мотнув головой.

— Кстати Степанов. А почему вы не остановились в общежитии военно-морской академии? – спросил Соловьев Мишу.

— Товарищ капитан 3 ранга я остановился у своей невесты.

— А я вас спрашиваю про вашу невесту? Кто такая невеста военному человеку. Никто. Невеста – это как по уставу родственник близкий или не очень? Вы это знаете или вас этому не учили?

— Так точно знаю. Самый близкий мне человек – ответил Миша —  я люблю ее, она любит меня. И я хочу пройти с ней по жизни рядом до самой смерти. Я хочу вместе с ней иметь своих детей.

— В этом вы глубоко заблуждаетесь товарищ старший лейтенант. Приказ министра обороны четко обозначает ближайших родственников, к которым военнослужащий может увольняться. Это отец, мать, жена, дети. Все! Невесты в списке не значатся. Вам что с ней спать? Нет нельзя, законы нравственности и моральный кодекс строителя коммунизма не приветствует этого. Невеста — это не жена. Это вообще человек со стороны. Сегодня невеста, а завтра разбежались в разные стороны и даже не помните, как и кого звали. Поверьте, у меня очень большой жизненный опыт, которым я буду делиться в вами. Я по своим функциональным обязанностям обязан это делать и отвечать не только за ваш моральный облик, но и ваше воспитание. Чтобы потом ваши невесты не оббивали с маленькими детьми на руках пороги политотделов, а вам не пришлось выкладывать на стол свои комсомольские и партийные билеты за низкий моральный облик. Облик и честь морского офицера ВМФ СССР я вам не позволю позорить. Вот лейтенант Совенко женатый человек – показал он на невысокого худощавого лейтенанта, стоявшего в строю — и в Ленинграде сейчас находится его жена. Я ему разрешил жить дома. Он будет жить с женой, но если она уедет куда-нибудь, то он сразу же переедет в наше общежитие. Ну не спать же ему с тещей? Это неприлично и противоестественно. По-книжному называется инцест, что в нашем обществе недопустимо. Это все отрыжки буржуазного строя и загнивающего капитализма.

Миша про себя уже крестил различными словами этого капитана 3 ранга. Они же все офицеры, а не курсанты и не матросы срочной службы. За что ему досталась эта выволочка, тем более, что в строю стоит мичман. Но этот капитан 3 ранга Соловьев скорее всего разницы не видел между офицерами и мичманами. Видимо все офицеры в строю проклинают его за опоздание.

Он окинул взглядом офицеров, стоявших рядом и увидел их каменные лица и ходившие желваки. Понятно, что такое воспитание никому не в радость.

— Поэтому получите мое приказание – криво улыбаясь продолжил Соловьев — завтра же вам переехать в наше общежитие и доложить мне. Понятно?

— Так точно понял, товарищ капитан 3 ранга – ответил ошеломленный Миша – но я же офицер, а не матрос срочной службы. Я имею право жить на берегу.

— Вот и хорошо, что вы не матрос срочной службы, значит у вас должно быть больше ответственности за выполнение воинского долга. Если матроса надо в чем-то уговаривать, то вы должны сами понимать свою ответственность в длительном отрыве от своей воинской части. Командировка наша в Ленинград — это как разведка в тылу врага. Надо быть постоянно собранным, знать, что вас будут смущать различными вроде сладкими предложениями типа водки, легко доступных женщин. Вы же обязаны от всех этих соблазнов, все это отбросить, забыть и помнить, что вы прежде всего военнослужащий. В море дома, на берегу в гостях. Помните заветы адмирала Нахимова. Он даже на женщин смотреть не мог. Вам же надо только строго и неуклонно следовать требованиям общевоинских уставов и выполнять все приказания своих начальников, и старших по званию – то есть меня и капитан-лейтенанта Сидорова, а также своих командиров дивизионов – показал он на человека в шапке «пирожком», стоявшего за его спиной.

Тот сразу подтянулся и посмотрел, как бы сверху, на строй стоявших перед ним лейтенантов.

— Вот вы, как уже старший лейтенант должны быть примером для наших лейтенантов – наставительно сказал Соловьев, обращаясь опять к Мише — в случае, если ваши сослуживцы-лейтенанты будут нарушать воинскую дисциплину, предлагать вам пьянство или доступных девок свободного поведения, то как старший по званию, обязаны делать им замечания, рассказывать и доходчиво объяснять, как надо правильно служить в той или иной обстановке. А получается, что все они оказались сегодня более ответственными, чем вы. Это непорядок и на первый раз я объявляю вам замечание, пока без занесения в служебную карточку. Но в следующий раз ….

Он не успел договорить, как Миша отчетливо ответил:

— Есть замечание.

— Вы спешите с ответом, а обязаны дослушать до конца, все что я хочу вам сказать и чему научить.

Миша и без того понимал, что следующий раз обязательно будет. Видел он таких начальников, которые будут землю рыть, но найдут за что придраться, которым нравиться морально унижать подчиненных. Но это было все построено тонко иезуитски. В принципе капитан 3 ранга ничего не нарушал и все делал в соответствии с уставом – не матерился, не обзывал, а тонко унижал всех стоявших пред ним в строю. В глубине души он уже всеми фибрами своей души ненавидел таких начальников, находящих наслаждение в издевательстве над подчиненными и понимал, что теперь служба будет для него весьма сложной.

— А куда деваться с подводной лодки, если ты уже в задраенном прочном корпусе? Плохое начало службы – подумал он – а что будет дальше?

Сидоров, тоже внес в разговор, если его можно так назвать свои три копейки, посмотрев на Мишу с какой-то жалостью:

— Неправильно вы поступаете товарищ старший лейтенант – он покачал головой — вы военный человек и должны в любой обстановке подчиняться законам и уставам. А вы еще дерзите и пререкаетесь — он недовольно потер перед собой свои большие кулаки в черных кожаных перчатках.

Миша понимал, что он не дерзит и не пререкается, и вообще старается молчать, но корректно промолчал. Все офицеры, стоявшие в строю, опустили вниз глаза и молча слушали. Каждый понимал, что подобный разнос может в дальнейшем коснуться и его.

Пробегавшие мимо работники конструкторского бюро и просто прохожие, с изумлением смотрели на это развернувшиеся перед КПП непонятное действо.

Миша твердо решил, что далее будет только молчать и тихо сказал:

— Я все понял товарищ капитан 3 ранга. Завтра я перееду в общежитие, как вы приказываете. Разрешите встать в строй.

— Да. Вставайте товарищ Степанов в строй и слушайте меня очень внимательно, и запоминайте, а в дальнейшем записывайте, все, что я вам скажу. Второй раз повторять не буду, а буду строго наказывать, если на вас не действуют меры убеждения, будем применять персонально к вам другие меры. Сейчас я буду инструктировать всех вас на период нашего нахождения здесь. Что делать каждому из вас и как. И малейшее отхождение от моих требований будет впредь очень строго наказываться мной и капитан-лейтенантом Сидоровым – он опять кивнул головой сторону, стоявшего за его спиной Сидорова.

Сидоров опять сделал строгое лицо.

Миша встал в строй рядом с низеньким Геной Петровым и приготовился внимательно слушать указания начальника.

Соловьев, прошелся перед строем опустив глаза вниз, потом остановился снял кожаные перчатки и убрал их в карман, потер руки и посмотрев на всех, продолжил инструктаж:

— Военнослужащий, где бы не находился товарищи офицеры, всегда должен помнить, что прежде всего он военнослужащий. И все, что касается корабельного распорядка дня, а даже здесь, мы прежде всего флотские офицеры, должны неукоснительно его выполнять. Поэтому запоминайте — первое — в шесть часов подъем. Не позже, иначе вы не успеете на физзарядку. Уборка постели и в шесть ноль пять построение внизу у главного входа. Далее физзарядка до шести тридцати. Зарядку будет проводить – он повернулся к Сидорову и тот сразу принял стойку смирно – капитан-лейтенант Сидоров. Это наш старший инженер БЧ-4 и начальник для всех вас. Когда подъедут командиры дивизионов, то и они будут проводить зарядку, по очереди, по моему назначению. Потом, после физзарядки, я даю вам десять минут умывание, одевание. А потом завтрак в столовой общежития. После этого совместный, обращаю внимание совместный и организованный переезд сюда под моим руководством в метро и трамвае. Все вместе прибываем, чтобы никто не опаздывал, как это сегодня сделал старший лейтенант Степанов – Соловьев выразительно посмотрел на Мишу и продолжил — здесь каждое утро построение в 8 часов 45 минут, осмотр формы одежды, подстрижки, краткий инструктаж и организованный переход в здание КБ. Там занятие до 18 часов под руководством наших кураторов из института связи – он показал на стоявшего в стороне капитана 1 ранга и гражданского – естественно с перерывом на обед. Потом такой же организованный и совместный переезд в общежитие. А там уже далее будет свободное время.  

Капитан 1 ранга и его собеседник, увидев, что и на них обратили внимание, снисходительно улыбнулись. Один, что сказал другому и тот только усмехался.

Соловьев продолжил:

— Во вторник и пятницу у нас обязательные строевые занятия на набережной реки Смоленки – он показал в сторону, протекавшей речки — а как иначе вы хотите? Вы люди военные, присягу принимали. Забудете еще здесь, что такое строй, а вам по приезду вам надо будет командовать своими подразделениями, вашими матросами, которые нас уже ждут в Николаеве. Я был вынужден оставить с ними старшего лейтенанта Василёва. Хотя и ему эти занятия не помешали бы. НО понить о матросоах наша общая задача и пошёл на такое отступление от приказаний сверху, потому, что я командир боевой части и только я решаю, что хорошо для боевой части, а что не очень. Сегодня самый трудный фронт работ там. И Василёв отвественный офицер и справится с поставленными задачами.

Василёва Миша знал хорошо, так как учился с ним в одной роте в параллельных классах.

— Кто-то должен заниматься вашим личным составом, пока вы здесь учитесь военному делу настоящим образом? – продолжал Соловьев — организуем дежурство по субботам и воскресеньям в общежитии. В эту субботу заступит лейтенант Петров. В воскресенье лейтенант Ветров.

— Есть — хмуро ответил Петров и тихо добавил Мише – я собирался в субботу сходить в Эрмитаж с подругой. Пропало.

— Есть — ответил лейтенант Ветров высокий светловолосый симпатичный парень, в высокой шапке с козырьком.

Миша вспомнил, что он тоже учился в роте на курс младше¸ но Миша видел его только издалека.

— Сидоров заведите книгу приема и сдачи дежурства – скомандовал Соловьев Сидорову – все должно быть в соответствии с уставами.

Сидоров принял стойку смирно и приложил руку к своему пирожку.

Соловьев строго окинуло всех взглядом:

— В понедельник, сразу после занятий здесь, буду в общежитии проводить политические занятия. Темы возьмем в политическом отделе. Кое какие темы поручу капитан-лейтенанту Сидорову и командирам дивизионов.  А вы как хотите? – окинул он всех взглядом – думаете, что в санаторий приехали? Нет, здесь у нас будет воинский порядок и политическое влияние партии. Кстати коммунисты у нас есть?

Руку поднял лейтенант Совенко, за ним лейтенант Ветров и еще один высокий офицер, стоявший первым в строю.

— Хорошо – сказал капитан 3 ранга – значит коммунистов у нас уже пять человек в боевой части. А это целая ячейка. Я, капитан-лейтенант Сидоров, лейтенанты Совенко, Франчук и Ветров и еще подъедут комдивы тоже наверняка члены КПСС. Это уже партийная ячейка. Надо провести партийное собрание и выбрать парторга. Мы же здесь будем учиться аж три месяца. И комсомольцев у нас тоже хватает для комсомольской организации – махнул он рукой в сторону Степанова — аж трое человек – Степанов, Петров и мичман Кобылкин. Тоже можно провести собрание комсомольской ячейки и выбирать комсорга. Завтра же проведем эти собрания и решим партийные вопросы. Это надо будет доложить замполиту в Николаев. Сегодня четверг – значит у нас будут с вами строевые занятия. Кстати Кобылкина назначаю временно своим адъютантом. Вопросов для решения очень много. Вы поняли Кобылкин?

— Так точно понял. Быть вашим адъютантом.

— Вроде все. Вопросы у кого-нибудь есть?

— Вопросов ни у кого нет — за всех ответил капитан-лейтенант Сидоров.

И тут Миша вспомнил, что Сидоров служил в такой же должности, как и он, только на вертолетоносце «Кронштадт», и еще вспомнил, что его подчиненные за глаза называли, видимо по знаменитой поговорке, а возможно и за поведение, «козлом». О нем Мише много рассказывал главный старшина Володя Бельков, старшина команды специальной связи вертолетоносца «Севастополь». Он был несколько месяцев на «Кронштадте» в командировке и общался с Сидоровым. Он рассказывал, что Сидоров закончил какой-то гражданский ВУЗ и был призван в ВМФ на три года. Любил выпить. Спирта у него на аппаратуру было не допроситься, даже при крайней необходимости.

— А что может быть хуже «пиджака» (так называли на флоте, бывших студентов), на службе? Из шкуры лезут, чтобы проявить себя строевиком — подумал Миша — а получившего власть над людьми, собенно кадровыми. Это ужас.

Слова и инструктажа Соловьева с некоторыми репликами Сидорова доносились теперь до Степанова откуда-то издалека. Он не любил подобных собраний на холоде. Да легкая курточка и меховая черная шапочка давали себя знать. Начинали мерзнуть ноги. В такие моменты он уходил в себя, отрешаясь от всей действительности и теперь до него слова Соловьева доносились как бы в тумане.

Внезапно инструктаж Соловьева прекратился, и Миша увидел, как он обращается к одному из военных, молча ждавших окончания инструктажа в районе курилки:

— Товарищ капитан 1 ранга. Я закончил. Какие у вас будут приказания и распоряжения. Может вы хотите что-то сказать?

Миша обратил внимание, что у Соловьева меняется лицо. Одно злое и брезгливое, когда он говорит с подчиненными, другое подобострастное, когда он говорит со старшими.

— Папа бы назвал его двуликим Янусом – подумал Миша.

Он рассказывал Мише о таких людях, которые ненавидели подчинённых и пресмыкались перед начальниками, чтобы выслужиться.

Капитан 1 ранга бросил сигарету в урну и не спеша подошел к строю. Соловьев хотел скомандовать «смирно» и доложить ему, но капитан 1 ранга рукой показал, что это делать не надо. Он подошел к строю, остановился, и с высоты своего роста (а рост был явно выше Мишиного), оглядел всех, стоявших в строю и тихо начал:

— Указания такие. Первое — сейчас вам надо фотографироваться на пропуска. Фотоателье на Среднем проспекте – он показал рукой в сторону где должно находиться фотоателье — и работает с 9 часов. То есть уже можно идти. Фотографии, по готовности, сдадите капитану 2 ранга Емельяненко, — он показал на стоявшего за его спиной гражданского – он пойдет вместе с вами и будет обеспечивать сегодня вашу работу. Сегодня пройдете, пока не готовы пропуска по спискам, которые мы уже подготовили и утвердили у руководства, сейчас они уже находиться на КПП. При входе будете предъявлять удостоверения личности. Когда будут готовы пропуска, а это будет уже завтра, будете проходить по ним. Справки о допуске зарегистрируете в первом отделе, вам покажут где это. Командировочные предписания тоже сдадите капитану второго ранга Емельяненко. Сегодня у вас будет всего одно занятие со сдачей зачетов по пожарной и электрической безопасности и после этого оформление документов. Без этого, мы не можем вас допустить к изучению комплекса «Смерч». Такие правила этого КБ и всех НИИ и КБ, которые работают по нашим заказам. Вопросы у вас есть? – спросил он еще раз оглядев внимательно всех офицеров.

— Никак нет. Вопросов у наших офицеров вопросов нет и быть не может – опять ответил за всех капитан-лейтенант Сидоров.

Капитан 1 ранга даже не посмотрел на него, потрогал пальцем нос и после некоторого раздумья продолжил:

— И еще. Хотел довести до вас, что конструкторское бюро, это учреждение режимное и светиться здесь военной формой, выправкой, построениями, инструктажами, строевыми занятиями и даже построениями и показывать, что вы военнослужащие нельзя. Поэтому все вы прибыли в гражданской одежде, как и мы написали в телеграмме. Запомните, что вы простые гражданские инженеры. Прибыли из Николаева и то, что вы будете изучать и делать здесь — это никого не касается. Поэтому прошу соблюдать тайну вашего пребывания и тех материалов, к которым вы будете допущены.

Миша посмотрел на Соловьева и увидел, как лицо того покрывается красными пятнами.

— Я попрошу вас впредь, продолжил капитан 1 ранга — больше не устраивать здесь подобных инструктажей, построений, собраний и тем более строевых занятий, комсомольских и партийных собраний ни на улице, ни где-то рядом, ни в помещениях КБ. У себя в гостинице, вы можете делать, все что считаете необходимым, но не здесь. По легенде, повторяю, что для тех, кто будет с вами общаться, вы все просто гражданские инженеры, прибывшие из Николаева для обучения. Все. И ни шагу в сторону, кто бы и о чем вас не спрашивал. Ваша задача изучить здесь новый комплекс связи, оказать содействие в сборе стенда, настроить, запустить с инженерами КБ, изучить техническую документацию, знать наизусть его тактико-технические характеристики, параметры и возможности. Когда вы приедете на свой авианосец вы должны квалифицированно участвовать в его монтаже, приемке и обучении вашего личного состава. Кстати попрошу вас впредь, пока вы здесь на территории КБ, обращаться друг к другу и к нам, не по званиям и должностям, а по имени и отчеству. И начинайте это прямо сегодня.  Вы здесь не военнослужащие. Сегодня я прибыл в форме и заходить в КБ не буду, но впредь посещение территории КБ и производственного объединения, столовой разрешается только в гражданском, это касается всех вас и нас. Капитан 2 ранга Емельяненко сегодня будет вас сопровождать и помогать. Строго прошу выполнять все его указания. Кстати, а кто у вас будет отвечать за авиационную часть комплекса?

Соловьев внимательно оглядел строй и увидев Мишу Степанова радостно воскликнул:

— Вот у нас старший лейтенант Степанов — командир группы связи с авиацией.

— Понятно – улыбнулся капитан 1 ранга – авиационная часть комплекса представляет самостоятельный сегмент и разрабатывается не здесь в КБ, а на Петроградской стороне в конструкторском бюро «Лазурит». Главный конструктор Грибоедов Степан Савельевич. И вам – он посмотрел на Мишу.

— Старший лейтенант Степанов – подсказал ему Миша.

— Нет, так неправильно привыкайте сами себя называть по имени отчеству, пожалуйста – повторил еще раз капитан 1 ранга.

Миша обратил внимание, что стоявший за ним капитан 2 ранга, записывает все, в свой блокнот.

— Михаил Александрович – представился Миша.

— Да. Хорошо Михаил Александрович, так вот с Алексеем Григорьевичем – он показал на капитана 2 ранга Емельяненко — вы проедите сегодня туда, сразу после инструктажа по технике безопасности. Вам ехать на Петроградскую в «Лазурит» и познакомитесь там с Грибоедовым, оформите там проходные документы и допуск и будете проходить обучение там. От вас потребуется участие и в стендовых, и полевых испытаниях авиационной части комплекса на полигоне под Лугой. Вам понятно?

— Так точно. Понял.

 — Если все всем понятно, то как говориться — по коням – улыбнулся он — сначала фотографирование, потом инструктажи по технике безопасности. Я же буду периодически приезжать и контролировать ваше обучение, а иногда мы будем планировать с вами занятия в нашем институте. Вашим постоянным куратором назначается Алексей Григорьевич. Чтобы вы не расслаблялись все должны помнить, что в конце обучения будет экзамен по знанию изучаемого комплекса. К тем, кто не сдаст этот экзамен выводы буду сделаны самые строгие с докладом на ВМФ. Вопросы есть?

— А как к вам обращаться, если вы запретили обращаться по званию? – спросил Петров.

— Меня зовут – усмехнулся капитан 1 ранга – Воцеховский Виталий Казимирович — в КБ прошу называть меня по имени и отчеству. Тогда сейчас вместе с Алексеем Григорьевичем следовать в фотоателье, а я поехал в институт.

— Равняйсь! Смирно! В колонну по двое стройся – скомандовал Соловьев.

— Ярослав Германович! Отставить – повернулся к Соловьеву капитан 1 ранга, уже направившейся к машине – никаких строев, никаких колонн и так далее. Вы гражданские инженеры и не более. Только по имени и отчеству и не строем.

Миша видел, как у Соловьева заиграли желваки и сжались губы.

Соловьев почесал висок, а потом пожав плечами, что-то сказал более тихо про себя.

— За Алексеем Григорьевичем самостоятельно — шагом марш – скомандовал Сидоров.

Строй сразу разбился по два человека и все направились в сторону Среднего проспекта, за идущим вперед Емельяненко.

Миша шел рядом с Петровым. Они уже поздоровались, так как хорошо знали друг друга, еще с училища и виделись неоднократно на флоте.

— Тебе, как все это? – тихо спросил, закуривая на ходу, Геннадий.

Миша усмехнулся:

— Сначала мне показалось, — весело ответил Миша, — что я попал в дурдом, в палату для буйнопомешанных, которым срочно требуется смирительная рубашка. А потом вроде отпустило, так как мне сказали, что я буду заниматься отдельно от всех вас, и это меня радует и вдохновляет. Основной закон солдата – подальше от начальства — поближе к кухне.

Геннадий рассмеялся:

— А как тебе подъем, физзарядка, политзанятия и строевые занятия?

Внезапно сзади раздался слегка скрипучий голос Соловьева:

— Петров! Вы, что курите на ходу? Немедленно бросьте.

Геннадий смешался и тут же бросил сигарету на асфальт.

Соловьев наставительно сказал ему:

— Петров поднимите свою сигарету и немедленно найдите урну. Не позорьте нас и свою воинскую честь. Это город, а не захудалая грязная деревня, в которой вы видимо выросли. Курить на ходу военнослужащим запрещено уставом. Можно курить, только остановившись, в районе урны. А так как стоять нам сейчас негде и некогда, то будьте любезны отказаться, хоть на сегодня, от своей пагубной привычки.

Геннадий вернулся назад, поднял сигарету, огляделся – урн вокруг не было, и он сжав ее в руке побежал догонять Мишу.

Разговаривать уже ни о чем не хотелось. Сзади шли Соловьев с Сидоровым и о чем-то горячо разговаривали друг с другом. Соловьев говорил, а Сидоров подобострастно поддакивал.

Сфотографировались быстро, но сказали, что фотографий надо ждать минимум минут сорок.

Геннадий предложил Мише и другим ребятам:

— Я тут знаю кафешку хорошую. Кофе и булочки. Пойдем выпьем по стаканчику кофе с булочкой.

Франчук, Совенко и Ветров пошли за ними, а мичман Кобылкин пошел уныло за Соловьевым и Сидоровым, которые направились зачем-то к станции метро. Емельяненко остался стоять у фотоателье и достав тетрадь, что-то записывал в нее.

— Чтобы все стояли здесь, через ровно полчаса, товарищи офицеры – раздался крик Соловьева.

Все повернулись к нему лицом и закивали головами.

А Петров крикнул:

— Так точно поняли.

Миша знал, что Франчук, Совенко и Витров тоже были одного выпуска с Петровым, но их он знал похуже, чем Геннадия. В кафе выяснилось, что Саша Франчук из Белоруссии и на «Азов» попал с Балтийского флота, Совенко Сергей ленинградец и в экипаж «Азова» попал с Северного флота, А Ваня Ветров с Украины из Харькова и приехал с Тихоокеанского флота.

Выпив кофе, они быстро побежали к ателье. Боялись опоздать.

Там уже стояли весело разговаривая между собой и над чем-то смеялись Соловьев с Сидоровым. Недалеко от них стоял и рассматривал какую-то книжку капитан 2 ранга Емельяненко.

Получив фотографии, все направились в КБ. Миша опять шел вместе с Генной Петровым.

— Как в детском саду парами. Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой – подумал он — еще за руки взяться и полная видимость детского сада.

На территории КБ их всех провели в отдельное одноэтажное здание. На двери комнаты, куда они вошли, висела бирка «Инженер по технике безопасности».

Там их встретил невысокий и плотный человек, с колодкой медалей на сером пиджаке. В кабинете по стенкам висели плакаты, связанные с пожарной безопасностью и безопасностью на производстве.

— Николай Петрович Шуманский – инженер по технике безопасности, бывший офицер- электромехник с подводной лодки – представил его Емельяненко, когда все расселись за столами.

Соловьев показательно достал из небольшой папки, которую нес за ним мичман Кобылкин тетрадь, раскрыл ее и приготовился записывать.

— Не все у Соловьева плохо – подумал Миша – есть и чему поучиться.

— Вот наше с тобой будущее – шепнул Мише Гена Петров – будем такими же инженерами по технике безопасности, когда выгонят с флота. Только колодки медалей у нас будут гораздо меньше, чем у него. Он же наверняка воевал.

Шуманский провел недлинный инструктаж по технике электро и пожарной безопасности. Потом был устроен зачет, то есть отвечали на вопросы, которые он персонально задавал. Вопросы были не сложные и тем не менее Сидоров ответить не смог и ему пришлось подсказывать.

В конце все расписались дважды в специальном журнале, по технике безопасности.

— Теперь за свою безопасность и жизнь вы отвечаете сами. У нас ваши подписи есть, что вы все знаете – закончил занятие Шуманский.

Когда вышли на улицу Соловьев опять обратился ко всем:

— Всем вам товарищи оф…., вернее товарищи инженеры надо сегодня будет купить тетради. Минимум пять штук. Толстых минимум 96 листов и не вздумайте покупать двенадцатилистовые – скомандовал Соловьев, посмотрев на Степанова – мне было стыдно смотреть за вас на занятиях. Никто не записывал, все запоминали, кроме меня — иронично сказал он – чтобы завтра у всех были тетради для работы с секретными и несекретными материалами.

— Прошу немедлено сдать деньги мичману Кобылкину – громко сказал Сидоров.

— Не мичману, а Владимиру Алексеевичу – поправил Сидорова Саша Франчук.

Лицо Сидорова покраснело, и он зло бросил:

— Старшим по должности и званию замечания не делаются, тем более я ваш прямой начальник. Вы же с Ветровым инженеры дивизионов?

Франчук и ветров кивнули головами.

Когда подошли к высокому зданию, в котором располагалось КПП Емельяненко остановил Мишу и сказал:

— Вы ждете меня здесь Михаил Александрович. Я сейчас всех отведу, сдам на руки начальнику управления для оформления документов и приду за вами. А потом мы с вами поедем в «Лазурит».

— Я не понял, что он уедет сейчас? – спросил Емельяненко Соловьев.

— Да, у него другое задание. Он будет работать в «Лазурите».

— А кто его будет контролировать? Давайте я с ним Сидорова отправлю.

— Не надо. У вас с Сидоровым есть свое задание. Вам надо изучить большой комплекс. А контролировать его буду я – сказал твердо Емельяненко.

— Странно, я командир боевой части и не могу контролировать, чем занимаются мои подчиненные. Или мне не надо знать авиационный сегмент комплекса?

— Ярослав Германович – опять усмехнулся слегка Емельяненко – все необходимые вам материалы по авиационному сегменту есть здесь, и вы с ним ознакомитесь. Там только железо. У вас свое задание, и оно весьма сложно и велико. Степанов будет работать там с тем железом и осваивать его. Каждый должен заниматься своими делами. Времени у нас мало. И я буду рад, если вы освоите и свою корабельную часть, и авиационный сегмент. А Степанов вернется к вам изучать большой комплекс, когда закончатся испытания авиационного сегмента «Смерча». Он уже забит в приказе от флота в приемочную комиссию.

— Степанов. Не забудьте все, что я вам сказал и приказал – добавил Соловьев – завтра же переехать в общежитие на Пархоменко.

— Есть так точно. Не забуду – ответил Миша, внутренне усмехаясь, что все же уезжает подальше от такого дурдома.

— Я обязательно все-таки приеду проверять, как и чем вы там занимаетесь – пообещал Сидоров.

— И я тоже вас проверю – сказал Соловьев – и наша проверка будет внезапной.

От этого Мише стало немного даже не по себе.

До Петроградской стороны добирались на трамвае.

— И как вам такой инструктаж? – спросил с улыбкой Емельяненко – Понравился?

— Я человек флотский и привык на флоте и в том числе к всякой дурости – уклончиво ответил Миша – У нас на флоте как? Кто громче всех кричит, оскорбляет подчиненных, ругается матом, так что слышно на берегу – это хороший начальник и его надо продвигать по службе.

— Вы не правы Михаил Александрович. Я тоже служил на Балтийском флоте, но с такой дуростью не сталкивался. Первый раз вижу – опять улыбнулся Емельяненко – Всякое видел, но сложно понять зачем это надо? Вы же офицеры. Но это все ваши проблемы. Не желаю обсуждать их. Главное сделать дело.

— Черноморский флот наверно потому как «королевский флот или черный флот», — выдохнул Миша — что там это принято, кричать, унижать и показывать службу.

Емельяненко усмехнулся:

— Начальник связи учит нас, что там, где крики и унижения – связи нет и быть не может. Поэтому я весьма критически отношусь к тому, как вы будете выполнять свои обязанности. Посмотрим.

— Да повезло мне, что не попал туда служить. Радовался, что ушел с «Севастополя», а здесь еще хуже. Ну нет худа без добра. Хотя бы с Наташей встретился – подумал Миша – а как она воспримет его переезд в общежитие, как стремление сбежать после той ночи? Что делать?

Скоро трамвай приехал на Петроградскую сторону и надо было выходить.

Проход в ЦКБ «Лазурит» оказался проще, чем в КБ Козицкого. Миша в списках уже был и никакой сложности пройти не было. Он отдал в бюро пропусков свои фотографии, а заявка оказалась уже оформленной.

Грибоедов Степан Савельевич оказался мужчиной весьма приятной наружности. Высокий русоволосый с приветливым лицом.

— Рад, рад весьма рад познакомиться Михаил Александрович. Так вы будет принимать и обслуживать наш комплекс? – спросил он, пожимая руку Мише.

Мише было приятно слышать этот певучий и правильный ленинградский говор, на котором говорили старые ленинградцы, которые называли себя иногда петербуржцами.

— Видимо буду я, если ничего не случиться со мной — улыбнулся Миша.

Он помнил суеверия моряков, что ничего нельзя загадывать, пока оно не произойдет.

— Типун вам на язык. Сплюньте три раза через левое плечо — посоветовал Грибоедов.

И когда Миша сплюнул он сказал:

— А пойдемте сначала по чайку или кофейку, а потом приступим к работе. У нас Валечка Симонова такой кофеек заваривает, пальчики оближите, слюну пустите. А я еще вас пирожками с капустой и яйцами угощу. Мне жена наготовила.

Попили кофе, по рецепту Валечки Симоновой. Поговорили немного о разном и пошли знакомиться с комплексом. Комплекс был почти готов. Со все сторон его облепили инженеры и монтажники с приборами и инструментами.

Миша жадно смотрел на будущую свою аппаратуру. Огромные серые и желтые ящики стояли вокруг серого пульта управления, на котором светились многочисленные лампочки. Одни мигали, другие светились разноцветными огоньками.

— Это же надо все освоить – подумал он – и если война, то придется умирать среди всей этой красоты. А пока светиться огоньками, как новогодняя елка. Красиво будет в боевом посту. Особенно на Новый год — усмехнулся он.

Грибоедов стал рассказывать про назначение различных блоков и приборов, присоединенных к пульту. Параллельно показывал на схеме, что здесь и для чего.

Схема, вычерченная разноцветными линиями, была Мише понятна. К обеду они осмотрели практически все. Миша пообещал завтра принести тетрадь, засекретить ее и все записывать.

— Завтра Михаил Александрович будете работать с конструкторском бюро с девочками, подскажите им какие сигналы в кабелях должны быть обязательно заэкранированы. Вы же специалист – он лукаво посмотрел на Алексея Григорьевича.

Алексей Григорьевич лишь кивнул головой, что специалист и справиться.

— Нет не просто так – мы же потом вместе все проверим и вы объясните нам почему приняли такие решения.

Он показал это бюро, где стояли многочисленные кульманы с листами ватмана, вокруг которых стояли инженеры и что-то вычерчивали:

— Там будете завтра работать. Вас к скольки ждать?

— Я думаю, — Миша посмотрел на Алексея Григорьевича, что к десяти. У нас там в КБ будет с утра много проблем.

— Хорошо. Пропуск видимо будет готов, но если что позвоните мне с КПП. Я буду вас ждать.

После этого Грибоедов попрощался с Емельяненко, который собирался вернуться в КБ.

Миша вышел вместе с ним.

— Ну как впечатление? – спросил Мишу улыбаясь Емельяненко.

— А мне очень понравилось – улыбнулся Миша.

— Тогда сегодня ты свободен, отдыхай от своего начальника, а я поеду к вашим. Посмотрю, что там и как. Ты уж завтра здесь работаешь без меня. Телефон мой есть у Грибоедова, если возникнут какие-нибудь сложности.

— Я уверен, что сложностей не будет – ответил Миша.

— Тогда до свидания – сказал Емельяненко и по-дружески пожал Мише руку.