Утром Кузьма собрал в штабе всех офицеров и поставил им задачу по встрече высокого руководства.
Приехавший из Краснодара, уезжавший со своими коллегами, весьма довольный поездкой Николай Николаевич, он остался с Кузьмой после всех:
— Что приуныл Кузьма Степанович? Принята наша концепция. Буду готовить опергруппу по внедрению в бандформирование. Но все это между нами. Чем меньше народа в курсе этого дела, тем больше шансов на успех.
— Это хорошо. Правда, я в этом понимаю не очень – смутился Кузьма.
— Да помогли они сами нам здорово своей радиоигрой. Всегда бы так – отозвался со своего стула Николай Николаевич и вынув из внутреннего кармана расческу зачесал назад непослушные волосы – еще бы месяцок пообщаться. Да времени нет. Они сейчас уходят в горы и зализывают раны. Самое время подводить к ним наших.
— Я тоже так думаю – ответил Кузьма – но готовиться надо. Ведь будут их проверять, как следует. Запрашивать.
— Слишком много разрозненных было у них формирований и во многих были украинские наемники. Помнишь, мы задержали у Кропоткина.
— Помню – заинтересовался Кузьма – а что с ним?
— Отпустили – равнодушно ответил Николай Николаевич – выдворили на Украину. Пусть сами с ними разбираются. А вот документы все забрали. И можем сделать сами любые.
— Это хорошо наверно, что есть с чем идти.
— Но легенду надо продумать грамотную. Сейчас над этим работают наши люди.
— К вам можно товарищи командиры? – просунул в дверь голову Осипович.
— Заходи Миша – уныло ответил Кузьма.
— Смотрю огонек – думаю, дай загляну на секундочку. Вопросик есть коварный. Мирошенко притащил откуда-то прибившегося пса и дал ему кличку Есаул, обучил пса разыскивать мины и многим другим премудростям сапера. Берем пса с собой или прекращаем эти эксперименты?
— Берем, берем. Классный пес – мы видели – отозвался со своего стула Николай Николаевич – в чем проблема-то?
— Проблема самая прозаичная. Если берем, то надо ставить на довольствие, а не кормить отбросами.
— Значит, берем Есаула на довольствие – резюмировал Кузьма, — передай нашему начальнику тыла мое приказание. Взять Есаула на довольствие. Нужный пес в саперном деле. Кони есть, а почему собаки не может быть. Даже на фронте были в ту войну. И помогали. И как.
— Понял, я Волкову передам – ответил Николай Николаевич.
— До утра послезавтра отпустите всех, кто не на дежурстве к родителям и женам. У кого они недалеко – Сказал Кузьма — пусть попрощаются. О задании отряда ни слова, ни кому, проинструктируйте, как следует. И кто не прибудет к восьми утра – тот будет отчислен из отряда.
К вечеру, в самой большой комнате штаба, называемой всеми, совещательной комнатой собрались все, не уехавшие прощаться с близкими, офицеры, старшины.
Отец Михаил прочитал небольшую молитву, после чего по команде Кузьмы все сели на заранее приготовленные стулья и табуретки. Кто не поместился, остались стоять в дверях и у окна.
Кузьма поставил задачу по смотру и приведению в порядок обмундирования казаков. Форма одежды пятнистая со всеми атрибутами морпехов ЧФ, с маленьким голубым прямоугольником на груди с надписью «Тамань», в черных шапочках, в разрезах курток — флотские тельняшки. Миронову приказал вывести всю технику к 20 часам из ангаров и построить на плацу для осмотра. Разведчиком приказал быть на этом построении с конями в составе всей конной группы.
Миронов доложил, что принял у Ускова еще дополнительно два ЗИЛ-130 для буксировки минометов. Шоферы на ЗИЛ-130 изысканы среди самих минометчиков. Машины всячески проверяются механиками группы. Судя по всему неплохие.
Осипович доложил, что в составе взвода разведки 31 человек и 42 коня, 30 жеребцов и 12 кобылиц. Кони все в хорошем состоянии, благодаря усилиям проводника Хорошихина, бывшего в гражданской жизни ветеринаром в станице Ассиновской и самих казаков. Обязанности кузнецов выполняют Воронко и Погребец, знакомые с этим делом с гражданской жизни. Требуется дополнительное снаряжение для лошадей — 8 попон, 6 уздечки, 5 седел, набор запасных подков, минимум 30 комплектов.
Он положил список перед Кузьмой, который тут же приказал лейтенанту Сыркину изыскать требуемые Осиповичем предметы снаряжения.
Начмед Плахов доложил о состоянии медицинской части. О необходимых медикаментах и инструментах. В санчасти доложил, на сегодня находится три бойца — один – с легкими травмами, полученными во время занятий по борьбе, один укушенный за плечо лошадью и один заболевший гриппом.
— И как они? – заинтересовался Кузьма – смогут с нами идти или придется оставлять.
— Смогут. Еще как смогут. Рвутся в строй. Хотят идти.
— Смотрите доктор, чтобы потом с ними не было проблем. Мы все же идем не на увеселительную прогулку. Вы знаете. Главное чтобы они для нас не стали обузой.
— Я думаю, что не станут. А выздоровление возможно и в пути. Свежий горный воздух и хороший. Квалифицированный медицинский уход приведут их в нормальное состояние. Я уверен.
Кузьма утвердительно качнул головой:
— Еще вопросы есть?
Отец Михаил встал, оглядел всех присутствующих своим глазами. Правой рукой погладил бороду:
— У ребят сейчас очень высокий моральный дух и это надо поддержать. Я беседовал со многими казаками, так сказать тет-на тет. И могу всех заверить, что ребята рвутся выполнить задание. У меня нет сомнения ни в одном.
Он еще раз оглядел присутствующих, прокашлялся и остановил свой взгляд на лице Кузьмы, щурившимся от яркого солнечного луча, падавшего ему на лицо:
— Есть проблема.
Кузьма поднял глаза на батюшку.
— У нас не решен вопрос с пьяным отделением. Я говорил с ребятами. Это все сложно. Закон есть закон. Но есть и другая сторона. Это наши бойцы. Они органически стали нашими и я настаиваю на пересмотре их дела. Если нужно мое поручительство, то я готов его дать.
Батюшка еще раз прокашлялся и сел.
Наступило молчание. Кто смотрел в окно, кто-то опустил голову. И только один батюшка смело смотрел в глаза Кузьмы.
Кузьма обвел всех взглядом, улыбнулся и тихо сказал:
— Давай Николай Николаевич, расскажи нам, что думаешь по этому вопросу?
Николай Николаевич встал, одернул куртку, немного подумал, заглянул в блокнот и сказал:
— У меня, за исключением этой пьянки, к ребятам претензий нет. Понимаю, что проступок тяжелый и недопустимый. Я говорил с каждым из них, они все очень переживают случившиеся. Думаю, что им можно поверить.
Кузьма усмехнулся:
— Следующие опять напьются и будут тоже очень переживать и даже возможно плакать. Я понимаю, что если бы мы были простой армейской частью, то возможно это было бы простительно. Выговор там, строгий выговор. Можно все же снисхождение сделать. Но мы все же весьма специфическая воинская часть, первая в своем роде. От действий каждого бойца зависит успех общего дела. Зависит не просто успех, а еще и жизнь людей. Смогу ли я им верить? Прошу всех голосовать и высказывать свое мнение.
— Я им верю – сказал Николай Николаевич.
— Я тоже. Пусть свой грех смывают потом и кровью – сказал батюшка привстав.
— Ты Леонид, что думаешь? – спросил Кузьма.
Леонид встал, покрутил в руках черный берет, свернутый трубочкой, и тихо заговорил:
— Вообще, по положению в разведку, с таким нарушением не берут. Но я поддержу старших товарищей. Попробуем проверить. Малейшее нарушение и на выход с вещами. Я так предлагаю.
Стали вставать все старшины и офицеры по очереди. Все поддержали Осиповича, который пользовался большим авторитетом, среди всех бойцов.
— Малейшее замечание и на выход – последним высказался старшина Волков.
— Все сказали? – спросил Кузьма, вставая – я соглашусь с общим мнением. Волков пожалуйста пригласи провинившихся.
Волков вышел за двери и через пять минут все четыре фигуранта стояли опустив головы перед всеми
— Вот наши матросы Самарин, Меркурьев, Гордиенко, бывший старшина 2 статьи Рыбалко, то самое пьяное отделение – представил Кузьма провинившихся всем собравшимся – провинность их знаете все. Объявляли. То ли сами организовали, то ли не смогли отказаться. Результат — пьянка, во время подготовки к ведению боевых действий и учебе. Поставили отряд в сложное положение. По всем правилам и законам мы должны их отчислить из отряда.
— А если выпороть по-казачьему? – спросил внезапно Волков.
— Можно решить по казачьему, выпороть провинившихся. Но у меня пока таких полномочий нет, и надеюсь, что не будет. Вы знаете, что у казаков решает это атаман и нужно утверждение совета стариков. Я пока не атаман. Меня никто не выбирал и не уполномочивал на такие наказания.
— Так мы же здесь в военной обстановке, а вы у нас походный атаман. А в походе решает походный атаман без утверждения советом стариков.
— Нет, я не походный атаман. Я пока просто назначенный атаманом Кубанского казачьего войска командир, а мы пока воинская часть, хотя и специфическая, но воинская часть – усмехнулся Кузьма.
— Так будем же?
— Надеюсь. Хотелось бы послушать самих провинившихся, что они думают по поводу произошедшего.
Четверо провинившихся стояли, опустив головы.
— Мы сами не рады, что так получилось. Мы кровью искупим свою вину – опустив голову, тихим голосом произнес бывший старшина Рыбалко – не выгоняйте нас, лучше выпорите пожалуйста и мы знаем, что это за дело. Никто слова не скажет. Так я говорю хлопцы? – спросил он, подняв голову.
— Никто не скажет — угрюмо сказал высокий детина Меркурьев с спустившимся на лицо светлым чубом – а кто против пусть катиться на все четыре стороны. Тому я руки не подам. За это дело, нужно выпороть нас. А не выпорите, так мы кровью искупим свою провинность.
— Надо вину искупать не своей кровью, а кровью врагов — назидательным голосом произнес Осипович, подняв голову и с некоторой усмешкой на лице, что-то разглядывая на потолке.
— Ладно, проехали. Мне кажется, что вы все осознали, что можно вас простить. Но предупреждаю, что второго подобного случая не будет ни для вас, ни для кого другого – Кузьма сделал серьезное лицо – мне вас доверили ваши родители и любимые и я хочу всех вас вернуть им в целости и сохранности. Понимаю, что это очень сложно. Я буду стараться. Прощаю вас потому что нам очень дорог, каждый подготовленный человек. Я знаю, что некоторые наши бойцы в тихую нарушают наши требования. Как вы будете вести себя там, где от действий каждого будет зависеть жизни ваших товарищей и успех нашего задания – это большой вопрос. Но за вас заступились все, присутствующие здесь и я думаю. Я утверждаю их мнение.
— Больше не подведем – пересохшими губами, произнес Рыбалко, подняв свою русую голову.
— У вас будет новый командир отделения. Люлька – встаньте.
Поднялся с табуретки среднего роста с погонами старшины 1 статьи.
— Есть быть командиром бывшего штрафного третьего отделения. Я думаю, что мы оправдаемся и сможем изменить ваше мнение о нас. Надеюсь, что хлопцы не подведут.
— Будем надеяться — проворчал Кузьма — теперь по поводу курения, если здесь я мирился, то там мириться не буду. Как и к пьянке. Вторых, третьих китайских предупреждений больше не будет. Это все, что я смог сделать. Нарушителям самое строгое наказание – вплоть до отчисления от отряда. Доведите мое приказание до всех бойцов.
Кузьма встал, прошел по комнате, и потом еще раз осмотрев всех, присутствующих сказал:
— Теперь приятное. Командиром боевой роты назначен опытный капитан Семенов, к нему заместителем и помощником назначается старшина 1 статьи Ковпак Николай Иванович, связистом роты назначается бывший матрос Рыбалко Виктор Михайлович. Я вас забираю из отделения. В таком составе пойдем к месту нашего назначения. И еще приятное. Дополнительным членом нашего отряда, бойцом назначается в саперное отделение взвода разведки пес по кличке Есаул. Прошу любить и жаловать нового члена нашего отряда.
Мирошенко заулыбался.
— Все я закончил. А теперь прошу довести мои приказания до своих подчиненных. Послезавтра прощание. Николай Николаевич. Ритуал продуман?
— Так точно. Ритуал прощания отработан и согласован с полковником Науменко.
— Тогда у меня все. Идем проводить смотр всех механизированных и конных частей.
Раздался стук стульев. В дверях образовалась пробка.
Кузьма заметил, как Мирошенко стукнул ладонью по голове Рыбалко:
— Смотри не подведи всех. Мы тебе поверили и поручились.
Рыбалко ничего не ответил. У него в глазах стояли слезы.
Весь следующий день провели в подготовке к встрече командования, приведению в порядок форму и вооружения. Отец Михаил приготовил свою парадную рясу с серебряным облачением.
Драились берцы и короткие сапоги, гладилась форма, получалось со складов дополнительное вооружение, новое обмундирование и снаряжение. Приводились в порядок казармы, столовая и вся прилегающая территория.
— Вы уйдете – говорил Кузьме Усков — а у нас приказ принять через два дня уже новый батальон, видимо такой же, как ваш.
Носов доложил, что со складов дополучены восемь НАТО-ских комплектов формы, которые носят боевики и несколько автоматов типа «Борз», изготовлявшихся в Чечне.
Наедине он сказал Кузьме, что если засылать в боевикам группу, то надо засылать по-умному.
— Я этого он отобрал с моей точки зрения наиболее, подходящих бойцов. Это, прежде всего, знающего чеченский язык Алешечкина, во вторых, Канокова и Мирошенко, прекрасно знающих кавказские языки и лично знакомых с Шамилем Басаевым и его ребятами, в третьих старшего лейтенанта Осиповича, Ковпака Николая, связиста Колю Воронко, Васю Вороненко и Мишу Червоного – под видом украинских националистов, воевавших в Грозном. Все они хорошо знают украинский язык. Это, как раз то, что надо для проникновения в отряд боевиков. Наша задача выйти на руководство чеченского сопротивления, базы крупных отрядов. И прежде всего на их разведку, которая работает у нас в тылу.
— А не получиться так, что мы лучших бойцов потеряем на первом скачке? – засомневался Кузьма.
— Постараемся все продумать. Я поработаю с каждым из них персонально. Будем подбирать группу, не исключено, что в Чечне в группу будут дополнительно включены дополнительно и сотрудники из нашей конторы. Это будет сделать необходимо, ме уже об этом звонили.
— Добро – согласился Кузьма – разрабатывай операцию. Но никому ничего конкретного пока не говори. Знаем только я, Осипович и ты. Все и никому. Уже в Моздоке начнем обговаривать подробности.
В назначенный для официальных проводов день моросил легкий дождик и изредка в просветах, низко идущих на север облаков, проглядывало солнышко. Тем не менее, по приказу Кузьмы отряд построился в новой полевой форме перед штабом отряда, ожидая начальство.
Миронов выгнал из ангаров все машины и поставил их напротив линии построения отряда. Осипович привел конную группу разведчиков, оставив на лугу с запасными конями, проводников Хорошихина и Алешечкина.
Кузьма вышел из штаба и ему доложил о построении отряда Носов.
— Командирам подразделений доложить, кто не прибыл из увольнения.
Командиры подразделений по очереди подходили к Кузьме и докладывали. Прибыли, к огромному удивлению Кузьмы, все своевременно.
Усков своим батальоном замкнул каре.
Первым приехал автобус со стариками. К своему изумлению Кузьма увидел приехавшего отца с отцом Аленки в казачьей форме. Оба они были с орденами и медалями на груди. Затем увидел Пашу Зленко в парадной форме. Старики большинство, которых были в кубанской казачьей форме с боевыми наградами, газырями на груди сразу подошли к строю и стали о чем-то расспрашивать бойцов.
Отец и Гнат Буняченко потом подошли к Кузьме и поздоровались за руку с ним. Передали привет от матери и от Аленки.
Затем приехала «Волга» Владыки из которой вышел сам Владыка и сопровождавшие его два священника явно высокого ранга. К ним сразу пошел отец Михаил, поцеловал руку Владыки, потом Владыка его обнял и трижды поцеловал.
Следующим пришел автобус с членами атаманского правления, которые сразу смешались со стариками.
Приехал старый знакомый Кузьмы по Краснодару Павло Дмитрич. Он подозвал Кузьму и Николая Николаевича к членам атаманского правления и всем его представил.
Наконец разведчики от КПП дали сигнал о приближении машины Верховного атамана. Старики встали в строй, Кузьма скомандовал подтянутся и подровняться своим подразделениям.
Широкий «Мерседес – 600» прошел шлагбаум и затормозил перед строем бойцов и стариков, стоявших посредине каре.
— Равняйсь, смирно – скомандовал Кузьма и печатая шаг направился к вылезшему из машины немного грузному атаману в кубанской казачьей форме с погонами генерала. Подойдя на три шага Кузьма остановился и четко по-армейскому, доложил:
— Товарищ верховный атаман Кубанского казачьего войска, отряд специального назначения «Тамань» по случаю вашего прибытия построен.
За спиной атамана также в казачьей форме с газырями и ярко красным башлыком за спиной стоял полковник Науменко.
— Здорово дневали братья казаки? – громко крикнул Верховный атаман, приложив руку к белой папахе.
— Слава Богу – дружно ответили казаки.
— Ну что Кузьма Степанович – дружно ответили и выглядят на первый взгляд ничего. А это твоя хваленая конная группа?
— Да. Вот они стоят с конями – Кузьма показал на строй разведчиков — их возглавляет старший лейтенант Осипович. Сами понимаете наверно наша основная деятельность будет в горах, а там на БТР-ах не везде можно пройти. А конь он везде конь. Он везде пройдет! Специально отбирали горных лошадок и тренировали их.
Сзади, поддерживающе, зашумели старики и члены правления. На ухо Никите Прокофьевичу что-то зашептал подошедший Науменко
— Ну, а ездить на конях они могут? Или так? — спросил атаман
— Могут и неплохо, тренировались. Во всяком случае, школу прошли хорошую – ответил Кузьма.
— А вот через тот шлагбаум перепрыгнуть смогут – Никита Прокофьевич, показал на въездной шлагбаум — всем не надо. Пусть вон те трое с хитрыми рожами – и он показал на стоявших последними отделение саперов Мирошенко.
— Мирошенко сможете перепрыгнуть на конях через тот шлагбаум? – спросил с волнением Кузьма, видимо беспокоясь за их уровень подготовки
— Так точно, сможем товарищ войсковой старшина – ответил за всех Мирошенко.
И далее уже никого, не слушая приказал своим:
— Вперед марш, марш!
Тройка коней дружно с места перешла в галоп. За ними ринулся пес Есаул. Первым на шлагбаум вышел Мирошенко и легко взял его, за ним Николаев, было видна, как радиостанция на его спине немного подпрыгнула, легко взял шлагбаум и Каноков и за ними перепрыгнул шлагбаум пес Есаул. Все старики дружно засмеялись.
— О це добрий казак, так казак – пошутил, улыбаясь Никита Прокофьевич.
Разведчики же развернувшись на дороге, также легко взяли шлагбаум повторно. Есаул снова прыгнул вслед за ними. Подскакав к строю, они заняли место в строю. Есаул с гордым видом тоже уселся радом со строем разведчиков.
Раздались возгласы поощрения из толпы стариков.
— А барбос прыгнул лучше всех, Как его кличка? – раздавались радостные голоса.
— Есаул – ответил, улыбаясь Кузьма.
— Казачья кличка.
— Молодцы, настоящие казаки. Порадовали старика. С каких станиц эти трое? – спросил строго Никита Прокофьевич
— С Зеленчукских из Черкесии.
— Понятно. Наши коренные кубанские.
Трижды по-казачьи, Никита Прокофьевич облобызал Кузьму. За ним сразу двинулись все старики и члены правления обнимать и поздравлять с готовностью отряда.
Когда удалось восстановить порядок, вышел вперед Владыка Кубанский и Черноморский:
— Помолимся братья! — и увидев в строю Лизу Хоханько в форме и добавил – и сестры!
И начал громко читать, вслух читать молитву.
Бойцы, старики и члены атаманского правления сняли кубанки и головные уборы, и стали повторять слова молитвы. После слов «Аминь» Владыка широко перекрестился,
— Кройсь – раздалась команда Волкова.
Владыка посмотрел на верховного атамана и сказал, что местные золотошвеи сшили знамя для казачьего отряда.
По команде верховного атамана сотник в казачьей форме и сопровождающие его два здоровых урядника в кубанской казачьей форме внесли белый стяг, с синим широким Андреевским крестом и короткой надписью «Тамань» и двуглавым золотым орлом.
Верховный атаман принял флаг.
— Казаки. Теперь это ваше знамя, не опозорьте его.
Владыка вместе с прислуживающим ему отцом Михаилом и сопровождавшими его священниками совершил обряд освещения знамени.
Принимай знамя капитан 2 ранга – приказал Верховный атаман после обряда освящения.
Кузьма смутился и показал на свой погон:
— Я капитан 3 ранга. Это равняется в армии званию майору.
— Капитан 2 ранга уже. Я привез приказ о присвоении тебе нового звания приказом Министра обороны – шепнул Кузьме на ухо Никита Прокофьевич.
Встав на колено, Кузьма поцеловал уголок знамени, принял в руки и высокого поднял над головой.
— Братья, товарищи. Теперь это знамя нашего отряда «Тамань». Докажем делами, что мы достойны его. Не опозорим наше знамя.
— Ура! Ура! Ура! – раздалось дружное приветствие казаков.
Волков принял знамя у Кузьмы и рядом с ним сразу встали два бойца с шашками наизготовку.
Кузьма недоуменно посмотрел на Николая Николаевича.
Тот улыбался, развел руки и пожал плечами.
Когда церемония закончилась, Владыка опять прочитал молитву и прежде, чем закончить сказал:
— Благословляю Вас братья казаки на воинский подвиг, а вашего священника отца Михаила – обращаясь уже к нему — на воинское служение.
Затем вышел один из членов правления с полковничьими погонами и громко зачитал приказ Верховного атамана Кубанского казачьего войска о присвоении казачьих званий офицерам. Осиповичу присвоили звание подъесаула, Семенову звание есаула, Носову и Гусаченко звания войскового старшины, Лихошерсту звание подъесаула, Плахову, Сыркину, Варганову звания сотников, Миронову присвоено звание есаула.
Атаман отвернулся и принял из рук Павло Дмитриевича казачью шашку и преподнес Кузьме казачью шашку. Кузьма хотел что-то возразить, но его одернул за руку Науменко и толкнул его навстречу атаману.
Кузьма подошел и приняв шашку, вынув из ножен и поцеловал. Потом повесил через плечо на длинном ремне.
Внезапно старшина Совета Стариков Павел Дмитриевич Церешко громко крикнул, чтобы казаки вставали в круг.
— Круг, круг раздались крики офицеров и старшин.
Казаки, разорвав строй, встали в круг, даже конные разведчики, привязав коней к специально сделанной для этого коновязи, встали встрой вместе с остальными. Усков громко скомандовал своему батальону «Направо» повел свой батальон в казармы.
Дальше начинались казачьи дела.
Внутри круга образовалась свободная площадка, на которую два бородатых казака в казачьей форме, приехавшие вместе с членами правления принесли широкую скамью. Смешались казаки, старики и члены правления. В круге остались Никита Прокофьевич, Науменко, Павло Дмитриевич, Николай Николаевич и Кузьма. Старики, священники и Верховный атаман стояли в первых шеренгах, куда их пропустили казаки отряда.
— Ты Кузьма Степанович Гусаченко назначен атаманом для наших детей. Так это? – хитро начал Павло Митриевич.
Кузьма кивнул головой, не понимая, к чему клонит Павел Дмитриевич, но понимая, что будет что-то интересное и имеющие глубокие исторические корни.
Теперь хочу спросить вас братья казаки – кто имеет, что против того, чтобы Кузьмы Гусаченко стал походным атаманом вашей походной станицы? Выходи вперед?
Все казаки промолчали, никто вперед не вышел, только среди стариков раздался шепот:
— Правильно Павло Дмитриевич, по-казачьи. Молодец!
— Раз, никого нет против – ты Кузьма назначаешься решением нашего круга походным атаманом своего отряда – продолжил Павло Дмитриевич – раздевайся по пояс и ложись на скамью.
Любо, Любо, Гусаченку в атманы — раздались крики казаков
Кузьма быстро скинул с себя пятнистую куртку и тельняшку, отдал Осиповичу шашку и недоумевая улегся животом на скамью.
— По традиции мы должны выпороть атамана нагайкой, чтобы получив власть над казаками, он имел право наказать, по-казачьи, любого казака, за его нерадивость в службе. Он сам должен знать вкус казачьей нагайки и никогда без необходимости не злоупотреблять этим наказанием.
Любо! Любо! — раздались крики казаков.
Два здоровенных казака, в казачьей форме, принесшие скамью, достали нагайки из сапог. Владыка перекрестил, лежавшего на скамье Кузьму. Раздался свист нагайки и сильный вскрик Лизы Хоханько. Кузьма почувствовал обжигающую спину резкую боль.
— Один, — начали считать старики.
Раздался, рассекающий воздух свист с другой стороны, и снова обжигающая до крови боль.
— Два – считали старики
Кузьма почувствовал, как по спине заструилась кровь. Он сжал зубы, чтобы не вскрикнуть.
Снова взмах нагайки и снова острый как удар вскрик Лизы Хоханько.
Спину обожгло так, что Кузьма почувствовал, что в голове его поплыло.
Издалека донесся счет стариков
— Три. Молодец держится! – услышал он голоса — любо атаману!.
– Ну что хватит господа старики или еще несколько раз – громко спросил, Павло Дмитриевич.
Кузьма чувствовал, как по спине льются ручейки крови. Он лежал, зажав в рту свободную руку, которую прокусил до крови, что бы не закричать.
— Хватит Павло Дмитриевич – услышал сквозь боль Кузьма знакомый голос отца – я его с малолетства знаю. Сколько раз порол. Крик из него не выдавишь, сколько как ни бей.
— Хватит. Молодец. Вытерпел – раздались голоса других стариков.
— Хватит, так хватит. Атаман вставай на ноги – похлопал по спине Кузьму Павло Дмитриевич — благодари стариков и казаков за науку – сказал, он как бы с некоторым сожалением.
Кузьма встал, его немного повело, перекрестился на все четыре стороны. Повернулся в сторону стариков и сказал:
— Спасибо за науку, господа старики, клянусь, клянусь, что без необходимости нагайку на казака никогда не подниму.
Кузьма почувствовал, как кто-то подскочил сзади и протирает спину холодным мокрым полотенцем, а потом чем-то смазывают
Он повернулся и увидел улыбающееся лицо Лени Осиповича
— Прими Кузьма в знак атаманской власти эту нагайку – преподнес Кузьме одну из нагаек, которой только, что его пороли — громко сказал Павел Дмитриевич и добавил — и нашу традиционную кубанку.
На нагайке еще виднелись свежие капли крови Кузьмы.
Верховный атаман снял с головы Кузьмы его черный берет, и надел на голову Кузьмы небольшую кубанку с алым верхом, расшитым крестом.
— Кубанки заготовили для всех ваших казаков – пусть получит ваш снабженец из автобуса – сегодня их можно надеть. Завтра все черные береты, а кубанки сдать на склад Ускову – сказал Науменко.
Кузьма засунул нагайку за раструб небольшого десантного сапога.
— Ну а теперь по обычаю Кузьма выпей перед отъездом чарку, как положено с шашки.
Кузьма достал из ножен шашку, поданную ему Осиповичем, поднял ее вертикально вверх и опустил перед собой горизонтально, лезвием параллельно земле.
Павло Дмитриевич поставил на шашку, поданный ему стакан с коричневатой жидкостью.
Стакан стоял на лезвии шашки, и его по обычаю нельзя было взять рукой.
— Павло Дмитриевич, я совсем не пью – шепнул Кузьма на ухо старейшине.
— Тот улыбнулся — и заговорщически, подмигнул, улыбнувшись, шепнул на ухо Кузьме – так мы знаем то, там не горилка, а чай. Пей Кузьма, не бойся. Но одним глотком быстро.
Кузьма обрадовавшись, поднес стакан на шашке ко рту, и придерживая губами опрокинул весь стакан в рот. «Чай» обжег горло сивушным вкусом.
— Ох – ахнул Кузьма и прокашлявшись сказал на ухо председателю Совета стариков — Павло Дмитриевич, так там же горилка
Павло Дмитриевич, усмехнулся, взял стакан с лезвия шашки, опрокинул его:
— Пустая, Господа старики. Атаман до дна выпил — и подмигнув, сказал Кузьме — а говорил, что не пьет! А как красиво выпил. Правильно горилка была, а ты как хотел? На производстве в атаманы чай пить? Но. Теперь все с этой минуты, вы все считаетесь в походе и у вас сухой закон до возвращения сюда. Любой нарушивший может быть наказан со всей казачьей строгостью. Атаман понятно? – громко сказал, чтобы все слышали Павло Дмитриевич.
В голове Кузьмы гудело от горилки, спина болела от ударов нагайкой. Кузьма надел, поморщившись от боли свою тельняшку и пятнистую куртку с тремя большими звездами войскового старшины.
— Кто из отряда не является казаками по рождению, то есть не имеет казачьих корней – громко спросил Науменко.
Из строя вышли девять человек, в том числе подъесаул Семенов и есаул Носов.
— Желаете стать казаками? Кто не желает, может хоть сейчас идти на все четыре стороны – громко объявил Науменко.
Все девять остались стоять в строю.
— Тогда будем верстать. Батюшка читай молитву.
Вперед вышел отец Михаил и запел молитву, которую закончил словами:
— Верстается раб Божий Георгис в кубанские казаки. Слава тебе Господи, что мы казаки!
А сзади здоровенный казак, поровший перед этим Кузьму, перетянул Георгиса нагайкой по спине. Удар был не сильный, но Георгис поморщился и перекрестился.
Один из стариков поднес ему стакан с горилкой. Георгис поморщившись выпил ее.
— Теперь ты кубанский казак и дети твои будут казаками и внуки, сын мой – громко объявил отец Михаил и дал поцеловать золоченый крест.
За ним подходили остальные армяне и греки.
Последним верстали есаула Носова. Николай Николаевич с честью выдержал удар, и перекрестился. Потом выпил стакан горилки и с улыбкой вытер губы рукавом куртки.
— Поздравляю ваш отряд с новыми казаками и полной готовностью к ведению боевых действий – скомандовал Науменко – а теперь все становись для приема присяги на верность Кубанскому казачьему войску. Я думаю, что не принимавших воинскую присягу, у вас нет?
— Есть Лиза Хоханько – пожав плечами сказал Кузьма.
— Значит после построения принять воинскую присягу.
Казаки сломав строй, построились в каре в центре которого стояли верховный атаман, владыка, Науменко, Кузьма и Николай Николаевич.
— Знамя отряда в центр – скомандовал Науменко.
Волков встал со знаменем рядом с Кузьмой. Науменко протянул Кузьме текст присяги.
— Кто не хочет принимать присягу выйти из строя – атаман осмотрел весь строй, но никто не пошевелился – тогда с Богом атаман, читай – скомандовал Никита Прокофьевич Кузьме.
Кузьма взял в руки и стал громко читать. Слова присяги неслись над лагерями практически в полной тишине:
— В суровую годину для нашей Родины, я казак Кубанского войска, принимаю торжественную присягу и клянусь
Казаки дружно повторили за ним слова присяги:
— Быть честным и преданным воином своей Родины России, не жалеть своей жизни для выполнения задач поставленных командованием
Над лагерями неслись слова присяги повторяемых строем казаков:
— Для выполнения задач поставленных командованием.
Кузьма продолжал зачитывать текст присяги, а казаки повторяли за ним слово в слово:
— В течении всего похода не пить, не курить, всегда помогать своим товарищам, выполнять приказания командиров. Самому погибать, а товарища выручать.
Слова присяги летели, как птицы над лагерями и казалось, что их слышно в самом Краснодаре и даже в Чечне.
— И если я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть настигнет меня суровая кара моих товарищей казаков и всего Кубанского казачества – закончил Кузьма слова присяги.
За ним дружно повторили слова присяги все казаки.
Кузьма подошел, встал на колено и поцеловал угол знамени. За ним по очереди стали подходить и целовать знамя сначала офицеры за ними выстроившись в длинный строй все казаки.
После того, как закончилась церемония целования знамени, атаман улыбнулся, разгладил широкие усы и скомандовал:
— Теперь прошу показать всем старикам и гостям, чему вы научились за это время. Посмотрим, со стариками, шо вы за казаки. Правильно я говорю Господа старики?
— Правильно говоришь, батько Никита Прокофьевич – дружно ответили старики. Многие из них вытирали слезы в уголках глаз.
Строй казаков рассыпался. Большинство казаков бросились к автобусу, получать новые кубанки. Площадь сразу заалела красными верхами кубанок. Волков занес знамя в помещение штаба, поставил охрану из числа писарей и принес кубанки Носову и Осиповичу.
Кузьма дал команду Осиповичу вести казаков на луг и показать все, чему они научились. Семенов увел роту на полигон, за ним двинулись вслед БТР-ы и машины с минометами и орудиями. Все гости радостно отправились смотреть, чему научились казаки за это время.
Кузьма, Носов, Никита Прокофьевич, Науменко, отец Михаил и Владыка направились в штаб в кабинет Кузьмы.
— Вот Кузьма Степанович и наступил день окончания учебы. Послезавтра, по готовности, вы выходите в Чечню – негромко сказал Науменко — звания на весь период военных действий будут у вас не казачьи, а армейские или если правильнее флотские. Я привез с собой военные билеты и удостоверения личности для всех твоих казаков и офицеров. По легенде – вы морская пехота Черноморского флота. Все вы военнослужащие войсковой части 15035 – сейчас этой войсковой части не существует, а вообще был 195 отдельный, батальон морской пехоты Черноморского флота. Ваше Главное разведуправление Генерального штаба Министерства обороны. Переходите все на ваши флотские звания. Для офицеров, старшин и казаков это – флотские звания. Соответствующие приказы Командующего Черноморским флотом я уже передал вашим писарям. Для писем у вас будет полевая почта – Науменко посмотрел в бумажку, которую вынул из внутреннего кармана – А-3124 город Краснодар. Это для писем родных. Мы будем вам пересылать все сообщения по фельдъегерско-почтовой связи.
Кузьма и Николай Николаевич все записывали в свои блокноты.
— Связь на переходе держать со мной через специальный узел связи ГРУ в Краснодаре – частота – 4745 кГц. Мой позывной – «Кобзарь». Вот тебе Кузьма печать войсковой части 15035.
Кузьма передал печать Николаю Николаевичу.
— Писарям твоим я отдал бланки командировочных предписаний и отпускных билетов армейского образца. Всем сегодня подписать контракты, бланки контрактов. Это юридическая сторона и очень важная на случай ранения, смерти.
Кузьма кивнул головой.
— Сегодня для этого здесь майор Зленко. Выдели ему комнату, и он там поработает с каждым из вас после торжеств и заодно поможет принять воинскую присягу Лизой Хоханько – сказал Науменко и посмотрел внимательно на Никиту Прокофьевича.
Тот пожал плечами и встал, подозвав к себе сотника Макарова:
— Теперь о приятном. Зарплата как в армии у контрактников будет идти на персональные счета в Сбербанке. Приказом Командующего Черноморским флотом произведено присвоение званий, тебе Кузьма присвоено звание капитана 2 ранга, Семенову, Миронову и Носову присвоены звания капитанов 3 ранга, Осиповичу и Лихошерсту – звания капитан-лейтенантов, Плахову, Сыркину Варганову и Суворову – звания старших лейтенантов, вахмистру Волкову звание младшего лейтенанта. Учитывая, что по легенде вы часть морской пехоты звания казаков временно на период боевых действий в отряде упраздняются, а вводятся для казаков морские звания. То есть казак – это теперь матрос, приказный – старший матрос, младший урядник – старшина 2 статьи, старший урядник – старшина 1 статьи, командиры взводов и их заместители – главные старшины. Все это необходимо отразить в военных билетах. Писарям твоим Владимир Александрович все уже довел и растолковал, и они уже работают над документами. А теперь получи погоны для офицеров! И вот приказ о присвоении званий – он протянул Кузьме листок с приказом.
Сотник Макаров подал ему погоны со звездочками и бумагу с печатями. Никита Прокофьевич вручил их Кузьме:
— Вручишь всем сам лично. Сейчас мы не будем это объявлять, а ты уж объяви, пожалуйста, когда все гости уедут.
— А чего я буду Носову и другим вручать погоны? – заупрямился Кузьма — Николай Николаевич здесь – вы, вручите пока пожалуйста сами. И из ваших рук ему будет приятнее получить на целый порядок.
Никита Прокофьевич заулыбался:
— Если так, так? Так, как ты просишь, пусть будет. Приятно делать добрые дела. И это правильно наверно. Тогда вот тебе Кузьма Степанович погоны капитана 2 ранга, а вам Николай Николаевич погоны капитана 3 ранга. Наденете, когда все гости уедут. Потом он вызывал остальных офицеров.
Он вручил погоны и расцеловал сначала Кузьму, потом Носова, потом всех остальных.
Все, получив погоны произнесли:
— Служу России и Кубани!
За Верховным атаманом Кубанского казачьего войска, подошли и поздравили офицеров Владыка Кубанский и Черноморский, отец Михаил и Науменко.
Кузьма аккуратно записал все указания в записную книжку. Погоны положил во внутренний карман куртки и подумал:
— Служил на флоте и только до третьего ранга, а здесь за месяц уже получил второго ранга. Судьба неисповедима. Правда, все это мелочи, но приятно. Хотя отрабатывать, придется, возможно и кровью.
— Мы пойдем на полигон с Владыкой и стариками и посмотрим, чему вы здесь научили казаков — пожав всем руки, Никита Прокофьевич.
Владыка с отцом Михаилом впереди уже направились за КПП. За ними шли все церковные служки.
В помещении штаба прошли Науменко, Кузьма, Носов и Осипович. Остальные офицеры побежали к подразделениям.
Науменко продолжил инструктаж Кузьмы и Носова:
Срочно дайте команду своим писарям, что бы заполняли все документы. Вот Вам пакет с бумагами на всех вас для наших патрулей, постов и начальников, как МО, так МВД и ФСБ. Вот предписания для всех казачьих атаманов на местах Кубанского и Терского казачьего войска. Вам будет полное содействие с их стороны. Вы будете выполнять задачу, которую вам поставит подполковник Иванов – командир отряда спецназа ГРУ «Снежный барс» к которому вы прикомандированы для выполнения задания. «Снежный барс» находится в Урус-Мартане на территории бывшего кирпичного завода. Это ваша первая цель, куда вы должны прибыть в полном составе. К сожалению отрядов ГРУ на все в Чечне не хватает. Ваш отряд должен стать большой подмогой в этом деле. Маршрут движения в этой папке. Все вопросы, заданные мне Носовым будут решаться в Урус-Мартане с подполковником Ивановым. До Моздока дадим в сопровождение две милицейские машины – дальше пойдете сами с комендантским сопровождением. Все понятно товарищ войсковой старшина. Кубанки брать в поход нельзя – политика блин! Казаков в Чечне быть не должно. Будите носить морпеховскую форму, надеюсь, те к которым уже привыкли. Кубанки будете носить с гордостью, только по возврату на Кубань. Паспорта у кого есть тоже сдать все мне сегодня майору Зленко. Вот вернетесь с победой – тогда вернем. Ну а в казачьей форме будите красоваться здесь на Кубани.
Он прокашлялся, отвернулся, потом вытер рот платком и продолжил:
— Вы отряд морской пехоты Черноморского флота. Для всех легенда такая. Андреевский флаг на вашем знамени недаром. И по званиям с сегодня же проинструктируйте всех. Казаки – теперь матросы. Урядники – старшины. И еще пробили мы с огромным трудом пробили вам самые современные четыре снайперских винтовки, называется «Винторез» ВСС – бесшумные. Для разведки самое доброе дело. Получишь их у Ускова. Он уже получил.
Он опять закашлялся, но потом продолжил:
За сегодня-завтра их надо обязательно отстрелять. Иначе, зачем они? Каждому казаку дарим специальный нож в кожаных ножнах с надписью «Тамань» — наши бизнесмены расстарались. У них специальная сталь из титановых сплавов, каждый клинок подписан надписью «Тамань» и имеет свой номер. Каждый казак получит по рации Мидланд-500 – связь по ней нормально до 10 километров. Если на горке, то и дальше. Ни одно подразделение в Чечне, так не вооружено, как ваше.
— Отстреляем винтовки – обрадовался Кузьма – обязательно отстреляем! Сейчас дам команду отцу Михаилу – он у нас спец, в этих вопросах
Науменко обнял и расцеловал Кузьму, затем Носова:
— С Богом сынки, только не опозорьте наши седины и славу наших дедов и отцов.
Когда они вышли из штаба их ждали отец Кузьмы, Гнат Буняченко и Пашка Зленко.
Науменко, поздоровался и по обычаю облобызался с ними. Они видимо знали друг друга и относились друг к другу с уважением.
— Что, Степан Иванович приехал сына провожать?
— Порадоваться приехали за наше казачье племя, шо не вмерло имя казачье и порадоваться, шо наши сыны с честью выполнят все задачи. Жинка хотела поихать, да я не стал ее брать. Военное дело, не бабское.
— Могли бы и взять. Сына провожать хочется и ей.
— Перехочется! Другие не провожали, и мы не хуже – твердо ответил отец Кузьмы, глядя Науменко в глаза — нехорошо не по казачьему
— Да – вы правы – опустил вниз глаза Науменко.
После этого Носов повел Науменко, Степана Ивановича и Гната Петровича Буняченко на полигон, а Кузьма с Пашей Зленко отправился с документами к писарям. Болела спина от ударов нагайкой и шумела голова от выпитой горилки. Волков и все писари работали в поте лица.
На лугу разведчики бросали гвозди и ножи в цель, стреляли с коней, рубили шашками ветки лозы, показывали элементы рукопашного боя, вызывая восторг гостей.
На полигоне отец Михаил с удовольствием демонстрировал Владыке возможности снайперов, гранатометчики и пулеметчики вели огонь по целям. Минометчики устанавливали на время минометы и орудия и стреляли с закрытой позиции по мишеням. БТР-ы Миронова порхали, как бабочки по холмам и пригоркам.
Удовлетворенные гости, отобедали в столовой, где для них накрыли торжественный обед, и уехали в Краснодар.
Долго отец на прощанье обнимал Кузьму.
— Береги себя сынку, береги казаков, шоб стыдно не было потом в глаза станишникам смотреть. Возвращайтесь с победой – смахнул он слезу с глаза.
Затем Гнат Буняченко, обняв Кузьму пустил слезу.
— Кузя ты мне как сын родной. Я и Аленка будем ждать тебя. Одна она у меня – шепнул он на ухо Кузьме.
Последним уже ближе к вечеру уезжал школьный товарищ Кузьмы Паша Зленко с подписанными контрактами и собранными паспортами казаков или как их именовали теперь контрактников:
— Сына береги Кузьма!
— Постараюсь Паша. Все шо в моих силах!
Сын тоже пришел попрощаться с отцом и Пашка обнялся с ним, и по слезам его потекли слезы. Потом, смахнув рукой слезу, он запрыгнул в свой УАЗ-ик, и тихо дал команду шоферу:
— Вперед. В Охотскую.
Кузьма стоял, обняв сына Пашки за плечи, и почувствовал, что тот переживает.
Науменко остался ночевать в отряде. После проводов всех он подошел к Кузьме и тихо сказал, опустив глаза вниз:
— Ты это Кузьма, вечером вот, что собери всех своих офицеров в штабе. Мне надо с ними со всеми поговорить. И чтобы никто ничего не знал.
После отъезда гостей Кузьма дал команду построить всех.
— Товарищи казаки наше обучение закончено. Послезавтра в ночь мы выступаем на войну. С сегодняшнего дня, мы по легенде не казаки, а матросы морской пехоты Черноморского флота. У всех звания флотские. Так надо для пользы дела. Обращение друг к другу только товарищ матрос к урядникам товарищ старшина. Всем нашить на левый рукав на форме штат с желтым якорьком в красном круге. Младшим урядникам присваивается морские звания старшины 2 статьи, старшим урядникам звание – старшины 1 статьи, приказным – старшего матроса. Вороненко, Ковтуну, Хорошихину из взвода разведки, Ковпаку, Павленко, Громову, Царегородцеву, Нургалиеву – из боевой роты, Вислогузову из медицинской службы, Попову из службы снабжения, Максимову из механизированного взвода присваивается звание главный старшина. Сразу поясняю, что казачьи звания за всеми вами сохраняются, но носить их будем с гордостью, когда вернемся на Кубань. Теперь по офицерам. Всем офицерам выйти из строя и построиться перед строем, Волкову тоже встать в строй офицеров.
После того, как офицеры выполнили команду и построились лицом к строю казаков, Кузьма зачитал приказ и вручил новые погоны.
— А теперь начать сборы к выступлению. Новые кубанки подписать и завтра вместе с ненужными и личными вещами сдать на склад к капитану Ускову. Снабженцы дополучать необходимое имущество и вооружение, спальные мешки, коврики, подстилки, медикаменты и т.д. Казакам боевой роты грузить все это в машины и БТР-ы. Отцу Михаилу отстрелять новые снайперские винтовки на полигоне, до нашего отхода.
Отец Михаил кивнул головой и после того, как Кузьма закончил, вышел вперед и попросил слова:
— Головные уборы снять. На молитву!
И стал читать молитву. Все казаки крестились и повторяли слова за отцом Михаилом. Эта молитва повторяемая двумя сотнями людей, казалось летела над лагерем и была слышна далеко. Солдаты Ускова собрались у своей казармы и издалека разглядывали казаков.
— Кройсь – раздалась команда младшего лейтенанта Волкова, после того, как отец Михаил закончил молитву и прочел казакам духовное наставление.
После этого Кузьма распустил всех казаков заниматься своими делами. Офицеры пошли распоряжаться и контролировать действия подчиненных. У всех были свои дела.
Осипович принес к штабному домику новую винтовку «Винторез». Рассматривали все ее с огромным интересом.
— Дали в специальных ящиках с ЗИПом, специальный чехол для прицела, отдельно придается ночной прицел. Ведь могут делать, если хотят – взахлеб, рассказывал Осипович.
— А я слышал, что у боевиков, такие, давно есть – пробасил отец Михаил.
— Вот это и заботит нас больше всего – отозвался Носов – хорошее оружие, похоже.
Снайпера взвода разведки с отцом Михаилом побежали отстреливать полученные винтовки ВСС на полигон. Разведчики проверяли коней, поковали палатки имущество. Есаул носился между ними, считая все это игрой.
В штабном домике стояло врученное отряду знамя, у которого несли караул казаки, поставленные вахмистром, вернее младшим лейтенантом Волковым.
Вечером Кузьма наконец собрал офицеров в штабном домике. Науменко тихо сидел на отдельном стуле немного в стороне и думал о чем-то своем. При всех офицерах он вскрыл конверт с маршрутом движения:
— Давайте товарищи командиры диспозицию составлять по движению и размещению на машинах – предложил Кузьма — капитан-лейтенант Осипович со своими разведчиками и табуном пойдет по Краснодарскому краю и Северной Осетии до Моздока и с ним пойдет фельдшер Вислогузов – позывной взвода разведки на первый день «Марат» по отделениям от «Марат-1» до «Марат-5». Идете скрытно до места предназначения. Вот карта вашего движения – Кузьма вручил капитан-лейтенанту Осиповичу карту движения. Тот сразу взял и стал изучать.
— Теперь по всем остальным – продолжил Кузьма — мы выступаем вторым отрядом. Первым пойдет за милицейским сопровождением БТР с майором Семеновым и с первым отделением – позывной «Артем-1», второй БТР пойдет со вторым отделением и в нем пойдут майор Миронов и Ковпак с нашим знаменем – позывной «Артем-2», в третьем БМП пойду я, на командном БМП с третьим отделением старшин Люльки и Павленко – мой позывной «Тагир», четвертым, пятым, шестым, седьмым, восьмым пойдут «Уралы» с полевыми кухнями и на них пойдет второй взвод – четвертое и пятое отделение во главе со старшим лейтенантом Сыркиным и главным старшиной Громовым и все снабженцы – позывные «Самсон-1» — «Самсон-4», последним четвертый БТР с шестым отделением – позывной «Артем-3», затем идет медицинский БММ со старшим лейтенантом Плаховым – позывной «Максим», за ним идет БРВМ-К – ремонтный со старшим лейтенантом Варгановым – позывной «Алмаз», далее идут оба ЗИЛ-160 с минометно-артиллерийским взводом – позывные «Самсон-5» и «Самсон-6» и замыкают колонну четыре БТР-а с третьим взводом – позывные «Артем-4», «Артем-5» и Артем-6», «Артем-7» На первом БТР-е идет наш связист старший лейтенант Суворов. На предпоследнем БТР-е идет майор Носов – позывной «Тагир-2» и главный старшина Царегородцев на последнем. Проверка связи каждые пятнадцать минут в порядке очередности движения. Кто не понял? Форма одежды – камуфляж – каски – сферы, теплые куртки, черные вязанные шапочки, без знаков различия, на всех бойцах бронники и разгрузки, оружие в руках. Пока идем по Краснодарскому и Ставропольскому краям на броне максимум по два человека, остальные в десантных отделениях. В Чечне на броне идут уже все. Приготовить себе сидушки, чтобы не отморозить и не отбить все, что можно отморозить и отбить на холодной броне.
Все аккуратно записывали в записные книжки позывные и расположение подразделений. Вопросов не было.
После того, как Кузьма довел боевые распоряжения тихо встал полковник Науменко и тихо приоткрыв дверь, проверив нет ли кого за ней, потом прошел мимо окон, заглянув в них, задернул занавески.
— Товарищи офицеры с этого часа Вы не просто казаки или морские пехотинцы по легенде, а офицеры спецназа ГРУ. Слышали о таких войсках.
Осипович один из всех, молча кивнул головой.
— Поэтому – продолжил Науменко – нам всем необходимо оформить, или так сказать узаконить свои отношения.
Он достал из папки чистые листы бумаги с каким-то непонятным штампом в углу.
— Вам всем необходимо написать заявление о своем согласии работать с ГРУ и взять себе на всю оставшуюся жизнь оперативные псевдонимы, под которыми Вы будете в дальнейшем работать.
— А если у меня есть оперативный псевдоним, то есть был – спросил, не поднимая глаз, Осипович.
— К вам Мурена у нас вопросов нет. Вы можете идти и заниматься подготовкой своих разведчиков к выступлению.
— Я с Вашего разрешения немного посижу. Подожду товарищей.
Науменко пожал плечами и стал диктовать текст заявления. Все присутствовавшие, включая врача, снабженца и механиком молча, и старательно записывали его слова на листах бумаги. Наконец он дошел до конца
— А теперь вы пишите, что беру себе псевдоним, и выбираете тот псевдоним, который Вам по нраву.
Кузьма немного подумал и записал себе псевдоним «Мансур», имя своего друга по авианосцу «Брест».
Науменко взял листы, и глядя на офицеров стал зачитывать, выбранные оперативные ими псевдонимы.
— Носов Николай Николаевич – Север, Волков Александр Павлович – Саланг, Суворов Иван Иванович – Грибник.
Все посмотрели на Суворова, он лишь пожал плечами.
— Семенов Аркадий Николаевич – Есаул, Лихошерст Александр Александрович – Волк, Плахов Игорь Владимирович – Свирель, Миронов Сергей Викторович – Дизель, Варганов Андрей Григорьевич – Столяр, Сыркин Дмитрий Владиславович – Сокол и Осипович Михаил Юрьевич – Мурена.
Теперь это Ваши имена и позывные на время всей работы в нашей конторе, под которыми вы будет подписывать все документы, общаться с руководством, подписывать донесения и даже называть друг друга.
Он аккуратно сложил все бумаги в папку. Усмехнулся и сел на стул.
Кузьма встал, усмехнулся и объявил:
— Тогда всем спать. Подъем в пять часов. Осипович выходит завтра вечером. Миша останься, остальные свободны.
— Подожди Кузьма, а кто отменял традиции офицеров? Звания надо обмывать – спросил довольный Осипович.
Предложение Осиповича, ошарашило Кузьму:
— Как обмывать? Мы же в походе и спиртное табу.
— Одно другому не мешает. Наши отцы отмечали присвоение званий даже на фронте. И потом ты свое звание отметил, а чем мы хуже.
Носов заулыбался, ожидая решение Кузьмы. Все внимательно смотрели на Кузьму, ожидая его решение. Но он стоял и смотрел на офицеров.
— Я думаю ничего не случиться, если ребята по чуть, чуть – предложил отец Михаил.
— Вы очумели наверно, завтра и послезавтра выходить, а вы пить. Как в глаза будем казакам, вернее матросам смотреть? Мы можем, а они нет – Кузьма не находил слов.
— Ладно, Кузьма Степанович – все нормально – подошел к Кузьме Носов и похлопал его по плечу – Сыркин у тебя все готово. Давай!
— Так точно готово – ответил Сыркин и открыл дверь.
В помещение вошел главный старшина Попов с подносом, на котором стояли стаканы с чем-то прозрачным желтоватого цвета.
— Кузьма ты не беспокойся – здесь яблочный сок. Так символически отметим, и традицию выполним и как говориться, флот не опозорим.
Кузьма махнул рукой. Все разобрали стаканы. Отец Михаил опустил в стаканы звездочки, которые видимо он припас заранее. Все подняли стаканы, и после этого Носов вышел вперед и представился всем присутствующим:
— Представляюсь по случаю присвоения звания капитан 3 ранга — и выпил сок из стакана.
За ним этот ритуал повторили все остальные офицеры.
— Ладно, традицию, так традицию исполнили, как положено – произнес радостный Кузьма – а теперь все к своим казакам, тьфу перепутал к матросам. Осипович останься!
Все дружно рассмеялись. Когда все ушли Кузьма сказал:
— Маршрут никто кроме нас с тобой и Носова не знает точно. Второй отряд идет на Моздок, но ты движешься самостоятельно, напрямик. Где переправляться через Кубань – решай сам. Место нашей встречи на границе Чечни и Ставропольского края. На карте все нарисовано. Колонна у нас большая 10 БТРов и 6 машин с прицепами и груженных имуществом. А провести надо по территории, занятой в том числе диверсантами и недружественным населением. Надо их обмануть. Встречаемся через два дня в районе станицы Галюгаевской на перекрестке дорог. Избегай дорог и населенных пунктов. Нам так не пройти с таким хвостом. Поэтому мы пойдем открыто по дорогам.
— Будем там своевременно – ответил Осипович, внимательно изучив карту.
— Учти в наших и ставропольских, да и в кубанских казачьих станицах много чеченских соглядатаев. О движении второго отряда, станет известно в Чечне в тот же день. Станицы и населенные пункты обходи стороной. Если будут проверки на дорогах — документы у тебя нормальные. Передовая группа отряда пойдет на границу Чечни, но после Моздока мы сменим маршрут и пойдем на соединение с тобой. Если что не так — выходи сразу на связь. Твой позывной личный «Тагир-3». Мы рассчитаем так, чтобы подойти к месту встречи ночью в районе полуночи.
— Понял Кузьма – будем ждать в назначенном месте!
— Пароль для встречи – на послезавтра будет шесть. Как осуществлять паролирование помнишь?
— Обижаешь Кузьма запрос любая цифра до десяти. Отзыв запрос плюс пароль. Паролирование с пересечением границы Северной Осетии. Внутри твоих отделений паролирование до завтрашней встречи самостоятельное.
— Я снимусь с места и уйду ночью часа в четыре.
— Добро.
Они обнялись напоследок.
— До встречи!
Очень интересный рассказ!