Лагард А. «Русская рулетка» лейтенанта Лисаневича и капитан-лейтенанта Афанасьева — двух командиров одного корабля

Трагическая судьба двух командиров одного и того же корабля. Один спас корабль от захвата врагами, второй взорвал не дав захватить врагам и каждый был по своему прав. И каждый за это пострадал. Этот рассказ о судьбах двух командиров одного и того же корабля

Читая книгу Гарольда Карловича Графа «На Новике» неожиданно для себя встретил фамилию лейтенанта Лисаневича. Чем же он заинтересовал меня? Фамилия известная по генералам русской армии, отличившихся в войнах с Турцией, Францией, Кавказских войнах.

Наверно, прежде всего, неординарностью поведения и восприятия революции. Посудите сами 1917 год. Февральская революция. В Кронштадте и Гельсингфорсе матросы, (которым большевики уже внушили, что все беды рабочих и крестьян, солдат и матросов от офицеров) начинают убивать офицеров и адмиралов. Зверские расправы и убийства прогремели на всю Россию. Убивают в спину даже командующего флотом адмирала Непенина.

Чтобы навести на флоте беспорядок и сделать флот небоеспособным — надо обезглавить флот. Многих офицеров, и прежде всего командиров кораблей спускают под лед, поднимают на штыки, убивают топорами и кувалдами, причем иногда на глазах родных и близких, при большом скоплении людей.

Кажется, что мир сошел с ума, что люди совершающие подобные зверства не могут быть христианами, не могут быть военнослужащими, не могут быть людьми. Это изверги, нелюди.

Но Ленин их называет буревестниками революции. И они стараются во всю, сводя прежде всего счеты со своими офицерами. Ах ты меня на ночную вахту ставил, ах ты меня заставлял палубу убирать, ах ты меня заставлял в море выходить с риском для жизни. Тогда получи!

Оставшиеся в живых офицеры боевых кораблей прячутся в своих каютах, не выполняют свои обязанности. Не командуют кораблями, не стоят вахты, не следят за порядком. Бояться даже лишний раз показаться на палубах кораблей. Это очень хорошо и наглядно показано в фильме «Оптимистическая трагедия». На весь крейсер «Громобой» остались один офицер и один сверхсрочник.

На флоте отменяется ношение погон, отменяется обращение к офицерам по званию, всем и матросам и офицерам присваивается одно звание — «военмор», отменяется отдание чести, отменяется несение вахт, отменяются приборки, разрешаются неконтролируемые увольнения в город и даже отпуска на Родину. И это во время войны.

Командующий Балтийским флотом адмирал Развозов докладывает Временному правительству, что Балтийский флот более небоеспособен. Вслед за ним командующий Черноморским флотом адмирал Колчак докладывает, что Черноморский флот тоже не боеспособен. Командующие армиями докладывают, что их армии не боеспособны. И это во время войны в воюющей стране.

У офицеров на кораблях отбирают пистолеты и кортики. Теперь они не могут даже себя защитить перед вооружившимися всеми видами оружия матросами. В кают-компанию может зайти любой матрос и наплевать показательно во все тарелки. Попробуй дернуться. В любой момент, любого из них могут вывести на лед и показательно расстрелять или разбить голову кувалдой.

Но не все офицеры испугались. Есть исключения.

Лейтенант Лисаневич

Гарольд Карлович Граф очень хорошо описывает лейтенанта Лисаневича Георгия Николаевича. Он как легенда, как пример другим. Лейтенант Лисаневич как бы бравирует со смертью. Играет с жизнью в «русскую рулетку». Жизнь или смерть, причем с большей вероятностью, что выпадет на смерть. И тем не менее он не прячется, а ходит в город, выступает на митингах, вступает в дискуссии, а иногда и в споры с матросами, что всегда вызывает их негативную реакцию.

Волей судьбы он стал исполняющим обязанности командира одного из новых эсминцев «Капитан 2 ранга Изыльметьев». Переводит эсминец через льды из Гельсингфорса в Кронштадт. Лисаневича за его смелость и умение отстаивать свою позицию и принципы уважает команда его эсминца, и не только эсминца, но и всей минной бригады. Матросы сами делают все, чтобы не допустить расправы над ним.

Вот как описывает его Гарольд Карлович Граф:

Среди молодых офицеров своей нетерпимостью к «завоеваниям революции» особенно выделился лейтенант Г. Н. Лисаневич. Он не останавливался ни перед чем и не раз находился на волоске от смерти, от которой спасался только благодаря своей храбрости и находчивости.

Однажды, идя в форме по одной из улиц Гельсингфорса, он увидел, что в подъезд какого-то дома непрерывно идут матросы, солдаты, русские рабочие и даже финны. Он заинтересовался и решил узнать, в чем дело, и, когда оказалось, что там происходит митинг, вошел туда вместе с остальными.

Зал был переполнен. С импровизированной трибуны неслись самые зажигательные речи. До тех пор, пока только восхваляли революцию, Лисаневич сдерживался, но только кто-то попробовал заикнуться о «преступлениях старого режима», лейтенант был тут как тут. Перебив оратора, он с места принялся возражать ему в самых резких выражениях. В первую минуту собрание «обалдело» от такой дерзости, но потом послышались негодующие крики и угрозы. Вместо того, чтобы замолчать, Лисаневич стал говорить еще громче, еще резче и, в конце концов, довел «товарищей» до белого каления. В следующий момент к нему уже протянулись десятки матросских и солдатских рук, чтобы тут же расправиться с ним. Окрик Лисаневича — «Назад!» — не остановил нападавших. Тогда он выхватил кортик и ударил им одного из подступивших матросов; тот упал. Воспользовавшись первым замешательством, Лисаневич растолкал всех и выскочил на улицу. За ним бросились в погоню, но его — и след простыл.

Просто каким-то чудом Лисаневич уцелел во всех передрягах, в которых ему довелось быть и по доброй воле, и злой неволей. Понемногу он стал приобретать значение и, зная его «отчаянность», с ним начали считаться и команды. Вполне понятно, что в момент начавшегося среди матросов недовольства большевиками, такой человек легко захватил влияние над ними. Они верили каждому его слову и тщательно охраняли от возможных репрессий советской власти.

Приведенные нами примеры достаточно ярко свидетельствуют о том, что в корне своем офицеры нисколько не переменились и, за исключением некоторого числа ренегатов, совершенно не пошли за революцией. Как Бахирев являлся представителем старшего в чинах офицерства, так Беренс был выразителем более младших, а Лисаневич — совсем молодых офицеров. От адмирала до мичмана все чувствовали одинаково, у всех были одни и те же взгляды, верования и переживания…

Кто же это такой? Какова его дальнейшая судьба?

Наверно такая же, как и у многих флотских офицеров, виноватых лишь в том, что они стали офицерами, носили погоны и кортики и не хотели распада своей страны и проигрыша почти в выигранной войне.

Лисаневич Георгий Николаевич родился в 1884 году в деревне Благодатное Херсонской губернии. Из потомственных дворян. Один из потомков знаменитого генерала Лисаневича Григория Ивановича, прошедшего боевой путь под командованием Суворова, кавказского генерала Лисаневича Дмитрия Тихоновича.

Досрочно, в связи с началом войны, в ноябре 1914 года закончил Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге и был распределен в 1-ый Балтийский экипаж.

На Балтике шла война с Германской империей. Флот Германской империи был гораздо сильнее Российского Балтийского флота. И война на минно-артиллерийских позициях позволила сдержать его и не дать прорваться ни в Рижский, ни в Финский заливы.

 Лисаневич, по личной просьбе, служит в отряде боевых кораблей, на самых боевых кораблях, находящихся на переднем крае этой войны — в Рижском заливе. К 1917 году молодой офицер получил чин лейтенанта (первое звание за званием мичман), награжден тремя боевыми орденами и Георгиевским оружием и является старшим офицером эсминца типа «Новик» «Капитан 2 ранга Изыльметьев» — одного из самых новых, боевых кораблей флота. Минные офицеры на кораблях Российского флота помимо минного дела были ответственны и за радиодело. Лисаневич активно занимается использованием средств связи для обеспечения управления и ведения радиоразведки. Он стал одним из лучших специалистов флота по радиоделу. Капитан 1 ранга Щастный ценит это.

Революцию Лисаневич встречает в Ревеле, где базировалась минная дивизия и дивизия крейсеров. Практически на глазах происходят зверские расправы матросов над адмиралами и офицерами в Кронштадте и Гельсингфорсе. Пьяная толпа солдат и матросов дезертиров ходит с оружием по кораблям и требует выдачи на расправу офицеров. Минная дивизия своих офицеров на расправу не выдает.

Многие офицеры (даже весьма высоких рангов), чтобы спасти свои жизни, дезертируют с кораблей, а Лисаневич остается служить. На кораблях уже не хватает грамотных боевых офицеров, и капитан 1 ранга Щастный, исполняющий обязанности командующего Балтийским флотом, назначает бывшего старшего офицера командовать эсминцем «Капитан 2 ранга Изыльметьев». Командир сбежал, а кто-то должен выводить эсминец в море.

Немцы захватывают всю Эстляндскую губернию и все русские корабли, находившиеся там, вынуждены перейти из Ревеля и Куресаре в Гельсингфорс, через ледяные поля финского залива. Во время перехода погибает подводная лодка «Единорог», затертая льдами.

Но немцы высадились и в Финляндии и начали наступление на Гельсинфорс. Их задача захватить корабли Балтийского флота. Затапливают свои подводные лодки английские моряки, базировавшиеся в Финляндии и воевавшие с немцами плечом к плечу с русскими. Основная цель немцев видна с первого взгляда — это захват русских кораблей, уничтожение русского флота, лишение Петрограда единственной защиты с морских направлений.

В Гельсингфорсе собралось огромное количество кораблей (более 150 вымпелов), выведенных из Ревеля и других военно-морских бах и базировавшихся в Гельсингфорсе. Пройти через огромные ледяные поля, почти при полном отсутствии ледоколов, считается нерешаемой задачей.

Никто не знает, какие приняты секретные решения в Брестском договоре. Командующий флотом адмирал Развозов застрял в Петрограде. На командовании флотом временно остается капитан 1 ранга Щастный. Возможно за сохранение своей власти большевики решили расплатиться с немцами современными кораблями флота. Из Петрограда и Кронштадта поступают противоречивые указания. Флот передать немцам, флот затопить, оставаться на месте и ничего не предпринимать — немцы ничего не сделают. Больше всех «заботу о флоте» проявляет нарком обороны Лев Давыдович Троцкий (Бронштейн)

Даже самые тупые матросы понимают, что лишение России флота — это открыть немцам путь на Петроград, в сердце России.

Щастный принимает решение — флот спасти для будущей России. Принимает сам, после совещания с офицерами и оставшимися на кораблях матросами. Понимает, что не получив приказания из Петрограда берет на себя огромную ответственность. Понимает, что такого решения ему никто не простит. И тем не менее берет ответственность на себя. Задача спасти флот для России.

Им отдается приказание кораблям перейти в Кронштадт, в связи с угрозой захвата немцами. Впоследствии это решение будет стоить ему жизни. Лев Давыдович Троцкий (Бронштейн) был вне себя, когда узнал, что из Гельсингфорса в Кронштадт вышел первый караван кораблей. Возможно,что у него были какие-то договоренности с немцами.

Многие корабли идут с минимальной командой. Не хватает офицеров. Не хватает матросов. И тем не менее флот совершил невозможное и основные силы были переведены в Кронштадт. Этот переход был впоследствии будет назван «Ледовым». А в Кронштадте начнется расправа над теми, кто спас флот.

Корабли вели такие подвижники, как Щастный, Лисаневич и многие другие офицеры и наиболее сознательные матросы, понимавшие, что для страны флот будет необходим.

Доходило до того, что те офицеры и матросы. которые уже перешли в Кронштадт первым конвоем, возвращались поездом в Гельсингфорс, чтобы вести следующие караваны кораблей, спасать корабли. И так по несколько раз.

В дальнейшем история показала, их правоту.

После суда и расстрела капитана 1 ранга Щастного, большевики на флоте принялись за репрессии против офицеров, участвовавших в Ледовом походе.

Опять свидетельствует Г.К.Граф:

27 мая 1918 года, по требованию из Москвы, комиссары флота отдали приказ об увольнении со службы в красном флоте «военного моряка» Лисаневича. Приказание осталось только на бумаге: Лисаневич продолжал командовать «Капитаном Изыльметьевым». Наконец, большевики решили предпринять против него и его сторонников радикальные меры: 3 июля, после похорон Володарского, была сделана попытка их арестовать, но неудачно. Для этой цели решено было использовать один из отрядов кронштадтских матросов, приехавших для вооруженной демонстрации против буржуев и белогвардейцев; все они были при винтовках и ручных бомбах.

Когда по дороге выяснилось, что он должен будет арестовать «врагов народа», Лисаневича и его людей, перебежчики матросы немедленно дали знать об этом на Минную дивизию. Тогда на ней решили перевести «Изыльметьева» от Невского к Обуховскому заводу, где было безопаснее.

Под вечер к миноносцу, стоявшему с разобранными турбинами, подошли буксиры. Сам Лисаневич был на мостике. Выходя из-за других, рядом стоявших, миноносцев, «Изыльметьев» случайно зацепился винтом за якорный канат соседа. Как раз в это время предназначенный для ареста отряд, под командой Гуркало (бывший «черный» гардемарин, то есть выпускник Гардемаринских классов), входил на соседний миноносец. Команда «Изыльметьева» встала к орудиям и пулеметам. Гуркало крикнул изыльметьевцам, что он хочет выяснить недоразумение, перепрыгнул к ним и подозвал к себе прислугу орудий; по недомыслию, те отошли от орудий и столпились вокруг него. Неожиданно Гуркало поднял бомбу и скомандовал «руки вверх». Казалось, что Лисаневич погибнет. Однако произошла полная неожиданность: он будто сквозь палубу провалился. Три раза Гуркало обыскивал «Изыльметьева», но тщетно; тщетно он грозил немедленным расстрелом и арестованным одиннадцати матросам — команда, в которой было 92 человека, не выдала своего командира.

Через два дня Лисаневич и еще несколько матросов были укрыты ею в надежном месте на берегу, а оттуда бежали на Север на Архангельский фронт.

В 1919 году с началом гражданской войны он в Архангельске.

С 19 февраля 1919 — во флотилии Северного Ледовитого океана, поступил в распоряжение начальника формирования отряда речных судов флотилии, с апреля — в национальном ополчении, с 7 мая — лейтенант, командир 2-й группы истребителей на Онежском озере в армии Миллера; воевал и на сухопутном фронте по берегам Северной Двины и в Пинежском районе.

В феврале 1920 после ухода англичан и белых Лисаневич остался в Архангельске. 23 февраля 1920 — после прихода Красной армии вступил во временное командование всеми морскими силами, оставшимися в Архангельске.

С 9 марта 1920 — начальник оперативной части штаба Беломорской флотилии.

13 марта 1920 — арестован «за службу у белых», отправлен в Москву и заключен в Бутырскую тюрьму. 30 сентября отправлен из Москвы для проведения следствия в Архангельск.

12 октября освобожден и направлен в Штаб морских сил Северного моря для несения службы.Затем Лисаневич назначается на службу в ЦУМОР в Москву.

9 апреля 1921 — вновь арестован в Москве и заключен в Ново-Песковский лагерь.

В лагере вместе с ним находятся много морских и армейских офицеров. Единогласно собранием офицеров Лисаневич выбран политическим старостой.

В июне 1921 года от имени всех морских офицеров, он обратился за помощью в Политический Красный крест.

Остался текст этого обращения.

6 июня 1921 года

«В Политический Красный Крест. Москва

Заявление

Представляя при сем анкеты, оставшихся в Ново-Песковском лагере 14 военморов, прошу ходатайства Вашего общества об ускорении нашего дела.

Приложение: 14 анкет.

Политический староста Ново-Песковского лагеря Г. Лисаневич.

6 июня 1921 года.        

Ново-Песковский лагерь принудительных работ.

К заявлению Георгия Николаевича Лисаневича был приложен список, представленных анкет военных моряков.

«Анкеты военморов

1. Беленича Леонида

2. Брута Сергея

3. Вандяева Владимира

4. Волкова Алексея

5. Карташова Константина

6. Кюнцеля Александра

7. Лисаневича Георгия

8. Острогского Александра

9. Рубинштейна Александра

10. Халтурина Алексея

11. Хвицкого Анатолия

12. Шиллинга Александра

13. Яворского Николая

14 Яковлева Федора  

Политстароста Г. Лисаневич

Решением руководства ВЧК морские офицеры были освобождены. В стране шла гражданская война и не хватало грамотных военных специалистов. Лисаневич переезжает в Петроград, где ему предлагают работу на заводе «Радио» имени Коминтерна.

Женится на Марии Константиновне. У них рождается сын Михаил.

28 июня 1926 года он вновь арестован ВЧК и находиться под арестов в тюрьме Кресты до 1927 года. 28 февраля 1927 года он вновь освобожден и устраивается опять инженером-электриком на завод «Торпедо». Продолжает работать над использованием радиосвязи на флоте, проводит первые испытания по использованию гидроакустики.

В октябре 1928 года его принимают в Российское общество радиоинженеров, а в 1932 году он переходит снова на завод имени Коминтерна возглавляет гидроакустическую лабораторию.

Но дворянское происхождение и офицерский чин не дают спокойствия чекистам и их последователям. Он снова увольняется и переходит на работу во ВНИИ озерно-речного хозяйства.

Проживает в Ленинграде по адресу ул. Некрасова д. 40 кв. 21.

В 1937 году начинаются массовые репрессии 1937 года по всей стране. Вспоминают и бывших офицеров, даже работающих в советских органах и служащих в армии и на флоте. В первых рядах почему-то арестовывают Лисаневича. Ему предъявляется участие в контрреволюционных организациях «Российский общевоинский Союз» и «Русской фашистской партии».

28 августа 1938 года он приговаривается комиссией НКВД по статье 58-6-8-11 УК РСФСР к высшей мере наказания и 6 сентября 1938 года расстреливается в Ленинграде в возрасте 44 лет.

Второй командир корабля капитан-лейтенант Афанасьев.

Эсминец «Капитан 2 ранга Изыльметьев» ненадолго пережил своего командира. В 1922 году он был переименован по имени вождя революции в «Ленин».

В 1941 году эсминец проходит ремонт в судоремонтном заводе в Лиепае. От Лиепаи до границ Германии 90 километров. Машины корабля разобраны, вооружение и часть техники сдано на склады или в цеха. Когда началась война эсминец был не на ходу и не вооружен. 24 июня немцы входили с боями в Лиепаю.

Командир эсминца «Ленин» капитан-лейтенант Афанасьев, не имея возможности выйти в море, принимает решение заминировать и взорвать его. Боевой единицы, разоруженный и лишенный хода эсминец, уже не представляет. Рядом с эсминцам в заводе стоят еще несколько ремонтирующихся и также разоруженных подводных лодок. Командир эсминца «Ленин» — старший среди командиров группы кораблей и чувствует ответственность за все.

Но перед тем, как взорвать, все же запрашивает разрешения взорвать, оставшиеся без хода корабли у командира лиепайской военно-морской базы капитана 1 ранга Клевенского Немцы уже на улицах Лиепаи рвутся в порт и завод. И убегающий командир базы назначает командира эсминца Ленин главным морским начальником, а сам уходит (убегает) на торпедных катерах.

Устное приказние Афанасьеву «корабли врагу не сдавать» и действовать по обстановке.

Что это значит и как понять — непонятно. Но Афанасьев знает, что нельзя сдавать корабли немцам.

Не видя другого выхода, он приказывает взорвтаь эсминец «Ленин» (бывший капитан 2 ранга Изыльметьев») и находившиеся в ремонте и не способные выйти в море пять подводных лодок. Сам вместе с матросами и офицерами всех экипажей уходит в морскую пехоту.

С боями капитан-лейтенанту Афанасьеву и экипажам кораблей и подводных лодок удается прорваться из окружения и отступить к Таллину. Но здесь его ждет военный трибунал. Корабли врагу не сданы, экипажи боями прорвались, не сдались в плен. Вроде нормально, но ……….

Оказывается по прибытии в штаб Балтийского флота, Клевенский для своего оправдания подал адмиралу Трибуцу докладную записку:

“Командир эсминца “Ленин”, приняв отходящие в беспорядке части за непосредственную угрозу кораблю, не доложив об этом на командный пункт военно-морской базы и не приняв никаких мер не только к обороне, но и по выяснению элементарной обстановки, взорвал миноносец “Ленин” и отдал приказ взорвать подводные лодки” — написал Клевенский.

Попытка командира эсминца доказать, что он выполнял приказ “действовать по обстановке” — не увенчалась успехом.

Клевенский на суде всё отрицал.

— Приказа я не давал, — заявил капитан 1 ранга Клевенский — Акт уничтожения базы — это самовольство, паникёрство и трусость самого Афанасьева.

Правда непонятно, как командиру в этой обстановке, когда корабли не могли выйти в море и оружия на борту не имели, можно не сдавать их врагу. Что надо было сделать?

Капитан-лейтенанта Афанасьева приговаривают к расстрелу. Через день приговор приводиться в исполнение.

Афанасьев был реабилитирован в 1956-м., а Клевенский получил звание контр-адмирала и после войны командовал Балтийской военно-морской базой.