У нашей страны тогда не так много в мире было друзей. Ну, Болгария, Чехословакия, еще несколько братских, как тогда их называли, стран. Все же врагов было намного больше. Вот и Испания, куда мы направлялись на своем танкере, была недружественным государством. На каждом судне торгового флота обязательно был представитель от КПСС – помощник командира по политической части. Проще – помполит. Перед заходом в испанский порт Санта-Круз-де Тене Риве наш помполит Буков собрал команду в столовой на инструктаж.
— Товарищи, на берегу будьте бдительными, не поддавайтесь ни на какие провокации, — сказал Буков, — там у них много соблазнов.
Народ заволновался. Всем хотелось узнать, какие там, у буржуинов соблазны.
— Буржуазный образ жизни, это вообще сплошной соблазн, — туманно объяснил помполит, — главное, не напивайтесь в порту, как свиньи, покажите достойные лица советских людей.
Сошли с трапа погруппно. В каждой группе три человека, из них один старший.
В Испании тогда правила военная хунта, ей было явно не до нас — русских моряков посетивших страну. Никто на нас пальцем не показывал, местное население занималось своими повседневными делами. Торговцы фруктами разложили свои ананасы-бананы на лотках, куда-то бежал сантехник с трубой. Невдалеке стояли три черноволосые девушки в коротких юбках. Попытались с ними сфотографироваться на память, но они испугались и убежали. Подошел полицейский, знаками и на ломаном английском языке объяснил, что проститутки не любят «светиться».
Потом оказалось, что веселые на первый взгляд испанцы, почему-то не любят когда их фотографируют. Сразу же убегают и прячутся в толпе. Загадка испанской души. В нашей группе из двух одесситов и меня старшим был судовой доктор Гриша Овсов. Мы от души повеселились, когда он направлял объектив на испанцев, а они пугались и закрывали лица. Док предположил это строгими нравами правящей военной хунты. Так мы шли по городку, думая, чем себя ещё развлечь. В карманах было немного испанских денег, и мы пошли по уличным ларькам. Первым делом, конечно, попробовали испанское пиво.
Оказалось совсем неплохим и очень крепким. Голова закружилась, как после стакана «Агдама». Солнце вовсю палило и мы искали уютное местечко с прохладой. Набрели на скромное кафе. Гриша предложил попробовать испанской водки. Испанского языка мы не знали, я достал авторучку и написал на салфетке «VODKA 40°». Официантка принесла нам три рюмки водки по 50 граммов.
— Шо цэ такэ? – возмутился одессит Гриша. – Вы таки не хочите уважить двух пожилых одесситов и одного Шуру?
Как могли, объяснили ей, что надо налить по 250 граммов каждому в граненый стакан. Бармен удивился, сам принес на подносе три полных стакана и поставил перед каждым. К водке заказали по овощному салату, куску хлеба и бутылку простой воды.
— Ну, за Испанию, — сказал тост доктор, — шоб ей так жилось!
Когда мы пили свою водку, немногочисленные посетители замолчали и смотрели на нас во все глаза. Наверное, самоубийцы, видимо думали они. Решили таким образом свести счеты с жизнью? А когда увидели уже пустые стаканы, ждали, что будет дальше.
При таком внимании иноземцев к нашим персонам мы просто уже не могли ударить лицом в их испанскую грязь.
— Как там помполит говорил? – занюхивая водку коркой хлеба, спросил у нас второй одессит, трюмный машинист Валера. – Покажем капиталистам наши достойные советские лица!
Мы заказали еще по 250 граммов. Чокнулись стаканами, выпили. Повели взором по аудитории.
— Не дождётесь! – совершенно трезвым голосом сказал доктор Гриша клиентам этой испанской забегаловки.
Пора было уходить. Расплатились. Зрители, слегка ошалевшие от этого смертельного спектакля, вышли нас провожать.
Доктору пришла мысль сфотографироваться с испанцами у дверей кафешки. На этот раз никто не убегал и не прятался.
После пива и водки, хмельные пошли к себе на судно. И тут как – то одновременно у всех прихватило живот. Пиво, водка, салат непонятно из каких растений…Черт его знает отчего? Надо сказать, что в иностранных портах найти уличный туалет просто невозможно. Как, впрочем, и во всех русских городах. Приходится для прикрытия пользоваться кустами и темными углами. Урчание в кишках грозило перерасти в катастрофу. Нашли узкую темную улочку, вымощенную булыжником, и присели в разных местах. Облегчились от давящего снизу груза, и снова захотелось жить. Доктор Гриша немного задержался с дефекацией, и мы его ждали на выходе из переулка. Внезапно из темноты раздался злобный собачий лай.
— Наступил или нагадил на собаку, — предположил машинист Валера.
Собачий лай дополнили женские крики. Несется наш доктор, фотоаппарат болтается на шее, на ходу натягивает штаны.
— Бежим, — кричит он нам, — я нечаянно в лохань с бельем навалил!
Толпа разъяренных испанок преследовала нас долго и что-то орала. Мы в ответ отзывались по-русски. Хорошо, что в Испании плохо знают русско-одесский матерный язык, а то бы это знание придало им сил догнать нас. Наконец, буйные испанки отстали и только одна довольно упорная фурия, видимо владелица уделанного доктором корыта, гналась без устали. Не догнала на наше счастье…
— Гриша, теперь тебе опасно по Испании ходить, – шутили мы потом весь рейс, – разозлил ты тамошних теток на всю оставшуюся жизнь.
— А нечего корыта с тряпьём под задницу подставлять, — ржал жизнерадостный доктор Гриша Овсов.
Фото из gregfedyukovich.livejournal.com