Трофимов Н. О Севере, о лейтенанте и о чёрной «Волге». Часть 1.

Лев Алексеевич Матушкин был замечательным человеком. В те далёкие годы, в начале восьмидесятых, вице-адмирал Л.А.Матушкин был Командующим 3-ей флотилией ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. Базировалась флотилия на Кольском полуострове, в п.Гаджиево, а входящие в её состав три дивизии громадных атомных подводных ракетоносцев, не считая дивизиона кораблей и судов обеспечения, располагались в бухте Ягельная, губе Сайда и губе Оленья (вот уж, поистине, на Севере губ полно, а целовать некого!).

Командующий был человеком легендарным, службу прошёл совершенно невероятную – выпустившись из ВВМУ им. М.В.Фрунзе, он попал служить на надводные корабли – на крейсер «Чапаев», а потом на эсминец «Отменный». Делал хорошую карьеру – быстро стал помощником командира корабля. Но стране и флоту нужны были подводники, и поэтому отправили перспективного молодого офицера на курсы старших помощников командира подводной лодки при Кронштадтской военно-морской крепости (какие красивые раньше были наименования!). И понеслась стремительно служба молодого подводника – сначала старпомом на дизельной подлодке 613 проекта, потом командиром на 611 проекте, естественно Военно-Морская Академия и вот он уже командир атомохода! Одним из первых ходил под лёд, сначала на дизельной лодке, потом на атомной, осваивал новые ракетные комплексы. Ну, а как говориться: «За богом – молитва, а за царём служба не пропадёт!» Царя, конечно, уже давно не было, но страна своего служивого тоже не забывала, высокие начальники службой его были довольны и стал он сперва начальником штаба, а затем и командиром дивизии, и легли на погоны его адмиральские звёзды. Как говорится – из морей не вылезал! Воспитывал командиров и экипажи личным примером.  А сколько проектов подводных лодок было освоено под его командованием, сколько баллистических ракет было запущено под его руководством! Поэтому уважением и авторитетом на флоте и среди подводников пользовался непререкаемым. Герой Советского Союза! И служба его закономерно довела до должности Командующего флотилией, которая, как тогда говорили, была становым хребтом МСЯС (морских стратегических ядерных сил!). Когда его чёрная «Волга» со спецномером «20-10СФ» проезжала по Гаджиево или Видяево, то все военнослужащие отдавали честь своему адмиралу, и даже женщины, провожая взглядом машину, с гордостью говорили друг другу: «Наш Командующий!» Ездить Лев Алексеевич любил на заднем сиденье, а впереди, рядом с водителем, сидел старший мичман – личный адъютант Командующего. Спецномер машины означал, что машина возит члена военного совета Северного флота. К примеру, Командующий флотом ездил на машине с номером «20-01СФ», а Командующий Кольской флотилией разнородных сил контр-адмирал И.В.Касатонов имел машину с номером «20-11СФ».

Но всё не вечно под луной – и летом 1984 года шестерёнки кадровой машины пришли в движение, закрутились, защелкали и пришёл приказ о переводе вице-адмирала Л.А.Матушкина на повышение, в Москву, в самый что ни на есть Генеральный штаб! Флотилия у Командующего была большая, хозяйство сложное, поэтому мотался Командующий по всем бухтам и губам, где базировались его огромные атомоходы, различные суда обеспечения, мелкие плавсредства и береговые объекты, старался побывать везде, чтобы новый Командующий, который пришёл ему на смену, принял в подчинение флотилию в образцовом порядке. Всё-таки сколько лет вице-адмирал вкладывал во флотилию не только свой постоянный труд, но и свою морскую душу!

* * *

Те самые шестерёнки кадровой машины каждый август-сентябрь крутятся с особенной скоростью – всё дело в том, что в июне во всех военных училищах происходит выпуск новеньких, сияющих как юбилейный рубль советских времён, лейтенантов. Из высших военно-морских училищ – конечно же, тоже. В славном городе русской славы – Севастополе, находилось два училища – Черноморское высшее военно-морское училище им. П.С.Нахимова (по-простому – ЧВВМУПС, а многие вообще сокращали до ЧМУПСа) и Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище (в повседневном обиходе именовавшееся Голландией, а курсанты, соответственно, голландёрами). Каждый год около 250 лейтенантов покидали стены ЧВВМУПСа и примерно столько же голландёров получали кортики и первые офицерские погоны.

В 1984 году счастливый и воодушевленный лейтенант Александр Матушкин, отучившийся пять долгих лет в ЧМУПСе, прибыл к себе домой в маленький городок недалеко от Симферополя – Зуя. Санька шёл в форме, привлекая внимание своим парадным видом соседей и, несомненно, девушек. И был Саня тайной мечтой всех девушек Зуи. Тайной, но безнадёжной, поскольку сердце его уже давно завоёвано севастопольской красавицей Ларисой, и на безымянном пальце правой руки сияло тоненькое обручальное кольцо, носимое в нарушение устава – ну не положено было офицеру носить какое-нибудь украшение. И для любого вышестоящего начальника кольцо на руке офицера срабатывало, как красная тряпка на андалузского быка – глаза начальника немедленно наливались кровью, копытами, правда, за их отсутствием, землю не рыл, но рев издавал при этом громкий и совершенно идиотский, причём одинаковый, независимо от места дислокации и времени: «Ли-йти- нант, япона мама, Вы бы ещё в нос кольцо вставили! В килограмм весом! Снять! Можете его надеть себе на….» Ну, в общем, Вы, читатель, понимаете – на что!

Всё в этот день для Саньки было ярким и праздничным! Какой любовью светились глаза отца и матери, младшей сестры – ну как же! – первый офицер в истории семьи! И не просто офицер, а лейтенант военно-морского флота Советского Союза! Это вам, понимаете ли, не Ванька-взводный мотострелковый-затерянный Бог знает где! Чувства и мысли у Саньки были смешанными – с одной стороны уважаемые и любимые отец, мама, сестра, и чувствовал он себя родном доме обожаемым сыном, а с другой стороны – советский офицер, офицер, понимаете ли, флота, в чёрной форме с золотыми погонами и золотым же снаряжением к кортику, тому самому офицерскому морскому кортику с якорями и парусником на ножнах, кортику, который непривычно пока колотил по левой ляжке при ходьбе, а привычка слегка прижимать его кистью левой руки ещё не выработалась.

Ну, конечно же, застолье было прекрасным, выпито было немало, и надувался Санька величием своего положения, выходя на улицу покурить и видя, как прогуливались, якобы случайно, мимо дома соседи и знакомые (а в Зуе все друг друга знают!), чтобы посмотреть на первого в городке новоиспечённого флотского офицера. Вот и папа, обняв сына за плечи, с гордостью смотрел на фланирующую по улице публику. «Сынок, а куда служить-то тебя определили?» И Санька с нарочитым безразличием, но при этом весомо и значительно, отвечал: «На Севера, папа, на Севера!»

На самом деле Саня лукавил – попасть на Северный, самый молодой, самый большой и самый перспективный флот было голубой мечтой большинства выпускников. Севастопольцы многие, конечно же, считали единственным возможным местом для своей службы Черноморский флот. «Для нас за Перекопом земли нет! Жизнь даётся один раз и прожить её надо в Крыму!» — такие высказывания звучали из надменных уст севастопольцев, которые всеми силами, используя любые родственные и другие связи, всеми правдами и неправдами старались остаться в Севастополе. Из ЧМУПСа можно было попасть на любой флот, на Каспийскую флотилию и Аральское море, на озеро Иссык-Куль и даже на Байконур – очень ценились подготовленные в стенах ЧМУПСа ракетчики. К примеру, выпускником ЧВВМУ им. П.С.Нахимова был и Министр обороны России маршал Российской Федерации Игорь Дмитриевич Сергеев. Сразу после выпуска заграбастали его кадровики из РВСН (ракетных войск стратегического назначения) да упекли в пустыню, куда Макар телят не гонял, разве что верблюдов, запускать всякие штуки в космос и не только. Зато министром стал! А вот коллеги-голландёры никаких проблем с распределением по флотам не имели – инженеры-атомщики подводных лодок попадали только на два флота – Северный и Тихоокаянный, поскольку атомные лодки были исключительно там. Ну а Санька, без всякого блата и исключительно благодаря успехам в учёбе и явным командирским задаткам, сумел распределиться на Север. Так как был Санька из Зуи и так как никто из родственников его к военно-морскому флоту никакого отношения не имел, то Саня с гордостью заявлял: «Я, крестьянский сын, всё своим горбом заработал! И распределение на Север — тоже!»

Север, надо сказать честно, был для Санька какой-то Terra Incognito. Ну не знал Матушкин его совсем! Пребывая на стажировке на 5 курсе училища (за полгода до выпуска) на сторожевом корабле «Громкий» 10-ой бригады 2-й дивизии Кольской флотилии в столице Северного флота замечательном городе Североморске, Саня воспылал к оному городу пламенной любовью. Блестящие картины будущего несколько омрачали сведения о том, что кроме Североморска на Северном флоте существует масса мест, которые можно охарактеризовать только словами «жопа мира»! Да не обрушится на меня праведный гнев северян, которые в этих местах защищали нашу Родину службой на кораблях и лодках, на береговых объектах Северного флота, но на Севере присутствовали:

— Гремиха (или Край летающих собак, поскольку собака без хозяина и поводка могла улететь в небытие из-за свирепых северных ветров). Там по городу натягивали троса, чтобы люди зимой могли пройти от дома к магазину и обратно;

— Порт-Владимир (в просторечии – Португалия), где на открытом всем ветрам острове базировалось соединение ОВР (охраны водного района);

— Гранитный (или губа Долгая Западная), где находилась знаменитая Печенгская Краснознамённая ордена Ушакова бригада ракетных катеров и кораблей. На самом выходе из Кольского залива, рядом с островом Кильдин;

— ЮБК, или Южный берег Кильдина (не путать с Южным берегом Крыма), там был развёрнут береговой ракетный полк;

— и ещё масса замечательных мест, попадание в которые могло лишить энтузазизма любого молодого офицера.

Но все эти перспективы, борьба за попадание в нормальное, человеческое место были ещё впереди, а пока Саня веселился в своём родном доме. Проблемы надо решать в порядке их возникновения! Впереди был первый офицерский отпуск, в кармане – получка за два месяца (почти 500 полновесных советских рублей, гражданскому инженеру для этого надо было пахать полгода!), красавица-жена и обожание в глазах окружающих – ну что ещё нужно молодому парню, чтобы почувствовать себя счастливым?

* * *

Давным-давно, в конце 19 века, граф Сергей Юльевич Витте, бывший тогда министром финансов Российской империи, прозорливо понял, что без незамерзающего порта на Севере России не быть! Как человек, привыкший считать казённые рубли и копейки, он понимал, какие выгоды открывает перед страной наличие такого порта. При этом его сиятельство граф изначально полагал, что в этом незамерзающем порту будут базироваться корабли Российского императорского флота. Вот ведь понимал финансист, что коммуникации и перевозка товаров могут осуществляться только при наличии боевого флота, способного контролировать эти коммуникации. Не поленился министр финансов летом 1884 года лично объехать берега Кольского полуострова, чтобы выбрать удобное место для строительства порта. Увидев во время путешествия Екатерининскую гавань, Сергей Юльевич был потрясён её размерами, удобством и строгой северной красотой. Позже в своих воспоминаниях граф с восторгом писал: «Такой грандиозной гавани я никогда в своей жизни не видел; она производит ещё более грандиозное впечатление, нежели Владивостокский порт и Владивостокская гавань».

Министр доложил об увиденном императору Александру III, тот был заинтересован, предполагалось строительство в Екатерининской гавани военно-морской базы, порта, электростанции, соединить новый порт с железнодорожной сетью империи планировали строительством нового железнодорожного пути.  Но, к сожалению, сделать ничего не император не успел – 1 ноября 1894 года  Александр III скончался. На престол вступил Николай II, и с ходу похоронил идею строительства ВМБ на Севере. Граф Витте, вместо того, чтобы спорить с заносчивым и упрямым молодым Царём, решил совершить обходной манёвр  и выступил на Государственном Совете Российской империи со следующим предложением: «В видах правильного развития нашей торговли на Севере и ослабления её зависимости от иностранных купцов, следует безотлагательно приступить к устройству на Мурманском берегу удобного для стоянки судов коммерческого порта, который вместе с тем служил бы и административным центром».

Граф справедливо полагал, что если построят город и коммерческий порт – то уж там завсегда найдётся место и боевому кораблю. 8 апреля 1896 года было принято решение о строительстве коммерческого порта и уездного города на берегу Екатерининской гавани. Новому городу присвоили имя Александровск-на-Мурмане. Город был полностью построен за короткие 3 года!

А уже в советские времена Александровск-на-Мурмане стал селом Александровское, потом селом Полярное, а с 19 сентября 1939 года ему вернули городской статус и стал он городом Полярный!

Планы графа Витте всё-таки реализовались – к причалам в Екатерининской гавани пришвартовались боевые корабли и подводные лодки! Полярный стал Главной базой сначала Северной военной флотилии, а потом – с 11 мая 1937 года и Северного флота. Нелегко представить себе, с какими трудностями пришлось бы столкнуться Советскому Союзу в годы Великой Отечественной войны, если бы на Севере не было бы нашего флота и не были бы построены в своё время порты Александровск-на-Мурмане (Полярный) и Романов-на-Мурмане (Мурманск)! Через Мурманск и Архангельск шли поставки стратегических материалов, грузов, военной техники по ленд-лизу. А наши боевые корабли, подводные лодки и морская авиация сопровождали конвои, принимая их на рубеже мыс Нордкап – остров Медвежий (восточнее 18 градуса восточной долготы). Да только Архангельск зимой был малодоступен – Белое море покрывалось толстым льдом и навигация существенно осложнялась и требовала ледокольной проводки.

По тревоге срывались и убегали от причалов Екатерининки наши эсминцы, сторожевики, тральщики, ныряли под воду сразу же после выхода из гавани наши знаменитые подводные лодки, в губах и заливах неподалёку от Полярного базировались торпедные катера, берега были покрыты сетью постов наблюдения и связи. Вклад Полярного в нашу Победу трудно переоценить!

А потом были мирные годы, флот рос и развивался, и столицей стал Североморск (бывший посёлок Ваенга). В восьмидесятых годах ХХ-го века Полярный вновь стал столицей, только маленькой – в городе был образован штаб Кольской флотилии Разнородных сил Северного флота. Из этого штаба тянулись нити управления десятками разбросанных по берегам и островам Кольского полуострова соединений и войсковых частей флотилии. Здесь же находились и все управления, отделы и службы. В том числе и Отдел кадров Кольской флотилии, находившийся в так называемом циркульном доме – громадном, полукруглом, стоявшем на скалистом берегу, возвышаясь над Екатерининской гаванью.

* * *

В сентябре 1984 года у циркульного дома царило оживление – мало того, что заканчивался летний период отпусков (ведь каждый северянин мечтает съездить в отпуск на Юга именно летом), так ещё и понаехали в Полярный со всех концов нашей страны молодые зелёные лейтенанты. Кое-кто приехал заранее и успел разместиться в гостиницах, у друзей и знакомых, и поэтому толпился в компании таких же летёх налегке, а кто-то сидел на своих чемоданах или стоял около них – видно было, что прямо с автобуса из Мурманска. Быстро находились знакомые по практикам, по стажировке, завязывались беседы, иногда раздавались смешки, но видно было, что хорохорятся молодые лейтенанты – атмосфера была наэлектризованной и волнующей. Ведь буквально сейчас решалась их судьба – кто куда пойдёт служить, а это ох, как важно, для офицера! Местами среди чёрной офицерской формы мелькало ярким пятном легкое женское пальто или куртка — некоторые товарищи офицеры пришли к отделу кадров со своими молодыми жёнами.

Лейтенант Александр Борисович Матушкин как раз-таки и был одним из тех, кто пришёл к циркульному дому с женой. Лариса заметно нервничала, но Саня уже привык полагаться на мнение Ляли в жизненных вопросах. «Пусть сама выбирает,» — думал Саня, — «по крайней мере, можно будет всегда сказать – сама, мол, место службы выбрала!» И мысль эта Саню как-то успокаивала. Если не лукавить и быть до конца честным, выбор-то у Матушкина был, точнее, должен был быть. Всё дело в том, что учился Саня в ЧМУПСе в одном классе пять лет с Петей Новосёнковым, часто бывал у него дома и родители Пети к нему очень хорошо относились. Чуть меньше двух лет назад Петиного папу перевели из Севастополя прямо в Полярный, и не абы кем, а вот именно Начальником отдела кадров той самой Кольской флотилии, и через несколько минут Сане предстояло предстать пред светлы очи капитана 1 ранга Новосёнкова. Петя, ясное дело, за свою судьбинушку особенно не переживал. Между прочим, в те времена кадровики личные дела офицеров вычитывали тщательно и старались отправлять офицеров в те места, которые они, по мнению кадровиков, заслуживали. Понятное дело, что был и блатной народ, при виде фамилии которых кадровикам становилось плохо. Во всю работало телефонное право. Оно и понятно – а какой родитель не хочет для своего чада выхлопотать местечко потеплее? Но по большей части было так – хорошо учился, хорошие у тебя аттестации и характеристики – иди служить на хорошую должность, бездельник и раздолбай – а пожалте в самую далёкую и страшную северную тьму-таракань. Но ничего, везде люди служили. Кто служил на износ – тех всё равно замечали, даже в самой глуши можно было быстро скакнуть по служебной лестнице.

Саня и Петя стояли рядом с Лялей, которая внутренне вся дрожала, но виду не показывала. Петя, у которого, как я писал уже ранее, всё было хорошо, старался Саню и Лялю поддержать, и всячески шутил, и ёрничал. Ну вот дошла очередь и до Сани. Ляля осмотрела, на всякий случай, мужа с головы до ног, и сопроводила его в кабинет словами: «Да иди уже, наконец!» Петя проводил до самого кабинета. На Петькин крик: «Ни пуха, ни пера!» Саня послал его к чёрту уже в тот момент, когда открывал дверь в кабинет Начальника отдела кадров капитана 1 ранга Новосёнкова. Удивлённый Начальник вопросительно приподнял бровь, а Санька испуганно доложился:

— Тащ капитан 1 ранга, а это я не Вам, это я… э… э… Товарищ капитан 1 ранга, лейтенант Матушкин, прибыл для прохождения дальнейшей службы!

 Новосёнков дружелюбно хохотнул, вышел из-за стола, пожал Саньке руку и похлопал по плечу:

— Молодец, молодец, вот уже и офицером стал, молодец! С женой приехал?

— Так точно, внизу ждёт!

— Ну, это правильно, что с женой! Надо всегда быть рядом с женой, жёны вас, разгильдяев, будут в узде держать. Стимул служить будет, чтобы хоть иногда на берег отпускали – жену проведать.

Новосёнков опять хохотнул и спросил:

— Ну, куда служить хочешь пойти?

Саня, для которого все познания о Севере ограничивались Североморском, долго не раздумывал:

— В Североморск, на 10-ую бригаду противолодочных кораблей!

— Ну, ты, брат, совсем обалдел! Чего захотел! Там всего одно место было, комбатом на 1155-ый проект, там командир уже давно меня просил к нему Петю определить. Так что давай, думай, куда ещё…

Хрустальная мечта рухнула, с грохотом разбилась вдребезги и теперь только иногда посверкивала по углам кабинета бриллиантовыми вспышками… Другие места дислокации кораблей и частей флотилии не то, чтобы были для Сани тёмным лесом, а были они для Сани тёмным лесом в полярную ночь во время пурги. Унылое молчание разрядил капитан 1 ранга:

— А может, в губу Долгая Западная, в Гранитный пойдёшь? Соединение там легендарное, с прекрасной боевой историей!

Саня вдруг вспомнил, что на улице его ждёт Ляля, набрался наглости и выпалил:

— Разрешите посоветоваться с женой?

— Давай, только пулей, видишь – сколько там вас, лейтенантов – до Москвы раком не переставить!

Саня не пулей, но бегом вылетел из дверей циркульного и подбежал к Ляле и яростно зашептал:

— Предлагают в губу Долгая Западная ехать, в Гранитный! Ну, как? 

Ляля мгновенно вспомнила, что в беседах с подругами никакой Гранитный не фигурировал, что могло означать две реальности – либо это так себе место, ничего плохого и ничего хорошего, либо это такая дыра, о которой все забыли. Поэтому она скомандовала:

— Попробуй попросить другое место!

Стоящий рядом Петя в подтверждение Лялиного выбора усиленно закивал головой, как будто кто-то невидимый быстро-быстро надавал ему подзатыльников.

Саня побежал обратно, придерживая на голове новенькую, шитую на заказ в Севастополе фуражку, околыш которой ещё не привык ко всем неровностям его головы, а посему часто спадавшую при порыве ветра или на бегу. Лейтенантская очередь отслеживала Санькины метания с лёгкой степенью изумления.

Влетев обратно в кабинет, Саня выдал:

— Тащ, а может быть есть ещё что-нибудь другое? Хочу служить на больших кораблях, хочу масштабное поле деятельности, чтобы людей побольше!

Говоря про большие корабли, Матушкин имел в виду, что большие корабли должны быть где-то не очень далеко от Североморска – иначе как большие проверяющие из штаба флота будут добираться до них для проведения различных проверок и выворачивания кораблей наизнанку? Логика в этом действительно была, и Новосёнков пододвинул к себе пачку бумаг, поднял одну, вторую, третью, а потом сказал:

— А вот есть место командиром артиллерийской батареи на сторожевой корабль «Ленинградский комсомолец» в 130-ю бригаду, в Ара-губу, в Видяево, как тебе?

Ара-губа вызвала в Сане ассоциативно положительные эмоции, так как его лепшего кореша по училищу, с которым он был «не разлей вода», Аркашу Гарамова, все иначе, чем Ара, не называли. С другой стороны, предлагалась должность артиллериста, а всё знакомство с артиллерией у Саньки (ракетчика по образованию) было связано только с одним случаем – когда капитан 1 ранга Филатов в ЧМУПСе выдрал его за сон за макетом артустановки во время лекции по артиллерийскому вооружению кораблей на кафедре боевых средств флота.

Глубоко вздохнув, Саня вторично набрался наглости и выпалил повторно:

— Разрешите посоветоваться с женой?

Начальник в голос, до слёз, расхохотался и махнул рукой, иди, мол, советуйся!

Матушкин снова вылетел в коридор и помчался вдоль строя лейтенантов, значительно повышая их степень изумления своими забегами от кабинета начальника до улицы.

Петя и Ляля, увидев выбегающего Саньку, кинулись к нему:

— Ну? – в один голос прокричали оба.

— Ара-губа, Видяево, на скр «Ленинградский комсомолец», большой корабль и город-то большой, цивилизация! – шипел на них Саня.

Ляля уже слышала от мужа, что стажировку он проходил на сторожевом корабле и был этим очень доволен, поэтому утвердительно кивнула головой:

— Ну, Видяево, так Видяево! Соглашайся!

Петя опять усиленно закивал головой, подтверждаю мудрость Ларисиного решения.

Матушкин с дробным топотом помчался к кабинету.

— Тащ капитан 1 ранга, я согласен! Раз уж в Североморске мест нет, то хотя бы на большом корабле служить буду!

— Вот и славно, через 10 минут получишь предписание и двигай в свою Ара-губу! До свидания!

— До свидания, товарищ капитан 1 ранга! – довольно проорал Саня, чётко повернулся кругом через левое плечо и вышел из кабинета Начальника отдела кадров в неизвестность.

* * *