Кругом шешнадцать не бывает,
Герой об этом позабыл,
Кого фортуна покидает,
Тому и свет порой не мил!
Скажите, кто из адмиралов
Своею дурью не страдал,
Вот прежний из своих шакалов,
Едва ль не зоопарк создал!
Тот был Подлип, герой военный,
На катерах он в бой ходил,
И землю Малую когда-то,
Своею грудью защитил.
Он Лени Брежнева приятель,
Давным- давно почти что был,
И Лене подгонял он катер
На нем б@@дей ему возил.
И Леня тяготы военных
Совместных лет забыть не мог,
Генсеком стал, но незабвенный
Пускал Пилипа на порог.
Мог, в смысле, Брежневу, писульку
Поллип в ЦК всегда послать,
И знал Подлип: рассмотрят пульку,
И мог тогда спокойно спать!
И все вокруг конечно знали:
Подлип — упрямое г@вно:
«Малоземельцев обижают»!
Но кто рискнет залезть в дерьмо?
И вот опять метаморфоза,
Сквозь ленту лет, ну как в кино,
Война и бури и морозы,
А он – по прежнему, говно!
Он сам на палубе ни разу,
На интеграл не наступал,
Зато физически был развит
Ходил в моря и баб е@@л.
В науках тоже не был докой,
Но офицеров поучал:
Курсанту лучше быть пройдохой,
Плевать ему на интеграл.
Курсанты сходу понимали,
Как можно без забот прожить,
Они картины малевали,
Чтоб от экзаменов косить.
Картины те на загляденье:
Вот бой морской, длиною с плац,
И самолет на ней военный,
И тонет тут же супостат.
А в годы тяжкие, глухие
Когда Союз наш погибал,
Подлип попал в свою стихию:
Флот Черноморский продавал!
Конечно, сукой оказался
Герой Союза — адмирал!
Продал Россию, расстарался,
На славу предков наплевал!
И знает кое-кто: в Систему,
Из Грузии ребят он брал,
Тупых, что было только в тему,
И взятки щедро собирал.
А то, поставят парню двойку
А из Системы путь на флот,
А коль не вытянет на тройку,
То года три там проведет!
И делать нечего, родитель
Везет и доски и бетон,
Куда ты денешься, мудитель,
Кому отказывал, гондон!
Допустим, в отпуск улетает,
На юг, товарищ адмирал,
Ремонт бригада начинает,
В квартире плановый аврал.
Вот он вернулся: все сияет,
Квартира блещет, зампотех
Нововведенья объясняет:
Пилипу угодить не грех!
О мертвых или ни полслова,
Иль дифирамбы громко петь,
А у Пилиповой могилы
Удобно только лишь … сопеть!
Подлип – глава гнилой системы,
Её доил и укреплял,
Но сменим мы, пожалуй, тему.
Ведь новый правит адмирал!
А новый, ратовал за знанья,
И интегралы признавал,
К науке требовал вниманья,
И диссертацию писал.
Ко взяткам был он равнодушен,
Новации воспринимал,
И коллектив единодушный
Примером личным вдохновлял.
А потому все офицеры,
Наморщив тыковки свои,
Чернилами, не зная меры,
Марали чистые листы!
Все диссертации писали,
Герой в потоке смело плыл,
Все план работы исполняли
В передовых герой наш был.
Казалось бы, с героем нашим
У адмирала взгляд един,
Но вместе не сварили каши:
Иль между ними вбили клин?
Да, нет, на разных совещаньях
Герой не раз терял края,
Конечно, божье он созданье,
Но не глядеть в Устав нельзя!
Обычное ведь шло собранье,
Сидишь тихонько, нем, как рак,
Вдруг наш герой прервал молчанье,
И начал гнать пургу, чудак!
Кругом молчали все в смятеньи,
Кто этот хрен, чего забыл?
Впадает что ли он в забвенье?
Ведь званья он не получил!
Но скоро общее вниманье
Другой оратор захватил,
А адмирал рулил собраньем
И о герое позабыл.
Вот сроки звания подходят,
Пора, сосед капразом стал,
Но представленье не проходит:
Не ставит подпись адмирал.
Я думал, что обыкновенный
Такой, как все, брат-офицер,
Не станет возникать, проблемый,
Стараясь разрешить, пример.
А он возник: у адмирала
Полезли сразу брови вверх,
Ты кто такой, жуешь мочало,
Капдва несчастный, пустобрех!
И стали все гнобить героя,
Его занятья проверять,
Как результат: на заседаньях
Его фамилью полоскать.
И понял он, что не дождется
Капраза званья, никогда
Судьба ему не улыбнется.
Пропал, пропал, как дважды два!
А у него квартиры нету,
И трое, между тем, детей,
Жена пронюхала про это.
Достала прямо до костей.
Ей рассказали всё подружки,
Которых мало кто е@ет.
И расписали все, ссыкушки,
Хоть было все наоборот.
Ходил понурый, не до смеха
Все сожаленья отметал,
Но зрела злая в нем потеха,
И час возмездия настал!
Ведь клин удобней выбить клином,
И как-то, стоя на ковре,
Не стал сгибать покорно спину
Но высказал своё он «Фэ».
Когда же адмирал завелся,
И словно резаный, орал,
Герой, понятно, зло нашелся
И на дуэль его позвал.
Сказал, что он готов сегодня,
Хоть в сей же миг к барьеру стать,
Что оскорблять его довольно,
И пулю он готов принять!
Скажите правду мне ребята,
Так каждый может поступить?
На кон поставить жизнь, однако,
Чтоб честь, конечно, защитить.
Да, тут устав не помогает,
В уставах ведь дуэлей нет,
И тут уж честь превозмогает,
Стреляться надо? Что за бред!
Однако, поостыв немного,
(Герой ответа твердо ждал.)
Наш адмирал вдруг очень строго,
Герою нашему сказал.
Капдва, я вызов принимаю,
И можешь первым ты стрелять,
Ведь честь твою я оскорбляю,
Ты можешь пистолет достать.
Но я не прав, ты — славный малый,
И извинения прими,
Я всё же человек бывалый,
Иди служить, зла не держи.
Он помолчал, потом устало:
Ну, что дежурному звонить?
Решай и можешь тут же, право,
Свой пистолетик получить
Герой проникся ощущеньем
И уважением, притом,
Он тоже попросил прощенья
И мир опять вошёл в их дом.
Но всё же встреч они старались
Взаимно как-то избегать:
Шероховатости остались,
Такая жизнь, япона мать!
И сразу служба изменилась:
Герой квартиру получил,
И званье, что герою снилось,
Он честно в кабаке пропил!
В парадной форме к адмиралу
Герой капразом уж входил,
Начальник руку жал устало,
Он заболел и уходил.