Пилоты и техники обступили севшую тройку пилотов.
Александр смотрел на них и видел блестящие глаза и молодые лица пилотов, наблюдателей и техников. Сзади стояли несколько пожилых пилотов. Пилоты отличались от техников своими кожаными куртками и пальто.
— Господа, вернее, товарищи! — обратился ко всем Чернов.
Он немого помялся, посмотрел на улыбающихся Александра и Светлова, улыбнулся и продолжил:
— Извините, друзья, машинально ошибся. Ситуация такова, что германцы будут у наших оборонительных сооружений уже завтра, — он зачем-то посмотрел на свои часы-луковицу и убрал их во внутренний карман.
«Волнуется» — подумал Александр.
— Ситуация такова, что будем стоять у ворот Пскова насмерть и если нам ничего не помешает, то мы сумеем победить. Против нас движется на Петроград два германских корпуса. Один идет от Острова и стремится выйти на петроградскую дорогу и, видимо, двинуться на Петроград. Против них стоят наши силы во главе с полковником Вараховским Михаилом Андреевичем, отступившие из-под Риги, практически на перекрестке дорог на Петроград. Второй корпус идет со стороны Валги, — он показал рукой на запад. — Там стоят наши силы во главе с генералом Кажельницким. Нас мало, меньше, чем германцев, но мы более мотивированны, нежели они, за нами Россия, за нами Петроград, и мы будем драться. Мы пилоты в небе, наши братья на земле. Сейчас я вместе с капитаном Светловым, — он усмехнулся и продолжил, — капитаном-военлетом Светловым и поручиком-военлетом Воронцовым, — он посмотрел на Александра, который сжимал рукоятку казачьей шашки, — полетим на разведку в сторону Валги. Александр, — он опять посмотрел на Александра, — знает и уже летал здесь. Нам всем предстоит только все изучить. А потом собираемся и принимаем решение, как мы будем действовать дальше. Разрешите всех познакомить с назначенным мной начальником штаба! — он посмотрел Ежова, — он будет планировать все полеты и обеспечивать порядок на нашем аэродроме. Если вопросов нет, то мы перекусим немного, пока заправляют наши самолеты и полетим.
— Господин, вернее, Виктор Алексеевич! — внезапно спросил невысокий и плотный пилот в летном шлеме, — много у германцев самолетов?
— На два сегодня стало меньше, чем было, — жестко ответил Чернов, — врагов не считают, их уничтожают, как сказал наш великой полководец граф Суворов.
Перев вылетом к Александру подошел невысокий пилот с голубыми лампасами на шароварах.
— Поручик Крамской Евгений! — представился он Александру, — Оренбургское казачье войско, брат.
Александр обнял пилота.
— Что закончил?
— Гатчинскую школу летчиков до войны.
— Я после начала войны. Четвертая авиагруппа.
— Я вторая гвардейская авиагруппа. А до этого южный фронт. Дважды сбит, но жив.
Круглолицее и усатое лицо пилота улыбалось.
— Будем держаться вместе, — предложил он, — организуем казачью авиагруппу, — пожал он руку Александру.
Александр не стал рассказывать о своем казачьем происхождении. Слишком сложное объяснение. А шаровары с алыми лампасами и казачья шашка говорили, видимо, о многом.
Через полчаса три самолета по очереди взлетели и взяли свой курс на Псков.
Шашка далекого прадеда стоял в кабине рядом. Летели так же, как и в первый раз. Чернов и Александр летели впереди, а Светлов немного сзади и выше метров на триста.
Пролетели мост в Завеличье, помахали крыльями своим, махавшим папахами.
Полетели вдоль дороги на Валку.
И удивились. Германцы не наступали, а их колонны начали движение на юг.
Отбомбились бомбочками и фланшетами и направились к мосту через Великую. Весна наступила ранняя и река, как ни странно, уже вскрылась. Внизу мелькали льдины, уходившие вниз к Чудскому озеру, и в некоторых местах сверкала в лучах солнца вода.
Чернов, когда перелетели Великую, начал снижаться, Александр последовал за ним. Чернов уже выбрал небольшую площадку у моста и стал садиться.
Ничего не понимая, Александр последовал за ним.
Колеса самолета чвакнули по весенней грязи, немного пробежали по ней и самолет замер в нескольких метрах от севшего раньше самолета Чернова.
Светлов, видимо, ничего не понимая, кружился в небе над местом посадки. Чернов вылез на крыло и спрыгнул в грязь, которая брызнула в разные стороны. Он выбежал из-под крыла и стал показывать рукой Светлову в сторону аэродрома. Мол лети туда и садись.
Светлов в знак того, что понял, повернул в сторону аэродрома.
К самолету уже бежали кадеты Кажельницкого. За ними не спеша ехали верхами казаки Алексея Воронцова и офицеры со штаба генерала Кажельницкого.
Александр дружески обнял Алексея, спрыгнувшего с коня. А Чернов докладывал генералу Кажельницкому.
— Германцы повернули на юг, потому что я им предъявил ультиматум, что взорву мосты, если они подойдут ближе Изборска. И я не блефую, ибо мосты все действительно заминированы: и железнодорожный, и основной. Казачьи пикеты дадут знать, если германцы все же пойдут вперед.
— Они не встали, а перебрасывают силы на юг! — сказал Чернов.
— Понятно и ожидаемо. Генерал фон Штадниц и генерал фон Гиндебург не идиоты. Им не нужен Псков, им нужен Петроград, чтобы раз и навсегда решить проблему России. По данным нашей разведки там наступают основные силы. Много их, но после начала Брестких переговоров они уже перебросили на Западный фронт самые боеспособные силы — гвардейскую запасную дивизию, 1-ую и 2-ую гвардейские пехотные, 14 баварскую дивизии. Там им важнее наступать сейчас или сорвать порыв британцев и французов. На нас наступает не более пяти-шести пехотных дивизий запасного корпуса генерала Оскара фон Гутьера. Но и этого для нас много, а нам надо выстоять. За нами Россия и Петроград. Надеюсь, что в Петрограде хватит ума подбросить в помощь Вараховскому боеспособные силы.
— Нам самолеты из Петрограда прислали. Отдали все, что было. У нас даже есть один «Илья Муромец»! — похвастался Чернов.
Алексей и Александр стояли сзади рядом и слушали разговоры начальников.
— Если нам удастся сейчас отбиться, то мы уйдем на Дон разбираться, — шепнул Алексей Александру, — казаки шумят, хотят уже по домам. Да и говорят, что там на юге тоже фронт бросили, и германцы наступают на Дон. А у нас там куреня и семьи. Да и терцы и сибиряки собрались по домам. Ты пойдешь с нами?
Александр покачал отрицательно головой.
— Нет, извини, Леша! У меня здесь отец, сестры. Как мне их бросить? — он посмотрел на Алексея.
— Да. Ты прав, Саня. Жаль! — вздохнул Алексей, — было бы другое время, я бы обязательно съездил с тобой в Гдов познакомиться с родичами.
— Жаль, что не получится! — пожалел Александр и сжал руку Алексею.
Кажельницкий и Чернов разложили карту и о чем-то оживленно говорили друг другу, что-то показывали на карте.
Когда все было решено, то Чернов полез в самолет и крикнул Александру:
— Взлетаем!
Кадеты помогли наблюдателям развернуть самолеты в обратное направление.
Строганов крутанул винт, мотор радостно зажурчал и когда Строганов сел в кабину, увеличил обороты и пошел в разгон за самолетом Чернова.
На аэродроме в Крестах севшие самолеты радостно встретили пилоты.
— Столы накрыты для обеда! — доложил Ежов Чернову.
— Пойдем! — сказал Чернов и направился в сторону столовой.
Несмеянов бросился с солдатами заправлять севшие самолеты.
На аэродроме все крутилось как будто не было революции и развала.
В том же помещении, где когда-то сидели пилоты гвардейской авиаэскадрильи и наблюдатели, сидели нынешние пилоты и внимательно смотрели на прилетевшего командира, севшего на место, где когда-то сидел Великий князь.
— Разрешите вам представить Воронцова Александра Степановича, воевавшего в 4-ой авиагруппе на Северном фронте!
Александр встал и кивнул головой, представляясь.
— Александр Степанович дослужился до звания поручика. Теперь капитан Светлов Сергей Иванович — воевал в составе 32 авиароты.
Светлов встал и кивнул головой. Он был в кителе без погон и знаков различия. Из-под воротника кителя был виден обхватывающий горло вязанный китель.
Увидев, что надо добавить, он дополнил:
— Капитан.
— Что у нас с самолетами? — спросил он Ежова.
Ежов посмотрел в блокнот и доложил:
— Пять одноместных самолетов С-16 и два двухместных, бывшие на заводе, но не отправленные на фронт. Мы их забрали с завода. Три С-18 двухместных с двигателями РОН. Вы на них летали. И один С-22 «Илья Муромец» серии А заводской, и разбитый Александром Степановичем «Фарман» восстанавливаем. 16 пилотов со мной и вами, 9 наблюдателей.
— То есть пилотов больше, чем самолетов?
— Да.
— Это хорошо. Будет возможность отдохнуть. Еще самолеты ожидаем?
Ежов помялся и ответил:
— Возможно, что будут два «Ньюпора четвертых» и, возможно, два «Ньюпора одиннадцатых». Там военлет Рогов их пытается поставить на крыло.
— А пилотов для перегонки хватит Рогову?
Встал невысокий пожилой пилот с седоватой бородкой и усами и представился.
— Подполковник-военлет Свербеев Михаил Кузьмич! Рогов Евгений Петрович — наш работник с завода и он заберет всех пилотов. Там перелету мешают неисправности и доделки.
— Понятно! — сказал Чернов, — когда их можно ожидать, Михаил Кузьмич?
— Думаю, что дня два или три будем ждать.
— Хорошо. Теперь о наших задачах. Германцы приближаются к нашей линии обороны. Идут не спеша, думая, что нас легко сбить будет. Наша задача уничтожить их артиллерию на подходе. Это задача нашего «Ильюши». У них есть авиация. Сегодня мы двух приземлили. Но сколько их всего сказать сложно. Поэтому любой вылет «Ильюши» прикрывают минимум три «Сикорских». Один двухместный и два одноместных. Опыт показывает, что лучший бой, когда два идут в бой, а третий самолет атакует сверху. Сегодня капитан Светлов наглядно показал, что такая тактика работает. Пятнадцать пилотов — это минимум четыре звена по три пилота. Оставшиеся не у дел наблюдатели будут летать на «Илье Муромце». У вас, Михаил Кузьмич, полный экипаж.
— У нас минимально должно быть четыре человека. Пилот, штурман, два бортмеханика. Нас четверо и есть и четверо должно быть пулеметчиков. Их у нас нет.
— За счет наблюдателей мы дадим вам пулеметчиков! — подвел итоги Чернов. — Первое звено — это звено Воронцова. С вами будут летать два С-16 одноместных. Пилоты, — он осмотрел сидевших за столом и сказал, — лейтенант Огрубеев Станислав Георгиевич и подпоручик Викторов Юрий Викторович. Второе звено Светлова и с ним на С-16 одноместных Морозов Игорь Михайлович мичман и Яроцкий Викентий Глебович прапорщик. Третье звено мое. Со мной будут летать на С-16 одноместном поручик Никольский Николай Николаевич и на двухместном поручик Крамской Евгений Семенович с наблюдателем, — он обвел взглядом вокруг и, увидев знакомое лицо, улыбнулся, — юнкер Аванесов Николай Карпович. В резерве один двухместный С-16 — пилот Григорьев с наблюдателем Веревкиным. Какое завтра число?
— 23 февраля! — сказал подполковник Свербеев, — это 10 февраля по русскому стилю.
— Значит, завтра бой! — резюмировал Чернов. — Сегодня готовим самолеты и моемся в баньке. Мы вчера помылись, попарились и выспались. Советую всем это сделать. Первый вылет Воронцова. Через час вылетает в район Светлов, потом я. При необходимости летим все. Вопросы есть? — он оглядел всех присутствующих, — вопрос нет, — улыбнулся он, — тогда приятного аппетита!
Засыпая, Алексей радовался, что он опять в своей летной семье.