Лидия Сикорская «Женщина, как море, небо молит,
если штиль, послать хоть что-нибудь.
Женщина — особенное море,
спрятанное в худенькую грудь…» Е. Евтушенко
Адвокат Иван Сергеевич Гордеев, утром воскресного дня, встал немного позже обычного. Почти до поздней ночи он засиделся за рабочим столом, подготавливая документы к подписанию о разделе имущества между супругами, которые решили расстаться.
Сам Иван Сергеевич был разведен уже как лет десять. Приобретенный личный опыт был печальным,но хорошую и крепкую семью создать все-таки он хотел. Работая в сфере семейного права, адвокат всеми силами пытался всегда уладить дела так, чтобы разведенные супруги, могли сохранить между собой человеческие отношения не опускаясь до оскорблений и мелочных претензий друг к другу.
Несмотря на то, что нынешнее общество переживает глубокий нравственный кризис, семья продолжает оставаться для большинства из нас одной из самых важных и непоколебимых ценностей.
Иван Сергеевич свято верил в единственно правильную семейную структуру построения отношений между мужчиной и женщиной еще и потому, что всегда считал, что вся человеческая жизнь от момента рождения и до момента смерти протекает в семье, в кругу родных и близких людей, среди которых отношения регулируются прежде всего нормами морали и нравственности, где святы традиции, обычаи и культурные ценности.
В семейном праве личные неимущественные отношения занимают ведущее место по отношению к имущественным. Вот, как не странно это звучит, но факт остается фактом.
Антон Николаевич Карпов, капитан первого ранга, заслуженный офицер, который достойно отслужил положенный срок, уйдя в отставку, с семьей обосновался в Санкт-Петербурге.
Его жена, Татьяна Александровна, помотавшись за мужем почти по всем флотам страны, вырастив достойных двоих сыновей, просидевшая все это время домохозяйкой, наконец достала свой диплом об окончании Ленинградского высшего художественно-промышленного училища имени В. И. Мухиной (ныне А.Н. Штиглица), и устроилась работать в Дизайн -центр.
Сам Антон Николаевич, дома сидеть не стал, и организовал свое дело, доход которого ощутимо держал семейный бюджет на плаву. Все были при деле, довольные каждый своей творческой реализацией. Казалось, все шло так, как каждый представлял себе те года, когда вырастают дети, выбирают свои дороги и можно немного пожить для себя.
Но, произошло неожиданное событие, которое совсем не вписывалось в сценарий семейной жизни Татьяны Александровны — ее Антон Николаевич влюбился.
Новая избранница моложе его на двадцать шесть лет, была очень хороша собой, работала переводчицей в одной из иностранных компаний, представительство которой располагалось в Северной столице.
Татьяна Александровна сначала не подавала вида, что заметила внутренние перемены мужа, надеясь, что «бес в ребро» все-таки напомнит про «седину в бороде», и любовный пыл у зрелого повесы поубавится. Но, она ошиблась. Отношения между влюбленными только крепли и все чаще стали появляться «срочные командировки» из которых Антон Николаевич возвращался весьма довольный и чертовски счастливый.
Гордость Татьяны Александровны была ущемлена.
В один из выходных дней, заварив прекрасный кофе, поставив взбитые сливки со свежей клубникой (семейное лакомство) на стол, Татьяна Александровна решила откровенно поговорить с мужем.
Антон Николаевич ничего отрицать не стал, во всем признался, попросил прощение и предложил разойтись с условием, что материально все сделает так, что никаких ущемлений она не почувствует, совсем не осознавая, что в семейном праве личные неимущественные отношения занимают ведущее место по отношению к имущественным.
Молодость Татьяне Александровне вернуть было невозможно (это о неимущественном праве).
Понимая всю ситуацию, женщина, наступив себе на собственное горло, приняла условие мужа, получив дорогую квартиру в центре города, достойную новую машину, дачу и неплохую сумму на счет. Себе Антон Николаевич оставил недостроенный дом, еще одну машину и небольшую яхту.
Оставалось только подписать документы и начать жить теперь каждый сам по себе.
Итак, утром воскресного дня, уже знакомый нам адвокат Гордеев, встал, накормил назойливого кота, и пошел в ванную.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Звонила Татьяна Александровна:
— Доброе утро, Иван Сергеевич. Извините, что звоню так рано. Но, изменились некоторые обстоятельства. Я хочу их вам огласить заранее, до встречи подписания документов, касающихся раздела имущества нашей бывшей семьи.
— Слушаю вас внимательно, — ответил адвокат ровным и спокойным голосом.
— Я подпишу все подготовленные документы только тогда, когда Антон Николаевич вернет мне три вещи, которые сейчас у него.
— Татьяна Александровна, надеюсь это не картины Айвазовского и не бриллианты царской семьи, — Ивану Сергеевичу неожиданно захотелось покрасоваться перед знатоком искусства.
— Нет, что вы! Это две вещи из гардероба и небольшая вещичка.
— Ну, если это так, то при встрече мы учтем ваше пожелание. Думаю, что вы просто заберете их и мы подпишем документы.
— Всего вам доброго. Значит встретимся в доме Антона Николаевича завтра в 17.00.
— И вам всего самого доброго.
Заварив крепкий чай, адвокат сел за стол, намазав маслом белый хлеб и положив на него небольшой ломтик красной рыбы, принялся завтракать.
Рядом сидел кот, как всегда голодный.
На следующий день, в 17.00, три машины стояли у дома Антона Николаевича.
Первым приехал адвокат, за ним — Татьяна Александровна. Гордеев успел открыть ей дверь и помог выйти из машины. Иван Сергеевич заметил и отметил, что не смотря на свои сорок пять лет, женщина выглядит достаточно еще красивой и привлекательной. Она была одета в деловой костюм со светлой блузкой. Строгая юбка очень подчеркивала ее сохранившуюся фигуру, а шпильки на туфельках говорили о многом — не каждая женщина в такие годы может себе позволить такой каблук.
Хозяин дома встретил гостей с улыбкой, приглашая в комнату с камином.
Татьяна Александровна присела на диванчик, скромно положив рядом с собой сумочку.
— Выпить не предлагаю — все за рулем, но кофе настоятельно рекомендую попробовать. Нам сейчас принесет Кирочка, приготовленный по-ирландскому рецепту.
Иван Сергеевич посмотрел на Татьяну Александровну. Ему было крайне любопытно увидеть момент, когда соперницы впервые увидят друг друга.
В комнату вошла с подносом в руках претендентка на руку и сердце Антона Николаевича.
» Главный приз» и один из «углов» неравнобедренного любовного треугольника, так же пристально посмотрел на бывшую жену.
Татьяна Александровна держала себя достойно.
Кирочка поставила поднос, разложила маленькие кофейные чашечки и стала разливать кофе.
Когда женщина теряет мужа, ее мир начинает вертеться вокруг сложившейся ситуации, страх заставляет идти на всевозможные уступки, сдавать одну позицию за другой. Татьяна Александровна изо всех сил старалась не подавать вида, не показывая того, что творится у нее в душе. Свою внутреннюю неприязнь к женщине, которая в данный момент стала главной в судьбе любимого человека, она давила доминирующей жизнеутверждающей мыслью : » Пусть у него с ней сейчас настоящее, но у меня с ним было достойное прошлое!».
Татьяна Александровна взяла в руку чашечку с кофе, попробовала и обратилась к молодой хозяйке :
— Чудесный кофе, — про себя подумав — » Ах, ты моя дорогая, расслабься. Фары твоей машины все равно не смогут осветить дальше той дороги, что впереди тебя. Масштабы фрегата не по тебе! Как не заваривай ты кофе — это все равно будет коктейль !».
Образовалось некоторое молчание. Молча пили кофе.
— Где-то в сороковых годах прошлого века, один из рейсов летевших в Нью-Йорк из Дублина. Самолёт вылетел из порта, но не смог пересечь Атлантический океан из-за плохих погодных условий. Пассажиры ужасно замёрзли и попросили у бармена что-нибудь согревающее. Он в кофе добавил ирландский виски, — произнесла Кира, явно желая показать свою образованность.
— Самолет летел от Фойндс до Сан- Франциско, — сделала уточнение бывшая.
— Ну вы тут договоритесь. Если самолёт вылетел из порта, но не смог пересечь Атлантический океан из-за плохих погодных условий, то куда он делся дальше? Он должен был упасть в океан!,- уточнил Антон Николаевич, переводя взгляд то на одну, то на другую.
Дамы притихли.
— Не буду вам мешать. Я отъеду, пройдусь по магазинам, — объявила о своих намерениях Кира, поднялась и вышла.
— Ну что, приступим к подписанию документов, — произнес Антон Николаевич, получив дозу ожидаемой женской «дуэли», — Таня, мне Иван Сергеевич предупредил, что ты хочешь забрать какие-то у меня три вещи?
— Да, — ответила Татьяна Александровна, доставая из сумочки белый носовой платочек обшитый кружевом.
Создалось такое впечатление, что это действие было не просто так. Иван Сергеевич с вниманием наблюдал за женщиной, чувствуя некую тревогу.
— Итак, я тебя слушаю, — бывший муж был спокоен.
— Антон, я прошу отдать мне свою курсантскую бескозырку.
— Бескозырку? Зачем она тебе нужна? — Антон Николаевич от удивления даже немного привстал.
— Я повторю то, что может не озвучил тебе адвокат. Я пришла подписать документы, но подпишу их только в том случае, если ты мне вернешь три вещи, за которыми я, собственно, и приехала. Никакого компромисса данный случай не предусматривает.
— Зачем тебе бескозырка? И, вообще, перечисли, что ты от меня еще захочешь?
— Я прошу тебя отдать мне бескозырку. Выслушай меня. Понимаешь, для тебя — это память о курсантских годах. А для меня — это намного больше. Когда ты уходил в море, я с детьми ждала тебя. Я разрешала им ее одевать только тогда, когда с тарелок съедалось все, когда в комнате были прибраны все игрушки, когда в детском саду воспитательницы мальчиков хвалили, когда они помогали мне по дому. Наши мальчики хотели быть похожими на тебя! Они были маленькими юнгами. Теперь они выросли и оба выбрали продолжать семейную традицию основанную тобой. Но вся их жизнь начиналась с этой бески.
Иван Сергеевич видел, как становилось серьезным лицо Антона Николаевича. Он слушал и ничего не говорил. Татьяна Александровна продолжала:
— Ты сейчас живешь с молодой женой, которая захочет детей и родит их тебе. Но это только будет еще в твоей жизни. Это впереди. А бескозырка — это прошлое мое и наших сыновей. Я хочу сохранить ее для внуков.
Женщина замолчала и видно было, как говорила она искренно.
Антон Николаевич встал, поднялся на второй этаж и принес от туда бескозырку на ленточке которой было написано «ВВМУ им. Ленинского комсомола». Татьяна Александровна взяла ее в руки.
— Ты, наверное, забыл, но я помню как ты меня первый раз поцеловал. Помнишь, ты провожал меня домой. И у самого дома, ты нагнулся и нежно губами прикоснулся к щеке. Беска почти слетела у тебя с головы. Ты ее поправил надвигая на лоб. Твои серые глаза тогда были словно звезды. Я так рада, что у старшего сына твои глаза.
Татьяна Александровна положила бескозырку рядом с сумочкой.
— Что еще ты хочешь забрать?
— Тельняшку.
— Таня!
Не объясняя ничего, Татьяна достала ключи и положила их на столик.
— Это ключи от дачи. Я отдаю ее за тельняшку. Я думаю, что тебе не стоит напоминать, почему я хочу, чтобы эта она была у меня? Или тебе напомнить?
Невообразимая тишина присутствовала в этот момент.
— Ты молчишь. Я напомню. После аварии на лодке, тебя привезли всего окровавленного и всего в ожогах в госпиталь. Врачи сдирали ее с твоего тела. Я подобрала ее. Она защитила тебя, потому, как места, что были прикрыты ею, остались не тронуты огнем. » Полосочка к полосочке, то белая, то синяя…». Я заштопала ее, — на глазах женщины появились слезы, — и, когда тебя долго не было, когда ты был в море, я брала ее с собой в постель. Я целовала полоски.
— Таня!
— Антон, принеси мне тельняшку и забирай ключи от дачи. Прости, что напоминаю тебе о прошлом, но это часть моей прожитой жизни, которая мне дорога.
— Но это и часть моей жизни!
— Сейчас у тебя новый этап в ней. Зачем тащить туда прошлое?
Мужчина подошел к внутреннему шкафу и достал пакет, который отдал в руки Татьяны Александровны не проронив ни слова. Ключи от дачи он брать не стал.
— Таня, я понял, что ты хочешь еще у меня попросить. Это я тебе не отдам ни при каких условиях!
— Ты обязан мне его отдать! Иначе я не подпишу бумаги!
Иван Сергеевич несколько забеспокоился, понимая, что сейчас может произойти ссора и весь его труд с документами может попасть коту под хвост.
— Простите, господа! Я могу знать, о какой вещи вы говорите?
Бывшие супруги, вспомнив, что в доме они не одни, несколько притихли.
— Речь идет о альбоме с фотографиями, — ответила уже спокойным тоном Татьяна Александровна.
— Антон Николаевич, да отдайте вы ей этот альбом! Действительно, пусть он останется на память внукам.
— НЕ ОТДАМ!
— Антон Николаевич, ну …
— НЕ ОТДАМ! Таня, ты тут вспомнила про «беску», «тельник»… А этот маленький альбом для меня значил столько… Ты даже не понимаешь…
— Я могу посмотреть этот альбом?
— Хорошо, Иван Сергеевич, я покажу его вам. Надеюсь, что вы, как мужчина помете меня и будете на моей стороне, если дело дойдет до суда!
С этими словами, он пошел в комнату, которая по всей видимости была кабинетом. Слышно было, как Карпов открывает дверь письменного стола.
Татьяна Александровна спокойно переносила происходящее. По крайней мере она держала себя в руках.
Иван Сергеевич получив альбом , открыв первую страницу, обомлел от увиденного. На фото была Татьяна Александровна. Каждое фото было необыкновенным. На них была потрясающая красота истинной женщины. Да, они имели эротический характер, но несли в себе совершенно другой смысл. Фото были словно картины в Эрмитаже. Вот античная богиня рождённая в белоснежной морской пене из семени и крови оскоплённого Кроносом Урана. На следующем фото прослеживается первородное начало Афродиты, которая нежными руками обхватывает греческую вазу. А вот Венера выходящая из морской пены, которая босыми ногами ступает на скользкие камни, а мокрые волосы спускаются по обнаженной груди. Ева лежащая среди красных яблок улыбалась первородной улыбкой… Диана на шкуре льва… Даная ловящая призрак…
Адвокат закрыл альбом.
— Антон Николаевич, я на вашей стороне. Этот альбом ваш. Я заметил, что под фото стоят какие-то даты.
— Это даты моих автономок. Таня, что ты хочешь — бери все. Я готов даже переписать на твое имя этот дом.
— Мне этот дом теперь не нужен. Иван Сергеевич я прошу вас отдать мне этот альбом. Времена изменились. Сегодня — это уже не фото для любимого мужа. Сегодня — это компромат для одинокой женщины!
Гордеев не выпускал из своих рук альбом.
— Извините, но я с вами в данном случае не согласен.
Татьяна Александровна сначала встала, потом села. Прижав ладонями лицо — разрыдалась.
С альбомом в руках, Иван Сергеевич побежал на кухню за стаканом воды для плачущей женщины. Сначала он искал сам стакан, потом не мог сразу сообразить как открыть кран с его современными наворотами. И, когда , появился в комнате, то застал сцену от которой сам стал пить принесенную воду, понимая, что в данный момент она ему нужна больше всех присутствующих.
В середине комнаты, обнявшись, целовались Карповы.
Положив альбом на стол, адвокат вышел, сел в машину и уехал.
Звонков от истца больше не поступило.
Иван Сергеевич все-таки женился, и где-то через год от произошедших событий, забирал супругу из роддома.
Усадив жену с сынишкой, цветами и голубыми шарами в машину, он уже почти начал движение, когда заметил знакомую подъезжающую машину. Из нее вышли трое мужчин, один из которых был Антон Николаевич, а два других — морские офицеры. Они были с цветами и такими же шарами, только розовыми.
— Антон Николаевич, а вы здесь какими судьбами?, — выкрикнул адвокат приоткрыв окно.
— Дочь у меня родилась! Доченька! Оленька!А это два моих сына! Орлы! За сестренкой приехали!
— Поздравляю! От всей души поздравляю! А у меня сын! Четыре кг! А как Татьяна Александровна поживает?
— Все хорошо! Вот забираем. Она у меня умничка. Сама родила. Приезжайте в гости, адрес вы знаете.
«Вот тебе и альбом…», — подумал адвокат, — » Надо и себе такой завести. Лучше всех договоров скрепляет!».
В машине закряхтел малыш. Гордеев улыбнулся.
Жизнь продолжается…
И это прекрасно!
© Copyright: Лидия Сикорская, 2022
Свидетельство о публикации №222100201251
Да,уж действительно — женщина,это особенное море!
Спасибо!