Давно известно, что совпадение во времени и пространстве нескольких случайных событий приводит к вполне закономерным последствиям, а если принять за пространство флот, то и дерут за эти последствия как за закономерные.
— Достал Ты меня!- говорил дежурный по живучести матросу-писарю.- Сколько можно говорить, что тельняшку хоть иногда стирать нужно. Над тобой даже зимой мухи роятся, просыпаются при твоем приближении и роятся! Чукча ты, а не писарь. Немедленно стираться.
Я проверю.
— Вот привязался.- думал писарь- Тельник ему мой не нравится. Лезет не в своё дело.
Разговор этот происходил на ПКЗ, той самой, бездонной из «Фонтанной части» Покровского, давно утонувшей у пирса, но где продолжали, несмотря на это, поднимать каждый день флаг, и где располагались рабочие места беседующих, а если быть совсем точным, то в коридоре этого бессмертного украшения Полярного. Оба спешили: матрос поскорей добраться до любимой койки, а дежурный по живучести- урвать малую толику от полученного четырьмя экипажами АПЛ спирта, по сто килограммов на каждый. Непредвиденная встреча изменила маршрут движения матроса и вынесла его в душевую.
— Чтоб Ты сгорел! — пожелал в сердцах дежурному матрос, приступая к стирке.
— Благодать! — подумал в это время дежурный, отливая себе ворошиловки.
А в это время начальник штаба бригады ремонтирующихся подводных лодок, ничего не подозревая, ехал домой, в соседний гарнизон, мечтая об ужине, диване и телевизоре. Жил он там по причине отсутствия жилой площади по новому месту службы, даже на ПКЗ, несмотря на её бездонность, места для него не нашлось. Вот он и мотался периодически за несколько десятков километров.
Когда он открыл дверь своей квартиры, матрос закончил стирку и приступил к сушке. Никаких прищепок, естественно, не было, и он просто перекинул тельник через предварительно натянутый в сушилке фал. С целью ускорения процесса, под тельняшкой была размешена самодельная грелка, именуемая в народе «козлом».
Через примерно час, принявшего на грудь дежурного развезло, и он стал засыпать.
В это же время подсохшая в струях горячего воздуха тельняшка, повинуясь закону о невозможности длительного пребывания в состоянии неустойчивого равновесия, стала сползать с фала. Наступление глубокого сна и падение тельняшки на «козла» совпали по времени до секунды.
Пожар заметили минут через сорок. Все. Кроме дежурного по живучести. Он так ничего и не заметил.
Плавказарма была финской постройки, старая как всё что ещё осталось на флоте, и горела неохотно. Больше чадила. Картину горения периодически оживляли взрывы- рвались фляги со спиртом. Каждый взрыв сопровождался горестным вздохом собравшихся поглазеть на дивное зрелище. Пожар никто не тушил, ждали, когда прибудет начальство и возглавит процесс.
А в это время, поднятый с дивана телефонным звонком, начальник штаба бригады, уже мчался из соседнего гарнизона на собственном жигуленке. Больше никого из начальства дома застать не удалось. И он прибыл, и возглавил процесс, и пожар, в конце-концов потушили. Вот только дежурного по живучести и спирт спасти не удалось. Писарь не пострадал. А начальника штаба, как только пожар потушили, увезли в госпиталь. Он так везде лез руководить и проявлял такую активность, что надышался дымом и у него случился разрыв лёгких.
Долго думали, кого за пожар наказать, и решили, что раз руководил тушением НШ, то значит он и виноват. А писарю ничего не было. И правильно, что с него возьмешь кроме анализов.
Да, именно так и бывает! Действительно, грустно!