Сафаров А. Перестройка

Она началась у нас сразу после того как Меченный стал болтать: «Больше демократии! Больше гласности!» и призвал строить социализм с его лицом, с директивы политуправления, из которой следовало, что об офицере, отныне, следует судить по его отношению к перестройке. То есть теперь можно было ни хрена не делать и числиться хорошим офицером, если всё время говорить о том, как тебе перестройка нравится. Политработники писали кипятком, уж теперь-то они, несомненно, самые главные.

Просто удивительно, с какой быстротой они меняли портреты вождей в своих кабинетах, не успеет вылупиться, а уже висит на месте мгновенно забытого предшественника. Кажется, портреты начинали печатать сразу после назначения председателя похоронной комиссии, ибо была такая безошибочная примета: кто на похоронах председательствует, тому нами и руководить.

Ветераны рассказывали, что снятие Хрущева совпало со сборами политгрупповодов флотилии. Открыл их ЧВС, и, прогибаясь в пояснице, вдохновенно вещал с трибуны:

— Такие руководители как Никита Сергеевич рождаются раз в столетие! Мы счастливы служить под его мудрым руководством!

На следующий день стало известно, что Никиту турнули за все его выкрутасы, и ЧВС тяжело поднялся на трибуну.

— Трудно стало работать — утирая обильный пот со лба сказал он.

Бурные аплодисменты заглушили продолжение речи, и махнув безнадёжно рукой, он слез с трибуны, как спускается макака с безопасной ветки нагадившая на тигра и не знающая ушел он или в кустах затаился.

Сменив портреты в своих кабинетах, замполиты берутся за нас, и впервые проводят это мероприятие с доставкой к месту висения. Родимое пятно на лысине почему-то отсутствует.
Я давно уже портреты вождей на своём корабле не вешаю: в каюте- Ушаков, в кают-компании- Н.Г. Кузнецов. Достойные люди, и замене не подлежат. А портреты генсеков, я аккуратно складывал под диваном в кают-компании. Не то чтобы партноменклатура меня раздражала, просто не вызывала положительных эмоций, и я считал, что под диваном им самое место.

Когда замполит притащил цветной портрет Горбачева, я, не дожидаясь его ухода, исправил красным фломастером допущенную художником неточность, после чего вырезал портрет из рамки и вызвал дежурного по кораблю.

— Положи под диван в кают-компании — сказал я, протягивая рамку, а полотно собственноручно выбросил в иллюминатор, нарушив инструкцию о предотвращении загрязнения Каспийского моря.
Лицо зама в этот момент было достойно кисти художника, а дар речи он потерял еще во время моих экспериментов в живописи.

— Ты что, против перестройки? — спросил зам, когда речь к нему вернулась — а мне незачем перестраиваться! Я как служил на совесть, так и буду! Перестройка это для вас, может делом, наконец, займётесь!

— А новый генсек Тебе, чем не угодил?

— У него глаза предателя: хитрые и подлые. Он много вреда стране принесёт!

— Он же за демократию!

— Какая еще демократия? У нас, итак уже, матросы офицеров на х.. посылают., две недели назад матрос с ПЖС пытался, приняв меня за гражданского, продать мне анаболические стероиды и шприцы, а вчера я приводил их в чувство после того как их командир сбежал от неуправляемой толпы, в которую они превратились.

Зам ушел в полной уверенности, что я не совсем нормален. На самом деле в своих умозаключениях я основывался не только на внешних признаках. Когда на съезде советов, представительница малой народности Камчатки предложила всем депутатам говорить на родном языке, я уже не сомневался в том, что страну развалят.

— Ну, а как Тебе Ельцин? Он с привилегиями борется, на трамвае ездит.

— Откуда данные про трамвай? — интересуюсь.

— По телеку показывали.

— Враньё всё это! Один раз проехался, и то в сопровождении телевизионщиков. А, вообще- то нужно на него посмотреть — говорю я, потому, что до этого разговора никогда мифического борца с привилегиями не видел.

— Ваш Ельцин патологический лгун, мерзавец и пьяница, он точно страну развалит, если его к власти допустить. Одного взгляда достаточно, чтобы определить в нем тупого, подлого и лживого властолюбца — сказал я после того как ЕБНа, естественно, по телевизору увидел —
Удивительно, что вы этого не видите. Как же вы с людьми работаете?

— На Тебя не угодишь! — махнули на меня рукой, а зря. Все мои прогнозы, к величайшему сожалению, оправдались.

Наверное, вам интересно будет узнать, что я думал о нынешнем? Одно дело ругать тех, кто уже не у дел, совсем другое того, кто сейчас у власти. Извольте. Ученик Собчака и ставленник Ельцина, по определению не вызывал и не вызывает у меня ни доверия, ни уважения. Он так явно купил своё президентство, заплатив за него неприкосновенностью и царским содержанием не только самому величайшему негодяю, но и всей его семье, причем расплатился из нашего с вами кармана. А его высказывание: «Разворовали страну? Да ну Бог с ними!» к лицу мелкому проходимцу, а не главе государства. На днях, говоря о предстоящих выборах, по телевизору один из ведущих политологов сказал:

«Путину, на фоне вечно пьяного Ельцина, было легко завоевать авторитет у народа, а вот его приемнику будет сложней, ему придётся кое что для народа делать!». А то, что он не пьёт, не курит, сам ходит, не мочится на шасси и не дирижирует оркестрами, это не аргумент для того, чтобы такого главу государства уважать. Потом, в 91, наш зам разносил по кораблям Натовские сухие пайки с истекшим сроком хранения, и учетные карточки коммунистов, и стало очевидно, что без этого продажного племени вооруженные силы при любой власти не обойдутся.