Еще будучи молодым лейтенантом, я стал свидетелем одной удивительной истории, которую и хочу предложить вашему вниманию в том виде в котором она сохранилась в моей памяти. Я даже не стал уточнять некоторые детали, стершиеся в памяти за столько лет, а просто постараюсь передать впечатление, произведённое на меня встречей с незаурядной личностью о которой, нынешнее поколение, к сожалению, ничего не знает.
Мой дядя, Георгий Кузьмич Гайдук, отслужив тринадцать лет на восточной границе ( Сахалин, Курилы), перевелся в учебный отряд морских частей погранвойск, расположенный в Анапе, и его спокойная семейная жизнь закончилась, и он, неожиданно узнал как много у него родственников и друзей родственников. Как только весной пригревало солнышко, в его квартиру звонили малознакомые, а чаще и вовсе незнакомые люди, долго и путано объясняли кто они и от кого, и устраивались пожить на время отдыха у моря. Так что в сезон их квартира напоминала цыганский табор. Именно поэтому я заезжал к ним всего дважды и не задерживался больше нескольких дней, несмотря на многократные приглашения. Море, сами понимаете, интересовало меня мало, а чтобы повидаться достаточно 2-3 дней. Вот я и заезжал к ним, когда навещал деда в станице Славянской, ныне городе Славянске на Кубани. Июнь 74 года выдался жарким. Я только что приехал к деду, и мы с ним потягивали замечательное самодельное вино, которым славился на всю округу его дом, ведя неспешную беседу в основном о моих впечатлениях от первого года офицерской службы, когда приехала навестить отца тетя Дуся, надо сказать моя любимая тетя, и увезла меня в Анапу. Там-то, за несколько дней, я и стал свидетелем трёх событий, об одном из которых расскажу в этом рассказе, а к остальным, быть может, еще вернусь несколько позже.
В учебном отряде начинался очередной цикл подготовки молодого пополнения, и дядя Жора пригласил меня вечером в клуб части на просмотр фильма «Черный капитан». Может быть помните, был такой фильм о гражданской войне, один из первых советских боевиков, полный захватывающих приключений бывшего царского офицера, полного георгиевского кавалера, награжденного за мужество золотыми часами…, решившего воевать за справедливость против белогвардейцев, и совершавшего со своим отрядом дерзкие рейды в самое логово противника, переодевшись в форму капитана Марковского полка. Если добавить к сказанному романтическую историю любви главного героя и племянницы начальника контрразведки белых (по традиции фильмов тех лет. Я имею ввиду «Адъютант его превосходительства» На самом деле это была единственная дочь начальника интендантской службы полковника Морозова.), и то, как азартно играл роль героя актер Голобородько, то получалась классическая приключенческая картина без претензий на достоверность. Фильм я видел, париться в клубе желания не испытывал, ничего нового для себя от просмотра фильма не ждал, предпочел бы провести время на свежем воздухе, слушая как шумит прибой и любуясь закатом на обрывистом берегу с романтическим названием «Высокий берег». Об этом я прямо и заявил дяде.
— Напрасно Ты думаешь, что не узнаешь ничего нового. — возразил дядя Жора. — Там я познакомлю Тебя с очень интересным человеком. Пойдём. Не пожалеешь.
И я не пожалел. Мы разместились во втором ряду среди командного состава части, а в первом сидел скромно одетый старичок и старушка подстать ему, сохранившая следы былой красоты.
Сразу по окончании фильма, командир учебного отряда объявил, что сейчас состоится встреча с прообразом главного героя, и на сцену поднялся тот самый старичок. Спрашивали его о многом, но главным был вопрос, что в этом фильме, правда, а что вымысел.
— Фильм поставлен по действительным событиям тех лет- рассказал старик — В него вошла часть проведенных нашим отрядом операций. Так что в этом никакой выдумки нет. Всё так и было.
— Значит, ваша спутница и есть та самая отчаянная племянница начальника контрразведки белых, которую мы только что видели на экране?
— Нет! — несколько смутился старик — это единственная неточность, допущенная авторами фильма — Ту девушку убедили в том, что меня расстреляли в тюрьме, и она уехала за границу. Больше о её судьбе я ничего не знаю. Само-собой и романтический эпизод в конце фильма с разбитым выстрелом бокалом шампанского — выдумка режиссера.
Вечер закончился. Все вышли из клуба, и там дядя Жора представил меня герою этого рассказа. Оказалось, они давно дружили, и в немалой степени усилиями моего родственника учебный отряд стал шефствовать над забытым героем гражданской войны. Мы вызвались проводить стариков до дома и по пути, а потом еще долго за чашкой чая я слушал воспоминания о том, как сложилась судьба этого удивительного человека.
— После гражданской войны я с частью своего отряда влился в состав Черноморского ЧК в Новороссийске. В органах ВЧК-ОГПУ я проработал с 20 по 29 год, в Новороссийске, Ейске, Перми, Свердловске, боролся с белобандитами, в 25-27 годах был дипкурьером из Читы в Китай. Носил в петлицах три шпалы, что соответствовало нынешнему званию полковник (с 30 года для обозначения этого звания прибавилась четвертая шпала) — вспоминал старик — На Гражданской я воевал сам по себе, ни к какой партии не примыкал, даже отряд мой назывался «Красно-зеленые», но вскоре заметил, что всё что я делал во имя справедливости и России всегда совпадает с тем к чему призывали большевики. Поэтому, когда они обратились ко мне с просьбой помочь оружием, я помог. Это был первый случай сотрудничества моего отряда с партией, и он показан в фильме. Потом наши пути всё больше сближались и, наконец, сошлись окончательно. В конце тридцатых стали происходить странные события: некоторые мои сослуживцы были арестованы по нелепым обвинениям, начиналась зачистка армии от «чуждых элементов». Меня, через бывших бойцов отряда, служивших в НКВД, предупредили, что некий рьяный начальник в этом ведомстве усиленно мной интересуется, ставит под сомнение то, что я- не будучи пролетарского происхождения, и бывший царский офицер честно служу Советской власти, и что готовится мой арест. Друзья решили укрыть меня в больнице для душевнобольных. Это было несложно сделать потому, что Гражданская война оставила глубокий след на моем здоровье, стали случаться приступы эпилепсии, из-за которых я и вынужден был оставить службу в ВЧК. Так я избежал ареста, но несколько лет провел в психушке. НКВД преследовать «душевнобольного» не стало. По причине болезни я не принимал участия в Великой Отечественной Войне. После войны о моём отряде и обо мне забыли. Вспомнить о нас помог случай. Выпускник ВГИКа, готовясь снимать фильм о Гражданской войне, наткнулся в архиве на документы о нашем отряде. Они его заинтересовали, и он решил побывать на месте событий, поискать еще живых свидетелей. Стал он старожилов расспрашивать, а те ему и сказали, что есть в Анапе улица «Красно-зеленая», названная в честь нашего отряда, и сам командир жив, и даже до моего дома проводили. Мы тогда с ним долго беседовали. А потом вышел фильм. Сразу стали меня к пионерам и воинам приглашать. Тогда-то мы с Георгием Кузьмичом и познакомились.
Было уже поздно, мы попрощались и ушли. Больше я этого человека никогда не встречал.
В следующий раз я попал в Анапу через несколько лет, и опять проездом. Честно говоря, этот курортный городок, будучи всесоюзной детской здравницей для страдающих полиомиелитом, производил на меня тягостное впечатление. На улицах часто встречались то как будто с высохшей рукой или ногой дети и подростки, на городском пляже вдоль всего берега торчали головы, зарывшихся в лечебную грязь людей, сама грязь неприятно пахла гниющими водорослями, я уж не говорю о том, что, прорвавшись через этот, быть может, и лечебный, но малопривлекательный участок, нужно было еще долго брести по колено в воде прежде чем удастся погрузиться в море полностью. Все это не способствовало улучшению настроения здорового человека, кроме того, выехать из города в разгар сезона было весьма проблематично.
Билета ни на самолет, ни на поезд у меня, естественно, не было. Поэтому в день приезда, сгоняв на «Высокий берег» и окунувшись в Черное море, за столом в честь моего приезда, я изложил родственникам план своего дальнейшего отдыха — с утра в кассы. Протолкавшись до обеда в сумасшедшей очереди желающих уехать, и убедившись, что это пустая трата времени и нервов, билетов не было на месяц вперед, я помятый и злой вернулся ни с чем, проклиная Анапу, Черное море, лечебную грязь с сидящими в ней людьми, и ветер, который меня сюда занес.
Нужно было искать какой-то обходной путь. Отпуск мой заканчивался, и чтобы успеть на службу, мне нужно было в ближайшие пять дней улететь, или три дня уехать на поезде.
Я уже собрался в этот же день выехать автобусом в Краснодар и там попытать счастья, но родня заверила, что такой путь вряд ли приведет к успеху и лучше попытаться через три дня сесть в поезд на расположенной по пути следования станции ни то «Красная стрела» ни то «стрелка», там проводники, как это часто бывает, и без билета могут посадить. На том и порешили.
А на этот день у тети Дуси ко мне была большая просьба выступить в роли сторожа. Она работала в одном из санаториев, и уже в течение нескольких лет у них проходили лечение и одновременно учились парень и девушка. Обоим лет по пятнадцать. Внешне они не отличались от здоровых, а только у парня не действовала рука, а у девушки нога. Как это часто бывает, парень был влюблен, девушка благосклонно принимала его ухаживания, и, казалось, отвечала взаимностью. Одним словом, всё время они проводили вместе. И вот девушка вылечилась, стала самостоятельно ходить, и сегодня её должны были увозить домой. Мать возражала против того чтобы дочь попрощалась со своим поклонником, а та и не настаивала. Весь её вид так и говорил: «Зачем он мне здоровой такой нужен.».
Вот и понадобился молодой и сильный мужчина, чтобы удержать юношу от побега или другого отчаянного поступка пока выздоровевшая с матерью не уедут, ну и поговорил с ним на равных в случае необходимости. А в санатории персонал преимущественно женский, а имеемые мужики далеко не молоды. Моя кандидатура подходила идеально. А кроме того, я, как, наверное, всякий мужчина старше двадцати лет, имел некоторый опыт крушения первого чувства. Так что, по мнению преподавателя санатория и моей тетки по совместительству, я должен был найти с ним общий язык, и объяснить, что такое часто случается и всё у него еще впереди и не стоит жалеть о предавшей его подруге, ибо предавший однажды будет предавать и дальше.
Правда, в моём случае никакого предательства не было. Повстречались, потом девушка поняла, что я не герой её мечтаний. Вот и всё. Обычно женщины в таких случаях не церемонятся, отшвыривают как надоевшую игрушку. И никаких угрызений совести и чувства вины у них нет потому, что они давно себе оправдание придумали. Сколько людей проживают жизнь, так и не узнав, что такое настоящая любовь, а мне, можно сказать повезло дважды: и любовь узнал и от разочарования в предмете поклонения в дальнейшем был избавлен. Но объяснить это пятнадцатилетнему…
Парень сидел в отдельной комнате и на мой приход не реагировал. Дверь, на всякий случай, снаружи заперли, и, кажется, установили дежурство. Когда подошло время отъезда, он весь внутренне напрягся, хотя и не изменил позы. Я стоял у окна, отсекая ему этот путь и, одновременно удовлетворяя любопытство — что же там за фифа из-за которой парень так убивается. По двору прошли молодая, хорошо одетая женщина и довольно привлекательная юная особа. Девушка даже не глянула в нашу сторону. Всё было кончено.
За ужином мы обсуждали это происшествие, потом, чтобы уйти от негатива я перевёл разговор на Черного капитана. Но и тут меня ждала невеселая история. По инициативе моего дядьки учебный отряд, возбудили ходатайство о назначении герою гражданской войны персональной пенсии. Забегая вперед, скажу, что удалось выбить только персоналку краевого значения. Он продолжал дружить с дядей Жорой, выступал перед пионерами и воинами, а однажды решил похлопотать перед городской властью об установке памятника казненным белогвардейцами разведчикам своего отряда.
Из горисполкома, а затем и из горкома партии он выскочил как ошпаренный.
— Что же это творится? — возмущенно сказал он дядьке — Там же все отпрыски белогвардейцев собрались. Тогда они бойскаутами были и доносили в контрразведку, они и моих разведчиков выдали. А теперь пролезли в структуры Советской власти, чтобы ей вредить!!! Куда вы смотрите? Так они и вас предадут.
Вскоре у него обнаружили неоперабельный рак. Врачи ничего не могли сделать и только предлагали колоть наркотики, чтобы облегчить невыносимые при этой форме рака боли. От наркотиков он отказался, сказал, что хочет дожить свой век с незамутненной головой. И никто ни разу не слышал от него жалоб или стонов, что очень удивляло врачей, знавших какие боли он испытывает и то, что обычные люди с его болезнью без укола на стенку лезут. За несколько дней до смерти он позвал дядю Жору и сказал:
— Если, когда меня не станет, решат создать музей моего отряда (были такие планы), то городским и партийным властям ничего не давай. Вот, держи, я тут все приготовил что у меня сохранилось — он протянул дядьке тщательно упакованный сверток — Здесь всё что у меня осталось от того времени. Пусть они хранятся у Тебя, а если создадут музей, то пусть он будет у вас в части. И на моих похоронах, чтобы этих присосавшихся к Советской власти предателей не было. Не за то я воевал, а та война еще, судя по всему, не закончилась.
Через несколько
дней он попросил дочь принести ему сохранившийся еще с первой мировой войны
австрийский тесак, якобы для того чтобы нарезать сало. А когда она во второй раз
зашла в его комнату, то обнаружила отца мертвым, из груди его торчала рукоятка
ножа. Раны было две: первым ударом он не попал в сердце, вытащил нож и ударил
второй раз, точно. Ни вскрика, ни стона никто не слышал.
Хоронил его весь город, и только представителей партийных и
советских органов не было в траурной процессии. Гражданская война продолжалась.
Вы спросите, зачем я вам всё это рассказываю. Сам не знаю. Бывшие бойскауты, или их дети взяли реванш, те, кто боролся за Советскую власть или просто за справедливость теперь не в почете. Зачем же ворошить прошлое и вспоминать забытого героя, имя которого я и сам не помню? Может справедливость на нашей земле не приживается? Тому множество примеров во все времена. Может оно и так, но в это не хочется верить.
P.S. «Черный капитан» — Галатон Григорий Федорович родился 7.01.1896 года близ станицы Варениковской, на Кубани в семье зажиточного крестьянина. Умер в г. Анапа 15.04.1977 года. В учебном отряде морских частей пограничных войск создан и действует музей легендарного чекиста. Личность «Черного капитана» вызывает неизменный интерес у посетителей. (Эти сведения я получил из Анапы от своего дяди Георгия Кузьмича Гайдук, офицера морчастей погранвойск в отставке и друга Г.Ф. Галатона когда рассказ был уже написан.). О подвигах чекиста в 1976 году Краснодарским книжным издательством выпущена книга «Вихри враждебные». Когда умирает легендарный человек, остается легенда- это наша память о нем. Если умирает легенда, то её место занимают вымышленные, чужие «герои».