Когда Кто-то из твоих друзей уходит из жизни, и ты узнаёшь об этом только спустя несколько лет, то вспоминаются не пережитые вместе трудности и даже не то каким хорошим другом он был, а забавные случаи из его жизни. Не знаю как у других, а у меня именно так.
О своём друге Коле Борисове я упоминал в нескольких своих рассказах. Упоминал вскользь, потому, что всегда знал- он заслуживает отдельного рассказа. Среди сослуживцев Коля пользовался репутацией гиганта, несмотря на свой малый рост, едва превысивший 160 сантиметров. А всё потому, что по мелочам он не разменивался и если попадал в историю, то только по крупному.
Длинных он не переносил физически и был автором теории обратно пропорциональной зависимости между умственными способностями и отстоянием головы от земли.
Длинные же его обожали. Особенно женщины. Коля это знал и при появлении дам, которым он едва доставал до груди, прятался. Как правило, это не помогало, рослые дамы непостижимым образом находили его, и начинался цирк. Сидели мы как-то в ресторане не помню уже по какому поводу. Мы это пять командиров кораблей дивизиона десантных кораблей. Сидели и, как говорится, никого не трогали. Неожиданно Коля полез под стол и там затаился. В зал ввалилась женская баскетбольная команда из тогда еще советской Прибалтики. Реакция у баскетболисток была спортивная и через мгновенье Коля был извлечен из под стола и отнесён на площадку для танцев. Согласно традициям местного населения зал был заполнен исключительно мужчинами, женщины были большой редкостью и только в больших компаниях, поэтому вид танцующей пары сразу привлёк внимание всех присутствующих. И там было на что посмотреть. Коля вначале яростно сопротивлялся, сучил ногами где-то на уровне колен партнёрши, потом смирился с неизбежным, и, спрятав голову между грудей дамы, затих. Зал был в экстазе, и к нам потянулись официанты с бутылками коньяка «от нашего стола, вашему столу» за доставленное удовольствие.
— Сбацай еще. Не обижай девушек — говорили мы, и Коля не отказывал желающим, и вся команда по очереди носила его по залу к всеобщему удовольствию.
— За счет заведения порадовал нас официант когда мы собрались уходить, и собрав изрядный запас коньяка, мы покинули гостеприимный ресторан под бурные аплодисменты, Коля при этом не забыл раскланяться.
Я познакомился с Колей на третьем курсе. После отпуска, начальник факультета капитан 1 ранга Смертин, в курсантской среде просто Вася, не последний человек среди матерщинников, традиционно проводил разбор наших художеств за время свободной жизни, снабжая их своими комментариями и умозаключениями по поводу ошибочного появления на свет особо отличившихся. На этот раз Вася не успел сам разобраться со всеми героями предстоящего действа и понадеялся на экспромт. Заглядывая в бумажку, он зачитывал эпизоды отпускной жизни в порядке значимости, выставлял героя перед строем и тут же публично увеществлял способом, зависящим от заслуг. Был в этом списке и ваш покорный слуга.
Пехотный старлей военкомата станицы Славянская (ныне город Славянск на Кубани), находясь в нетрезвом уме и нетвёрдой памяти, собственноручно записал мне в отпускном гениальную фразу: « Прибыл для постановки на учет в белом рабочем платье», криво расписался и печать приложил. Помнится, я ему даже помог печать прижать, чтобы из-за дрожи в руках оттиск не получился смазанным.
Выслушав мой доклад о прибытии из отпуска с замечанием по форме одежды, Вася сделал несколько глубоких вдохов, он всегда так делал прежде чем разразиться длинной витееватой фразой, но я его опередил:
— Товарищ капитан 1 ранга! – сказал я – Обратите внимание на суть замечания.
-А где Ты белую робу взял?- с озадаченным видом поинтересовался Вася, изучив запись и припоминая, что у нас роба синяя.
— Я был в форме раз, но старший лейтенант мои возражения отверг и заявил, что он с пелёнок знает, что у моряков парадная форма черная, а рабочее платье белое.
— Сапог! – шумно выпустил приготовленный для меня запас воздуха Вася и сдулся.
— Тоже самое и я ему сказал ! – согласился я с начальником и ретировался пока Вася не передумал.
Но вернёмся к разбору полётов. Коля, как я уже говорил, на мелочи не разменивался и потому оказался в самом конце списка.
— И наконец — подчеркивая голосом важность информации провозгласил Вася- одно наше двуногое недоразумение, я бы даже сказал беспаспортное, избило в городе Горьком двух сотрудников милиции с тяжкими для их мозга последствиями, мать иху так, Я бы даже сказал с сотрясениями! – при этом лицо начфака выражало недоумение, скорей всего наличием у милиционеров этого самого мозга. Выждав для большего эффекта минутную паузу, он скомандовал – Курсант Борисов, выйти из строя!
Из строя парадным шагом вышел маленький, аккуратный как игрушка курсант и захлопал длинными ресницами с самым невинным видом. Такое веселье я наблюдал через два года в политотделе, куда меня вызвали по поводу избиения двух однокашников. Вот только тогда весельчаков было гораздо больше.
— Во, каких орлов воспитываем — не без восхищения изрёк начфак когда вволю насмеялся, и вернул Колю родному коллективу -Тут с кондачка не решишь, что с ним делать. Тут
— подумать надо.
К герою потянулись с выражениями восхищения, а он задумчиво так спрашивает:
— Как думаешь, если Васе сказать, что оба эти мента оказались моими родственниками, то меньше дадут? – и он рассказал, как дело было.
По поводу приезда сына в отпуск решено было созвать родню и это дело отметить. Приняв на грудь некоторое количество бодрящего, Коля решил скоротать время до прихода гостей прогулкой по городу. Впереди был целый месяц беззаботной жизни вдали от начальства, душа пела, и для музыкального сопровождения этой песни Коля прихватил приёмник ВЭФ-12, только что подаренный ему родителями по поводу окончания второго курса. Навстречу ему попались два мужика в штатском, которые тоже прогуливались в ожидании назначенного для похода в гости времени. Лица их выражали нетерпение, но сохраняли суровость и чувство ответственности за происходящее, то есть ментами от них разило за версту. Безмятежное поведение и счастливая рожа Коли им не понравились, и они решили испортить малышу праздник жизни, грубо, в приказной форме потребовав прекратить музыку в общественном месте. В сознании Коли за два года общественные места прочно ассоциировались с гальюнами в учебном корпусе, которые нашему герою не раз приходилось убирать стоя в наряде с гордым названием «Дневальный по МОП». Визуально не обнаружил вблизи ничего похожего, и потому наотрез отказался выключить приёмник.
— Кому мешает моя музыка? – поинтересовался наш герой, и решив, как сейчас говорят, приколоться, добавил- Слышите песню «Рак матки. Промежность. Ой, извините, Марк Фрадкин, про нежность.» передают. Хорошая песня! Или вам не нравится?
Мужики решили время на убеждение не тратить и сразу перейти к мерам принуждения. Они были уверены в том, что удар кулака заменяет четыре часа воспитательной работы.
-Маленького всякий обидеть может!- грустно подумал Коля и в прыжке, иначе он до рослого нахала просто не доставал, врезал тому по черепу новеньким ВЭФом. Только брызги полетели. От ВЭФа, естественно. Как я уже говорил, Коля был человеком не мелочным, и тем, что от приёмника осталось, досталось по голове второму. К гостям Коля не попал. А чуть позже одна из родственниц, пришедшая в гости без мужа, всё о нём волновалась: « Где его черт носит? Пошел с сослуживцем прогуляться и вот опаздывает. Как бы чего не случилось. Он ведь у меня старший лейтенант милиции.». А старший лейтенант вместе с сослуживцем в это время уже прохлаждался на койке госпиталя МВД, непрерывно грозя страшными карами обидчику. Когда в случившемся разобрались, то решили, что дело-то семейное, Колю отпустили, но в отпускном запись уже сделать успели и в училище, на всякий случай, сообщили. А как же? Коля пострадавших в госпитале навещал.
Когда после выпуска я узнал, что с Колей мы будем служить на одном дивизионе, то обрадовался, с ним не соскучишься. И скучно не было. Вновь прибывших офицеров, команда всегда испытывала на прочность. Если с испытанием не справишься, то авторитета не завоюешь и матросы подчиняться тебе не будут, и относиться будут как к салаге. У Коли матросы дружно не встали по подъёму. Лежат и ждут, что лейтенант предпримет. И дождались. Коля вооружил пожарный шланг, и минут двадцать поливал их , не давая выскочить из тесного кубрика. Но в первый раз он прославился тем, что довёл до обморока командующего вице-адмирала Рябцева по прозвищу Хмурый. Нет, Коля не пререкался, не хамил.., он просто улыбался, улыбался так радостно и приветливо, что хмурый этого вынести не мог.
— Почему этот гнусный лейтенант лыбится и сияет, как медный таз когда на него Командующий смотрит- топал ногами Хмурый, а Колина улыбка становилась всё шире и радостней.- Сгною! Сошлю в Баутино! Подохнет лейтенантом!- не унимался командующий, пока окончательно не лишился сил и был отнесён в каюту командира, где ему накапали коньяку и вслух почитали любимый журнал «Огонёк».
Настроение Коли при этом нисколько не изменилось.
Когда комдив устроил всем помощникам командиров задержку присвоения очередных званий до сдачи ими зачетов на допуск к самостоятельному управлению кораблём, Коля, только за месяц до этого присоединивший к своей должности командира БЧ-1-4-сл.Р титул помощник командира, посчитал такую постановку вопроса незаконной и несправедливой, и сдавать зачеты при этом комдиве наотрез отказался. И не сдавал, пока того не перевели с повышением. Командиром у него в то время был Близнюк, умом и деловыми качествами не отличавшийся, но имевший мохнатую лапу, и потому успешно делающий карьеру. Тридцатисантиметровая разница в росте делала их забавной парой- военно-морские Пат и Паташонок. Обязанности в тандеме распределялись следующим образом: служебные дела достались Коле, а Близнюк взял на себя представительские функции. Это не мешало им приятельствовать, и частенько они объединялись для культурного отдыха за рюмкой « чая», при этом перепить Колю верзиле ни разу не удалось. К этой его способности мы вернёмся несколько позже. А пока всё что они делали совместно, становилось легендой: то баньку на берегу Волги передвинут, то огороды местных жителей их матрос Яшак опустошит, а Близнюк с переговоров по этому поводу вернётся голый, но в галстуке, то браконьерские снасти приспущенным якорем протралят… Весело жили. А однажды, Близнюк объелся арбузов и свалился в танковый трюм. Для начала необходимо рассказать об арбузах, и вам всё станет ясно. Берётся спелый арбуз, с помощью шприца в него вводится некоторое количество корабельного спирта, после чего ягода на несколько часов выставляется на солнцепёк. Замечательное получается пойло, слона с ног свалит. А главное, что употреблять сие изобретение можно на верхней палубе и не вызывая подозрений у начальства, если оно, конечно, находится вне зоны распространения запаха. Просто как всё гениальное. Накушавшись арбуза в гостях у приятеля, Близнюк притащился на родной корабль, и уселся, вернее, попытался усесться, на крышку люка, совершенно забыв, что трюм в этот день покрасили, и крышки люков для вентиляции сдвинули. Совершив двойное, а может быть даже тройное, сальто назад, он влип в палубу и там затаился. Воротник на его канадке в полёте принял вертикальное положение, отчего болезный стал похож на испанского гранда, вернее на средневековую даму.
— Дон Педрило! – сказал Коля, когда мы по доскам добрались к телу.- Был бы трезвым ,наверняка убился бы! Нужно его отодрать.
И мы отодрали, и за ноги отволокли по двум трапам в каюту, причем на каждом трапе по пару раз роняли. Узкие на СДК трапы и крутые. Следы волочения в трюме закрасили, а вот «Дон Педрило» к Близнюку прилипло надолго. И башкой он, видать, крепко стукнулся.
Шло время, Колю назначили командиром экипажа консервацию
— Скучно.- говорил он. Ему не хватало простора.
Тут у нас в очередной раз начальство сменилось. Начальник штаба дивизиона активно не нравился командующему, нашли повод отправить его в Махачкалу, с глаз долой, и стали искать замену. Неожиданно появился самовыдвиженец, Близнюк сходил на приём к командующему и заодно с квартирой поближе к службе попросил эту должность, мотивируя тем, что он уже перерос должность командира и чувствует, что способен на большее. Внушительные габариты и преданный взгляд просителя произвели на командующего неизгладимое впечатление, и вопрос о назначении был решен, несмотря на возражения комдива, откровенно заявившего, что Близнюк для этой должности сыроват и есть более достойные кандидатуры.
— Ничего. Дозреет.- принял как всегда гениальное решение, основанное на собственном опыте, командующий.- А мы ему поможем.
И помог. Через месяц Близнюк был награждён орденом «За службу Родине в ВС» и пожалован досрочным присвоением звания. Такие мелочи как суд чести по поводу гибели матроса всего три месяца назад командующего не смущали, тем более, что степень вины Близнюка по этому делу от офицеров скрыли, и свели всё к тому, что командир отвечает за всё, в том числе и за несчастный случай. На самом деле всё было так: матрос Белов страдал водобоязнью и под разными предлогами старался уклониться от водолазных спусков, а Близнюк стал над ним насмехаться при всём экипаже, и Белов пошел под воду освобождать зацепившуюся каладу (браконьерская снасть), не проверив толком акваланг. Когда его достали было уже поздно, да и медика, способного оказать помощь на борту не было, а до Красноводска было несколько часов хода, да и следы браконьерства нужно было убрать. Был бы на месте Близнюка простой смертный, как минимум погонами поплатился, а если есть влиятельные покровители, то сами знаете, замнут. А сразу после назначения, Близнюк предложил Коле принять его корабль.
— Не соглашайся.- сказал я Коле.- Понимаю, что командовать экипажем консервации тебе скучно, но сменять Близнюка я тебе не советую. Через месяц-полтора, он со всем штабом явится тебя проверять, и все свои грехи на тебя повесит, а заодно и покажет каким хорошим и незаменимым командиром он был.
— Не будь пессимистом.- возразил Коля- Женька конечно педрило, но не до такой же степени. Мы с ним не одну бутылку распили. Да и корабль в ремонте стоит.
Моё предсказание сбылось даже по срокам, а после фразы: « Вы Борисов за месяц умудрились отличный корабль превратить в кусок ржавого железа!», Коля попросил меня больше никогда не делать прогнозов, потому что они всегда сбываются.
— Предсказания здесь не причем!- возразил я – Несложно было просчитать действия начинающего карьериста, решившего не гнушаться в выборе средсв. Помяни моё слово, скоро брезгливость не позволит тебе подать ему руку!
Не стану скрывать, что и это предсказание сбылось, а за мной закрепилась репутация пророка различных неприятностей.
А как-то к нам приехала комиссия из Москвы. Капитан 1 ранга Пархоменко, габаритами вполне соответствующий своему однофамильцу времён гражданской войны. Должен был проверять тактическую летучку с командирами кораблей. Нужно было его нейтрализовать. Это деликатное дело поручили Коле.
— Можете не готовиться!- заверил Коля- Проверять ему будет трудней чем вам отвечать. – и пропал на двое суток вместе с проверяющим.
В кабинет предпоходовой подготовки, где нам предстояло демонстрировать свои глубокие знания, они прибыли вместе. Пархоменко держался из последних сил, взгляд его блуждал, пытаясь сфокусироваться, находил Колю, смотрел умильно и пытался придать лицу умное выражение. Коля выглядел свежим и отдохнувшим как после отпуска. Минут двадцать проверяющий слушал наш бред, потом подозвал комдива и, полагая, что говорит шепотом, провозгласил: «Слушай. Я верю, что вы что-то там знаете. Просто я вас сейчас не воспринимаю. Дайте мне вон того, маленького – голос его потеплел – и можете заниматься по своему плану.
Что и требовалось доказать. Вечером я заглянул в колину каюту. На всякий случай. Пархоменко, приняв форму кресла, не подавал признаков жизни.
— Выпьешь со мной?- бодро поинтересовался Коля, и я подумал, что он способен усадить меня рядом с москвичом и при этом остаться в форме.
А еще Коля человек азартный. Обеспечение ракетных стрельб мы называли «Воронкой». Ко времени очередной воронки, у Коли сформировался, как он сам выразился, Экипаж мечты: штурман, ушибленный на всю голову при перебрасывании через забор училища, лейтенант Алексеев, артиллерист лейтенант Дятлов, или как он сам представился «лейтенант Дявол», при этом совершил маневр ухом в точности как стрелец из «Иван Васильевич меняет профессию», а Дявол это не кличка, это дефект дикции, которым матросы научились отлично пользоваться, делая вид, что не поняли чего лейтенант от них хочет, механик Рустик Сухов, тот самый о котором в выпускной аттестации написали «Хитёр! Коварен! Способен на любую подлость!», и, наконец мичман Вартанов, больше известный под кличкой Френк. Все эти доблестные воины заняли достойное место в моих рассказах, поэтому не стану объяснять почему начальство опасалось за психическое состояние Коли и послало меня ему в помощь. Вы спросите почему таких своеобразных людей держали на флоте, и я вам отвечу словами Покровского- у них не было прободения матки и трупных пятен, а командир подчиненных не выбирает, а служит с теми кого ему дадут. Выходить в море вторым командиром при живом первом- сплошное удовольствие, Корабельные дела тебя не касаются, подменил командира на мостике, чтобы он мог отдохнуть, и свободен как ветер. На этот раз нам предстояло не только перекрывать района стрельб от пьяных рыбаков, которые плевали не только на оповещение о закрытии района, но и на сами ракеты, совершенно не боясь заменить собой судно-цель, но и доставка в Бекдаш техники обеспечения. Поэтому мы вышли в море на сутки раньше остальных. Лето, солнце, море как зеркало… Лепота! Тут я вспомнил, что на корабле я почти что пассажир, приволок на мостик одеяло, расстелил его на рыбинах и залёг загорать. Мы как раз проходили между островом Жилым и Нефтяными камнями, где браконьеры любили ставить калады на осетра. Утром и вечером их можно было застать за сбором улова и обновлением наживки, а днём обычно никого нет, и если заметишь балберу, то можно у них улов позаимствовать. Дело это рисковое, браконьеры ребята серьёзные и такой фамильярности не прощают. Меня разморило на солнышке, и я задремал, как вдруг тишину нарушил вой сирены, потом хрипло подал голос тифон, одна за другой прошипели две сигнальные ракеты. Похоже, Коле надоело наблюдать моё безмятежное времяпровождение. Любому военному моряку вид бездельничающего коллеги действует на нервы, наверное, поэтому на флоте так не любят замполитов. Я не замполит и потому на Колины выходки решил не реагировать. Между тем на мостике чувствовалось оживление, и корабль изменил курс. Поворота не должно было быть, и я уже собрался встать, чтобы посмотреть что происходит, когда прогремела автоматная очередь. Поверьте, открывшаяся картина стоила того чтобы на неё посмотреть. Прямо по курсу в паре кабельтов болтался браконьерский катер. До нашего появления, браконьеры перебирали каладу, от подаваемых кораблём сигналов они отмахнулись как от назойливой мухи. Зря они это сделали. Коля вспомнил о том, что военные корабли должны оказывать помощь в борьбе с браконьерами. Правда это в основном касалось погранцов, но у Коли душа о сохранении биоресурсов Каспия болела не меньше, и прозвучала автоматная очередь.
— Представляешь какие наглецы!- оторвавшись от автомата возмутился Коля- перебирают каладу средь бела дня. Я на них пру, а они нуль внимания! За людей не считают!
— Ты охренел?! Убьёшь ведь!- пытаюсь остановить борца за экологию.
— Не боись! Я хорошо стреляю, а целюсь мимо!- и пули второй очереди легли чуть правее катера.
Пока мы спорили, браконьеры успели обгадить всю лодку, бросить снасть, и под всеми тремя «Вихрями» помчались прочь противолодочным зигзагом.
— Давай из АКашки ( АК-230 зенитная двуствольная 30-мм артустановка) вжарим – вошел в раж Коля- У меня 20 лишних снарядов после стрельб осталось!
— Угомонись!- охладил я его пыл, заметив, что он от нетерпения землю, то бишь палубу, копытом роет – Это мы по щиту можем промазать, а в этих первым же снарядом попадём и потопим!
— И хрен с ними! Меньше браконьеров будет! Осетров больше! Стране польза!!!
Возразить нечего, рассуждает логично, но стрелять мы, конечно, не стали, а вот каладу на борт подняли, и пошли своим курсом. А на ужин была осетровая уха, несколько рыбин браконьеры с крючков снять не успели.
Воронка прошла без приключений. Забрали мы в Бекдаше технику, запросили «Добро» на переход в базу и стали ждать. Час ждём, два…, а разрешения всё нет и нет. Вот Коля и решил начать движение, не дожидаясь когда ОД удосужится «Д» дать, а когда это случится, не составит особого труда доносить координаты с поправкой на время, успеем покупаться и рыбку половить. И мы пошли. Часов через пять пришло радио, в котором нам предписывалось оставаться на месте из-за надвигающегося шторма.
— Есть! – сказал Коля- Не будем огорчать Оперативного тем, что мы уже у западного берега. Не возвращаться же.
Дали радио о том, что стоим на месте и пошли укрываться от шторма к Жилому. Помотало нас прилично, большая часть экипажа лежала пластом и с Ихтиандром перекликалась. Стали на якорь под Жилым и шторм пережидаем. Когда шторм стих баллов до четырёх, получили радио следовать в базу. Стоим. Каждые четыре часа сообщаем свои координаты по виртуальному маршруту. Когда сами себя догнали, снялись с якоря и помчались домой. В районе где мы гоняли браконьеров, их коллеги, завидев нас, поднимали руки и просились в плен. Но нас подгонял ОД и браконьеры облегченно вздыхали, когда мы проходили мимо. Коля всё порывался приспустить кормовой якорь и посрывать им все браконьерские снасти. Еле удалось его отговорить. На доводы о том, что с рыбной мафией лучше не связываться, он говорил: «В гробу я их всех видал! В белых тапочках, и каком кверху!»
И что интересно, так это то, что после этого случая, при приближении военного корабля, браконьеры разбегались как не бегали ни от рыбнадзора, ни от милиции.
