Самое приятное мероприятие на войне – её окончание. По крайней мере, для тебя. Здорово было бы вернуться с Победой. С Победой с большой буквы. Правда и цена за неё неимоверная. Можно вернуться и со своей, маленькой победой. Если к тому же цел и невредим – победа кажется большой.
В наше время война обычно заканчивается «по замене». Отъезду (отлёту) обычно предшествует период, который в шутку назвали «на сохранении». Да-да, как у женщин во время беременности. «На сохранении», перед заменой, обычно находятся рядовые бойцы. Офицеры проходят этот период условно, и то в силу сложившихся обстоятельств. Например, ожидая борт на большую землю. Именно в такой ситуации оказался автор в ноябре 1995 года. Сдав «дела» сменщику, попрощался с друзьями, и убыл из глубины Чечни в тыловой пункт управления в пригород Грозного – Ханкалу, где и дислоцируется штаб группировки. Оказалось, что борт из Моздока ожидается только через три дня. Потянулись томительные часы ожидания. Занять их совершенно нечем. Несколько раз, словно боец-дембель, примерил новенький камуфляж, хотя и с небольшой зашитой дырочкой. Никогда, впоследствии, я не испытывал такого удовольствия, даже примеряя дорогие костюмы. Потом просто слонялся невдалеке от позиции, дабы не вызывать зависть у остающихся сослуживцев.
В день отлёта время и вовсе остановилось. Нам, сотрудникам ФСБ, выделили отдельный вертолёт. Компания подобралась многочисленная: автор и Сашка с Уральского полка – опера, несколько радиоконтрразведчиков, боец из отделения охраны, Володя – офицер ЦОС (центра общественных связей) ФСБ, и даже генерал – начальник всей опергруппы. С утра ещё все толкались в отделе, затем перебрались на лётное поле. Лениво ходили, лениво лежали. Даже не разговаривали почти. Генерал только несколько раз мотался в штаб на служебной «Ниве», чтобы узнать новости об отлёте. Но вскоре и он плюнул на это дело, примостился в кругу коллег и бывших подчинённых возле стоящего вертолёта. Молча решили выпить за отлёт. Налили и бойцу. Генерал произнёс подобие тоста. Выпили стоя.
И вот в этот самый момент по бетонным плитам «зацокало и зафыркало»: Цок-цок-цок! Фр-р-р, Фр-р-р! Мы с Саней бегло переглянулись, как-никак только с «передка». Обстреливали, очевидно, издалека. С криком «Ложись!» бросились под брюхо вертушки. Саня увлёк за собой генерала, автор – бойца. В общем, у кого «что» под руку попалось. Технари тоже клювом не щёлкали – мигом разместились под спасительным МИ-8. Так и оказался я между генералом и бойцом. Вспомнилась песня времён Отечественной. Есть там такие слова: «…и рядовой, и генерал». После слов песни накатила обида: «Ну надо — же, даже оружия нет!». Как по мановению волшебной палочки, из вертолёта передали АКСУ (укороченный Калашников). Сами пилоты остались в утробе вертолёта – тоже наверное «на сохранении»…
Улетали же на другом вертолёте. Едва успели на еженедельный самолёт — почтовик из Моздока. А через два часа уже приземлялись в Чкаловском. С трудом подавили желание припасть к аэродромным плитам, присыпанными первым снежком. Генерал обнял каждого, и вместе с встречавшей его женой, укатил на чёрной «Волге». Технари загрузили аппаратуру в микроавтобус, и тоже не стали задерживаться. Володю из ЦОСа встречал сам начальник центра, не безызвестный Александр Георгиевич Михайлов. Тепло поздоровался с подчинённым и поглядел на двух оставшихся оперов. Тогда мы, скорее всего, были похожи на гордых, прожженных, но всё же брошенных котят. Спросил, куда нас подвезти, и молча полез за плоской бутылкой конька. Махнув по пятьдесят, коротко бросил: «По коням!». Санька, чуть разомлев от спиртного, и услышав знакомую команду, лихо вскочил на капот белой «Волги» и разом очутился на крыше. Присутствующие раскрыли рты…
До нас не сразу дошло, что опытный опер «перепутал» легковушку с БМП!!!