ПОСЕЛОК ДРОВЯНОЕ
— АСС, АСС*, где мой НСС**? (Старпом Пергамент перед инспекцией специалистов аварийно-спасательной службы флота)
Из дивизии на завод приехал заместитель флагманского механика Калисатов.
Для ознакомления с ходом ремонта и чтобы отметиться, что проверял. Мало ли что… Для очистки совести пробежался в доке по кораблю, выругал дежурного по лодке капитан-лейтенанта Лисицына за плохое знание плана работ на данный момент.
— Лисицын, я тебя снимаю с дежурства! Ты для чего тут стоишь? Для мебели? – тошнил Борис Аполинарьевич. Тимофей пал жертвой инспекции практически на ровном месте за два часа до смены.
Для записи в вахтенный журнал о бдительности заместителя флагманского механика. А коль сняли – изволь в 18.00 с новой вахтой на развод и снова на сутки.
Калисатов попенял Малых и Шарому за слабую (по его мнению) организацию очистки и окраски цистерн главного балласта с точки зрения техники безопасности. Он заглянул услышал, что матросы в цистерне поют. Это был действительно нехороший признак, потому что работа с нитрокраской в ограниченном объеме вызывает симптомы отравления. Попросту — вроде опьянения.
Нитрокраска выделяет пары азотистых соединений и растворителей… В худшем случае, человек теряет сознание, а вытащить его из закоулков цистерны бывает очень трудно. В самом худшем случае матрос может и погибнуть. Бывало и такое. Но на этот раз в цистерне пел веселый моряк Ваня Шаповалов. И вовсе не от воздействия нитрокраски — от хорошего настроения. Его поругали – кто знает, чего ты там запел, просто так или уже отравился.
Борис Аполинарьевич был доволен собой, замечания записал в вахтенный журнал и справедливо считал, что честно выполнил свой инспекционный долг. После пробежки по кораблю он вызвал к себе Шарого:
— Мы создаем в дивизии водолазную мастерскую, поэтому тебе, Шарый, поручение от Хапова. У тебя кончился срок службы водолазного снаряжения, ты должен сдать его в АСС и получить новый комплект. Так?
— Так, — подтвердил Андрей.
— Возьмешь у старпома 10 литров спирта, я Пергаменту уже сказал, и договоришься с АСС, чтобы тебе 55 комплектов списали без сдачи на склад. Они их все равно жгут. А эти, оставшиеся, потом передашь инструктору-водолазу в дивизии. Понял задачу? Вот и хорошо. И еще… Выторгуй у них один комплект акваланга. Для меня. Для меня лично.
— Ну, не знаю, как с аквалангом. Они же баллоны сдают по описи и потом как-то утилизируют. Я не знаю… дадут ли …
— Что ты не знаешь? Вопросы есть? Вопросов нет. Действуй!
Шарый получил у Пергамента спирт в десятилитровой канистре из нержавейки и еще два с половиной литра в поллитровых бутылках, в портфеле, как разменную монету. Выехали 12 января, аккурат в преддверии Старого нового года. Матросов Шаповалова, Магомадова и Фархутдинова устроили на ночевку в казарме воинской части в Мурманске.
Шарый приказал мичману Гудимову утром забрать моряков и прибыть с ними на автобусе в поселок Дровяное, где АСС. На том и расстались. Канистру взялся сохранять Гудимов. Начальник отдела АСС, подполковник, с подозрительного цвета носом и лицом киношного злодея, выслушав доклад Шарого, молчал, подозрительно разглядывая просителей. Шарый повторил доклад, Гудимов переминался с ноги на ногу
Наконец подполковник, потянув сиреневым носом, изрек:
— А ну-ка подойдите ко мне ближе. Еще ближе…Оба…
— И ты, мичман, — он снова пошевелил носом.
— Товарищ подполковник, — начал Андрей.
Но начальник отдела вдруг махнул рукой:
— А ну-ка доложите, воины, что вы вчера пили? — женщины в отделе прыснули.
Странный аромат, исходивший от старшины команды трюмных мичмана Гудимова, заполнил все небольшое помещение бухгалтерии.
— Все, — подумал Андрей, — сейчас выпрет.
— Да-а… “Шило”, товарищ подполковник, — сознался Гудимов, деваться было некуда, — спирт, одним словом, — поправился мичман.
— Ты мне брось эти байки…, что я — спирт не могу…? — наседал АССшник. Судя по цвету его носа, подполковник хорошо разбирался в спиртных напитках.
— Да я… как сказать… Пока ехал в такси, съел целый апельсин, а корки оставил за щекой. Шофер посоветовал, чтобы перегар… Я, товарищ подполковник, честно, и выпил-то вчера немного…, лечился, — оправдывался Гудимов.
— Ну и мудак, — подумал Андрей, — наверное, теперь вообще ничего не получится.
Но Шарый ошибся. Подполковник вдруг резко повеселел, хохотнул и щелкнул пальцами, свой в доску оказался:
— Ну вот, сразу бы так, а то я теряюсь в догадках, — облегченно заметил начальник отдела АСС.
— И выпить, наверное, хочешь,- предположил Шарый и был прав.
Через полчаса они уже мчались с заветной канистрой на подполковничьем газике к возводимому им за городом гаражу.
— Вот, понимаешь, строю здесь свой БАМ. А материалов нет и рабочим чем — то платить надо, — в гараже подполковник выцыганил спирт вместе с нержавеющей канистрой, выпил стаканчик разведенного и, окончательно поправив здоровье и настроение, заверил:
— Все будет о-кей? Я гарантирую, – и налил себе второй, — теперь и мы полечимся, не все твоему мичману.
— Ну, если с канистрой, тогда — два акваланга, — ответно обнаглел Андрей.
Развеселившийся подполковник списал 55 комплектов водолазного снаряжения, выдал новое. И два акваланга, как обещал. Правда, ему пришлось надавить на своего начальника склада, мичмана. Но – полная канистра…
Начальник отдела выделил машину, более того, созвонился с оперативным дежурным тыла флота и, узнав какая баржа завтра уходит в Полярный, заказал пропуск. Ну, просто душка! Какие только двери не открывает корабельный спирт в наше время. Даже, страшно сказать, двери высоких московских кабинетов. Сколько званий и должностей получено в обмен на эту прозрачную горючую жидкость, цена которой всего — то семь копеек за один литр. Государственная. Обоюдно довольные просители и грозный АСС расстались.
Пропуск, заказанный подполковником из АСС на секретный причал Технического Управления флота сработал, машину пропустили. Замерзшие матросы, ехавшие в кузове, со свистом скинули груз прямо на причал перед баржой.
Грузовик с недовольным шофером немедленно уехал. Время 20.00, темно. Минус 29 с ветром и колючей поземкой. Шинельки на “рыбьем меху” и ботиночки на микропоре не согревали. Когда половина водолазного имущества была уже загружена на палубу баржи, откуда-то из ее недр нарисовалась фигура в овчином тулупе, представилась шкипером и сурово поинтересовалась
— А что тут происходит? Кто разрешил? А ну – выгружайте! – погрузку прекратили и Шарый прошел с шкипером в рубку. Поинтересовавшись именем-отчеством сурового командира баржи, Андрей пытался миролюбиво уладить дело.
— Михал Михалыч! Есть добро оперативного тыла флота. И потом – сегодня же старый Новый год, холодно и вообще пора праздновать! Чего мы тут будем…
— Ничего не знаю. Выгружайте! — шкипер был непоколебим.
Шарый понимающе улыбнулся и прибег к последнему аргументу. Убойному, как он считал, в свете понимания окружающей действительности в координатах времени и места…
Широким жестом, театрально, он отщелкнул крышку портфеля и в тусклом свете рубки заманчиво блеснули горлышки пяти бутылок с заветным содержимым…
— Отпразднуем, Михал Михалыч? – торжествующим тоном предложил Андрей.
— Я не пью – у меня язва! Выгружайте! – от неожиданности Шарый поперхнулся — как? – и вид у него был такой убитый, а трагическая пауза настолько продолжительна, что несговорчивый шкипер вдруг сдался:
— А, черт с вами, ждите. Я пойду на КПП, позвоню оперативному. Но без приказа все равно ничего не грузить! – и ушел.
Грелись в рубке. Михал Михалыч пришел через полчаса.
— Грузите, на ваше счастье есть добро!
Снаряжение забросили за 15 минут.
Шарый попросил воды и хотя бы кусочек хлеба для закуски.
— Налью матросикам по 50 граммов, а то они уже посинели, — шкипер принес кастрюлю с макаронами по флотски и чайник компота.
Матросы и Гудимов выпили, закусили макаронами и минут через пять начали оттаивать.
Шарый вопросительно глянул на Михал Михалыча. Шкипер, поколебавшись секунды две, налил в стакан граммов 150 чистого, махнул залпом и запил компотом прямо из чайника. Язвенник, однако…
— Спать будете в этой каюте. Но! Чтобы был порядок! В 6 утра отходим, — в шесть часов утра Нового года по старому стилю баржа ушла в г. Полярный.
Из комплектов спасательного снаряжения, привезенных в дивизию Шарым, был организован кабинет водолазной подготовки. Зам флагмеха Калисатов получил в подарок списанный акваланг АВМ-1М. И зачем он ему? Мембрана в его дыхательном автомате такая ненадежная штука. В самый ответственный момент может лопнуть и получишь в легкие полную порцию воды. Проверено.
ГАРАНТИИ
Гарантийные письма предназначены для предоставления адресату письменных гарантий с целью подтверждения определенных обещаний или условий, намерений или действий автора (организации отправителя) так или иначе затрагивающих интересы адресата (Правила деловой переписки)
— Я уже восемнадцать лет на флоте, из них тринадцать — на подводных лодках, — Малых налил коньяку себе, Андрею и Наталье Ивановне.
Они сидели в своем номере гостиницы, из которой по счастливому стечению обстоятельств их еще не выселили. Наверное благодаря покровительству директора. Несколько раз она сама и ее ближайшие сотрудники проверяли постояльцев, неизменно удостоверялись в полном порядке в номере, заправленных постелях, отсутствии бутылок, неизвестных гостей, в том числе и, как ни странно, посторонних женщин. Ситуация не типичная, а потому — подозрительная.
Сегодня директриса сама зашла к ним в номер с бутылкой коньяка, мотивируя визит и бутылку своим днем рождения, который отпраздновала вчера. Малых достал дежурную коробку конфет.
— Вот, зашла посмотреть, — она хитро улыбнулась, — надо же посмотреть, как вы тут живете, а то некоторые ваши командиры беспокоятся за дисциплину и моральный облик своих подчиненных.
— Наверное, Илин, — подумал Андрей, а вслух сказал, — пусть некоторые ваши знакомые, наши командиры, беспокоятся сами за себя, может им…
— Да вы не волнуйтесь, наши отзывы о вас самые положительные.
— Спасибо, Наталья Ивановна, но мы, правда, держимся уже из последних сил и только из уважения к вам и вашему замечательному заведению, — пошутил Шарый.
— Так вот, — продолжал механик, — за все пятнадцать лет мне впервые удалось при временном базировании попасть вместо казармы или плавбазы в комфортабельную гостиницу с горячей водой и телевизором. А так… Где только не приходилось… К примеру – наша плавбаза…, — Малых вздохнул, — спасибо вам, Наталья Ивановна, за гостеприимство, — выпили коньяк и по чашке кофе, который сварил Шарый в банке при помощи кипятильника.
— А вот эти устройства держать в номере и пользоваться ими в гостинице категорически запрещается, — строго заметила директриса.
Замечание было произнесено, правда, с мягким укором и молодая женщина обволокла механика темными бархатными глазами.
— Это только при вас, Наталья Ивановна, — оправдывался Андрей — и для вас, мы же не могли отпустить вас без кофе.
— Кофе превосходный, спасибо. Ну, мне пора, — с заметным сожалением простилась хозяйка гостиницы, не сводя глаз с Малых.
— Владимир Константинович, а ты заметил, что Наташа положила на тебя глаз?
— Может быть, Андрей. Что с того? Я, кажется уже…
— А мне не кажется. Я давно вижу, что уже.
— Понимаешь, Людмила Васильевна… это… Я таких женщин еще не встречал. Как только познакомились, она сразу — будто вошла в меня. У меня такое ощущение, нет, даже уверенность, что она – мой человек, моя женщина. Это та, которая и должна быть со мной… Я так думаю, нет – даже уверен. Та единственная. Я не знаю…
– А Маша в Ленинграде? А дети?
— Она тоже… Но я вконец запутался и это меня мучит…
— А она тебя любит, или так… для развлечения, как ты думаешь?
— Наверное… Иначе, как бы это все было?
— Смотри, Владимир Константинович! Илин бдит. Семья — ячейка государства. И потом, моральная устойчивость, или, по – нашему — остойчивость, одно из главных качеств отличника боевой и политической подготовки.
— Да пошел он… Наверное, когда-то это должно было случиться. Сколько лет можно жить в каюте?
— Только не обманись. Знаешь, бывают обстоятельства, которые создают такую романтическую ауру и ты попадаешь в нее, как в сети. Твоя каюта – это и есть те самые обстоятельства. А потом — время проходит и… куда все делось? — Малых обреченно задумался.
В дверь постучали
— Открыто, входите! — вошли два контрагента, Пашин и Балясников, специалисты по гарантийному обслуживанию механизмов подводной лодки, изготовленных на их заводе.
— Ребята, а у вас выпить нету? — коронный и, тем не менее, такой естественный вопрос 90% командированных с Большой земли на Север для технического обслуживания своих изделий на кораблях.
Но дармовое “шило” — объект притяжения… любителей…
— Вы считаете, что если это Крайний Север, то не пить – западло? — Малых достал бутылку с остатками спирта, граммов сто пятьдесят.
— А покрепче ничего нету? – Пашин скептически смотрел на бутылку.
— Мужики, вы что? Это же спирт.
— Да-а-а, сколько тут его? Всего ничего. На четверых-то.
— Пейте, мы с Андреем не будем.
— Ну, тогда другое дело. Вася, доставай.
Вася достал из портфеля свалявшиеся бутерброды с вареной колбасой, завернутые в газету “Правда”, и бутылку с этикеткой “Ацетон”.
— А у вас тоже, оказывается, запасы есть, — заметил Малых.
— Нету запасов, это ацетон. Мы же вас спрашивали — есть ли что-нибудь покрепче, — Пашин разлил остатки спирта в два стакана, добавил в каждый по пять капель ацетона, — а вот теперь будет!
Оба, хакнув, опрокинули горючую смесь в себя, запили водой и зажевали бутербродами.
– Спасибо, кормильцы! – и, довольные принятой дозой, скрылись за дверью.
— Вот звери! Такого я еще не видел за всю свою заполярную жизнь! Пьют всякую дрянь! – удивился Малых.
— Ты что, первый раз видишь, как они на Севере пьют? — заметил Шарый, — а наши?
— Ну, наши хотя бы ацетон не пьют. Вот было дело, когда в Полярном отменили сухой закон. Кажется в шестьдесят пятом. В базу пригнали баржу с коньяком и шампанским. Через неделю в магазинах было пусто. Наши товарищи офицеры, опасаясь, что это явление временное, закупали напитки чемоданами. На каком-то многолюдном офицерском собрании в Доме офицеров член Военного Совета, ну, этот ЧВС, не помню фамилию, сокрушался — что делать? За неделю баржу шампанского выпили! В ответ какой-то охломон из зала отозвался, мол, завозить надо чаще.
— Наши-то контрагенты, хотя и пьют, но дело знают хорошо. Этот Пашин…
— Знают, этого не отнять. Конечно, они нам помогают. Запасные части возят, — задумчиво заметил Малых, — в смысле — через забор. Но без них-то нам было бы совсем тоскливо, — механик вздохнул, — столько недоделок с завода, еще с постройки! Гнали картину с приемом корабля в ВМФ к какому-то празднику или очередному съезду, не помню. Знаешь ли ты сколько у меня гарантийных писем от судостроителей? Ты думаешь, они хоть что-то по ним сделали? Ни по одному — ничего! Так и плаваем с письмами. Они свои задницы бумажками прикрыли, а чем мы в море будем прикрываться? В годовых отчетах пишем замечания по материальной части из года в год одни и те же. Из года в год. Хоть бы когда-нибудь какая–нибудь штабная собака глянула и что-то решила… что-нибудь исправить! Никто, никогда! Даже для формалюги! Для кого и для чего мы все это пишем? Снять сомнения с души и заполнить графу?
СКАНДАЛ
Партия – решающая и направляющая сила… (Выясняется из решений съезда КПСС)
В тесной кают-компании плавбазы состоялось на партийное собрание с повесткой дня “О ходе работ по модернизации и докованию корабля”.
Докладчиком на этот раз был сам командир, Леонид Васильевич Марков (по прозвищу «фараон»).
Все началось по известному ритуалу – выборы президиума, оглашение повестки дня, утверждение регламента. “Фараон” вышел на импровизированную трибуну (сколоченный из фанеры ящик замполит украл где-то на бербазе) и по деловому обрисовал общую картину состояния дел по модернизации и докованию. Упомянул, конечно, гидравлику, модернизацию комплекса и воздал должное всем действующим лицам и исполнителям.
— Доковый ремонт организован плохо с нашей стороны, и завод что-то хитрит, манипулирует графиком и сроками. Потом цеха будут гнать картину день и ночь и наделают браку, — отметил командир.
— Леонид Васильевич, вы о дисциплине, о дисциплине…, — горячим шепотом подсказывал Илин. “Фараон”, не обращая внимания на замполита, продолжал вскрывать недостатки, клеймить виновников и прогнозировал перспективы завершения ремонта.
— Задерживаете с покраской цистерн, Владимир Константинович, — это он механику, — протекторную защиту завод еще не всю сварил, а время уходит. Вы думаете, нам кто-нибудь продлит сроки докования? Даже не мечтайте. Док для флота – дефицит и все должно идти строго по графику. А у нас до сих пор еще не сняты для ремонта и гидравлических испытаний баллоны ВВД*** килевой группы..
— Леонид Васильевич, вы о дисциплине,- не унимался Илин.
— Валерий Иванович, не мешайте мне, — вскипел Марков.
— Я вам не мешаю, я подсказываю, — заявил “артиллерист”.
— А вы мне не подсказывайте, я без вас знаю…! — командир побагровел..
— Ну как же, товарищ командир? Надо же…,
— Илин, я вас, едрена мать, сейчас выгоню! – вдруг, не сдержав эмоций, взревел “фараон”.
— Как? Это же партсобрание! – удивился замполит и, растерянно озираясь, пытался найти поддержку среди собравшихся.
— А вот я сейчас собрание и спрошу. Голосуем! Кто за? Кто против? Единогласно! Ну вот! – кают – компания оживилась.
Ситуация была по большому счету комичная, но все — “ЗА”, за удаление заместителя командира с собрания.
Илин засопел и лицо его покрылось пятнами бурякового цвета. Он не нашел возражений, но не вышел, а, насупившись, зашелестел бумажками.
Командир продолжил и, теперь уже без помех, закончил доклад.
За ним выступили механик Малых, ракетчик Борис Цыбешко, доктор Ревега.
Илин выступил тоже, уже без запала, вяло, скучно и неинтересно.
Через неделю член Военного Совета, выступая на партийной конференции флота, с возмущением отметил:
— Вот видите, товарищи, до каких безобразий дело доходит, — захлебываясь от негодования, доложил конференции ЧВС, – заместителя командира корабля по политической части в одной из парторганизаций голосованием удалили с партийного собрания! Ну, куда дальше — то…!
Офицеры экипажа с волнением ожидали кары небесной для командира, но дело, к счастью, обошлось. Приказ о назначении Маркова начальником штаба дивизии был уже подписан. А отменять вчерашние приказы на флоте еще не наловчились. Пока.
*АСС– аварийно-спасательная служба
**НСС – предупреждение о неполном служебном соответствии в армии
***Баллоны ВВД — баллоны воздуха высокого давления