Само, собственно, падение в гражданскую жизнь началась у Славы Фронкина с необычного путешествия. Дело происходило в 1977 году, поздней осенью. Экипаж нервно готовился к очередному отпуску.
Часто в нашей службе случалось, что ты вместо вожделенного купе поезда или кресла самолёта, вдруг оказываешься на боевом посту подводной лодки, раздвигающей своим корпусом изумрудные воды Атлантического океана. Переживали еще и потому, что как раз перед получением отпускных билетов и денег, командование корабля начинало заниматься самым банальным шантажом. Уставные требования старпома ещё можно было объяснить и понять, но когда замполит требовал предъявить к проверке свежий конспект первоисточников классиков и пленумов партии по сельскому хозяйству, стальные канаты нервов подводников рвались, как гнилые нитки. Но, вот все препятствия преодолены, и моряки начали своё движение в сторону отпуска.
Праздник начался. Отпущен был, но на пару суток позже, и капитан-лейтенант Фронкин (к нему было особенно неравнодушное отношение). Человек он был не женатый и посему в срочном порядке в аэропорт и через сутки был замечен в городе Владивосток. А там уже стоит белый пароход, следующий до экватора, а затем обратно. Заходов в капиталистические порты не предполагалось и, чтобы попасть в круиз, надо было просто купить путёвку.
Что Слава и сделал заблаговременно. Впоследствии Фронкин рассказывал, что маршрут лайнера был спланирован так, чтобы желающие предать Родину, даже при очень хорошей физической подготовке и исключительном таланте к плаванию захлебнулись бы по дороге к вражеским берегам и были бы скушаны различными морскими хищниками.
Рассказывал он также, что три недели он блаженствовал так, как никогда в жизни. Такой отдых был в то время изобретён для номенклатуры, дельцов, их родственников, включая жён, дочерей и любовниц, и других зажиточных граждан СССР (не надо напоминать, что холостой подводник относился к числу людей с повышенным благосостоянием). Сыр в масле чувствует себя замечательно. Славик же, ощущал себя там многократно приятнее.
Но, все хорошее заканчивается. Благополучно, не спрыгнув с плавучего санатория в районе Индонезии или каких-нибудь Филиппин, Фронкин возвращается в родной экипаж. Восторг переполняет офицера (ему бы молчать) и он делится с сослуживцами. Слышит рассказ о тёплых океанах и «длинное ухо» контрразведчика. В то время, для результативной работы, особому отделу явно не хватало шпионов и прочих изменников родины, поэтому Славу стали энергично подтягивать под этот статус. И, несмотря на то, что круиз был вполне легальный, капитан-лейтенант был наказан, в том числе и по партийной линии, с формулировкой «за не доклад…».
Движение его в гражданскую жизнь продолжалось…
Через несколько лет я встретил Славу в Североморске. В глазах у него был покой. Он поведал мне, что жизнь у него вполне сложилась и, что он нашёл себя на гражданке.