Так установлено законом, что военные пенсионеры отслужившие 20 лет и более в рядах Вооруженных Сил имеют право пользования поликлиниками и госпиталями Министерства обороны.
Значительная часть военных пенсионеров использует это право, там, где это возможно.
Хочется рассказать об одном случае, который мне пришлось наблюдать в одной такой поликлинике.
Безусловно, что военные поликлиники создавались для обслуживания, прежде всего военнослужащих и каждому служившему в армии понятно, что приоритетное право принадлежит именно военнослужащим кадра. И посягать на это право безусловно никто не будет. Поэтому для пользования поликлиникой, те, кто к ней приписаны записываются на прием заранее и получают номерки на прием к тому или иному врачу в установленное время. Люди звонят и записываются, и приезжают порой довольно издалека. У каждого свои проблемы – работа, семья, здоровье. Но на регистратуре этой поликлиники большими буквами написано объявление, что военнослужащие кадра обслуживаются вне очереди. То есть не берут номерки и приходят в любой кабинет вне очереди. И все остальные должны их пропускать. И это понятно, что человек отрывается от службы, к примеру, чтобы пройти диспансеризацию и ему некогда стоять в очередях с ветеранами, женщинами которые порой никуда не спешат. А после поликлиники ему надо бежать на службу, служить Родине — защищать всех нас от врагов.
Так было и в этот раз записанные заранее с номерками на указанное время ветераны, служащие Вооруженных сил, жены ветеранов сидели и ждали очереди, а военнослужащие кадра шли гурьбой без очереди на диспансеризацию. Все ветераны ждали и ничего не говорили, хотя были такие, которые отпросились с работы. Только один военнослужащий кадра подошел и сказал – давайте хотя бы через одного. А то как-то стыдно — вы все же записывались. И все с ним согласились. Наверно это было, по справедливости. Хотя мнение не у всех совпадало.
Одна дама посетовала:
— Ну зачем же так — мальчики же спешат на службу. Им надо родине служить. Нас защищать.
И тут внезапно подошел молодой человек в чистеньком костюмчике с галстуком:
— Так внимание — обратился он к ветеранам — я военнослужащий кадра, спешу на службу и поэтому иду без очереди. Всем понятно?
Он не спрашивал, а утверждал. Если можно сказать даже командовал.
Один из ветеранов аккуратно спросил:
— А почему если вы военнослужащий кадра вы не в форме, если как говорите спешите на службу. Вы формы стесняетесь или у вас служба теперь в партикулярном платье? Шойгу вроде носит форму все время.
— Не понял, вы что возражаете? Вы что против существующих правил? – чуть не взревел военнослужащий кадра.
— Нет я просто прошу уточнить на какую службу вы спешите, если вы не по форме?
— Я полковник, служу в штабе и хожу на службу, как захочу. Это мое дело. Вы же знаете, как негативно гражданские люди воспринимают форму? Вы же сами бывшие военные.
Наверно этого ему не следовало говорить. Большинство ветеранов все же служили в советское время и знали не по наслышке, как люди относиться к военной форме. Наступило какое-то молчание. Никто не хотел с ним спорить. Служат по гражданке, так по гражданке. Кто же его знает эту армию бывшего фельдмебельмейстера Сердюкова, что там и как сейчас твориться.
— Вообще-то мы своей формой гордились и не стеснялись ее носить – сказал усмехнувшись другой ветеран.
— Знаете, вы наверно давно ушли из армии и не знаете, что сейчас там происходит? – сказал «полковник».
В этом вопросе никто с ним спорить или оспаривать его утверждение никто не мог и не хотел.
— Меня в Ростове-на-Дону в форме даже избили. Люди к форме относятся неоднозначно.
— И давно это было? – спросил ветеран с большими усами удивленно — при Горбачеве?
— Нет, не давно – ответил «полковник» полгода назад.
— Я сам из тех краев – сказал усатый ветеран усмехнувшись – но ваше утверждение мне совсем непонятно. В казачьих краях к людям в форме всегда относятся с уважением. Казаки сами форму носят. Разбираются в званиях и чтобы тебя побили в Ростове надо это наверно заслужить.
— Вы что ставите под сомнение мои слова — начал сердиться «полковник» — это не казаки. Не рассказывайте мне о них – отрубил «полковник» — это ряженые сволочи. Ничего казачьего в них нет. Я сам потомственный казак и ненавижу эту ряженую сволочь, надевающие погоны, лампасы.
— Безусловно ряженые есть – возразил усмехнувшись усатый – но нельзя так про всех говорить. Есть нормальные, возрождающие казачьи традиции, желающие служить в армии, как казаки.
— Можно помолчать и не перечить мне, я знаю, о чем говорю. Я сам со станицы Вешинской. Сам потомственный казак. И ненавижу этих казаков.
— Значит мы почти почти земляки – ответил усатый – я с Базков.
— Шолохова «полковник» похоже читал – осторожно шепнул один ветеран другому.
— А что здесь, в Москве вам мешает носить форму одежды? Вроде ряженых здесь нет. да и в Москве вас никто не побьет за то,что вы в форме – спросила женщина, до этого сидевшая тихо.
— Так здесь есть патрули – пожал плечами «полковник», видимо удивившись какие наивные вопросы здесь задают — увидят по форме сразу остановят, и какой-то старший лейтенант будет унижать целого полковника. Не понравятся погоны или ботинки или фуражка.
— Как старший лейтенант остановит полковника, если вы трезвый, форма одежды в порядке, ведете себя адекватно — опять тихо спросила женщина.
— А так остановит и еще задержит? У них там палочная система – чем больше задержишь – тем большая премия у начальника патруля.
— Вас задержит? А как же Устав внутренней службы, где черным по–русскому написано, что вы являетесь для него начальником по воинскому званию – удивился первый ветеран — какой-то нонсенс получается. У вас уставы то есть? Там написано, что вас может старлей задержать или сделать замечание?
«Полковник» покраснел:
— Это раньше было, что вы для него начальник. А теперь у него есть разрешение задерживать всех, кроме генералов.
— Ладно друг мой «полковник» — развеселился вдруг усатый ветеран – а казачьи обычаи вы знаете, как потомственный казак?
— Конечно знаю – ответил «полковник» ничуть не сомневаясь, что знает.
— Вопрос первый тогда – что проверяют казаки встав в круг вокруг кандидатов в атаманы.
— Документы проверяют естественно, чтобы не было подставы.
— Нет не совсем так, вернее совсем не так. В атаманы выбирают казаки человека из своей общины и проверять документы у него нет смысла. Его и так все знают – ответил с легкой улыбкой усатый – но есть старинный обычай. Проверяют его член. Обрезан он или нет, то есть проверяют не мусульманин ли он или иудей. Даже бывшие мусульмане и иудеи, верстанные в казачество, не могут стать атаманами, их дети, крещенные в православие могут, а они нет. Казаки становятся в круг вокруг кандидатов, закрывая их своими телами от женщин присутствующих на круге, и проверяют, а потом всем докладывают, что будущие атаманы не обрезаны. Но это старый обычай, и вы можете его не знать. Ладно второй вопрос – как избирают атамана?
— Да просто голосуют и все – раздраженно ответил «полковник» видимо недовольный экзаменом — пишут бумажки и потом комиссия их считает.
— Не просто голосуют, — тяжело вздохнул усатый — а встают за каждым из кандидатов все казаки, кроме женщин. Женщины на круге слова не имеют. за кем больше встало — тот и атаман.
— Вот и я говорю, что голосуют. Не все ли равно как – постарался перевести в шутку «полковник».
— Ладно. Согласен. Тогда третий и последний вопрос. А что получает атаман, сразу после выборов?
— Ой, что за вопросы дурные и так понятно каждому дураку – разозлился полковник – булаву или как ее там насеку получает или стакан водки. Не помню точно. Не все ли равно, что получает — первое или второе.
— Нет не все равно и как делают наши с вами предки. И первое что получает атаман сразу после выборов – десять ударов нагайкой от есаульца — усатый усмехнулся увидев недоуменные лица всех присутствующих и пояснил — Должен атаман знать вкус казачьей нагайки. Ведь после этого он будет иметь право наказывать нагайкой всех казаков.
— Да ладно вы со своими вопросами. Тоже ряженый наверно, как те, что на Дону.
Усатый ветеран скрипнул зубами, но его удержала за руку, сидевшая рядом с ним жена.
В это время зазвонил мобильный телефон у «полковника». Он нажал на кнопку и выслушав говорившего раздражено ответил:
— Вы что творите? Срочно ставьте на продажу 100 тонн нефти и 10 тонн дизельного топлива. Нельзя упускать выгодную сделку. Знаешь сколько мы можем себе в карманы положить.
Все изумленно смотрели на него и слушали его откровения. Он это увидел, махнул на них рукой:
— Ладно я еду, сейчас разберусь – сказал он в телефон и больше ничего не говоря пошел на выход.
— Полкоооовник – протянул усатый ветеран – никакой он не казак. Может и казак по рождению, но душа у него не казачья. Сердюковская подстилка.
— И не полковник он – вдруг сказал, предложивший идти через одного военнослужащий кадра – простой контрактник он. Обманул он вас.
— Завгар что ли? Раз продает топливо – спросил кто-то из ветеранов.
— Нет – засмеялся военнослужащий кадра – бизнесом просто топливным наверно занимается. Сейчас многие в армии этим занимаются. Что плохо лежит, то продают. А так просто писарь он в штабе. Я его знаю.
— А я думала, что при Шойгу в армии порядок навели – шепнула жена на ухо усатому — вроде так красиво все.
— Пока вот такие служат «полковники», у нас никакой армии не будет никогда – ответил усатый ей.
— Следующий – объявила, вышедшая из кабинета, медсестра.
— Иди служивый – дружно пропустили все ветераны военнослужащего кадра, предложившего идти через одного – иди вперед. Только в следующий раз не стесняйся, в форме приходи. Иди, иди. Пропускаем.
— Хорошо. Приду обязательно в форме. Всего вам доброго и здоровья отцы – просиял тот и зашел к врачу.
