Яковлев А. «За храбрость в водах финских …» Эландское сражение

После кончины командующего русским флотом адмирала Грейга С.К. — 15 (26.10) октября 1788 года — перед Адмиралтейств –коллегией насущным стал вопрос по выбору нового командующего Балтийским корабельным флотом. Наличие трех эскадр с якорными стоянками в Кронштадте, Ревеле и Копенгагене сильно осложняло новому флагману осуществление общего руководства действиями флота в свете плана задач морской кампании 1789 года.

На флоте считается так: морские действия прекращается, когда корабли вернулись в свои гавани, поставлены на якорь и зашпрингованы. И, если с кронштадской и ревельской эскадрами все шло по графику зимовки, то копенгагенская эскадра вице-адмирала Фондезина В.П. долгое время – вплоть до 05(16) декабря 1788 года — не была введена на рейд. Штормовая Балтика, снег и лед препятствовали вхождению кораблей в гавань, и было опасение потери всей эскадры(11 линейных кораблей). Слава Богу, что опасения не оправдались, и, хоть у входа на рейд копенгагенского порта, но эскадра Фондезина стала на якорь без потерь в корабельном составе. Правда, результатом этого чудо-маневра стало снятие Фондезина В.П. с поста, командующего эскадрой и замена его сначала на контр-адмирала Повалишина И.А., а затем этот пост весной 1789 года принял вице-адмирал Козлянинов Т.Г., имеющий боевой опыт и орден «Святого Георгия» IV степени за 18 морских кампаний.

Однако постановка на якорь в порту страны союзника еще не является гарантией безопасного пребывания кораблей, особенно в зимний период, сковывающий льдом борта обездвиженной эскадры. В Кронштадте и Ревеле за сохранностью судов, помимо корабельной зимней вахты, ответственность несла и охрана порта, но в Копенгагене можно было надеяться только на бдительность самих моряков, так как шарахания датской дипломатии дополнительной остойчивости эскадре не приносило.

Густав III, претерпев неудачу на суше и на море в 1788 году, решил взять реванш в 1789 году. Осенне-зимний период 1788-89г.г., по сути, являлся театром дипломатических баталий. Шведскому королевскому двору необходимы были средства на продолжение войны, а европейские кредиторы как на грех заняли выжидательную позицию, связанную с успехами России на турецком фронте, где войска князя Потемкина, при содействии русской гребной флотилии принца Нассау-Зигена успешно штурмовали Очаков и 6(17.12.) декабря 1788 года овладели городом-крепостью. Надежды Густава III на втягивание в войну с Россией Пруссии тоже не сбывались. Король Пруссии Фридрих Вильгельм II, как и все его окружение, страдал по образному выражению историка Ключевского « воинобоязнью», возникшей у королевского двора после неудач Семилетней войны(1756-1763 г.г.) с Россией в царствование императрицы Елизаветы Петровны. Горделивое шествие по Берлину казачьего и калмыцкого воинства в октябре 1760 года до того поразило чопорных пруссаков, что ни о каком союзе против России речи быть не могло. Помощь  шведскому королю ограничилась лишь посылкой волонтеров из бывшей Шведской Померании в помощь осажденному датчанами Готенбургу (Гетеборг, Швеция). Франция того времени представляла бурлящий революциями  котел и о содействии шведам не помышляла. Английский королевский двор  внешне старался сохранить нейтралитет, хотя  действия и помыслы англичан были на стороне Швеции и Турции. Императрице Екатерине II отсутствие  английских вымпелов на Балтике было гарантом стабильности ведения боевых действий на море, с учетом практического паритета российского и шведского флотов.

Помощь королю Швеции нежданно пришла в виде открытия кредитной линии от генуэзских купцов. Полтора миллиона золотом под щадящий процент было получено от местных «шейлоков» с расчетом получения преференций в торговле в случае поражения России и возврате Швеции, ранее утерянных земель в Европе. Однако гарантии шведского двора были недостаточны для уверенности в погашении кредита и дальнейшем исполнении Швецией своих обязательств. Ситуацию надо было подтолкнуть извне, проведя ряд диверсионных действий, не вписывающихся в кодекс ведения войны. Объектом для диверсии была русская эскадра в Копенгагене. Исполнитель был найден быстро. Некто « Бенцельшерна» (Бенцион Черна) за определенную мзду, а может и из идейных соображений, разработал план по уничтожению русских кораблей копенгагенского рейда и за одно решил предать огню и датскую столицу. При успехе дела Дания запросила бы перемирие со Швецией, вышла бы из союзников России, что дало бы шведскому корабельному флоту планировать свои операции без оглядки на эскадру Повалишина-Козлянинова. «Бенцельшерна», этот достойный сын Сиона, для осуществления своего замысла предложил одному шкиперу, чье судно зимовало в непосредственной близости от русских кораблей, набить свой трюм легко воспламеняющимися жидкостями и порохом и учинить подрыв с учетом, что разлетевшиеся горящие обломки накроют русскую эскадру. Шкипер прикинулся простачком и до конца выведал весь план диверсии, замышляемый против христолюбивого воинства. Так, помимо организации пожара на эскадре, планировалось сжечь и сам Копенгаген, благо на эти цели в разных частях города были арендованы торговые лавки, уже снабженные огненным товаром. План был дерзкий и при попутном норд-осте был бы удачен, только вот шкипер был добропорядочным христианином и сразу сообщил о коварных «бенцельшерновских» происках в охрану порта. «Бенцельшерна» был арестован и датским судом приговорен к смертной казни. Когда сведения о сорванной диверсии достигли Санкт-Петербурга, реакция государыни-императрицы последовала незамедлительно: « душу в живот положить и показать пример для прочих». Однако, впоследствии, учитывая победоносные успехи в войне с Оттоманской Портой, Екатерина II сменила гнев на милость и обратилась к датскому престолу с ходатайством по замене смертной казни для «Бенцельшерны» на тюремное заключение.

Отсутствие единой базы сосредоточения русского корабельного флота и сложность осуществления управления разноудаленными от Санкт-Петербурга эскадрами требовало при выборе от будущего командующего Балтийским флотом не просто иметь за плечами боевой опыт, но и обладать даром стратегического предвидения. И не случайно, что выбор императрицы Екатерины II пал на адмирала российского флота Василия Яковлевича Чичагова (1726-1809), имевшему к тому времени опыт плавания на трех морях, знавшего особенности балтийской навигации и уже успевшего повоевать в турецкой кампании (1772-1774г.г.) при обороне Керченского пролива.

В конце марта 1789 года В.Я.Чичагов принял командование над кронштадской и ревельской эскадрами и приступил к исполнению предписаний Адмиралтейств-коллегии на период навигации 1789 года.

Задачи, стоящие перед русским флотом, заключались в следующем:

1) Эскадре в датских портах быть готовой по открытию навигации к активным боевым действиям;

2) в главную часть флота (ревельская эскадра), состоящую из 15 линейных кораблей добавить 2 бомбардирских корабля и 6 фрегатов;

3) подготовить десант на кораблях, из расчета 1 пехотинец на 1 орудие;

4) для охранения Финского залива сформировать эскадру из 5-8 линейных кораблей и 2 фрегатов;

5) гребной флот составить по ведомости;

6) по артиллерии – увеличить калибр орудий у фрегатов, для постановки их в линию.

После открытия заговора в Копенгагене императрица Екатерина II предписала адмиралу Чичагову В.Я. использовать при ведении морского боя брандскугели(пустотелые снаряды, снаряженные горючим веществом) как на кораблях, так и в береговой артиллерии. Доныне считавшийся « не цивилизованным» метод ведения огня теперь должен быть применяемым как ответ на «не цивилизованный» замысел противника.

По профессиональному составу из эскадр Балтийского моря в лучшем состоянии пребывала эскадра копенгагенского порта из первого набора моряков для посылки на черноморский театр русско-турецкой войны(1787-1791г.г.). В Кронштадте и Ревеле весь зимний период шло интенсивное обучение новобранцев (из пополнения 1788 года) морскому делу и артиллерийской практике. Но одно дело, когда это происходит на суше, и совсем иное, когда полученные навыки надо применить в морском бою, да еще и с опытным в этом деле противником.

К началу навигации 1789 года Балтийский флот насчитывал в своем составе 36 линейных кораблей и 20 фрегатов в эскадрах Кронштадта (контр-адмирал Спиридов) и Ревеля (адмирал Чичагов) и 10 линейных кораблей и 3 фрегата в копенгагенской эскадре(вице-адмирал Козлянинов).

Шведский флот герцога Зюдерманландского с базой в Карлскроне имел в наличии 21 линейный корабль и 9 тяжелых фрегатов.

Количественное превосходство русской линии над шведской не гарантировало достижения побед числом над умением. Одна четвертая часть линейного флота России состояла из физически изношенных кораблей и участия в боевых действиях не принимала, оставаясь до конца войны на рейде Кронштадта. Сложности были и с корабельной артиллерией. Начатое в 1767 году по указу Екатерины II переоснащение морской корабельной артиллерии с существенным увеличением калибра орудий, расположенных на средних и нижних деках судов, предусматривало на 66 пушечных кораблях замену 24-х фунтовых пушек на 30 фунтовые, а на фрегатах (32 пушечных) вместо 6 футовых орудий на нижнем деке ставить 16 фунтовые, сто пушечные линейные корабли меняли калибр нижнего дека с 30 на 36 фунтовые орудия. Однако к весне 1789 года данные предписания были исполнены лишь на кораблях копенгагенской эскадры, на остальных эскадр продолжал использоваться калибр еще петровского времени.

Следуя задачам, стоящим перед Балтийским флотом на 1789 год, адмиралу Чичагову В.Я. необходимо было создать дополнительную эскадру для защиты Финского залива, и на эту цель под командование вице-адмирала Крузе А.И. было выделено в состав его резервной эскадры 3 линейных корабля и 2 фрегата. Район крейсирования эскадры Круза был определен у острова Нарген.

Руководству шведского корабельного флота не было известно о датах выхода в море русских эскадр. Боевая задача заключалась в недопущении соединения кораблей Ревеля, Кронштадта и Копенгагена в единый флот, при этом главное беспокойство внушала шведам эскадра вице-адмирала Козлянинова, которая не торопилась покидать гостеприимные датские берега до конца июня 1789 года.

Задержка с выходом в море русских кораблей копенгагенского рейда была связана с неудачной постановкой на якорь при зимовке. Зима 1788-89г.г. выдалась лютая с морозами до минус 20 градусов по Цельсию ( в шведской Карлскроне до минус 30). Обшивке кораблей был нанесен сильный урон и весь май-июнь русские моряки были при ремонтном аврале.

Выход в море эскадры состоялся лишь 15 (26) июня 1789 года. Датский королевский двор под давлением Англии, Пруссии и Голландии заявил о своем нейтралитете, но шведский король Густав III не посмел отдать приказ своему флоту принять бой с русской эскадрой в территориальных водах Дании.

Корабельный флот шведов к открытию навигации готов не был по причине, свирепствовавшей в Карлскроне эпидемии, выкосившей до трети корабельных команд, поэтому шведы смогли покинуть свою базу лишь 26 (06.07.) июня 1789 года.

Шведский флот отправился искать встречу с эскадрой вице-адмирала Козлянинова в районе крейсерства: остров Борнхольм (Дания) – остров Эланд (Швеция).

Тем временем прошло уже больше месяца как кронштадская и ревельская эскадры под общим командованием адмирала Чичагова соединились (05.06.) 26 мая 1789 года) на ревельском рейде с дальнейшим выходом в море на линию остров Нарген – остров Вульф.

При отсутствии сведений о копенгагенской эскадре  русский объединенный флот ожидал подхода кораблей вице-адмирала Козлянинова до 02 (13.07.) июля 1789 года, прочно прикрывая при этом свои берега и свою столицу.

Не дождавшись подхода наших «копенгагенцев», и, имея сведения о выходе флота герцога в море, адмирал Чичагов отдает приказ о начале движения эскадр Балтийского флота в направлении шведского берега, беря курс на остров Готланд.

Вице-адмирал Козлянинов Тимофей Гаврилович, обладая информацией от датских шкиперов о крейсерстве шведского флота у острова Борнхольм, был просто лишен возможности беспрепятственного выхода в Балтику, минуя этот остров, географическое положение которого позволяло шведскому флоту держать под контролем западную часть Балтийского моря.

Через две недели похода балтийцы адмирала Чичагова В.Я., имея в своем составе 20 линейных кораблей и 10 фрегатов в 70 милях юго-восточнее шведского острова Эланд 14(25.07.) июля встретились с флотом Карла Зюдерманландского, в боевой линии которого стоял 22 линейных корабля и 8 фрегатов. Главная задача шведов – не допустить прорыв русских кораблей к датским проливам на соединение с копенгагенской эскадрой, разбить флот Чичагова В.Я. и овладеть господством над Балтийским морем.

Адмиралу Чичагову Василию Яковлевичу императрица Екатерина II предписывала для победы над шведами: «выигрывать ветер и, атакуя с фланга, отрядить удалых на адмиральский корабль». Да вот только ветер при Эланде был на стороне шведов, а к вечеру 14 (25.07.) июля он настолько усилился, что пришлось на кораблях задраивать на нижних деках орудийные люки от захлестывающих волн.

Сблизившись с русским флотом на расстояние 2 мили, будучи на ветре, но боясь расстроить линию, шведы так и не рискнули начать бой.

Только на следующий день, 15(27.07.) июля 1789 года, когда волнение на море успокоилось, флоты вышли на дистанцию орудийного выстрела и в течение шести часов 19 русских и 17 шведских линейных кораблей вели бой без значительных успехов и потерь с обеих сторон.

Наступившая 16 (27.07.) июля 1789 года штилевая погода не позволила флотам продолжить сражение, и по прошествии четырехдневного вялого маневрирования шведский флот, не добившись намеченной цели и опасаясь подхода к русским эскадры Козлянинова, возвратился в Карлскрону. Поле боя, а, следовательно, и победа, остались за русским флотом.

Потери сторон. В бою принимали участие 19 русских и 17 шведских корабля. В сражении с русской стороны погибли 210 человек. Наиболее большой потерей была гибель командира линейного корабля «Мстислав» капитана 1 ранга Муловского Григория Ивановича, готовившегося к кругосветному плаванию (позднее совершенного Крузенштерном).

Шведский флот ретировался с места сражения, а значит сражение было выиграно. Боевая задача по соединению с копенгагенской эскадрой была исполнена 22 (01.08.) июля 1789 года. Объединенные в единый флот эскадры Балтийского моря и их славный флагман практически целый месяц держали в страхе запертый в Карлскроне флот герцога и контролировали центральную часть Балтийского моря.

Тридцать три линейных корабля, тринадцать фрегатов и семь транспортов русского флота вернулись в Финский залив 28 (07.09.) августа 1789 года, где продолжали крейсерство на траверзе острова Даго (о. Хиума, Эстония), в южной части Моонзундского архипелага. После Эландского сражения боевые действия корабельными флотами России и Швеции  в 1789 году уже не возобновлялись, а для гребного флота воюющих сторон близилось время  1-ой Роченсальмы.

Основной итог Эландского сражения — это господство над центральной частью Балтийского моря перешедшее от шведов к русским.

В сражении участвовали от русского флота:

Три стопушечных линейных корабля — «Ростислав» (флаг адмирала Чичагова В.Я., «Двенадцать апостолов» (флаг контр-адмирала Спиридова А.Г.), «Князь Владимир» (флаг вице-адмирала Мусина-Пушкина А.В.)

Девять семидесяти четырех пушечных линейных кораблей «Всеслав», «Мстислав» (капитан 1 ранга Муловский), «Иезикииль», «Кир Иоанн», «Победислав», «Принц Густав», «Святая Елена», «Святой Петр», «Ярослав».

Восемь шестидесяти шести пушечных линейных кораблей «Болеслав», «Виктор» (капитан 2 ранга Обольянинов К.Я.), «Вышеслав», «Дерись» (капитан 1 ранга Джеймс Престон), «Изяслав», «Память Евстафия», «Родислав», «Святослав».