Филиппов А. История о приемке немецких подводных лодок в Англии

Необыкновенная история о том, как Михаил Александрович Крастелев принимал немецкие трофейные подводные лодки в Англии вместе с внуком шефа царской тайной полиции Бенкендорфом (из воспоминаний А.Г. Уварова)

В последние годы мне выпало по роду ветеранской деятельности счастье общаться с легендами–наставниками и учителями  курсантов первых  и последующих выпусков  Севастопольского ВВМИУ.

    Одним из них является Анатолий Гаврилович Уваров, ныне живущий в Санкт-Петербурге. Участник Великой Отечественной войны, выпускник ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского 1946 года, с 1954 по 1968 годы он преподавал на кафедре теории, устройства, живучести и управления подводных лодок  училища. Еще с 1950 года его судьба была тесно связана с деятельностью выдающегося организатора военно-морского образования, легендарного подводника Великой Отечественной войны, начальника  Высшего военно-морского инженерного училища подводного плавания (Севастопольского ВВМИУ) в 1956-1971 годах вице-адмирала Михаила Андронниковича Крастелева. Недавно Анатолий Гаврилович рассказал мне удивительную, детективную в своей невероятности историю, о которой ему  в минуту душевной откровенности поведал Крастелев в далеком 1950 году. В том году  он и Михаил Андронникович, несмотря на приличную разницу в возрасте, служили в адъюнктуре Дзержинки и писали кандидатские диссертации — каждый по своей теме. Между ними сложились доверительные товарищеские отношения, которые прошли затем через все годы совместной службы в Севастопольском ВВМИУ вплоть до 1968 года.

Так вот однажды Крастелев, после  напряженной работы, рассказал Уварову, как он в начале 1946 году был командирован в Англию с группой офицеров и матросов для приема трофейных немецких лодок и последующего перегона их на Балтику в Лиепаю и Ригу.

После победы над фашисткой Германией союзниками для решения конкретных вопросов распределения немецких кораблей была создана Тройственная военно-морская комиссия, которая приступила к работе 15 августа 1945 года в здании Союзного контрольного совета в Берлине. Советскую сторону в Тройственной военно-морской комиссии представляли адмирал Г. И. Левченко и инженер-контр-адмирал Н.В. Алексеев. Технический аппарат делегации включал 14 человек.  Для составления списков подлежащих разделу кораблей был создан Технический подкомитет, сформированы трехсторонние группы экспертов.                          

6 декабря 1945 года был подписан итоговый доклад Тройственной военно-морской комиссии. Всего на долю Советского Союза при разделе германского флота пришлось 155 боевых кораблей и 499 вспомогательных судов,  в том числе 10 подводных лодок (постройки 1944-1945 гг. — U3515, U2529, U3035, U3041, U1057, U1058, U1064, U1305, U1231, U2353 ) 21-ой серии.

С советской стороны приемкой, переводом кораблей руководил командующий Кронштадтским морским оборонительным районом вице-адмирал Ю.Ф. Ралль.

Передаваемые Советскому Союзу корабли сосредоточивались в Киле, оттуда переводились в Травемюнде, где готовились к окончательной передаче, и затем в составе конвоев следовали либо в Варнемюнде, либо в Свинемюнде. До этих пунктов перевод кораблей осуществлялся немецкими экипажами под контролем наших офицеров. В Варнемюнде и Свинемюнде корабли принимали наши экипажи, а немцы возвращались в английскую зону оккупации.

 Перевод кораблей осуществлялся несколькими группами в Лиепаю. Он начался 20 декабря 1945 года и завершился 6 февраля 1946 года. В рамках этой трехсторонней комиссии М.А. Крастелеву стояла задача приема четырех немецких подводных лодок  от англичан в базе Loch-Ryan (Шотландия).   Это были лодки были совершенно новыми 21-ой  серии, которые толком не успели повоевать (обладали выдающейся по тем временам скоростью подводного хода: 13-14 узлов).

По прибытию в базу первым делом советские моряки попытались ознакомиться  с документацией подводных лодок. Но ее факту на месте не оказалось, также как все надписи  на подводных кораблях были на немецком языке. А экипажам давалась неделя, чтобы изучить устройство и правила эксплуатации и управления трофейных лодок. Англичане очень скептически смотрели на возможность освоение в короткие сроки лодок советскими моряками и ожидали, что их  командировка растянется на несколько месяцев по этому случаю. Но случилось так, что уже через три дня Крастелев сообщил хозяевам, что советские подводники готовы к пополнению запасов и определению даты выходы подводных лодок в сторону Балтики. Уровень практической подготовки и понимания логики, принципов устройства и управления подводными лодками у советских матросов настолько был высок, что англичане не могли поверить, что большая часть экипажей состоит действительно из матросов, а не специально подобранных офицеров с инженерным образованием. Но тут случилась маленькая загвоздка. При проверке сопротивления изоляции одного из гребных электродвигателей выявился ноль обмоток якоря на корпус. Эту лодку решили оставить в ремонте, а остальные все  принято решение без промедления перегонять  в Советский Союз.

Михаил Андронникович возглавил группу советских моряков, которые остались с  лодкой для поиска причин неисправности, ремонта и подготовки лодки к переходу. К нему был представлен переводчик, который говорил на чистом русском языке.  Как оказалось, это был потомок эмигранта бывшего шефа царской секретной службы (охранки) графа Бенкендорфа (1828-1856 гг.).  К сожалению, его имени и отчества Крастелев в разговоре с Уваровым не упоминал.

Стали разбираться, что же произошло с электродвигателем гребного винта. Нашли  между обмотками статора и ротора ..полотно от пилы! Видимо, немцы (а может кто-то из англичан, по размышлению Михаила Андронниковича) туда ее засунули перед передачей лодки советским морякам. На период ремонта англичане «любезно» предложили жить Крастелеву в отдельном от экипажа  коттедже. На что он не согласился, внутренне, почувствовав  возможность попасть в какую-то непредказуемую  ситуацию.

 Крастелев предполагал,  что документация на подводные лодки должна где-то быть. Не могут пунктуальные немцы  и дотошные англичане ее «забыть» перед перегоном кораблей из вод поверженного Третьего рейха. Он смог благодаря переводчику познакомится с капелланом  военно-морской базы англичан. Этот капеллан ежедневно, после тяжких трудов, под вечер в своем особняке любил нежиться в ванне. Как  то раз, при  визите к капеллану, последний после ланча предложил Михаилу Андронниковичу лечь  и расслабиться в соседней ванне, коих в огромной ванной комнате было несколько. Завязалась светская беседа, в результате которой  выяснилось,  что радушный хозяин  не зря ел военно-морской  хлеб. Он еще был и начальником военно-морского архива базы и   на его полках хранится вся технологическая и эксплуатационная документации трофейных подводных лодок!

Далее получилось все просто и неожиданно.  Капеллан оказался полным разгильдяем,  позволил Михаил Андронниковичу скопировать всю документацию — благо время было. А переводчик — внук эмигранта далее поплатился за это (не уследил) самым жестоким образом, о чем будет поведано в конце этой детективной истории. Эти копии были погружены на борт уже отремонтированной и готовой выходу лодки. Та благополучно,  ведомая советским экипажем, через некоторое время прибыла в Лиепаю.

Далее трофейные лодки XXI серии: U-3515, U-2529, U-3035, U-3041. были присвоены тактические номера Н-27, Н-28, Н-29, Н- 30 («Н» — немецкие) и вошли в состав 1-го дивизиона 1-ой крейсерской бригады подводных лодок Юго-Балтийского флота (далее 4-го ВМФ).

По прибытии в Советский Союза, согласно требований того времени, Крастелев написал подробный отчет-доклад о работе и пребывании в Англии в отделение НКВД Лиепаи. Он подробно описал все свои   контакты с представителями Англии, в том числе и прикомандированном к нему переводчика, предпринятые меры по ремонту подводной лодки. После сдачи отчета  через некоторое время из местного отделения НКВД ему сообщают, чтобы он готовился в отъезду в Ригу в республиканское НКВД без всяких разъяснений причин и сроков поездки. Михаил Андронникович собрал походный чемоданчик с вещами на все случаи жизни. В определенное время к его дому подъехал «воронок», который сразу же увез в Ригу. Состоялся допрос в форме беседы по поводу уточнений письменного отчета. И вдруг ему сказали, что сейчас должны ввести человека, которого он должен опознать.

С удивлением Крастелев увидел в конвоируемом человеке своего переводчика, которого ему приставили в Англии, —  потомка шефа охранки царской России Бенкендорфа! Оказалось, что этот, до сих пор неопознанный человек, был агентом английской спецслужбы, которого выбросили на парашюте  для организации диверсионной работы среди подполья латышских нацистов. Случилось так, что после провала контроля  за деятельностью Михаила Андронниковича  в Англии, что привело к вывозу документации на подводные лодки, его «переводчика», в наказание, англичане решили направить в Советский Союза, чтобы он делами или  кровью искупил свой провал.

Что было дальше с этим диверсантом — переводчиком Михаил Андронникович не знает. Думаю, судьба его была сурова. Также  как  мы сейчас узнали об этой истории, которая должна была сгинуть в веках, если бы не случайный рассказ ее Уварову А.Г. ее участником и героем Михаилом Андронниковичем Крастелевым в далеком 1950-ом году.

Как было на самом деле в подробностях никто не может поведать. Также как  эту историю, согласно правилам НКВД, тогда Крастелев не имел никому рассказывать, тем более, в 1950 году. Но случилось такое.

Память обладает определенным пределом. Но благодаря неукротимой работе  мозга,  ясности мысли, интереса к жизни и истории воспоминания Анатолия Гавриловича Уварова являются ценным свидетельством страниц флота ушедшей советской эпохи.