Чаплыгин В. Мои первые шаги на флоте

В жизни сложилось так, что мы с крейсером «Александр Невский» родились в одном — 1953 году.

После окончания Калининградского высшего военно-морского училища в 1977 году, по распределению для дальнейшего прохождения службы был направлен на Краснознаменный Северный флот во 2-ю дивизию противолодочных кораблей. Крейсер стоял на бочке №1, с палубы корабля просматривался город Североморск, база хранения оружия.  Рядом с нами на вход и выход проходило много кораблей и судов.

В это время попасть на Север было очень трудно и в то же время престижно. Со всего выпуска туда попали несколько десятков вновь испечённых лейтенантов. Впереди была полная неизвестность – кем и куда назначат, где жить?

          В отделе кадров дивизии мне предложили должность на крейсере «Александр Невский». Без колебаний согласился на должность командира КГУАО (кормовой группы управления артиллерийским огнём). Первый встретивший меня на борту дежурный по кораблю капитан-лейтенант Яковлев оказался моим и первым командиром дивизиона главного калибра (ДГК). После беседы с ним стало понятно железное правило того времени: «Мой дом —  корабль».

          Сразу окунулся в службу. Огорчало одно – нахождение корабля в ремонте. Складывалось впечатление, особенно днём, когда было много рабочих, что это один из больших заводских цехов.  Однако в дальнейшем по прошествии времени, это помогало в службе. По крайней мере, непосредственное участие в обеспечении ремонтных работ промышленностью дало возможность изучить материальную часть досконально. Представилось время и на доработку боевых и повседневных документов.

          В училище был старшиной роты, и это помогло в становлении меня как молодого офицера. Были, конечно, проблемы с личным составом, но особых трудностей не испытывал. Одновременно со мной в 1977 году на корабль   прибыло много молодых лейтенантов в различные боевые части, и даже был назначен военный дирижёр оркестра лейтенант Платов Валерий. Только в артиллерийскую боевую часть из нашего выпуска артиллерийского факультета КВВМУ были назначены лейтенанты Коромыслов, Незамутдинов, Иванов, Градов, так что было с кем общаться и делить радости и невзгоды, особенно в период становления.

          Отдельно хочется отметить мичманов, матросов и старшин — моих подчинённых в эти первые годы службы. Благодаря их службе, хорошей подготовки, умению организовать и управлять своими небольшими подразделениями, флотскому товариществу и взаимопомощи удалось избежать неуставных взаимоотношений, освоить материальную часть и достойно  впоследствии участвовать в выполнении  многих артиллерийских стрельб.  При  реорганизации НГУАО и КГУАО (носовая и кормовая группы управления огнём дивизиона главного калибра) были объединены. Так я стал командиром обеих групп. Складывалось такое впечатление, что у меня оказалась добрая половина боевых постов и заведований корабля.

          По расписанию приборки самые заметные и ответственные объекты – помещение кают-компании, отсек флагмана, коридор правого борта, левый ют, два кубрика в носу и два в корме. Посты: боевая рубка, два центральных поста, командно-дальномерных поста,  периферийные приборы в четырёх башнях главного калибра, два агрегата – места,  самые посещаемые командованием корабля. То есть жить  по принципу:  подальше от начальства, мне не пришлось.

Количество подчинённых увеличилось почти в два раза. Группа управления стала около сорока человек. Причём её укомплектовали перед выходом корабля на 70% молодыми матросами. Большая часть из них оказалась со среднетехническим или незаконченным высшим образованием и, почти все были москвичами. В противоположность распространённому мнению, что москвичи не самые лучшие матросы, в жизни оказалось наоборот. Быстро освоившись на корабле, они стали хорошими матросами на первом же году службы. Поначалу приходилось очень многое делать самому, но через год группа стала одним из лучших подразделений на корабле. Многие впоследствии стали младшими командирами. Помню и сегодня практически всех, кого в лицо, кого по фамилии еще помниться, старший матрос Кусаинбеков Белгабад Белгабаевич. В те времена службы офицер на первичной должности был обязан знать всех своих подчиненных по фамилии, имени и отчеству. Но время, большое количество подчинённых в дальнейшей службе способствовали тому, что в лицо помнишь, а фамилию нет или наоборот.

Тем не менее, часто смотрю фотографии своих ребят и вспоминаю первые годы службы, какие – то истории или случаи. Такие старшины, как Емельянов, Ткачев, Орлов, Колосок, Куманок, Вайводс, Стулга, Волков, Сикорский (арсенальщик), мичмана Махляйдт, Деев, Ионушка стали не только моей опорой, но обеспечили мою всю дальнейшую службу на флоте.
Если им когда-то придётся читать эти строки – благодарю их за это. Для офицера очень важно зарекомендовать себя на первичной должности, опытные командиры в лейтенанте уже видят его дальнейшую перспективу.
Служба сложилась удачно, впоследствии был назначен командиром дивизиона универсального калибра, помощником командира, старшим помощником, за это время многое узнал о службе и крейсере. В 1989 году был направлен на учёбу в город Санкт-Петербург на Высшие офицерские классы. Закончил службу в 2004 году в звании капитана 1 ранга.
Много было за эти годы событий, плохих и хороших. Но человек устроен так, что в памяти остаётся только хорошие воспоминания. Вот некоторые из них.

Человек за бортом.

После окончания выхода на выполнение артиллерийских стрельб всеми калибрами корабль возвращался в базу. При выходе из Кольского залива прозвучала команда на снижение готовности и подготовки корабля к постановке на бочку на рейде Североморска.

Постановка крейсера на бочку – целый ритуал. В любую погоду под звуки оркестра личный состав артиллерийской боевой части и боцмана в спасательных жилетах под руководством помощника командира корабля стараются изо всех сил показать своё мастерство и умение. Вся эта картина очень хорошо видна из ходовой рубки и любой огрех, сразу становится достоянием для порицания сверху. Со стороны это можно сравнить с массовой сценой балета. Только артистов здесь больше, и движения их необычно синхронны и слаженны.

Корабль замедляет ход, спускается баркас, он даёт ход, подходит к бочке. Не переставал удивляться смелости моряков, забиравшихся на бочку. Зимой, при пронизывающем ветре, парении залива, только смельчаки и сильные духом люди могут спуститься на баркасе за борт. С замиранием сердца наблюдаешь, как на замёрзшую, покрытую льдом бочку, высаживается из баркаса боцман, из числа самых подготовленных, отчаянных матросов. Выдыхаешь спокойно после доклада, что он убыл с бочки и находится в баркасе. После доклада: «Корабль на бриделе. Бридель на замке» и подъёма на борт баркаса с людьми становиться ясно, что все задачи похода выполнены.

На этот раз случилось, непредвиденное.  По трансляции взволнованный голос вахтенного офицера объявил: «Человек за бортом!». Множество раз отрабатывались действия экипажа по этой команде, и на этот раз всё было исполнено быстро. Многие подумали, что это очередная вводная старшего на борту с целью проверки подготовки экипажа. Однако, действительно, матрос первой батареи дивизиона универсального калибра по фамилии Кирдяшкин фактически оказался за бортом. Благодаря отработанным навыкам экипажа, в первую очередь команды баркаса под управлением старшего лейтенанта Коромыслова, матроса быстро нашли в холодной воде и подняли на борт. Течение Гольфстрим и, конечно, удача помогли ему спастись, что в таких условиях, иначе, как чудо, и не назовёшь.

После своего неожиданного для него самого и всего экипажа купания он поведал, как всё это произошло. При входе в Кольский залив была повышена боевая готовность, и матрос Кирдяшкин занял свой боевой пост в башне универсального калибра. Несмотря что на холод, он умудрился крепко заснуть в развёрнутой башне, как положено по тревоге на девяносто градусов правого борта. Услышав сигнал отбоя, молодецки, схватившись за поручни, спрыгнул на палубу, проделывал залихватски не единожды. Но, на этот раз, по его словам, не мог понять, где — же эта палуба. Можно представить его ощущение, когда он оказался в ледяной воде. Ему было невдомёк, что горизонтальный наводчик не успел вернуть башню в исходное положение и его привычный маршрут выхода из башни изменился, и приземление, вернее, приводнение для него стало полной неожиданностью. Можно это чудесное спасение списать на волю случая, но вывод напрашивается другой. Бдительное несение вахты командиром вахтенного поста на юте, который услышал крики о помощи, действия командира корабля, вахтенного офицера, командира баркаса, сигнальщиков, механиков, отработавших команды телеграфа с мостика и многих других подтвердили слаженность и подготовку экипажа. Ну, а для матроса Кирдяшкина этот день запомнился на всю жизнь и, наверное, он часто вспоминает о своём спасении и благодарит не только судьбу, но и своих спасителей.

Не запланированная поломка стрелы

Или ещё случай со стрелой для спуска-подъёма катера. После съёмки с бочки и подъёма плавсредств на борт корабль стал входить в Кольский залив.

На ходовой мостик поднялся командир электромеханической боевой части капитан 2 ранга И.Мартынёнок и доложил командиру, что грузоподъёмная стрела сломана. Как умудрился матрос перепутать переключатели, непонятно, но под нажимом в обратную сторону грузовая стрела в средней части согнулась, как макаронина в кипятке. Стало очевидным, что использовать плавсредства невозможно. Это срыв выхода в море и даже стать на бочку без посторонней помощи не обойтись. После нейтральной фразы «разберёмся» и без всяких обещаний командир электромеханической боевой части ушёл думать. Буквально через полчаса решение созрело. Корабль продолжает выполнение задач похода, а механики делают своё дело. В итоге из всего, что было, создали конструкцию, напоминающую аппарат Елизарова на сломанной ноге. Уголки, швеллера, прутья – всё было пущено в ход. Зрелище было не из приятных, но все испытания стрела прошла с большим запасом. Недаром на корабле была пословица, что матрос третьего года службы может сделать часы из консервной банки. До прибытия рабочих, согласования документов отремонтированная в таких условиях стрела использовалась и была предметом гордости командира БЧ-5, да и, пожалуй, всей боевой части.

Артиллерийская стрельба главный калибр

Часто приходилось читать описание корабельных стрельб. Эта тема никого не оставляет равнодушной. Но у каждого свои впечатления, и я не могу удержаться от соблазна.

Команда по кораблю: «Корабль к стрельбе главным калибром приготовить!» была, пожалуй, самая необычная.

Не вдаваясь в подробности подготовки материальной части, боезапаса, всех боевых постов корабля (они всем знакомы) дополнительно ко всему сотни матросских рук бережно снимают и упаковывают всё стеклянное, деревянное, пластмассовое. Опыт приходит с годами и передаётся от призыва к призыву, но каждый раз находится то, что-то, что не сняли, не раскрепили, и это разбилось при стрельбе, лопнуло или улетело за борт. В заранее подготовленные ветошь, бумагу, ящики, коробки матросы бережно упаковывают, как заправские продавцы, всё на своём заведовании или дополнительно крепят тщательнее, чем имущество, по — штормовому. При этом вспоминают прошлые различные ситуации и пересказывают их молодым матросам.

Самая центральная фигура при стрельбе – управляющий огнём – командир дивизиона главного калибра. Место его по боевому расписанию – КДП (командно-дальномерный пост).  Вспоминается настоящий ценитель морских традиций, командир дивизиона главного калибра капитан 3 ранга А.В.Филимонов. Нам, молодым офицерам, было невдомёк, зачем Александр Викторович перед стрельбой надевает под китель белоснежную рубашку. Или, когда, к примеру, не успевали закончить работу по написанию книги корабельных расписаний, он становился корабельным затворником, и подолгу его симпатичная жена не видела своего мужа на берегу. Педант, аккуратист по службе, в жизни он был добрым, справедливым и компанейским офицером. За это его уважали матросы и офицеры.  Таким, кстати, он и остался после службы. Благодаря участию Анатолия Владимировича, создан и существует сайт «Крейсер Невский», и многие сослуживцы смогли найти друг друга.

Подготовка корабля закончена, сыграна: «Учебная тревога», экипаж занял свои места по боевому расписанию, звучит команда командира корабля: «…Принять целеуказание!», и весь многосотенный экипаж корабля: штурмана, снабженцы, связисты, механики, радиометристы, боцмана и, конечно, артиллеристы —   думают только об одном: «Попасть в мишень». Мишень — это большой корабельный щит (БКЩ), обычно буксируемый выделенным кораблём или буксиром флота.

Вот и мишень с буксиром при маневрировании визуально находятся так близко, что кажется, неразличимы сливаются друг с другом, опознать и определить между ними кажется не возможно, но это только кажется. Опознав цель, управляющий огнём, как заклинание, командует в башни главного калибра, центральные посты —  каждому свои действия. Сотни раз на тренировках, учениях отрабатывали их до автоматизма, но в этот момент у каждого члена экипажа чувства азарта, волнения, ответственности усиливается во сто крат. Моряки думают не о себе, а о коллективной победе. От действий одного матроса может зависеть успех всего экипажа.

Расчёт командно-дальномерного поста, дальномерщики, визирщики под руководством старшины 2 статьи Орлова цепко держат цель и передают курсовой угол дальность до мишени в центральный пост.

Конечно, по сравнению с современным компьютерным оборудованием центральный автомат стрельбы, периферийные приборы теперь кажутся архаичными и огромными. Но для того времени их надёжность, резервирование были самыми современными. Почти два десятка человек в центральном посту – операторы, группы записи заняты выработкой параметров курса и скорости цели, введением множества поправок, фиксированием показаний приборов. Командир группы исполняет «танец командира группы» вокруг ЦАС. За короткое время он должен сличить множество данных, сравнить их и принять решение по определению параметров движения цели. Вдруг прозвучал доклад оператора старшего матроса Емельянова: «Датчик курсового угла поплыл!». Моментально сработал старшина 1 статьи А.Деев. Буквально за доли секунды, сообразив, что сгорел предохранитель, на главном щите заменил его, и данные не были потеряны.

А управляющий огнем (УО) продолжает командовать: «Товсь! Ревун!», «ревуньщик» ЦП старший матрос Новиков, одновременно наблюдая за сигнальными лампочками приборов всех четырёх башен, чтобы не было пропусков, дожидается сигнала о выполнении наводки в башнях, замыкает цепь стрельбы. Впечатление такое, что корабль рвёт на части неведомая сила. Все замерли, слышна только работа электрических приборов. Куда полетели снаряды залпа, каждый весом по 55 килограммов?

За две секунды до падения залпа УО из центрального поста идёт доклад: «Корректурный падает». УО пронаблюдав падения, усреднил их и ввёл корректуру: «Право…, Меньше…» —  пошли его команды на продолжение стрельбы. Все понимают – отклонения небольшие и после корректуры команда: «Поражение один прицел!» —  окончательно ставит всё на места, стрельба продолжается.

 «Дробь! Дробь не наблюдать!». Орудия готовятся для осмотра чистоты каналов стволов, осмотр закончен. Вся материальная часть приводится в исходное состояние. Впереди предварительный и окончательный разбор стрельбы, составление отчётов в установленные сроки. Но это уже всё потом.  Готовятся к стрельбе другие дивизионы. Дивизион главного калибра свою задачу выполнил. А моя служба продолжалась ещё не один год на артиллерийском крейсере, который стал для меня действительно родным.