В свое время начальник штаба Средиземноморской эскадры контр-адмирал М.Г. Кулак, вспоминая события 80-х годов, в своей статье об эскадре напишет:
«…Служба на эскадре год за годом шла своим чередом. Её течение всегда оживлялось с приходом на боевую службу наших авианесущих кораблей. Весной 1985 года штаб нашей эскадры разместился на ТАКР «Киев». Этот корабль нравился мне настойчивостью в достижении поставленных целей и осознанным преимуществом авианосца-первенца ВМФ. Он был головным в серии авианесущих кораблей проекта 1143 и первые свои шаги сделал на Черноморском флоте. Все, кто служил тогда на этом корабле, были фанатиками своего дела. У них была своя особая крейсерская психология, особый шик, особая гордость и за себя, и за крейсер, и за Родину».
Что и говорить, мне, как ветерану крейсера, очень лестна такая оценка. Тем более что дана она была моряком с большим опытом корабельной службы, венцом которой было командование ПКР «Ленинград». Боевой путь «Киева» не был ни простым, ни легким. По моей памяти в период с 1974 по 1983 год некогда было ни остановиться, ни оглянуться. Так было и до завершения последней десятой боевой службы крейсера в 1987 году. Это был корабль действия, океанских просторов, что, несомненно, порождало на нем особую атмосферу причастности к большим и важным делам – прежде всего, становления на крыло отечественной палубной авиации и защиты морских рубежей Отчизны.
Наиболее яркие страницы службы крейсера широко известны. Однако не только на тех событиях формировался характер и дух моряков авианосца-первенца, укрепляясь из поколения в поколение. Были и другие основания, способствующие этому, не всегда заметные «невооруженным глазом»…
***
Современники вспоминали, что при передаче Черноморским судостроительным заводом флоту противолодочного крейсера «Москва» корабелы подарили офицерам корабля памятный значок в виде стилизированных крыльев с якорем и звездочкой. А через пять лет при спуске на воду крейсера «Киев» этот символ украшал носовую часть нового для ВМФ корабля. Только между лапами якоря под звездой появился еще и фон в основных цветах военно-морского флага.
Впоследствии этот символ-украшение органично вошел в жизнь экипажей авианесущих кораблей семейства «Кречет», как ее неотделимый атрибут.
Среди офицеров и мичманов «Киева» было немало выходцев с ПКР «Москва», а среди моряков доставало умельцев «на все руки». Как соединилось то и другое в идее воспроизвести «крылатый якорь» в шитый золотистой канителью нагрудный знак история умалчивает. Но первые его образцы появились на корабле ближе к 1977 году, уже на Севере. Помнится, массовым ношение этого знака тогда не было и командованием не одобрялось: неуставной элемент однако! Но время шло и «крылышки» подспудно набирали популярность. Причем не только у корабельных офицеров, но и в штабах бригады и эскадры. В 1979 году второй командир «Киева», харизматичный капитан 1 ранга В.Н. Пыков, благосклонно воспринимавший сей неформальный знак, нашел способ обратиться к главкому ВМФ адмиралу С.Г. Горшкову, при очередном посещении тем корабля. На аргументированную просьбу о придании «крылышкам» официального статуса главком, не заморачиваясь, охотно дал согласие.
Увы, никакого официального документа, подтверждающего то устное «добро», так и не появилось. Но среди «свидетелей» данного разрешения были и командир 170-й бригады контр-адмирал Е.А. Скворцов, и командир Атлантической эскадры вице-адмирал В.И. Зуб, и командующий КСФ адмирал В.Н. Чернавин. Этого хватило для взрывной популяризации «крылышек». Теперь уже их с гордостью стали носить и офицеры, и мичманы, и даже отдельные моряки срочной службы «Киева» на тужурках, кителях или «фланках» ДМБовского комплекта формы одежды (правда, уже по пути к своим сухопутным домам)
К началу 80-х на «Киеве» было вполне солидно освоено ручное изготовление «крылышек», которые становились символом корпоративной, если не сказать кастовой, принадлежности не только к своему ТАКР, но и к авианосному флоту.
«Самостийные» и курируемые командованием «золотошвейки» по шитью и металлу поставили дело на поток, споро выполняя как индивидуальные, так и подарочные заказы. «Крылышки» достаточно массово украсили тужурки офицеров, мичманов и командования крейсера, бригады, даже эскадры. В последующие годы вместе с некоторыми из их владельцев они поднялись в кабинеты высоких штабов и учреждений флотских столиц и ВМФ.
Какое-то время вяло противились этому в некоторых частях ВМФ флотского и центрального подчинения, тяготевших к «строевым идеалам» или по тем или иным причинам «люто возлюбившим» отечественные авианосцы. Но это уже не имело никакого значения.
… Шли годы. К середине «судьбоносных» 90-х, разрушительных, если не сказать трагичных, для отечественного ВМФ, стало ясно, что первым четырем «Кречетам» места в ВМФ нет. Последний из могикан горшковского авианосного наследия ТАВКР «Адмирал «Кузнецов» оставался для флота единственным представителем кораблей данного класса. Что и говорить, по сравнению со старшими собратьями это был совершенно другой уровень авиационного, прежде всего, вооружения. Однако здесь хотелось бы отметить нечто иное.
Двадцатилетие проб и ошибок в освоении палубной авиации ВМФ дали не только неоценимый опыт ее «прописки» и применения на наших авианосцах, но и особое восприятие моряками и авиаторами экипажа флотской реальности, непосредственно перетекающее в своеобразные авианосные качества. Вот небольшой, частный, но показательный пример этого.
Моряками ТАВКР «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» в 1992 году на Ленинградском монетном дворе (ЛМД) на свой страх и риск был заказан знак офицера авианосца. Предусматривалось два варианта: из желтого металла — для командного состава, и белого — для инженерно-технического. ЛМД в качестве образца был представлен типовой шитый вариант знака. С учетом сопутствующих пояснений моряков заводскому художнику С.А. Корнилову пришлось в сущности заново переработать начальный эскиз. Заказ был выполнен в том же 1992 году тиражом 3000 экземпляров.
Так «крылышки» обрели новую жизнь. Следует полагать, их присутствие в крейсерской жизни в чем-то помогало «Кузнецову», боевой путь которого, как и у «Киева», хоть и совершенно по-иному, не был ни простым, ни легким.
…В июле сего года из Объединенной судостроительной корпорации пришла по-настоящему добрая весть: ТАВКР «Адмирал Кузнецов» поставлен, наконец, в стационарный док 35-го СРЗ. Забуксовавший ремонт корабля возобновился. Передача его флоту планируется не позднее 2024 года. Это значит, у нас есть шанс лицезреть на флотских мероприятиях и при личных встречах действующих моряков авианосца. Их мы конечно же узнаем по тем самым авианосным «крылышкам»!
Будем надеяться на это, но пока вернемся к ТАКР «Киев», в 1977 год.
***
Со второй половины 70-х на передних, как правило, поверхностях надстроек надводных кораблей ВМФ появились новые отличительные знаки – эмблемы. Обычно они наносились на боковые поверхности немного выше ходовых рубок. Среди них выделялся «киевский», который с 1977 года красовался на авианосце-первенце, украшая (побортно) диагональные поверхности оперативной рубки немного выше её смотровых окон.
Уникальность «киевского» украшения состояла в размещении на его левой верхней части силуэта памятника Богдану Хмельницкому. Не зная истиной истории, можно предположить, что уже не для ПКР, а ТАКР «Киев» с принятием его на вооружение и вводом в строй кораблей 1-й линии, требовалось как-то обозначить это не рядовое для ВМФ событие. Ведь «Киев» в те годы был на особом счету!
Учитывая изложенное, вполне вероятно по инициативе снизу, был подготовлен эскиз «киевской» эмблемы с обозначением связи ТАКР и города Киева (силуэт памятника Хмельницкому как главный символ столицы УССР). Значение, вероятно, имело и то, что столица Украины с гордостью несла шефство над кораблём и, помимо прочего, в общественном сознании воспринималась исключительно как Мать Городов Русских. Именно с этим приходили и уходили с крейсера очередные поколения членов экипажа советского периода.
Нет сомнений, что такой эскиз был бы на УРА принят и 7 ОПЭСК, и КСФ и, само собой, ВМФ. Впрочем, так или иначе это свершилось – эмблема на всю оставшуюся жизнь корабля стала одной из его реальностей.
Немного странно, но подобных отличительных знаков-эмблем не было ни у одного из младших собратьев «Киева».
А откуда же вообще эти эмблемы-знаки есть-пошли?
В начале или ближе к середине 70-х вышел приказ ГК ВМФ о введении для кораблей ВМФ отличительный знаков, выражающих принадлежность корабля к тому или иному классу – противолодочных, ракетных, минно-тральных, спецназначения и т.д. На момент введения этой «маркировки» авианесущих кораблей в действующем флоте не было. Соответственно, «лейбл» для них, скорее всего, изначально предусмотрен не был.
По имеемым фотографиям кораблей тех и более поздних времен сложно судить насколько обязательной была такая их «маркировка». На каких-то кораблях она прослеживается, на каких-то нет. Тем не менее, «для «Киева» наличие узаконенных образцов эмблем послужило основой обретения своего уникального знака. Странно, что до настоящего времени сей факт остается как бы в тени даже у ветеранов крейсера. Среди «киевских» числятся изображение и символы «крылатого якоря», краснознамённого флага, самопальных значков «За дальний поход» с впаянными «народными умельцами» изображениями «Киева» с других корабельных значков,.
Наверно это несправедливо. «Киев» со своей уникальной эмблемой прошел отечественный путь в ВМФ, начиная с 1977, и по 1994 г. Сохранил этот знак в годы российского разоружения и продолжает нести в китайской музейно-выставочной жизни уже в XXI веке. Да, это уже история, дела давно минувших дней. Но в истории нет мелочей. Будем помнить это.