Каланов Н. Из истории «берегового права». Береговые пираты

В одно из воскресений у побережья американского полуострова Кейп-Код (Массачусетс) бушевал шторм. В переполненную молящимися церковь одного из селений с воплем ворвался человек: «Хвала господу! Крушение на берегу!»

Вскочив с мест, все ринулись к дверям, но их остановил повелительный голос пастора: «Стойте! Сначала воздадим благодарение богу». Бормоча слова молитвы, святой отец проворно проталкивался через толпу. У выхода он повернулся и закончил службу словами: «О, боже! Смилуйся над нами, грешными, и сделай так, чтобы от судна осталось побольше! Аминь!.. А теперь, дети мои, быстрее на берег!»

Широко распахнув дверь, пастор первым побежал в сторону океана.

Рассказывают, что эта история произошла во времена существования так называемого «берегового права», по которому жители морского побережья (или рек) могли присваивать себе останки потерпевших крушение судов, их грузы и вообще все, что море выбросило на берег.

«Береговое право» появилось в глубокой древности и с развитием мореплавания распространилось на многие прибрежные районы. С тех пор при кораблекрушении жизнь моряков, пассажиров и целостность грузов подвергались опасности не только в волнах бушующей стихии, но и, казалось бы, на спасительном берегу. Избежав смерти в воде, моряки могли погибнуть на суше.

Причины такой жестокости были разные. Иногда было опасение, что мореходы могут использовать свое ремесло не только для торговли, а для разбоя. И тогда суеверные предрассудки заставляли их приносить в жертву богам обнаруживаемых на берегу чужестранцев.

Так у древних жителей Крымских гор — тавров, был кровавый обычай жертвовать в честь своей богини Ифигении потерпевших крушение моряков. Несчастным отрубали головы и прибивали их к столбам, стоящим на берегу моря, а тела бросали в воду.

Но чаще всего моряков убивали из-за боязни, что оставшиеся в живых помешают грабежу или будут мстить. Грабителям было безразлично, кого они обирают — соотечественников или иноземцев, живых или мертвых. Мертвых раздевали до нитки, а живые становились рабами, или за них требовали выкуп.

Греческий поэт Платон с горечью писал в «Эпитафии морякам» об этом варварском обычае:

Море убило меня и бросило на берег, только Плащ постыдилось отнять, что прикрывал наготу. Но человек нечестивой рукой сорвал его с трупа, Жалкой корыстью себя в грех непомерный введя…

У древних римлян право присваивать имущество и рабов сначала принадлежало первому нашедшему их. С образованием Римской империи это право перешло к государственной казне, а после падения империи — к феодалам, владевшим побережьем.

В средние века многие феодалы и даже могущественные монархи не стыдились считать плоды «берегового права» источником своих доходов. По морскому уставу, изданному в 1681 году Людовиком XIV, все имущество, спасенное при кораблекрушении, переходило в его казну. Тогда же в Англии существовал закон, по которому «все, что находится в море, все, что пошло ко дну, все, что всплывает на верх, все, что прибивает к берегу, — все это собственность генерал-адмирала» (главного чина в Адмиралтействе).

Датские короли с XVI века по середину XIX века вынуждали судоводителей платить дань за проход по Зундским проливам. Этот «узаконенный» грабеж прекратился в 1857 году, когда после нажима на Данию главных морских государств, ее правительство отказалось взимать впредь пошлины, но при условии предоставления ей возмещения убытков (?!) в размере 3 млн. фунтов стерлингов.

Многие прибрежные феодалы отказывались от «законных» прав на владение имуществом, принесенным волнами, но при условии, что моряки будут платить определенную мзду, что было куда выгоднее, чем небезопасный захват груза при кораблекрушениях.

Жажда легкой наживы толкала на любые злодеяния и ухищрения. Береговые пираты разрушали маяки и навигационные знаки, выставляли ложные в опасных для судоходства местах. Они подкупали лоцманов, чтобы те вели суда прямо на мели или в такие места, где команде было бы трудно защищаться от нападения. В этих случаях береговые пираты тесно взаимодействовали с пиратами морскими. Никакая строгость наказания за эти поступки не пугала их. Во Франции преступников привязывали к столбу внутри дома и сжигали вместе с жилищем. После чего на этом месте рекомендовалось устраивать свиной рынок. Но никакие кары земные и небесные (убийц отлучали от церкви) не могли остановить корыстолюбцев.

Случалось, когда морская стихия оказывалась беспомощной перед моряками, мародеры ночью подвешивали к уздечке лошади зажженный фонарь, спутывали ей ноги и водили прихрамывающее животное по берегу. Проходящее судно, приняв колеблющийся свет фонаря за сигнальный огонь на плывущем корабле, подходило слишком близко к берегу и разбивалось о камни. Морские волны надежно скрывали следы трагедии, и преступники оставались безнаказанными. Лучшим временем для таких «операций» были темные ночи, поэтому луну грабители считали своим злейшим врагом. Вот и называли людей, занимающихся этим ремеслом, луноненавистниками, прихрамывателями, пляжечистилыциками и другими презрительными прозвищами. Выставляемые ими ложные маяки в народе прозвали «маяками Иуды». Они были причиной гибели десятков судов.

В английских церквах даже служили мессу с молитвой за спасение мореплавателей:

От бурь и скал, огня и врага,

От маяков Иуды и змея морского.

Спаси их, плавающих, боже! 

Много мрачных историй осталось со времен «береговых пиратов». В одной из них упоминается знаменитый в начале XIX столетия богач Сэм Лорд. Он проживал на острове Барбадос и сколотил свое состояние, устроив западню для судов. Коварный Лорд посадил на берегу два параллельных ряда кокосовых пальм, на которых ночью поднимались красные и белые огни. Суда принимали эту иллюминацию за вход в порт и разбивались на рифах. Черные рабы Сэма Лорда вырезали весь экипаж, а грузы судна увеличивали его богатства.

Расцвет «берегового пиратства» приходится на средние века. С развитием торговли многие морские государства принимали законы, пресекающие подобные преступления и обязывающие спасать людей и грузы терпящих бедствие кораблей. Были и исключения. В 1825 году в Японии император издал закон, который обязывал подданных и местные власти «уничтожать все иностранные суда, которые будут подходить к берегам, и арестовывать или убивать всех членов их команды, которые могут высадиться». Так японские феодалы мечтали изолировать Японию от внешнего мира и укрепить свое влияние на население.

Случаи прибрежного пиратства продолжались и в середине XIX века. Например, в Китае на реке Миньцзянь из-за сложной навигационной обстановки, часто терпели аварию чайные клипера. Местные рыбаки и жители набрасывались на добычу и забирали с судов все, что можно было снять. Такая участь постигла известные «выжиматели ветров» «Ориентал» в 1853 году и «Вижен» в 1857, не говоря уже о многих более мелких судах.

После открытия Суэцкого канала, в связи с расширением судоходства у восточных берегов Африки, в прибрежных водах Сомали участились случаи кораблекрушений. Часто эти катастрофы сопровождались полным разграблением судов, истреблением команд и пассажиров. Больше всего от этого страдал торговый флот Великобритании. Для прекращения варварства англичанам пришлось заключить договор с правителями края и ежегодно выплачивать им 15 тыс. фунтов стерлингов — «компенсационных».

История мореплавания донесла до нас примеры противоположного характера. В то время как «береговое право» было распространено на многих заселенных побережьях морей и на реках, русские, и вообще славяне, не занимались таким «ремеслом». Об этом свидетельствуют первые международные соглашения Киевской Руси с Византией 911, 944 и 971 годов. Согласно им, вместо захвата выброшенных на берег судов или имущества, местные жители обоих государств должны были «охранять корабль с грузом, отослать его назад в землю христианскую, провожать его через всякое страшное место, пока не достигнет места безопасного».

В 1514 году новгородцы заключили договор с ганзейскими городами. В нем также оговаривались меры против берегового пиратства.

Царь Борис Годунов и королева Англии Елизавета законодательно закрепили положение, по которому, в случае аварии английских судов у русских берегов, все спасенное должно быть возвращено хозяевам.

Такой закон был принят не случайно. Так первый маяк Балтийского моря был поставлен в 1531 году на острове Даго (Хиума).

И тут же появился первый береговой пират. Граф Унгерн-Штернберг гасил на вершине Кыпу дровяные костры, зажигал в стороне ложный маяк и грабил суда вместе со своей шайкой бандитов.

Во времена Петра I были приняты строгие законы, по которым все грузы и судовое имущество, спасенные в пределах Российской империи, как русских, так и иностранных судов, находились «под непосредственным покровительством Его Императорского Величества» и считались неприкосновенными. Те же, «кто выставит ложные маяки… и те, которые испортят выставленные маяки… в намерении причинить кораблекрушение… для ограбления оного», наказываются лишением всех прав состояния и ссылке на каторжные работы в крепостях. Редкие случаи берегового пиратства происходили и на российской земле. Грешили этим делом жители Остзейской губернии Прибалтики, рыбаки из селения Солза, что на западном берегу Двинского залива Белого моря, о чем напоминает сохранившаяся до наших дней поговорка — «Разбей бог ладью, накорми Солзу». Занимались разбоем и на острове Чечень в Каспийском море.

Со временем на всем морском побережье России был наведен должный порядок. Интересно отметить, что в Своде законов Российской империи (статья 1147) говорилось, что из всех приморских губерний, только в Прибалтийской помещикам давалось право распоряжаться при спасении судов, терпящих крушение у берегов их владений, а также ходатайствовать о награждении отличившихся при этом. В других губерниях все спасательные действия предпринимались с разрешения и под руководством земской полиции. Такое право прибалтийские помещики заслужили тем, что «устроили особые заведения для спасения и сбережения претерпевшего крушение». Вот такая метаморфоза произошла в районах, пользовавшихся когда-то дурной славой.

В настоящее время, согласно международному праву, основные положения которого закреплены договором на Брюссельской конференции 1910 года, каждое прибрежное государство обязано принимать все меры к обеспечению безопасности мореплавания в своих водах. В случаях кораблекрушений или аварий сделать все возможное для спасения людей и судов. Выброшенное на берег или спасенное в море имущество и грузы за незначительное вознаграждение возвращаются владельцам.

Давно прошли времена береговых пиратов и слуг «маяков Иуды». «Береговое право», как одна из страниц летописи развития мореплавания и человеческих взаимоотношений, оставило много увлекательных легенд, мифов и сюжетов в средневековых романах, в произведениях Дефо, Смоллета, Скотта, Купера, Вальтера, Жюль Верна и десятков других авторов.