18.02.2019 — 2:00
http://rusvesna.su/news/1550419884
Менталитет россиян выковывался в течение многих столетий развития нашего этноса и определялся в первую очередь тем, что Россия — это самая северная и самая холодная страна в мире. А суровые условия выживания в северной стране выковали определенный тип разносторонне развитого, выносливого и энергичного, но не обязательно готового к систематическому труду человека, хотя при этом исключительно стойкого к ударам судьбы.
Необходимость обеспечивать выживание и обороноспособность огромной территории, находящейся во враждебном окружении, предполагала мобилизацию и перераспределение ресурсов от весьма бедного и немногочисленного населения к центральной власти, что и привело к высокой степени централизации власти.
Россияне никогда не жили лишь материальным, для них всегда было важнее духовное начало, их деятельность должна осенять высокая цель, а богатство в России, в соответствии с представлениями раннего христианства, считалось грехом.
Западное сознание рассматривает конкуренцию, конфликт как определенную ценность, принуждающую людей к развитию. Для российского сознания ценностью является скорее бесконфликтность.
В России веками существовало сельское самоуправление, но общинное мировоззрение не ограничивалось сельскими сообществами, оно проявляло себя и в принципах организации труда в других сферах деятельности в виде промысловых артелей. Община, артель — это коллектив; общинное или артельное сознание — коллективное, даже спасение души виделось как коллективное, а не индивидуальное действо.
Отсюда врожденный коллективизм русского крестьянина в отличие от индивидуализма западного человека, однако в России личность не растворялась в социуме, как это происходило на Востоке, и внутри коллектива каждый был «сам себе на уме».
Российское сознание расходится с западным в понимании «свободы» и «справедливости». На Западе свобода — это реализация прав в сочетании с обязанностями, а справедливость является синонимом законности. В России свобода — это воля («что хочу, то и ворочу») и отсутствие ответственности, а справедливость — это равенство для всех и сильное патерналистское государство. Если на Западе права и свободы нужно защищать от государства, то в российских традициях права и свободы даровались государственной властью, которая призвана их защищать.
Правительство и ЦБ РФ — главный тормоз развития страны
В России упор делается на укрепление богатства олигархата, который делится с коррумпированным чиновничеством и силовиками, за счет основной массы россиян.
Но именно богатые россияне, для которых в РФ создаются условия наибольшего благоприятствования, стремятся вывести свои капиталы в оффшоры и уехать на Запад на ПМЖ, а не развивать Россию.
Объем оффшорного капитала российского происхождения в два с лишним раза превышает размер банковских депозитов россиян, находящихся в России. Отток капитала за рубеж сопровождается и отъездом на ПМЖ состоятельных россиян: в течение 13 лет из России на ПМЖ в другие страны уехали около 20 тыс. долларовых миллионеров и миллиардеров, из них 6 тыс. покинули родину в последние три года. Точно также поступал в начале ХХ века и помещичий класс, за что и поплатился в 1917 году революцией.
Первый заместитель председателя правительства РФ А. Силуанов жалуется, что политика правительства РФ не находит поддержки среди россиян, зато западные «экспертные» структуры (из неолибералов) полагают, что в целом курс правительства Д. Медведева на проведение реформ, которые сворачивают социальное государство и лишают россиян части социальных прав, сейчас верен. С этим в корне не согласны не только рядовые россияне, а также независимые западные экономисты (например, авторитетный экономист П. Робертс или лауреат Нобелевской премии Дж. Стиглиц), полагающие, что правительство Д. Медведева для обычных россиян является большей угрозой, чем все санкции вместе взятые.
В последнее время даже на Западе растет понимание, что неолиберальная экономическая политика «Вашингтонского консенсуса» изжила себя. Лауреат Нобелевской премии Дж. Стиглиц называл «Вашингтонский консенсус» причиной финансового кризиса 1997−98 гг. в Азии. В апреле 2011 года глава МВФ Доминик Стросс-Кан выступил с заявлением, что «Вашингтонский консенсус» с его упрощёнными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики 2008 года и остался позади», а причиной кризиса 2008–2009 гг. стало именно выполнение правил «Вашингтонского консенсуса».
Правда, с ним тут же случился «сексуальный скандал» и его убрали с политической сцены. Согласно исследованию Брайна Джонсона и Бретта Шефера с 1965 по 1995 год МВФ «спасал» с помощью «Вашингтонского консенсуса» 89 стран. К 2010 году 48 из них оставались примерно в такой же экономической и социальной ситуации, как и до помощи МВФ, а в 32-х — ситуация ухудшилась, т. е. результат его «спасений» отрицательный.
Ведущий экономист Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) Игорь Паунович утверждает: «Есть сказка, которую мы обычно слышим про то, что вся беда в том, что правительство не умеет считать деньги и тратит больше, чем может себе позволить… Нужно отказаться от этой неолиберальной истории — от утверждения о том, что всегда во всём виновата именно власть, именно государство.
На самом деле требуется более тщательный и глубокий анализ, и мы показали, что на самом деле всё упирается не только в государство, но и в частном секторе есть точно такие проблемы. Мы видим очень высокий уровень концентрации, причём как в финансовом, так и в реальном секторе. Мы видим, что транснациональные корпорации и финансовый сектор настолько могущественны, что они имеют возможность устанавливать правила игры по собственному усмотрению.
В результате возникает такой феномен, который мы называем замкнутым кругом Медичи, когда экономическая власть приносит политическую власть, а политическая власть даёт возможность устанавливать правила в свою пользу, а затем благодаря этому вы приобретаете ещё больше экономической власти, и, таким образом, неравенство только углубляется».
Вот в чем заключается главная проблема современной мировой экономики — концентрации экономической и политической власти в руках крупных монополий, ТНК и ТНБ. Именно им служит вся идеология неолиберализма и правительство РФ. ТНК и ТНБ приобрели такое могущество в современном мире, что диктуют выгодную им политику правительствам разных стран, подрывая их экономический суверенитет.
Поэтому не случайно российские неолибералы, типа А. Кудрина, призывают подчиняться требованиям мирового финансового капитала и предлагают российским предприятиям «входить в западные технологические цепочки», становясь частью западных ТНК, что неизбежно приведет Россию к потере ее технико-технологического и экономического суверенитета.
Мировому финансовому капиталу не нужен сильный конкурент на мировых рынках в лице России, т. к. это уменьшит их доходы.
Поэтому они всемерно стараются препятствовать развитию российской экономики, и проводниками политики «экономического сдерживания» выступает единый блок правительства РФ и Банка России. Правительство и ЦБ РФ проводят неолиберальную политику, которую им «рекомендует» МВФ, как проводник политики мировой финансовой олигархии.
Естественно, эта политика проводится не в интересах России и ее народа, а в интересах западных финансовых спекулянтов (которых у нас стыдливо называют инвесторами). Но при этом западные кураторы правительства РФ не допускают даже мысли содействовать укреплению российской экономики, дабы не создавать из России конкурента Западу. Минфин и ЦБ РФ работают в унисон и делают все, чтобы наша экономика не росла: Минфин повышает налоги и акцизы, а ЦБ поднимает ставки и изымает наличность с рынка, лишая российскую экономику денег, так необходимых для роста экономики.
Дешевый труд россиян — тормоз экономического развития
После очередного избрания президентом В. В. Путин поставил перед правительством задачу вывести страну на темпы роста выше среднемирового уровня, а ее ВВП поднять на пятое место в мире. Но в России темпы роста ВВП даже в «лукавых цифрах» Росстата не превышают 1,6−1,7%, в то время как среднемировые темпы роста составляют 3,6−3,9%, т. е. российская экономика развивается в 2,5 раза медленнее, чем мировая.