У моего отца был двоюродный брат (по матери) Константин Антонович Семиранов, который служил мичманом-свехсрочником на Сахалине. Дядя Костя участвовал в войне с Японией в 1945 году, освобождал Корею и закончил войну в Порт-Артуре. В начале 60-х годов дядя Костя приехал в Абазу семьей: тётя Катя – жена и два сына Анатолий и Виктор. Они построили дом, но что-то им не пожилось, после чего тётя Катя с сыновьями уехала во Владивосток, а Константин Антонович остался…
Со своим троюродным братом Анатолием Семирановым (Царство ему Небеснок!) ещё с детских лет я был в очень тесных дружеских отношениях, которые продолжились в период с 1971 по 1978 годы — во время моей офицерской службы на ТОФе. Анатолий был очень хорошим и верным товарищем, отзывчивым и социально активным человеком. Работал он слесарем баллонного участка 178 судоремонтного завода МО СССР и был депутатом горсовета. Толя был невысокого роста и плотного телосложения. Три года срочной службы он оттрубил в одной из самых элитных частей ДВО – его военно-учётная специальность «парашютист-разведчик спецназ» и, необходимо отметить, освоил он её очень хорошо. Приведу один случай.
В те «холодно-военные» годы молодому лейтенанту, вырваться с корабля на берег было весьма проблематично – для того, чтобы пересчитать все мои официальные сходы за первые два года службы, пальцев двух рук хватает с избытком. Оба мы были «в девках» и наши нечастые встречи отмечали, как настоящие джигиты. Традиционно, размявшись бутылочкой «столичной» в их частном домике на Магаданской, неслись сломя голову в какой-нибудь из многочисленных владивостокских ресторанов.
В тот раз мы «гудели» в ресторане Морвокзала и всё, казалось, было путём – выпили, потанцевали и познакомились с двумя очаровательными девушками, с которыми и согласовали наши дальнейшие совместные (вплоть до следующего утра) планы. В зале замигал свет, что означало приглашение посетителей на выход. Толя двинул в ресторанный буфет запасаться закуской и выпивкой, а я с девушками, вышел, и мы стали дожидаться братика на выходе с виадука, у будки диспетчера такси…
Я даже не понял, что произошло: сначала искры из глаз, потом – звон в ушах, а сам я уже сижу задом на асфальте, привалившись спиной к будке. Да, я утратил бдительность, а Владивосток – город портовый… Перед глазами всё покачивалось и голова работала плохо – я отметил только, что меня полуокружили четверо парней и, видимо, уже собирались пинать, немного поодаль повизгивали наши мимолётные подружки…
Потом я ещё раз ничего не понял – парни разлетелись веером и уже орут от боли и корчатся на асфальте, а братик Толя, обхватил меня рукой под мышки и тащит по лестнице вниз – к железнодорожным путям, приговаривая: «Держись, Воча (так он меня всегда называл), мне нельзя попадаться!». Вверху раздавались милицейские свистки, а под ногами змеились и, в свете прожектора приближающегося поезда, поблёскивали рельсы. Как представляется, поезд этот и помог нам смыться – мы перевалились через рельсы прямо перед ним и состав отсёк от нас погоню. На Ленинскую мы, высунув языки, выползли уже в районе 36-го причала, поймали тачку и благополучно добрались до Магаданской…
Уже дома я с удивлением обнаружил, что по разным карманам у братика Толи было рассовано: бутылка шампанского, бутылка коньяка, две бутылки пива (на опохмелку) и свёрток с крабами – ни во время рукопашной, ни во время ухода от погони ни одна бутылка не пострадала…