К открытию второго фронта в Европе Шестого июня 1944 года. О людях, содействующих этому
МАТЕЛОТ – соседний корабль в строю. В зависимости от места в строю различают: передний, задний, правый, левый мателот. Термин применяется при отдаче приказаний и в других случаях. Например: «Держать в кильватер впереди идущему Мателоту!». Военно-морской словарь.
Есть в морской терминологии такое понятие – «мателот», соседний корабль. В соединении каждый корабль выполняет свою роль и, естественно, флагман один без других не может выполнить поставленную задачу. К сожалению, в истории остаются имена флагманов или тех, которых они удостоили своим вниманием. Флагманы тоже люди, и по тем или иным причинам они одних превозносят, других не удостаивают своим вниманием, и их имена канут в лете.
Начало этого столетия изобилует 100-летними юбилеями многих флагманов в различных сферах жизни. Родившиеся в начале прошлого столетия, они прославили 20-й век в его середине или во второй половине, а потом постепенно стали сходить со сцены, оставляя свои мемуары. Не знаю, к счастью или нет, жизнь имеет свои пределы. Но надо признать, что флагманы не смогли бы выполнить свою миссию без поддержки своих команд, членов которых я обозвал морским термином «мателоты». Вот эти мателоты, роль которых в деятельности флагманов трудно переоценить, зачастую остаются в тени.
Я с величайшим уважением отношусь к Николаю Герасимовичу Кузнецову, бывшему наркому ВМФ, Адмиралу флота Советского Союза, авторитет которого продолжает господствовать и в нынешнем Российском флоте. Проштудировав все его труды, которые можно назвать научно-художественными воспоминаниями, я встретил массу имён моряков, известных и неизвестных в истории советского флота, но не обнаружил среди них имени адмирала Николая Михайловича Харламова. Он в трудные годы Великой Отечественной войны с июля 1941-го по июль 1944-го года был заместителем главы военной миссии в Лондоне, а фактически с 1941 года её главой, проводя неуклонно политику Советского правительства перед союзниками. Им решались и технические, и организационные вопросы союзных конвоев из Англии северными морями в Союз, которые нынче весьма высоко оцениваются обеими сторонами. Каких сил стоила эта работа, особенно добиться от союзников открытия второго фронта, интересна не только исторически, но многие аспекты этого сотрудничества актуальны и сейчас в свете общей антитеррористической борьбы.
Находясь в гуще политической и военной элиты Великобритании, общаясь со многими первыми лицами напрямую, Н. Харламов имел о них своё мнение. Свои взгляды он отразил в своей книге «Трудная миссия» (Москва, 1983 г.), где, хотя и ссылается на фрагментарность своих характеристик, даёт очень точные портреты английских военных и политических деятелей 2-й мировой войны. Эти характеристики подтвердились впоследствии делами этих лиц, сотворившими «холодную войну»: «… Я не мог отделаться от ощущения, что нам противостоят влиятельные силы, которые не хотят выполнять союзнические обязательства. Среди военной верхушки эти силы группировались вокруг первого морского лорда адмирала Дадли Паунда, чьё лицемерие раскусить не представляло труда…».
Николай Харламов не был профессиональным дипломатом, он был моряком. До назначения в Лондон с должности начальника Управления боевой подготовки Наркомата ВМФ он был начальником штаба Черноморского флота, командовал эсминцем, крейсером, корабельными соединениями. Но недаром, настоящие моряки известны своей эрудицией, и готовностью решать все задачи, которые перед ними ставит жизнь.
Один эпизод из его дипломатической карьеры в Лондоне:
— Как-то пригласил заместитель имперского генштаба генерал-лейтенант А. Най и захотел вызвать меня на откровенность:
— Скажите, адмирал, как вы смотрите на военные союзы?
— Мы с вами люди военные, генерал, а союзы – дело, прежде всего, политиков и дипломатов.
Но генерал упорствовал и попросил привести какой-нибудь пример из русской истории, когда союзники подводили Россию.
И я рассказал о том, что во времена Суворова Россия заключила военный союз с Австрией. Австрийцы не всегда вели себя по-джентельменски. Нередко они забывали о своих обязательствах. В частности, в период Альпийского похода они попросту подставили корпус Суворова. И если Суворов всё же одержал победу и прорвался через Чёртов мост, то только благодаря своей гениальности и стойкости русского солдата.
Мало того, что австрийцы не оказали поддержки, они ещё хотели примазаться к русской славе. В честь победы Суворова решено было выпустить памятную медаль. Спросили Суворова, как, по его мнению, она должна выглядеть. Он предложил на одной стороне выбить герб российский, а на другой – герб австрийский; над российским гербом написать «Бог с нами!», а над австрийским – «Бог с ними!».
Генерал Най промолчал, отведя глаза в сторону. Вероятно, с точки зрения дипломатического этикета мой поступок был не очень вежлив. Но, зато, по сути своей актуален, ибо ситуация теперь была более острой, чем во времена Суворова.
Посол, которому я рассказал об этой беседе (послом был И.М. Майский – В.К.), одобрил это, сказав: «Исторические уроки, быть может, пойдут союзникам на пользу».
Но наши «доблестные» союзники явно не хотели, а скорее учитывали в свою пользу, исторические уроки. Пример этого трагические потери конвоя «РQ – 17», о котором так много написано. Но все, завороженные блудливыми словами первого морского лорда Паунда, упускают один маленький, но важный момент, особенно иностранные историки. Я об этом уже писал в других публикациях.
Оценивая атаку подводной лодки «К – 21», историки обвиняют советских подводников в срыве задуманной англичанами операции по выманиванию из норвежских шхер фашистского линкора «Тирпиц». На самом деле, как подтверждает Н. Харламов, «Тирпиц» вышел в море после того, когда главные силы англичан уже отходили на запад (4.7.42 г.), кстати, ещё 27.6.42 г. Адмиралтейство отправило адмиралам Тови и Гамельтону радиограмму, в которой формально откладывалось предложение о так называемой ловушке для «Тирпица».
Когда воздушная разведка немцев сообщила, что английский линейный флот, в том числе и авианосец, отходят на юго-запад и будут примерно в 800 милях от того района, где немцы планировали атаковать конвой, 5 июля «Тирпиц», «Хиппер», «Шеер», семь эсминцев вышли в открытое море. Но в тот же день немецкая эскадра была обнаружена подводной лодкой «К – 21», которая и атаковала «Тирпиц». Дерзость, с какой лодкой ворвалась в центр фашистской эскадры и нанесла торпедный удар по линкору, ошеломила гитлеровцев. Атака и радиодонесение Лунина о координатах эскадры вынудила противника вернуться в норвежские шхеры. На этом надводный флот фашистов прекратил операцию «Найте мув». Тогда англичане оценили подвиг командира «К – 21», но спустя несколько лет стали обвинять в срыве своих замыслов по уничтожению линкора «Тирпиц». Чем, не подтверждение примера о Суворове, который привёл Н. Харламов А.Найю.
А я привёл этот эпизод с конвоем «РQ–17», чтобы показать, в каких трудных условиях работала наша военная миссия в Англии и её фактический руководитель Николай Харламов. Нужно было доказывать англичанам их нежелание, иногда умышленные ошибки, чтобы задержать снабжение Союза по договору. А требования об открытии второго фронта вообще разбивались о несуразные доводы английского руководства. «Английские газеты на первых полосах крупным шрифтом помещали сообщения немецких информационных агентств, безусловно, тенденциозные, а сводки Совинформбюро – на внутренних полосах и мелким шрифтом. Такая позиция редакторов газет союзной нам державы была непонятна работникам миссии и посольства. Но, видимо, желание доставить читателю сенсационное чтиво у английских журналистов было выше союзнического долга» — вспоминал адмирал Харламов о 1941 годе в Англии. Но впереди были ещё четыре трудных года войны, и работники военной миссии скоро перестали многому удивляться, работая в поте лица.
А относительно работы прессы в сложных, да и простых условиях, два основных принципа остались прежними – сенсация — прежде всего, кто платит – тот и заказывает, но, а дело на благо потом…. Это к слову.
Более трёх лет, в самые критические годы второй мировой, Николай Харламов находился на Британских островах, в гуще военных событий. Его воспоминания о тех днях весьма ценны, как с позиции фактов, так и их комментариев, несхожих с теми легендами, которые и ныне господствуют на Западе.
Вот один, почти неизвестный факт гибели новейшего крейсера «Тринидад». В мае 1942 года британцы потеряли два первоклассных крейсера – «Эдинбург» и «Тринидад», в обоих случаях на борту этих кораблей был контр-адмирал Бонхэм-Картер, командующий силами непосредственного охранения конвоев. Выходец из аристократической семьи, Бонхэм-Картер с высокомерием относился к советскому флоту, к профессиональной подготовке его матросов и офицеров. Это-то недоверие адмирала к русским морякам (Надеюсь, вы не относитесь к информации русских серьёзно?) и привело к гибели двух английских крейсеров под его руководством. Да, Бонхэм-Картер был невезучим адмиралом, а более всего высокомерным и амбициозным.
О гибели «Эдинбурга» написано много, наверное, потому что на его борту было 465 золотых слитков по 11-13 кг каждый, 431 слиток был поднят в сентябре 1981 года. А вот о гибели 16 мая крейсера «Тринидад» почти ничего неизвестно. Фактическим виновником его гибели был тот же адмирал Бонхэм-Картер. Вот краткая история крейсера «Тринидад»:
— Это был новый, мощно вооружённый корабль. Его спустили на воду в конце тридцатых годов прошлого столетия. По оснащению оружием «Тринидад» превосходил корабли своего класса. Его 32,5 узла позволяла производить сложные маневры и уклоняться от атак авиации и торпед. Правда, в мае 1942 года скорость корабля была ограничена из-за неоконченного ремонта.
30 марта 1942 г. к западу от тридцатого меридиана (Баренцево море) эскадренные миноносцы «Гремящий» и «Сокрушительный» встретили союзный конвой «РQ-13», во главе охранения, которого шёл крейсер «Тринидад». Обстановка была тяжёлой. Шторм, со снежными зарядами, усиливался. Радиоразведка обнаружила вражеские корабли слишком поздно, и на английском крейсере увидели три фашистских эсминца, когда те уже вышли в торпедную атаку. «Тринидад» не успел уклониться от выпущенных эсминцами торпед. На помощь ему пришёл наш эсминец. Фашистские эсминцы понесли урон и не сумели прорваться к конвою. Но повреждения на «Тринидаде» были столь серьёзны, что он вынужден, был уйти в Кольский залив, чтобы там произвести необходимый ремонт, а потом обратно отправиться в Англию. Тогда на его борту не было Бонхэм-Картера, а то он бы непременно погиб уже тогда.
Мурманск, где некоторое время ремонтировался крейсер, подвергался непрерывным налётам вражеской авиации, к тому же здесь не хватало ремонтных средств, для таких работ, поэтому английское командование после минимального ремонта решило перевести крейсер в один из американских доков.
14 мая английская эскадра из пяти эсминцев во главе с крейсером «Тринидад» вышла из Кольского залива и взяла курс на Британские острова. «Тринидад», подобно потопленному своими эсминцами 30 апреля собрату «Эдинбургу», был перегружен матросами и офицерами, возвращавшимися из советских госпиталей, а также чешскими и польскими офицерами. Уже в первые дни похода в хвост эскадры пристроился вражеский самолёт-разведчик. Держась на расстоянии, недосягаемом для корабельных зениток, он бдительно следил за английской эскадрой. Предупреждения советского морского командования не пошли в прок из-за английской самоуверенности и предвзятости, основанных на принципах некоего морского первородства англичан.
Низкие редкие облака с разрывами создавали идеальные условия для атак с воздуха. К вечеру 16 мая вражеский самолёт-разведчик навёл свою авиацию на английскую эскадру. Бомбардировщики и торпедоносцы шли на «Тринидад», не прошедший полного ремонта, он не мог развивать скорость более 18 узлов. Но он так искусно маневрировал, заслуга командира, делал такие резкие повороты, что в течение шести часов избегал прямых попаданий. К исходу шестого часа один из торпедоносцев нанёс удар в корму. На крейсере вспыхнул пожар. Бомбардировщики продолжали атаку: одна бомба угодила в дымовые трубы, другая в нос корабля. Крейсер, охваченный пожаром, потерял ход. На море горел вылившийся из цистерн мазут. Эсминцы пытались приблизиться к крейсеру, но всякий раз были вынуждены отходить, когда на крейсере начинал взрываться боезапас. Они получили приказ торпедировать крейсер, чтобы он не достался врагу. «Тринидад» пошёл на дно только после третьей торпеды, выпущенных своими эсминцами, пошёл носом, обнажив корму с гребными винтами. На нём не было золота, но погибло много людей, в том числе чешских и польских офицеров, которые почему-то до сих пор числятся на совести Союза?
Так в короткое время («Эдинбург» 30 апреля и «Тринидад» 16 мая 1942 года) англичане потеряли два новейших крейсера. Оба они пошли на дно как флагманские корабли под флагом контр-адмирала Бонхэм-Картера, который, пренебрегая рекомендациями командования Северного флота, сам поставил их в такое положение и сам же отдал приказ о их потоплении.
Вечером 17 мая эсминцы, сопровождавшие «Тринидад», встретили другую английскую эскадру (4 крейсера и 5 эсминцев), спешившую на помощь «Тринидаду». Но было уже поздно. Да, Бонхэм-Картер был, по крайней мере, невезучим адмиралом на море, но это не мешало его карьере….
Но вернёмся к судьбе нашего адмирала. По его просьбе он был в августе 1944 года отозван в Союз, миссия уже выполнила все поставленные задачи. Союзники были на пути к Победе.
В Союзе Николай Харламов возглавил оперативное управление Главного штаба ВМФ. Потом служба в Генеральном штабе Вооружённых Сил, где он курировал военно-морские вопросы страны и справлялся неплохо со своими обязанностями. Это были послевоенные победные годы, когда авторитет Иосифа Сталина возрос до вершин и ему никто не мог перечить. В феврале 1948 года было инспирировано «дело адмиралов», когда по необоснованному обвинению суду были подвергнуты руководящие адмиралы во главе с Адмиралом флота Советского Союза Николаем Герасимовичем Кузнецовым. По указанию с верху Николай Харламов был назначен общественным обвинителем на этом процессе. Он не мог отказаться, и вынужден был выполнить это приказание, прямо сказать малоприятное, против своих убеждений и воли. Так часто бывает, что подлость политиков ставит честного человека в безвыходное положение. Тогда Н.Г. Кузнецов был снижен в воинском звании до контр-адмирала и, видимо, затаил обиду на однокурсника по училищу, но, понимая его положение, не стал разводить «базар», а просто нигде не упоминал его имя.
И хотя, командуя в 1950-54 годах 8-м флотом на Балтике, а в 1956-59 годах всем Балтийским флотом, адмирал Харламов много сделал для его послевоенного становления, об этом мало кто знает. Сам адмирал об этих годах не оставил воспоминаний, а другие, чтя авторитет Кузнецова, просто не трогают это имя.
Немного о других малоизвестных фактах деятельности и службы Н.М. Харламова.
В Пекине давно уже вынашивали планы в отношении морей, омывающих Китай. И когда Китай после японской агрессии нарастил мускулы, этот вопрос встал на повестку дня. Уже в 1958 году, выступая на заседании руководителей секций расширенного совещания Военного совета ЦК КПК, Мао Цзэдун, в частности, говорил, что нынешний Тихий океан в действительности не такой уж Тихий. В будущем, когда океан окажется под нашим контролем, продолжал он, можно будет считать его Тихим. Китайцы не забывают заветов своего вождя, и сегодня китайский ВМФ медленно, но уверенно выходит в лидеры на просторах Тихого океана, особенно в его западной части. А тогда, в 60-е годы 20 века, нужен был опыт в строительстве ВМФ «старшего брата». И в Китай были посланы адмиралы-советники, среди которых был и Н.М. Харламов. Но в этом вопросе есть и другая сторона – удалить от активных дел адмиралов, недовольных политикой Никиты Сергеевича Хрущёва в отношении Советского ВМФ. (Сколько было тогда порезано, почти готовых боевых кораблей! – В.К.).
Вот как об этом вспоминает бывший адъютант Н.М. Харламова Борецкий Борис Викторович, рассказ которого привожу ниже:
— Летом 1959 года Николай Михайлович, тогда Командующего объединённым Балтийским флотом, пригласил в Германию Командующий группой советских войск в Германии Маршал Советского Союза Захаров Матвей Васильевич по случаю присвоения ему высшего воинского звания страны. Адмирал взял меня с собою. В Германии мы жили на отдельной даче. После возвращения от Маршала Николай Михайлович сказал мне, что его посылают в Китай советником, и высказал причины этого. Тогда многие видные флотоводцы были недовольны действиями Н.С. Хрущёва относительно ВМФ. Он спросил меня – Готов ли я последовать за ним? Естественно, я согласился. Он сказал, что, как устроится в Китае, запросит меня к себе. Но этому не суждено было сбыться.
Адмирал уехал в Китай в 1959 году, а в начале 60-х годов прошлого столетия по вине советской стороны начали ухудшаться отношения между СССР и КНДР. В 1960 году адмирал, приехав в Союз на сессию Верховного Совета (он был депутатом ВС СССР с 1954 по 1962 годы) позвонил мне в Балтийск, я тогда был адъютантом у Командующего БФ адмирала А.Е. Орла и сказал, что его отзывают в Союз, и моя поездка в Китай отменяется. Он пригласил меня в Москву, я согласился, чем очень был недоволен Александр Естафьевич. Н.М, Харламова после Китая назначили Председателем Научно- технического комитета (НТК) ВМФ СССР, где я с ним проработал с 1961 по 1972 год.
Надо вспомнить эти времена: наш флот рос, становился атомным и ракетным, выходил на просторы мирового океана. Роль НТК в развитии ВМФ в эти годы трудно переоценить. Конечно, в деятельности НТК не последнюю роль играл его Председатель, но почему-то и этот период биографии Н.М. Харламова мало отражён в официальной литературе.
Адмиралы не уходят в отставку, по крайней мере, некоторые всю оставшуюся жизнь числятся в запасе, но большинство считают себя в строю. С 1972 года и до конца своей жизни адмирал Н.М. Харламов вёл активную жизнь. Общество «Знание», военно-патриотическая работа, частые выступления на предприятиях, в институтах, школах. Эта работа называется связь поколений, о чём мы в последние десятилетия, к сожалению, забыли. В 1983 году адмирала не стало, но память о нём осталась не только в кругу родных и близких, но и на флоте в названии большого противолодочного корабля «Адмирал Харламов». Богатая и значимая биография.
Пускай флагман позабыл про свой «мателот», тот честно выполнил свой долг перед Родиной. Все люди — человеки, и не каждому дано быть героем, идеально пройти весь путь своей жизни, но это не значит, что Победу в Великой Отечественной войне ковали только Жуков и Кузнецов, их памятники есть в стране. Но были с ними рядом и те, которые сделали не меньше в том ратном подвиге – мы тоже должны помнить о них.
Об одном из них, адмирале Харламове Николае Михайловиче (1905 – 1983) я и попытался немного вспомнить в этом материале.
ВАДИМ КУЛИНЧЕНКО
капитан 1 ранга в отставке, публицист.
Примечание:
В память об адмирале-дипломате в СССР был назван большой противолодочный корабль 1 ранга
Харламов родился в 1905 году в деревне Жуковка Брянской области. Будущему адмиралу было четырнадцать, когда умер его отец. Николай был старшим из четверых детей. Мать решила отправить его в части особого назначения. Подросток был в восторге от своей «взрослой» службы. ЧОНы боролись с бандитами в Брянских лесах. Там пригодилась и его феноменальная память. Харламову достаточно было один раз взглянуть на страницу из учебника, чтобы дословно все запомнить. Николай вступил в комсомол и отправился учиться в Петроград — в Военно-морское училище имени Фрунзе.
За шесть лет учебы в морском училище Харламов успел параллельно закончить юридические курсы и военно-политическое училище Рошаля, где готовили командные кадры. За отличную учебу ему позволили выбрать место службы.
В 1928-м Николай отправился на Черноморский флот. Службу Харламов начал вахтенным, а через десять лет стал уже начальником штаба Черноморского флота.
Затем Харламова перевели в Москву, где вскоре назначили на должность начальника управления боевой подготовки. Но занимал ее Харламов чуть больше месяца — до того самого совещания в Кремле, где он познакомился со Сталиным. Тот отметил моряка: Харламов говорил убедительно и четко, не робел перед высокими чинами, знал обстановку на флотах.
И когда была сформирована советская военная миссия в Англии, ее главой назначили начальника разведки генерала Филиппа Голикова, а его заместителем — контр-адмирала Харламова.
Преодолев опасный путь над Белым морем, оторвавшись от немецкой авиации, члены советской миссии долетели до Шотландии и 8 июля 1941 года прибыли в Лондон на Юстонский вокзал. Там их аплодисментами встретили простые англичане, которые узнали о приезде миссии из газет. Около десяти тысяч человек пришли оказать им свою поддержку.
Однако совсем другое отношение члены миссии ощутили в коридорах власти. Военный министр Моргенсон при знакомстве даже не подал советским офицерам руки и не предложил сесть. А в Имперском генеральном штабе на вопрос о конкретных совместных боевых действиях миссия услышала:«Еще не время».Двенадцатого июля 1941 года в Москве было подписано советско-британское соглашение о совместных действиях против Германии.
В тот же день генерал Голиков уехал из Лондона, чтобы продолжить работу в США. Его обязанности и должность военно-морского атташе СССР принял контр-адмирал Харламов. Чтобы добиться от Великобритании выполнения союзнических обязательств по обмену разведданными, Харламов вызвал из Москвы в Лондон советских радистов.
Войну заканчивал адмирал Харламов командую соединением кораблей на Дальнем востоке, а позднее был назначен командующим Балтийским флотом
