Дементьев Ю. Вертолёт

Вертолёт

 Толстому майору – руководителю полётов

 

Мы вышли в район со «Стерегущим». На нашу пару бпк 61 проекта полагалось два вертолёта Ка-25.

Часов в 16 начались полёты. Это означало, что мы растянули на полетной палубе посадочную сеть и вывалили леера на корме наружу. Развернули СКПВ (стартово-командный пункт вертолёта)  и посадили в него здоровенного летного майора – руководителя полетов. Кстати? СКПВ – это такая низкая утопленная в палубу маленькая будка на два человека, откуда по радио руководят полетами, где самое главное – взлёт и посадка. Я ещё удивился, как влез майор в эту берлогу.

Берлога эта очень тесная и неуютная. Как-то, когда мичман Сатлаев пришел пьяный в грязь со схода, то его боевые друзья – мичмана, вместо того, чтобы уложить его в койку, запихнули его в СКПВ. Эти идиоты боялись дежурного по кораблю, которым стоял как раз его командир БЧ — корабельный артиллерист. Ну, мичмана в силу своего интеллекта, спрятали невменяемого артиллериста Сатлаева в эту шхеру.

Сатлаев проснулся от неудобной позы и желания отлить. Но когда он открыл глаза, то ужаснулся: он решил, что его куда-то закопали под землю. Будучи смелым человеком, он всё равно не выдержал и заорал. Мог бы и с ума сойти от ужаса. Но на его счастье был услышан вахтенным у трапа и освобожден из заточения. Эмоций и страха ему хватило надолго. А пить он, конечно, не бросил. Но это так…

Во вторую половину тихого дня «Строгий» и «Стерегущий» легли в дрейф  примерно в миле друг от друга. «Стерегущий» темнел против низкого солнца  хищным корпусом.

Вертолёт на нашей палубе уже вращал винтами, и воздушная стихия неохотно приняла его.

Скорее всего, наш пилот очень боялся покидать хоть и качающуюся, но твердь. А посадка куда сложней взлёта, и парень за штурвалом это хорошо знал и очковал, конечно.

Одновременно винтокрыл со «Стерегущего» завис над его кормой. Он эффектно смотрелся вместе с кораблем на фоне заката.

Началась рокировка. Наш садится на «Стерегущий», его – на нашу палубу.

Вот их вертолёт на подлёте. По правилам, перед посадкой вертолёт зависает над посадочной площадкой и старается опуститься в центре белого круга диаметром метров в восемь на нашей корме.

Пилот вертолета инструкцию учил. Но на флоте безопасных работ нет, и эту истину я готов повторять сколько угодно раз.

Вертолёт подлетает к корме по правому борту и почти зависает, как и велит инструкция. Он еще сохраняет поступательное движение к борту. Всё в порядке? Да, казалось бы. Потому что есть одно маленькое  исключение: видно, что пилот зависнет не над белым кругом, а в нескольких метрах от корпуса. Если он начнет, как и велит инструкция, опускаться, то винты проскребут палубу и опрокинутый на правый борт вертолёт камнем уйдёт в пучину. Вертолёты, как показывает печальный опыт, тонут мгновенно. А пилот – лейтенант. И этим всё сказано.

Я по расписанию стоял на юте у ГГС (громкоговорящей связи), поддерживая связь с КПС (командным постом связи).

Для страховки  я подал две станции УКВ в СКПВ, проверил связь с обеих станций, и обе работали отлично.

Видя то, что вот-вот наступит звиздец, майор спокойно приказывает пилоту подняться чуть выше и пока не садиться. Его слова мне хорошо слышны  в открытую дверь СКПВ. Мне – да, а пилоту – нет!

Поскольку именно в этот момент обе станции перестают работать! Это – не ЧП, это – смерть! Костлявая уже замахнулась косой, готовясь смахнуть машину в черно-синюю воду другого мира. Вертолёт остановился и завис! Пилот промахнулся и не чувствовал этого! А связь как раз того…

На мой мгновенный и на повышенных сверх всякой меры словах запрос по громкоговорящей связи, КПС не ответил! Я понял: пропало питание.

Связи не было вообще!

Здоровенный майор вылетел из тенет СКПВ, как футбольный мяч. Как будто кто-то хорошенько поддал ему по необъятной заднице.

Он повернулся к вертолёту и двумя руками, подбрасывая их по бокам ладонями вверх, всеми силами не давал ему садиться. По существу, майор встал на его пути туда, откуда нет возврата. Игра майора была бесподобна. Если бы это было в театре, то, как его? А – Немирович-Данченко, несомненно сказал бы: — Верю!

И зачислил бы майора в штат. Но и без этого выдающийся артистизм майора нашел своего слушателя или, скорее,- зрителя!

До пилота, наконец, дошло! Он поверил!  Вертолёт, как ужаленный, подпрыгнул на пару десятков метров. Майор вручную стал заводить его на палубу. Не очень мягко машина встретилась с палубой. Газ сброшен, винты докручивали свою мелодию. Пилот совсем не спешит даже открыть дверь. Но пока не до него: начинается второй акт действа.

Второй акт  представления также состоял из двух актеров. Но вместо вертолетного пилота, вторым действующим лицом стал я.

Мне на языке родных осин объяснили, кто я такой, кто мои родители, зачем я живу на свете и многое другое.

Монолог закончился.

Я не ответил: я просто не знал, что говорить. Почему пропало питание и почему оно появилось. Мои разгильдяи могли, конечно, снять питание сразу с двух станций! Но не должны были: ребята ответственные, задачу выполняют не первый раз и были проинструктированы. Но станции не при чём: пропало питание на ВПС (выносных постах связи) в СКПВ, а оно подается отнюдь не из  КПС. А питание ГГС? Ясно: это мудаки из ПЭЖА.

-Чебурашка хренов, ну хоть что-то в его кудрявой головке есть? Понятно, что из ПЭЖА ни хрена, кроме гаек не видно, но соображать всё же надо,- хорошо думаю я о командире электромеханической боевой части.

И как раз загорелась лампочка на коммутаторе ГГС и послышались голоса в обеих трубках  ВПС в СКПВ: и связь и ГГС заработали.

КПС сразу сообщил, что пропадало питание, но сейчас всё в порядке.

-Запиши в журнал дежурного по связи!

Я щелкнул переключателем коммутатора ГГС:

-Ходовой – ют!

-Есть!

-Во время посадки пропало питание на ВПС: была предпосылка к аварии вертолёта. Что случилось?

-ПЭЖ снял питание с обеих бортов.

-Понял!

-Майор! Ты видишь, что я не при чём. Давай зайдём ко мне в каюту: есть тема. Уж больно ты классно сработал!

Майор как-то обмяк.

-Ну, да, вся спина мокрая! Закончим полёты, зайду! Извини. Видишь, какие спецы и там,- он показал вверх,- и тут. Так или до пенсии не доживешь или в тюрьму сядешь. Вот так!

-У меня пятая каюта.

Когда летают лейтенанты, не до красот стиля во всех смыслах.

Мы, конечно, выпили свои полстакана шила с майором за здоровье пилота.

Ведь жизнь прекрасна, а спасённая – вдвойне.

 

27 августа 2009г.