Условия швартовки в ВМБ Балтийск не простые. Вначале по узкому каналу надо пройти до входа в бассейны, потом влево в один из бассейнов. Мы заходили в бассейн нумер два. И должны были пришвартоваться правым бортом перед каким-то эсминцем.
Маневр должен быть примерно таким: входим носом в бассейн, размеры которого вполне соизмеримы с размерами нашего «Разящего». Пройдя в глубину полбассейна на самом малом, стопорим ход, потом сдаем на самом малом назад, руль на правый борт и разворачиваемся осторожно влево, стараясь не врезаться в стенку, что была по правому борту при входе. После разворота на 90 градусов, мы сдаем чуть назад, переходим на самый малый вперед, руль на левый борт и стараемся выйти параллельно нашей стенке впереди среза пирса. Потом сдаем назад как можно ближе к стенке, маневрируя винтами и рулём, отдаем левый якорь, кидаем бросательный, потом швартовый и плотно привязываемся носом и кормой к палам. В общем, не высшая математика, а морская практика. Все так и шло в штатном режиме. Ветра не было. Звезды активно отражались в почти стоячей черной воде.
Я, как командир БЧ-4, стоял на ходовом, согласно расписанию при швартовке, и обеспечивал связь с оперативным ОВРА и дивизии по УКВ с телефонной трубкой от ВПС (выносного поста связи) в руках.
Вот вошли в бассейн. Стали разворачиваться назад и влево носом, а кормой, соответственно – вправо. Развернулись. Командир:
-Назад самый малый обе. (Ему было нужно пространство, чтобы иметь запас при циркуляции влево.)
С кормы по громкоговорящей связи командир кормовой швартовой партии и он же — командир БЧ-2громко и бодро:
-До бпк «Бодрый» 200м.
Корабль сдавал назад, а я, торча у ВПС на ходовом, был невольным свидетелем ситуации.
-До бпк «Бодрый» 150 метров.
Командир корабля – третьего ранга Вадим Александрович Кунцев, стоял посреди ходового как-то отрешенно. Как будто все происходило помимо его.
-До бпк «Бодрый» 100 метров.
Командир молчит.
Из штурманской рубки выскочил штурман Витя Захарнов:
-Товарищ командир, рекомендую малый вперед.
Командир молчит и как будто не слышит.
-До бпк «Бодрый» семьдесят метров!
Командир молчит. Корабль сдает назад.
-Дальше идти нельзя!!!- несётся истерично с юта.
И через пару секунд тупой мягкий удар, и наша корма поднялась вверх. Потом шлепок кормой.
Командир словно проснулся и четким голосом отчетливо скомандовал:
-Обе вперед полный!
Мы отработали и обозначили движение вперед.
-Обе вперед самый малый!
На ходовой выскочил старенький контр-адмирал – Председатель Государственной комиссии по приемке корабля (корабль сдавал что-то из оставшихся госиспытаний). Он безнадежно и без крика нормальным голосом сказал:
-Ну, командир, теперь снимут и тебя и меня!
Жизнь показала, что адмирал оказался прав: сняли только командира.
С юта несётся:
-Товарищ командир, мы пробили борт бпк «Бодрый» примерно в середине корпуса выше ватерлинии. Примерно десять на шесть метров. На бпк сыграли боевую тревогу.
Вот мы пришвартовались к стенке.
Нас там уже очень даже ждали.
Разбор начался не отходя от кассы. Громче всех разорялся и брызгал слюной – бригадир 128 бпк. Он орал, словно припадочный. Он вообще любил орать на офицеров. Ведь кайфово орать на практически беззащитного человека.
Утром после очередного разбора полетов, мы стали готовиться к постановке в док на заводе «Янтарь», который нас только что построил. Мы сильно повредили себе транцевую крышку отсека буксируемой гидроакустичесой станции, и необходима была ревизия корпуса и винтов.
Вадика отстранили от командования. Буксир взял нас за ноздрю и потащил в Калининград по морскому каналу. На ходовом рядом с нашим командиром стоял командир какого-то бпк из 128 бригады. Нам, по крайней мере, мне, было и обидно, и стыдно и за корабль, и за весь Тихоокеанский флот. Как будто сам облажался. А так, собственно и было: корабль – существо коллективное. А я не хотел облажаться.
Ситуация осложнялась тем, что «Бодрый» был назначен передовым кораблем Балтфлота и сам Главком – Адмирал флота Советского Союза Горшков должен был вручать ему на следующий день после аварии вымпел за воинскую доблесть.
Это такое красивое полотнище на горизонтальной перекладине и красивой подставке, полностью никелированной или хромированной. У нас на «Сенявине» был такой, я помню.
В общем, и праздник смазался и неприятностей море.
«Бодрый» перешвартовали так, чтобы визуально скрыть пробоину при подъезде Главкома, но куда там: стукнули Главкому немедленно. Он еще, не очень вдаваясь, заметил, что дырку в борту от него не скроешь.
При ударе была разорвана на бпк ещё и важная составляющая РУ – обмотка размагничевания.
Час от часу не легче: вывели из строя самый боевой пароход Балтфлота.
Мы понимали, что в попу нас целовать вряд ли станут, а вот выдерут в назидание остальным и для примера потомству очень даже по самые помидоры. И здесь мы тоже не ошиблись.
Короче говоря, задачу К-1 мы сдавали бригаде 5 раз. То есть, до навала мы её уже сдали. После навала её сняли.
Помню, после первого неудачного галса одним из замечаний было то, что во время приборок палуба скатывалась забортной водой.
Начальник штаба бригады капдва Аристович гневно и на повышенных тонах подчеркнул всю глубину нашего бескультурья и военно-морской серости:
-Вы моете переборки забортной водой, в которой плавает говно, и этим говном вы мажете себе по голове. И это каждый день: вы льёте себе говно на голову! Он сильно напирал на слово «говно». Наверное, он был готов и лично садистски намазать нас этим так полюбившимся ему продуктом. В общем, такое ощущение было.
Надо сказать, что условия базирования на Балтике куда как комфортнее, чем на ТОФе, поэтому мы мыли свой пароход, как привыкли. А чтобы таскать пресную воду обрезами, нам и в голову не приходило: до сих пор ведь ничего не случалось.
Правда, вода на Балтике почти пресная, и микробам в ней кайф, а на ТОФе в соленой воде Тихого океана, они моментально гибнут, и для нас были не вредны. А если что и останется в живых, то дождик смоет и убьёт радиолокационное поле. А поскольку нас это поле пока никак не убило, то и на микробов наплевать. Гигиена, блин, враг надводника! Иммунитет надо вырабатывать, а не микробов бояться! А говно? Так, когда вся жизнь – говно, чего бояться его на своей голове, а тем более – на палубе. Палуба, блин горелый, чистая у нас всегда, а микробов невооруженным глазом не видно. Пастер, долбанный, микробиолог хренов!
И хотя, в принципе, начальник штаба был прав, но ощущение, что они все лизоблюды и говнюки осталось чётким.
Потом мы ещё два раза честно устраняли все замечания. Но, как нас имели! После третьего раза к четвертой пересдаче все офицеры упали в койки и делать ничего не делали. Если говорить языком флотским:
— Нас вконец за…бали, а мы забили на всё болт!
Четвертый раз у нас не приняли задачу по инерции. На пятый раз её приняли, хотя с третьего раза ничего не менялось, и мы откровенно игнорировали командование бригады. Не принять задачу было нельзя: а чем это вы, голубчики, занимались, почему хреново готовили корабль к переходу. Вы же срываете боеготовность! И так далее. Они, балтийские орлы, это понимали. Нам пора было двигать с седой Балтики на Краснознаменный Тихоокеанский флот.
От кильки в каюткомпании на Балтике до кеты и чавычи во Владике. От балтийских теток до наших почти забывших нас подружек во Владике. Хотя кенигсбергские дамы совсем не хуже Владивостокских!
Адмирал оказался прав: сняли и его и Вадика, то есть — обоих.
Ваня Воробей – новый лихой командир, по примеру Маринеско, на пару часов задержал выход отряда кораблей, пока добирался из Калининграда до славного города Балтийска на моторе после прощального посещения кабака и любовницы. Но поскольку снять его было уже невозможно, то осталось задерживать выход.
Но ему тоже не простили: чтобы я не знал этих долбанных политрабочих!
Поймали потом на бабах и пьянке. И после перехода на ТОФ через пару лет тоже сняли. А Ваня Воробей дело знал и был настоящим командиром. Это вам не Вадик Кунцев! Это был не заводской капитан, как Вадик, а настоящий маремаза.
У кораблей свои традиции. Интересно, снимали кого-нибудь еще из командиров «Разящего»?
И вот с высоты пройденных лет и преодоленных неприятностей я говорю:
-Жизнь прекрасна! Даже если у тебя разбита транцевая крышка гидроакустической станции и ты снят за всё хорошее с должности.
Командир 128 брка капраз Можаров Юрий Иванович, нш кап2ранга Аристович Юрий Юрьевич будующие адмиралы и тезки автора.Командир Бодрого кап2 ранга Попеко Эдуард Алексеевич, будущий адмирал и начальник ВВМУРЭ им. А.С.Попова.
Лично я для к-а Ю.И.Можарова, когда он на СФ служил в должности начальника отдела ПВО штаба СФ, был его личным врагом. Не он моим, а я его! Довелось мне с ним лично плотно общаться и отстаивать свою позицию по вопросам управления зенитными огневыми средствами при организации противовоздушной обороны соединения и считал себя правым (как и сейчас). Я — всего лишь капитан 3 ранга, флагманский специалист РО бригады противолодочных кораблей, а он — аж целый контр-адмирал. Ладно, о покойниках либо хорошо, либо ничего. Хотя руки чешутся!
Сергей, спасибо за поддержку. Все-таки его я вспоминаю с внутренним содроганием. Я как-то через много лет его встретил, он узнал меня, но оба сделали вид, что не знаем друг-друга (ехали в одном лифте). И эту встречу я с чувством брезгливости, что ли, вспоминаю. На ТОФе тоже служба не мед, где она мед? Но такого я не встречал. Может, просто далековато мы от цивилизации, и сумели сохранить что-то хорошее.
Сергей где ты? Власенко Александр.
Так что случилось с Вадимом Александровичем? Почему он «подвис»? Или я не внимательно прочитал!
Юрий Викторович,приветствую Вас. Я присутствовал при этой швартовке и сейчас как будто все пережил заново. В то время я служил под Вашим началом в БЧ-4 в передающем РЦ.Зовут меня Щербаков Владимир если вспомните.
Володя, ты же был у меня — точкой опоры! Ты был взрослее своих товарищей и понимал, что служить все же надо, а дело за нас никто не сварганит. Здоровья и долгих лет.