Дементьев Ю. Два метра ковровой дорожки

Капитану 3 ранга Юрову-

помощнику командира

крейсера Пожарский,

в/ч 53025

По Новому пирсу топала команда. Команда шла в ногу, но лениво, разболтано, а как иначе —  шел военно-морской отстой. Топали, как на похороны, моряки «Сенявина» или по-простому – «Сеньки» — крейсера,  который пять лет стоял намертво привязанный к стенке «Дальзавода».

Три срока военных моряков (ударение на втором слоге) демобилизовались, ни разу не понюхав морей.

На такой строй даже противно смотреть. Хочется плюнуть и всех тупо арестовать, не спрашивая фамилий. И на строевые, и на строевые по 4 часа два раза в день!

Вот эта команда под руководством сразу двух зелёных лейтенантов шагала к трапу единственного на Краснознамённом Тихоокеанском флоте  ходового крейсера «Дмитрий Пожарский», по-народному – «Пожарник».

Команда прибыла в командировку: поучиться работать на боевых постах связи в реальных каналах на период присутствия Главкома ВМФ, Адмирала Флота Советского Союза – Сергея Георгиевича Горшкова, прибывшего с инспекционной поездкой на ТОФ.

Ничего хорошего ни моряки, ни лейтенанты для себя не ждали. Все знали, что моряков-раззвиздяеев сразу возьмут в ежовые рукавицы крейсерской дисциплины и будут е…ть, е…ть и е…ть.

И целый месяц в морях, вдали от бабцов Дальзавода, работяг, водки и дисциплинарной разболтанности, где военмор  –  совсем даже не военмор, а скорее – тот же работяга.

А лейтенанты знали, что, приведя такую вот команду, которую им вручили за 30 минут до убытия с крейсера, их тоже будут иметь.

И потом – месяц в морях, это тебе не Владик с пляжем, девчонками и другими прелестями городской жизни. Тогда было время, когда во Владике спирт питьевой продавался в ларьках, красная рыба – обычное и недорогое дело, а вот с пивом было совсем плохо. Это – только в ресторане!

Не торопясь, грустная команда шла по выдраенному пирсу. Ни единой живой души! Ни на пирсе, ни на кораблях, не считая, понятно, вахтенных у трапа. Всех, как сучка языком слизнула! Только намеленный пирс, сверкающие свежим шаром ящики силовых щитов и телефонных коробок, начерненные палы и безлюдные корпуса двух бпк, эсминца, ракетного крейсера «Адмирал Фокин» и УТС — все свежепокрашенные, все с новыми гюйсами и военно-морскими флагами. Все корабли с новыми полотнищами на трапах, на которых старославянской вязью были начертаны названия: «Вызывающий», «Одарённый», «Способный», которые с непривычки и не прочитать.

Наверное, на каждом корабле был свой старославянский алфавит и свой военно-морской филолог – знаток старослава.

Мы, эти самые зелёные лейтенанты, засмотрелись, загрустили, задумались и попали по своей зелёности прямо в лапы невысокого, плотного и сверкающего золотом отглаженной формы капраза. Суровое выражение лица одного-единственного человека на пирсе, у трапа «Пожарского», которого мы умудрились пропустить, не предвещало нам блаженства в кущах рая. Его голубые слегка навыкате глаза ничего хорошего не сулили.

Мгновенно мы были приведены в строевой вид и выдраны коротко, сильно и во все места сразу. Последнее, что мы услышали:

-На крейсер бегом!

Шагом что ли? И мы подхватили ноги в руки. Началась крейсерская жизнь: еще и до трапа не дошли, а нас уже поимели!  А краткий, но очень убедительный вводный инструктаж нам на много лет вперёд прочитал сам начальник штаба 10-й оперативной эскадры, капитан 1 ранга Варганов. За что ему и через много лет большое спасибо! За науку, понятно!

По выдраенному трапу, с правой рукой у виска, мы пролетели мимо военно-морского флага и построились по правому борту.

Ждем дежурного по кораблю, осматриваемся. Всё блестит: деревянная палуба сверкает и видно, что она чистая-чистая, швартовые обмотаны шершавой туалетной серой бумагой, которую корабельные гальюны видели только во время приемов заграницей, вьюшки швартовых в новых чистых брезентовых чехлах. Две кормовые башни покрашены мрачноватым шаром, а  стволы закрыты  черными заглушками с яркими красными звездами. Общее ощущение новизны, чистоты и тревожного ожидания.

Короче, разместили мы людей, поставили на довольствие, обозначили службу. Потом пошли сами размещаться. Эту проблему решал помощник – капитан 3 ранга Югов.

Идём в правый офицерский коридор, куда, между прочим, личному составу появляться запрещено. Вот и каюта номер пять. Коридор застлан новой советской ковровой дорожкой – красного  цвета с двумя продольными зелёными полосами с каждой стороны. Стучимся.

Низкий грубый голос, голос просоленного моряка хрипит:

-Войдите.

Входим несмело. В каюте, отдраенной как котовы яйца, с такой же ковровой дорожкой на палубе, штатным ковром над койкой и койкой, застланной тем же штатным ковром, за столом сидит каптри.

Видно, что мужик он очень сильный. Лицо у офицера тоже очень даже  мужественное, красное, подбородок квадратный и тяжелый, шея красная и тоже – сильная, кремовая рубашка – новая, чистая, отутюженная. Весь кряжистый, плотный, литой и уверенный. Ему бы еще абордажный тесак в правую руку! А этой правой рукой он, сжав кулак, несильно стучал по столу.

Перед ним стоит главный старшина  по стойке смирно.

Сиплым, но приветливым голосом морского волчары каптри приглашает:

-Вы, ребята, присаживайтесь, пока, а я скоро освобожусь.

Прерванная нашим приходом беседа продолжается:

-Старшина, ты все понял? Если хоть какая звизда, особенно из этих сук из политотдела попросит хоть два сантиметра ковровой дорожки, и ты не пошлёшь их на х..,  урою,  как ё… твою мать и всех твоих родственников в десятом колене.

Руби мой х.. на пятаки, но ни сантиметра дорожки! Ты меня знаешь: всем вам сразу наступит полный звиздец!  И ни шагу назад!

-Я всё понял, товарищ капитан третьего ранга! Без вашего разрешения я к кладовой никого не подпущу!

Капитан третьего ранга расслабляется, голос мягчает, он поднимает голову и отечески продолжает:

-Старшина, урою, блин, всех вас, на хю.., ты меня знаешь! И отпуска в боцкоманде никому не видать как обезьяне слоновьего х…я! Только мечтать будете! Но это, если меня ослушаетесь! Ты меня,  е…ть в жопу китайского императора, знаешь! Я всё сказал! Иди!

-Есть!

Старшина в чистейшем белом рабочем платье с буквой «Б» и полосой на боевом номере (старшина боцманской команды), в горящих огнем хромачах, чётко поворачивается и исчезает.

-И так вот, ребята, по сто раз на день! А вы откуда и чего от меня надо?

-Мы бы хотели устроиться, мы с «Сенявина» в командировку.

Наши слова обрывает короткий стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, в каюту входит главный старшина в чистой отглаженной белой робе, буквой П и полосой на боевом номере. Значит, он есть целый старшина команды из политотдела эскадры.

Взгляд нагловатый, манеры какие-то блатные, в общем – чистый холуй на службе влиятельного хозяина. Холуй, словно из  «Дубровского».

Очень бойко и с напорцем, без предисловий и в полной уверенности заявляет:

-Так что, товарищ капитан третьего ранга, отрежьте мне два метра ковровой дорожки!

Старшина выпалил, замолчал и нагло уставился на Югова.

Мы испугались! Весь смысл предыдущей беседы рушился на глазах. Но на флоте правильно говорят, что лучше иметь мягкий шанкр, чем мягкий характер! В помощники люди с мягким характером не попадают. И в этом мы имели счастье убедиться. Воспитательный аспект и здесь сработал для нас на много лет вперёд!

Время зависло, как пауза в монологе, как замедляется вращение колёс в кинофильме: вообще —  все замедлилось вдруг.

Но зато кровь мгновенно  прилила к красному лицу  каптри.

И его кулаки, пудовые кулаки! оперлись о стол, а задница стала отрываться от железного стула, привинченного к палубе талрепом…

И его челюсть выдвинулась вперёд, и глаза метнули порцию ненависти.

Старшина невольно сделал шаг назад. Он с ходу врубился, что упорол косяк, но в чем он заключался, ему было непонятно. Но стало всё равно страшно!

Ещё шаг назад, и его задница касается двери. Наверное, больше всего ему хотелось бы оказаться за дверью! Холуйская наглость испарилась. Не было за ним уже влиятельного политотдела, замполитов, партийной и комсомольской организаций!

Его задницу  в этот конкретный миг такой дорогой ему жизни никто не прикрывал!

Зато перед ним в двух метрах метал  из глаз искры зверь. Из ноздрей, казалось, вот-вот повалит дым!

Да, был один лишь зверь в офицерской форме – властелин над его душонкой. Старшина реально сдрейфил. Мы поняли, как ему страшно. Молчанье стало невыносимым, время сжалось пружиной и разразилось краткой страшной сиплой  фразой:

-Х.. тебе в жопу!

-Есть, облечено выпалил старшина и испарился.

Звякнула ручка двери. Мы облегчённо вздохнули.

-Ну, блин, даёт! (Это про себя.)

Фу-у…

Югов повернулся к нам:

-Как вам помочь?  Это мы быстро! Вот ключи, располагайтесь в 68 каюте.

Скоренько покидаем каюту.

Ух!  …  Жизнь прекрасна!

Калининград 2007г.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *