История российского Флота богата знаменитыми морскими служителями и героическими победными морскими сражениями. Это преимущество выгодно отличает отечественный Флот от флотов других государств.
Но, к сожалению, встречаются примеры, когда некоторые достойные морские герои и важные морские битвы не справедливо или вообще забываются, или о них вспоминают крайне редко. Вот о таких людях и событиях наши рассуждения.
Первый морской служитель России – Конон Никитович Зотов
Далеко не каждый, даже среди флотских людей, сегодня знает, кто такой Конон Никитович Зотов. А это первый профессиональный морской служитель России (так Петр Великий называл первых российских военных моряков), видный деятель петровской эпохи, участвовал в написании первого Морского устава (знаменитого Петровского устава), контр-адмирал.
Конон Никитович Зотов (1690 — 1742) — деятель петровской эпохи, контр-адмирал, генерал-экипажмейстер
Конечно, его необычную жизнь и флотскую службу во многом определили близкие отношения отца Никиты Моисеевича Зотова с Петром Алексеевичем Романовым (Петром Великим). Но при этом Конон был очень способным и самостоятельным человеком, во многом решал свою судьбу сам. Так, он лично принял решение стать военным моряком (хотя это и произошло с личного одобрения царя Петра).
Отец Конона Никита Зотов (дьяк Челобитного Приказа, с большим природным умом) в 1677 году был выбран учителем царевича Петра Алексеевича (будущего царя России). И хотя учитель из него оказался совсем не очень успешный (его дважды удаляли от царственного воспитанника), но он навсегда остался при Петре. С воцарением его Зотов занял видное место в совете государя. В способностях старого учителя Петр никогда не сомневался и поручал ему ведение дел по своей домашней канцелярии. Он считался ближним советником царя и имел титул генерал-президента Тайной Канцелярии. Петр лично пожаловал его графом в 1710 году.
Первоначальное образование Конон Зотов (второй из сыновей Никиты Моисеевича) получил в Морском училище. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, его в числе других недорослей-дворян отправили для обучения в Англию. Оказавшись за границей, Конон прилежно взялся за науки. Он учил языки и медицину, математику и военное дело. Все было интересно, но душу это не волновало. Поэтому, когда выпадала свободная минутка, Конон бежал в порт. Свежий соленый ветер, запах моря и смоленых канатов, смелые мужественные моряки – все было ново для русского юноши, выросшего вдали от морских просторов. Ночи напролет просиживал Конон среди бывалых морских волков, слушая бесконечные истории их странствий и приключений.
В итоге, он написал в Москву письмо отцу, чтобы тот попросил царя Петра разрешить ему учиться на моряка. Выслушав старшего Зотова, Петр подошел к столу, наполнил вином до краев большой кубок и громко заявил: «Пью здоровье первого российского «охотника», на моря идущего, – Конона Зотова! Виват!».
В тот же вечер царь написал Конону напутственное письмо, где давал понять юному волонтеру, что ему надлежит учить и на каких судах следует плавать. С этого времени между ними завязалась многолетняя переписка, вошедшая сегодня в отечественную историю как важная часть русской культуры начала XVIII века. К чести Конона, по яркости письма он мало в чем уступал своему венценосному учителю.
Четыре года провел Зотов на британских кораблях, многому научился у бывалых мореходов. А в 1711 году, испытывая острую нужду в опытных моряках, Петр вызвал Зотова в Россию. Здесь Конон получил назначение на одно из судов зарождавшегося Балтийского флота и служил под командованием знаменитого Наума Сенявина, вполне оправдав ожидания государя своими познаниями и практикой.
Наум Акимович Сенявин
Три кампании провели Сенявин и Зотов в непрерывных плаваниях. В один из выходов в море случилось несчастье – работавший на мачте с парусами Конон поскользнулся и упал за борт в штормовое море. Спасла Зотова лишь расторопность Сенявина: он отважился на очень смелый маневр, и матросы успели выхватить Конона из кипящего водоворота…
В 1714 году Конон Зотов получил высокое по тем временам звание капитан-поручика. Казалось, карьера царского любимца складывалась весьма успешно.
Однако судьба готовила Конону тяжелое испытание. Дело в том, что отец Конона граф Никита Моисеевич (сам Конон графского титула не носил) занимал при Петре двусмысленное положение «всешутейшего патриарха и президента всепьянейшей коллегии» (увы, особый царь Петр Алексеевич позволял себе и такие явно не пристойные публичные действия). Когда царь решил для развлечения устроить шутовскую женитьбу спивающегося Никиты Зотова, молодой офицер Конон отважился написать гневное письмо царю.
Послание это задело самолюбие Петра. И тот отправил К. Зотова во Францию для изучения организации французского флота и управления адмиралтействами. Здесь он исполнял самые разнообразные поручения. В редкие минуты отдыха, в основном ночами, Зотов переводил и переправлял на родину в большом количестве морскую и техническую литературу, руководил обучением русских волонтеров за границей, среди которых был и В. И. Суворов (отец российского полководца А. В. Суворова).
Весной 1719 года Конон Зотов возвратился в Россию. С собой он привез богатые материалы по иностранным флотам. Петр встретил своего «охотника» радушно. К. Зотов был произведён в капитаны 3-го ранга и стал капитаном корабля «Рандольф». А спустя еще некоторое время, он уже командовал 52-пушечным кораблем «Девоншир». Экипаж этого корабля в составе русской эскадры под командованием капитана 2 ранга Н.А. Сенявина проявил героизм в разгроме шведов у острова Эзель в мае 1719 года. Русскими трофеями стали линейный корабль «Вахтмейстер», фрегат «Карлскрона» и бригантина «Бернгардус». Это была первая победа русского корабельного флота в открытом море. Победа была полная. Русские моряки потеряли девять человек, противник – более пятидесяти. Среди четырехсот пленных был и командир отряда капитан-командор Врангель.
Боголюбов А.П. Эзельский бой
Героев сражения встречал в Ревеле сам Петр. Добрым почином флота российского назвал он славную викторию. За победу Наум Сенявин был произведен сразу в контр-адмиралы, а Конон Зотов – в капитаны 2 ранга. В честь победы была отлита медаль.
Вскоре К.Зотов успешно исполнил новое поручение Петра – подготовить к возможной обороне от англичан Ревельский порт. Он не только укрепил оборону, но и разработал оригинальный план противодействия неприятелю с применением брандеров и изобретенных им специальных бонов «с тройными спицами для защиты».
В марте 1720 года Конона Зотова ждало новое и неожиданное назначение. По решению царя Петра он становится главным контролером Адмиралтейств-коллегии (главного органа управления ВМФ России). Должность эта предполагала контроль за соблюдением законности в коллегии и выявление всех дел, идущих во вред государству. Днем Конон, не жалея сил, трудился в конторах Адмиралтейства. А ночами же с не меньшим воодушевлением выполнял новый приказ Петра – готовил первый российский Морской устав. Писанное им редактировал лично царь, он же написал и свое знаменитое предисловие к доброхотному читателю. Первый Морской устав действовал на Руси без особых изменений вплоть до эпохи парового флота…
В 1721 году был подписан долгожданный Ништадский мир, завершилась Северная война со Швецией (1700-1721). И Россия окончательно утвердилась на балтийских берегах.
Вопиющее беззаконие и воровство в Адмиралтейств-коллегии вынудили Конона обратиться к императору с докладной запиской о чинимых безобразиях. Одновременно требовал он внимания к своей должности и грамотных помощников. Записка обошлась Конону Зотову дорого. Через день после написания он был взят под стражу, якобы за клевету. Но через несколько дней, разобравшись во всем, Петр Великий освободил Конона и оставил в прежней должности. Честные люди были в цене во все времена! К.Зотова называли «око государево».
К середине 20-х годов XVIII столетия Зотов становится фактически еще и во главе русской военно-морской разведки. К нему стекаются вся европейская морская литература и сведения об иностранных флотах; полученные материалы он постоянно переводит и анализирует, собирая также информацию о состоянии флотов через посольства и своих агентов. Не забывал Конон Никитович и о практической работе. Так, он предложил принципиально новый способ крепления такелажа.
В январе 1725 года не стало Петра Великого. Старые недруги не простили Зотову былых ущемлений. Исподволь начали они очередную травлю. При первой же возможности Конон Никитович возвращается на действующий флот. В январе 1726 года он становится капитаном линейного корабля «Пантелеймон-Виктория» и весной выводит его в плавание по Финскому заливу. Но радость капитана первого ранга была недолгой. Едва он покинул свой пост контролера, как воры, почувствовав отсутствие бдительного стража законности, резво взялись за дело. Когда же генерал-адмирал Федор Апраксин решил произвести ревизию, результаты оказались самые плачевные. И он приказал вернуть Конона Зотова в прежнюю должность главного контролера Адмиралтейств-коллегии.
«Пантелеймон-Виктория» или «Пантелеймон» — парусный линейный корабль Российской империи. В 1721 году вошёл в состав Балтийского флота. Иллюстрация А. В. Карелова для книги А. А. Чернышёва «Российский парусный флот»
Работая ночами, пишет Зотов новые книги. В 1728 году создает он «Регламент адмиралтейского нижнего суда» – свод законов повседневной деятельности Адмиралтейств-коллегии. В 1729 году Зотов уезжает на время в Москву, где занимается приведением в порядок центральных учреждений коллегии, одновременно составляя многие законоположения по их деятельности. По возвращении в Санкт-Петербург переводит с голландского «Светильник морской» – морскую лоцию от Ревеля до Англии и Белого моря, пишет первый в России учебник морской тактики – «Книгу о погоне за неприятелем».
А Россия уже переживала темное время царствования Анны Иоанновны. Шла беспрестанная борьба за власть: армию прибрал к рукам фельдмаршал Миних, флот оставил за собой вице-канцлер Остерман, который был полнейший неуч и на палубу боевого корабля ни разу не ступал. Но зато имел за собой реальную силу, чтобы чувствовать себя уверенно в это время произвола и интриг.
Под крылом Остермана начало расти влияние наиболее реакционной части высшего флотского командования, составившей так называемую «английскую партию». «Англичане» требовали пересмотра основных положений Петра I по флоту, отмены Морского устава, созданного Петром Великим с активным участием К. Зотова, и принятия английского. Во главе новоявленных реформаторов стояли вице-адмирал Головин, адмиралы Сивере и Гордон. Однако «англичане» в своих планах скорого переустройства петровского флота просчитались. В противодействие им стихийно возникла «русская партия» в которой находился и Конон Зотов. Неофициальное руководство партией взял на себя Наум Сенявин. «Русские» отстаивали самостоятельный путь развития отечественного флота, следование заветам Петра Великого. Причем если «английскую партию» составляли в большинстве своем старые адмиралы, то «русскую» – прежде всего, молодые капитаны кораблей и рядовые офицеры. Особую же опасность для «англичан» представлял К. Зотов, знающий всю тайную «кухню» Адмиралтейств-коллегии. Несмотря на все старания и интриги Остермана, «русская партия» во главе с боевыми адмиралами и капитанами была чрезвычайно популярна на флоте.
Но, используя административную власть, «англичане» исподволь и явно повели расправу со своими наиболее опасными врагами. Началась травля Наума Сенявина, которого адмирал Сиверс буквально выживал с флота, придираясь к каждой мелочи. Затравив Сенявина, «англичане» принялись за Конона Зотова. Уверенные в полной безнаказанности, они теперь действовали нагло, не утруждая себя особыми ухищрениями. Обвинение, выдвинутое против Зотова, было дико по своей нелепости. Его, долгие годы стоявшего на страже законности и охраны казенного добра, обвинили… в воровстве. Удар был настолько внезапен и ошеломляющ, что Конон Никитович пребывал в полнейшем отчаянии от свалившегося на его голову позора.
«Дело Зотова» очень быстро стало известно самому широкому кругу морских офицеров, но реакция на него получилась обратная той, на которую рассчитывали обвинители: среди моряков поднялся ропот, люди не верили в нечестность первого «охотника» российского флота. На кораблях в кают-компаниях открыто называли это дело «сиверсовской стряпней».
Сам же адмирал Сиверс торжествовал: вот когда он рассчитался с дерзким контролером! Но Зотов не сдавался и наотрез отказывался признать себя виновным, требуя повторного расследования своего дела. Повторного расследования вице-президент Адмиралтейств-коллегии побоялся, и обвинение против Зотова пришлось снять. Но дело было сделано. Конон Никитович не мог долго работать в такой обстановке. Отныне единственным его утешением стали книги.
В 1741 году Зотову по настойчивым требованиям Н. Сенявина дали должность генерал-экипажмейстера и чин контр-адмирала. Конон Никитович отнесся к повышению равнодушно: кроме мундира и оклада, для него ничего не изменилось. Зотов работал как одержимый. Одна за другой выходят из-под его пера книги: «Новые сигналы», «Пополнение к знанию зеймана», новый учебник тактики «Об экзерцициях военного флота»…
Весной 1742 года Конон Никитович тяжело заболел и вынужден был уехать в Ораниенбаум. В октябре 1742 года его не стало. Погребли контр-адмирала на местном кладбище.
По книгам Зотова учились многие поколения русских моряков. Его учебники переписывали от руки, а редкие, рассыпающиеся от ветхости экземпляры, передавали от отца к сыну, от деда к внуку. Через сто лет, в 1816 году, «Разговор…» Зотова прочитал император Александр I и был совершенно очарован книгой. Тут же последовало высочайшее распоряжение о немедленном переиздании книги с полным сохранением стиля и вида подлинника.
После смерти имя Конона Зотова было забыто почти на два века, пока, наконец, о нем ни вспомнил тогдашний Морской министр адмирал Григорович и предложил императору Николаю II назвать именем первого «охотника» русского Флота новейший эсминец — «новик». В 1915 году с Путиловской судоверфи был спущен на воду эскадренный миноносец «Капитан Конон Зотов». Чтобы разъяснить флотской общественности, кто такой Конон Зотов, в журнале «Морской сборник» была помещена большая статья, посвященная жизненному подвигу героя. Однако грянула революция и корабль «Капитан Конон Зотов» был переименован. А о «первом охотнике русского флота», до последнего дыхания преданно и истово любившего флот и Россию, снова забыли…
Славный морской служитель российского Флота — Федор Иванович Соймонов
Федор Иванович Соймонов (1682 — 1780) — российский навигатор и первый русский гидрограф, исследователь и в дальнейшем губернатор Сибири, сенатор, контр-адмирал
Он тоже оказался во многом не справедливо забытым. Хотя заслуги его для России очень значительны. А ведь это был близкий соратник Петра Великого в морских делах. Именно ему император поручил организовать гидрографическую службу России. И он достойно исполнял эту важную миссию.
Федор Соймонов из старинного дворянского рода. В 1708 году (в 26 лет) поступил в Московскую навигацкую школу. Будущий мореход курс обучения окончил за три года, после чего в качестве одного из лучших выпускников был отправлен за границу для продолжения обучения. Задачу, стоявшую перед вчерашними школярами, сформулировал сам царь Петр: «учиться навигации зимой, а летом ходить на море на воинских кораблях и обучаться, чтоб возможно потом морскими офицерами быть».
Соймонов был отправлен Петром I в Голландию на практику, где занялся гидрографией. Он понимал, что развитие флота немыслимо без этой науки, занимающейся изучением морских берегов. Три года Ф. Соймонов жил в Голландии для практического изучения морского искусства. К концу командировки Соймонов выучил голландский, немецкий и латинский языки, в совершенстве изучил мореходное дело и получил звание гардемарина. Юный аристократ не гнушался самой грязной и трудной работы, стремясь на практике освоить все азы своей профессии. За время пребывания за границей Соймонов побывал в Лиссабоне, дважды плавал вокруг Скандинавского полуострова. Эти плавания помогли ему успешно изучить морские науки на практике, ознакомиться с работой на иностранных судах.
В 1715 году Федор Соймонов возвратился на родину. Вскоре он сдал экзамен на мичмана и был отправлен на 64-пушечный корабль «Ингерманланд», бороздивший воды Балтийского моря. Это было серьёзным признанием, так как корабль был флагманским, где находился царь Петр I. Такой чести удостоились только 17 гардемарин из 48.
Модель парусного линейного корабля Балтийского флота «Ингерманланд». Корабль построен по проекту Петра I в 1715 году
Так сложилось, что Соймонов стал первым военным моряком, который приводили в исполнение поставленную Петром Великим задачу, потребовавшую десятки лет, — составление географического атласа России.
Федору Ивановичу выпала честь первому подробно изучать и описывать Каспийское море. В 1719 году лейтенант Соймонов был отправлен на Каспий по заданию Петра I: установить «надёжный торговый путь от Москвы до самого сердца Средней Азии и далее, на восток», в составе экспедиции под руководством голландца Карла Вердена, служившего ранее штурманом на шведском флоте и взятого русскими в плен. В 1720 году, вместе с тремя товарищами (капитан-лейтенант Карл Верден, Василий Урусов и топограф А. И. Кожин), Ф. Соймонов описал западный и южный берега Каспийского моря. Работа Соймонова по описанию этого моря при участии лейтенанта Пьера Дефремери, в особенности его восточного берега, была закончена в 1726 году. Кроме карты Каспийского моря он издал: «Описание Каспийского моря, от устья р. Волги, от притока Ярковского, до устья р. Астрабацкой» (СПб., 1731; 2-е изд. 1783) и «Описание Каспийского моря и чиненных на оном Российских завоеваний, яко часть истории Петра Великого» (Ежемесячные сочинения и известия о учёных делах, 1763). Его работы по картографии продолжались все время.
Карты Каспийского моря, выполненные Ф. И. Соймоновым, выгравированные на меди были отмечены известным французским ученым Фонтенелем.
В 1731 году в России впервые был издан атлас Каспия, составленный Соймоновым. Этот атлас состоял из восьми карт и служил более 100 лет. В 1732 году Соймонов издал атлас Балтийского моря под названием «Морской светильник или описание Варяжского моря». Он составил описание и карту Белого моря (к сожалению, они оказались утраченными). В 1735 году он издал «Экстракт штурманского искусства из наук, принадлежащих к мореплаванию, сочинённый в вопросах и ответах для пользы и безопасности мореплавателей».
По инициативе Ф. Соймонова была начата опись русских берегов Северного Ледовитого океана, Летом 1722 года Федор Иванович посоветовал Петру Великому обратить внимание на освоение богатств открытых дальневосточных земель (Камчатки, Шантарских и Курильских островов) и западного побережья Америки. И вскоре император исполнил свою последнюю морскую миссию – приказал снарядить экспедицию военных моряков на Тихий океан под руководством В. Беринга.
Федор Иванович участвовал во многих морских походах Петра I, который постоянно советовался с гидрографом, отдавая должное его знаниям. В 1722 году капитан-лейтенант Ф. Соймонов принял участие в Персидском походе государя императора Петра Великого к лежащим при Каспийском море персидским провинциям. После окончания похода Соймонов был назначен морским начальником, которому подчинялись корабли созданного на Каспии флота.
В 1727 году Федор Иванович был переведен из Астрахани на службу в Балтийский флот. А в 1730 году его назначили прокурором в Адмиралтейств-коллегию, где он пробыл до 1732 года, когда был назначен обер-штер-кригс-комиссаром флота (по сути дела, начальником тыла).
С 1734 года Ф. Саймонов снова назначен в Адмиралтейств-коллегию «для надзора при сочинении подробных ведомостей по текущий о расходах денежной казны». Здесь он открыл целый ряд упущений и самовольных растрат президента коллегии Н. Ф. Головина, чем, конечно, заслужил нерасположение адмирала и создал в лице его себе врага.
В 1736 году Федор Иванович получает предписание покинуть морское ведомство и занять должность прокурора Адмиралтейской коллегии. Был прикомандирован для рассмотрения следственных дел помощником барону Шафирову, заведовавшему Сибирским приказом и включен в состав комиссии, расследовавшей злоупотребления судей Сибирского приказа, а также иркутского вице-губернатора Жолобова и бригадира Сухарева. В 1738 году Соймонов назначен обер-прокурором сената с чином генерал-майора.
В 1739 году он стал генерал-кригскомиссаром, с чином вице-адмирала, и занял должность вице-президента Адмиралтейской коллегии. В это время Соймонов издал «Экстракт штурманского искусства. Из наук, принадлежащих к мореплаванию, сочинённый в вопросах и ответах для пользы и безопасности мореплавателей» (СПб., 1739).
Преследование им многочисленных беспорядков и злоупотреблений в морском хозяйстве создало ему многочисленных врагов, в числе которых был и сам Бирон (фаворит русской императрицы Анны Иоанновны). Привлечённый в 1740 году к делу Волынского, как его единомышленник, Соймонов был лишён всех чинов и прав, наказан кнутом и сослан в каторжную работу в Охотск. Пребывание Соймонова на каторге в Охотске продолжалось до вступления на престол Елизаветы Петровны, по повелению которой он был освобождён от ссылки, но без возвращения чинов. Это означало одно: государыня помиловала его, простила из милости, но не восстановила нарушенную справедливость.
В 1753 году В. А. Мятлев, старый флотский товарищ Федора Ивановича, назначенный в то время сибирским губернатором, предложил ему возглавить Нерчинскую секретную экспедицию, которой было поручено описание в Нерчинском уезде «хлебопахотных земель и измерение фарватера р. Шилки от города Нерчинска до начала Амура, и для сочинения к сему тому планов», разведку новых путей и мест для поселений. В этой работе ему помогал сын М. Ф. Соймонов, игравший позже видную роль в истории горного дела в России. В 1754 году убежденный сторонник идеи подготовки в Сибири своих штурманов В. А. Мятлев инициировал открытие двух навигацких школ, а Соймонов претворил эти планы в жизнь — создал навигацкие школы в Нерчинске и Иркутске, лично опекал оба учебных заведения и почти два года преподавал в Нерчинской школе.
14 марта 1757 года, в связи с началом Семилетней войны (1756-1763) Мятлева отзывают во флот, а на его место назначают Соймонова. Шестилетнее управление его Сибирью отличалось гуманностью и заботливостью о нуждах края, а также активной борьбой с взяточничеством. Он учредил Морскую школу в Охотске, на Байкале устроил маяк и гавань при Посольском монастыре и распорядился построением многих новых судов. В 1758 году основал Геодезическую школу в Тобольске. 22 сентября 1762 года он был награждён орденом Св. Александра Невского.
В 1763 году императрица Екатерина II уважила вторичную просьбу 70-летнего вельможи и приказала уволить его от губернаторской службы. 14 марта того же года Федор Иванович приехал в Москву, чтобы больше не покидать её.
С 1763 по 1766 годы он состоял сенатором в Московской сенатской конторе. Здесь Соймонов курировал в правительстве сибирскую политику. Он внимательно всматривался в исследования Сибири; на основании данных сибирских промышленников он подвергал критике план М.В. Ломоносова по исследованию северо-восточного прохода, и, может быть, под его влиянием Михаил Васильевич переработал свой план и направил экспедицию на Шпицберген.
Весною 1766 года Федор Соймонов ушёл в отставку с присвоением ему высшего чина империи —действительного тайного советника. Уважая его особые заслуги, Екатерина II велела до дня смерти выдавать ему полное жалованье. Остаток дней он провел в неустанных трудах над сочинением «История Петра Великого» в своем поместье в селе Волосове близ Серпухова.
Умер Ф. Соймонов в глубокой старости (88 лет) 11 (22) июля 1780 года и был погребен за оградой старинного Высоцкого монастыря в двух верстах от Серпухова.
Высоцкий монастырь
К сожалению, надгробие над могилой первого гидрографа России, составителя морских карт Ф. А. Соймонова (установлено в 1780 году) в монастыре ныне утрачено. Как по большому счету и забыто имя этого славного морского служителя России…