В Москве было раннее утро. Солнце еще не начало жарить и было пока весьма комфортно. Аэродром прикрывала легкая дымка. Синее, синее небо изредка рвали легкие белые облака. Аэродром работал в полную мощь и вокруг раздавалось гудение и рев двигателей самолетов. Сквозь открытую дверь лайнера пассажиры могли слушать какие-то объявления, даваемые в здании аэропорта для пассажиров.
— Произвел посадку самолет Аэрофлота рейс КМ 2543 Пекин-Москва. Встречающим просьба пройти к выходу номер два – услышал объявление Антон.
Высокая стройная стюардесса открыла входную дверь, и в салон самолета ворвался свежий воздух. Правда, в салон ворвался запах керосина, но для аэропортов это нормальный запах.
Антона встречал в аэропорту Домодедово один из помощников Аркадия Семеновича Ольшанского Жан Григорьевич Крупильницкий. В первоначальном варианте было даже не Жан а Евгений – Женя. А отчество он отвергал напрочь:
— Нам не нужны лишние словосочетания. Зовите меня по-европейски просто Жан – говорил при знакомстве он, когда его спрашивали отчество.
В офисе, среди сотрудников, ходили слухи, что Аркадий Семенович даже живет с Жаном, как с женщиной. Но Антон им не верил. Слухи есть слухи. И их специально распускают, когда хотят кого-то дискредитировать. Антон это знал и не придавал значения. Даже если живет, то что в этом такого. Сейчас многие руководители страны, депутаты, артисты занимаются подобным. Вон в Государственной думе даже есть депутат которого все в глаза называют Танюшей и он даже не обижается.
Вид у Жана был весьма своеобразный. Зауженные снизу брюки, под ними какие-то выставленные напоказ красные или ярко желтые носки, тело обтягивает узкий пиджак, из кармана которого всегда, как у клоуна, выставляется напоказ носовой платок желтый или красный в зависимости от цвета носков и галстука. На голове у Жана был всегда какой-то пук, в который он заворачивал длинные волосы. Иногда он пук собирал в хвост и прихватывал его резинкой, так же под цвет носков.
Жан подъехал прямо к самолету на белом лимузине с синей мигалкой наверху и сейчас стоя внизу у трапа помахиванием руки приветствовал Антона, выглядывавшего из иллюминатора. Сегодня он был в желтых носках и желтый платочек призывно выглядывал из кармана пиджака. Волосы были собраны в строгий пук. Машина сопровожДэния службы охраны стояла слегка сзади у здания аэровокзала и два сотрудника в строгих черных костюмах выйдя из нее и внимательно наблюдали за обстановкой. У каждого из сотрудников из наушника, вставленного в ухо уходил вьющийся проводок, в недра пиджака.
Покрасневшая стюардесса в строгом синем костюме с красным легким шарфиком прикрывавшем горло, спустилась к Жану, чтобы узнать, кого он встречает. Потом быстро, перебирая по трапу ногами, побежала наверх.
— Кто здесь Антон Ершов? – спросила, запыхавшись она, войдя в салон бизнес класса.
— Я — покраснел Антон и встав стал собираться.
— Вас просят срочно пройти на выход. Вас ждут. Машина пришла. Выходите быстрее – глядя Антону в лицо, громко сказала она.
— А почему его ждут, а нас не ждут что ли? – спросил кучерявый парень в красной спортивной куртке, принявший в течении полета изрядно количество коньяка.
Антон достал из специального ящика наверху, свой ноутбук, сумку с подарками и подарочный меч Дэна Ливея.
— Нет, вы мне объясните, почему его ждут и он выходит раньше нас, а мы тогда чего ждем? – продолжал выяснять отношения со стюардессой парень.
— За ним пришла правительственная машина. Вы видите там сзади, стоит машина службы охраны ПрезиДэнта с номерами ЕКХ — еду как хочу – кивнула девушка в сторону иллюминатора.
Парень нагнулся к иллюминатору, а потом снова посмотрел на стюардессу:
— И что? А чем мы хуже? Я главный менеджер фирмы ….. – он икнул на весь салон и внезапно сев в кресло быстро закрыл глаза.
Стюардесса улыбнулась и снова посмотрела на Антона.
Антон, улыбнувшись, протиснулся мимо вставших и пропускавших его к выходу пассажиров. Стюардесса, провожая его, вышла с ним на трап.
— Вы не обращайте внимания на этого невежливого пассажира. Он наверно просто немного перепил. Мы давно просим руководство компании запретить спиртное в бизнес классе. От него одни проблемы. А вы уважаемый господин Ершов пожалуйста, летайте только самолетами нашей авиакомпании. У нас самый хороший сервис. Мы вас ждем. Я буду рада, снова видеть вас у нас на борту – лукаво улыбнулась она.
Антон с удивлением посмотрел на симпатичную стюардессу.
— Да вы что? Я уже забыл об этом пассажире. Спасибо вам за прекрасный полет. Все было очень хорошо, Я запомню вас и буду стараться летать только самолетами вашей авиакомпании – улыбнулся стюардессе Антон.
Она что-то еще говорила ему, но он ее уже не слышал. Теплый свежий утренний ветер развевал его волосы, приятно ласкал лицо и он побежал вниз по трапу, перебросив ноутбук через правое плечо, придерживая его правой рукой и держа в левой руке черную сумку и подарочный меч, в специальном красном футляре, побежал вниз по трапу.
Он не заметил даже, как стюардесса засунула ему в карман пиджака свою визитку.
— Здорово Антуан – сказал, как всегда томным голосом Жан, подойдя к трапу, и подавая Антону руку, как для поцелуя ладонью вниз.
Вышедший из лимузина шофер, с улыбкой взял из рук Антона из рук сумку, ноутбук и меч и начал бережно укладывать в багажник лимузина.
— Как слетел Антуан? Как там китаянки? Тебе понравились? – спросил Жан, хлопнув Антона по спине.
Жан всегда называл Антона почему-то на французский манер. Антон сначала обижался, поправлял, а потом просто перестал, обращать внимание.
— Какие китаянки? – рассеяно спросил Антон, подходя к лимузину.
Мысли Антона были дома с Натальей и Павликом. Он надеялся, что успеет на полчасика заскочить домой, обнять и расцеловать жену, по которой он успел соскучатся, обнять сынишку и проводить его в детский сад. Но Аркадий Семенович видимо все решил по-другому и прислал встречать его Жана. Он всегда говорил, прежде всего работа, а семья потом. А видимо этому полету своего менеджера он придавал особое значение, раз прислал машину даже не с фирму, а государственный лимузин и своего секретаря. Такое на памяти Антона было впервые.
— Как какие китаянки? А что в Китае разве уже нет китаянок? – притворно промурлыкал Жан, обходя лимузин.
— Мне показалось, что наших женщин там уже не меньше – пробурчал Антон.
Шофер Геннадий Петрович, одетый в черный костюм услужливо открыл двери Жану и Антону.
Антон, прежде чем сесть, посмотрел на самолет и увидел прильнувших к иллюминаторам пассажиров и махавшую им рукой стюардессу, стоявшую на верхней площадке трапа. Красный платок у нее на груди светился, как сигнал светофора. К ней вышел из самолета кто-то в темно синем костюме видимо из пилотов и стал ей чего-то говорить, на ухо, придерживая фуражку рукой. А она, нагнувшись к нему, внимательно слушала, продолжая смотреть на отъезжающий лимузин. Антон заметил, стоявший немного в стороне автобус для пассажиров, видимо ожидавший, когда лимузин с правительственными номерами отъедет от трапа.
Антон с Жаном сели в кожаные кресла и ощутили приятную прохладу салона лимузина. Работали кондиционеры.
— Антуан тебе виски с содовой? Налить? – спросил Жан, открывая бар, расположенный рядом с ним.
— Ты же меня к шефу повезешь, а не домой? – усмехнулся Антон.
— Да Аркадий Семенович тебя очень, очень ждет. Он мне даже в машину звонил, когда я поехал тебя встречать. Ты не забыл встретить Антона? – спросил он меня. Кстати ты обратил внимание Антуан, как гармонировал мой галстук с красным платком стюардессы? Ведь правда, что мы весьма импозантно с ней смотрелись бы рядом, Правда она выше меня немного, но я бы мог надеть полуботинки с высоким каблуком – резко перевел Жан разговор на другую тему.
Антон не ответил ему. Он смотрел в окно на пролетавшие мимо пейзажи Москвы. Впереди лимузина расчищая дорогу летела машина охраны.
— Антуан – это служба охраны Президэнта. Видишь какие тебе почести отдаются – сказал на ухо Антону Жан.
Но Антон не обратил на него никакого внимание. Его мысли были далеко.
Постовые милиционеры, перегородив своими машинами проезд по Варшавскому шоссе, сдерживали в левых рядах потоки машин и при проезде лимузина и отдавали ему честь.
Москва уже проснулась и стремилась на работу. Обычно правительственные самолеты приземлялись во Внуково и здесь на Варшавском шоссе – это было исключением из правил. И видимо про себя люди ругали правительственный лимузин и всех, кто в нем ехал.
Люди спешили на работу, торговцы маленьких рынков, запрудивших Москву, раскладывали прямо на тротуарах свой нехитрый скарб. Антон закрыл глаза и вспомнил Наташу. До него как в тумане еле долетал голос Жана что-то оживлено рассказывающего и пившего Кока-колу из высокого хрустального фужера. Везде мелькали люди в камуфляжной одежде.
— В стране идет война – подумал Антон, но мысли его быстро переключились на Наташу с Павликом.
Антон не представлял, как после Пекина, Розы и Оли он будет вообще смотреть Наташе в глаза. Как будет целовать. Он всегда сам осуждал любые измены в семье и считал, что им нет оправдания. А здесь сам так прокололся. Он предал своих самых любимых людей Наташу и Павлика. Ужас. Наташа не простит. Павлик в его сторону может вообще перестать смотреть.
— Может сразу признаться во всем? Расставить все точки над И? Все рассказать и попросить прощения? А что тогда? Это ее обидит и наверняка она сразу уйдет с Павликом к маме. А как же его любимый сынуля Павлик? А семья? Что же я наделал? – думал он и теперь его проступок стал совсем в другом свете.
Антон ругал себя последними словами, за совершенный в Пекине проступок. Он сам корил себя в произошедшем и сам себе не давал покоя.
Жан что-то рассказывал, но Антон не обращал на него никакого внимания. Мысли его были в семье
— Что делать.
Лимузин повернул налево и въехал в открытые ворота особняка.
— Эй, Антуан ты где? Опять спишь? Просыпайся. Приехали – пощелкал пальцами Жан перед глазами Антона.
Антон только теперь увидел, что действительно они приехали. Машина остановилась у дома Аркадия Семеновича Ольшанского.
Мысли об измене сразу ушли куда-то и затаились до времени в самых темных глубинах мозга. Но Антон знал, что теперь они долго не будут покидать его.
Небольшой двухэтажный особняк, стоявший на берегу Москва реки был полностью переделан из старого особняка конца 19 века.
— «Особняк середины 19 века охраняется государством, принадлежал графам …..» — прочитал Антон на табличке, висевшей на большом каменном столбе у ворот. Фамилию графов он не успел прочитать.
Неперестроенными остались внешние стены особняка, остальное все было перестроено в современном стиле.
— Новодел под старину. Престижно в центре Москвы иметь графский особняк с гербом и вензелями наверху – подумал Антон — подземный гараж, бассейн, огромный танцевальный зал для концертов знаменитых артистов, шикарные спальные комнаты, кабинеты. Из окон особняка хорошо были видны краснеющие в утренней дымке контуры Спасской башни Кремля и золотистый собор Ивана Великого.
— Как из нашего окна площадь Красная видна – вспомнил Антон детские стихи – а из нашего окошка не видать ее немножко – закончил он стихи и улыбнулся, вспомнив, как читал их Павлику.
Воспоминания о Павлике зубной болью отозвалось в его мозгах. Они вместе с Жаном направлялись к рабочему кабинету Аркадия Семеновича. За ними нес черную сумку Антона, ноутбук и футляр с мечом шофер Геннадий Петрович.
У кабинета они остановились. Там их уже ждал секретарь Давид Ефимович Грин-Гриневский.
Он озабочено пожал им руки:
— Приехали? Ну, слава Богу. Давно вас ждет. Уже три раза спрашивал о вас. Беспокоиться. Видимо ваша информация, очень важна для него. Подождите, я вас доложу.
С эти словами он открыл высокую дверь с позолоченными ручками и раздвинув толстые шторы вошел в кабинет. Он был там чуть меньше минуты. Из-за тяжелых дверей не доносилось ни звука.
— Хорошая изоляция – подумал Антон.
Выйдя Давид, почесал подбородок, сморщил лицо и потом тихо сказал:
— Заходите. Он ждет вас.
Антон взял из рук шофера ноутбук, сумку и футляр с мечом и вошел в кабинет вслед за Жаном. За его спиной щелкнул язычок замка двери закрытой секретарем. Грин-Гриневский плотно закрыл дверь.
— А приехали. А я вас заждался — услышал он голос Аркадия Семеновича из полутьмы комнаты – Антоша как долетел?
— Только извините меня Аркадий Семенович, меня забрали прямо из самолета и я не успел привести себя в порядок – Антон провел по своей небритой щеке.
— Ничего я не баба, нам с тобой не в постель ложиться. Да яи сам я тоже с некоторой небритостью. Это сейчас входит в моду.
Жан громко рассмеялся.
— Долетел нормально Аркадий Семенович. Даже выспался немного. Господин Дэн Ливей передает вам большой привет и преподносит в дар старинный китайский меч.
С этим словами Антон, поставив сумку при входе, протянул Ольшанскому футляр с мечом.
Ольшанский заулыбался, отстегнул застежки футляра и открыл его.
Перед ними сверкнула инкрустированная какими-то рисунками и иероглифами сталь широкого клинка. Ольшанский бережно взял клинок в руки за усыпанную драгоценными камнями ручку. Клинок сверкнул в лучах света.
— Спасибо Антон. Уважили меня.
— Я здесь не при чем. Я только вез.
— И это хорошо. Дорогой подарок, не чета нашей подарочной Спасской башне. Ой придется отдариваться чем-нибудь посерьезней — вздохнул он — такой подарок обязывает. Так говоришь, что выспался в самолете – это хорошо. Значит работоспособен. Садитесь оба – он показал рукой на кожаные кресла, стоявшие у небольшого низкого столика на котором стояла ваза с яблоками – угощайтесь.
Но ни Антон, ни Жан не притронулись к яблокам.
Аркадий Семенович уложил меч снова в футляр и положил футляр на небольшой комод, стоявший у стены на которой висели несколько подобных мечей.
— Не было проблем с таможней?
_ На китайской стороне нет. Бумаги, данные господином Дэн Ливеем, устроили их таможенников. А здесь таможенный досмотр не проходил, так как меня Жан и сразу увез о самолета.
— А я знал, что может быть подобный подарок – сказал, рассмеявшись Аркадий Семенович – и поэтому послал за тобой Жана на машине секретаря Совет безопасности. А она досмотру не подлежит.
Сам Аркадий Семенович сел в кресло напротив Антона, взял в руки яблоко и маленький ножичек и стал медленно счищать яблочную кожуру, на стоявшее рядом с ним блюдце.
— Ну теперь рассказывай Антон как съездил. Что видел. Сколько китайских баб перетрахал? Только не говори, что ничего не было. Твое покрасневшее лицо не даст тебе соврать.
Жан рассмеялся:
— А может наш тихоня Антуан специалист по китайским мальчикам?
Антон еще больше покраснел.
Не обращая внимания на слова Жана, Ольшанский продолжал задавать вопросы:
— О чем с тобой говорил господин Дэн Ливей? Что просил? За сколько покупал тебя? – сыпались на Антона вопросы.
Антон опустил голову, потом поднял ее немного помолчал и посмотрел на Жана, сидевшего напротив него.
Ольшанский перехватил его взгляд, и все поняв тихо сказал:
— Антон от Жана в этом деле у нас секретов нет, говори при нем. Он в деле.
Антон вынул из портмоне карточку гонконгского банка переданную ему Ваном, положил ее на стол перед собой и сжав губы начал свой подробный рассказ. Он не утаил ничего. Рассказал и о Розе с Олей. Про путешествие на китайскую стену. Подробно описал встречу с Дэн Ливеем, совещание на котором он присутствовал. Поведал о поездке в Далянь, не забыв на всякий случай упомянуть даже про встречу с сослуживцами. Он понимал, что если не расскажет обо всем сам, то не будет гарантирован, что эта информация не дойдет до Ольшанского из Китая. А уж там Ван знал все, что было с Антоном в мельчайших подробностях. Потом он понял, что не ошибся.
— Оля и Роза говоришь? – спросил, усмехнувшись Ольшанский – узнаю я своих китайских друзей. Ничему новому не научились. Но я тебе сам разрешил продаваться. Наверняка отель Шангри-Ла. Там у них все напичкано спецаппаратурой, фото и видеотехникой. Китайцы в этих вопросах молодцы. Нам есть чему у них нужно поучиться – он внимательно посмотрел на Жана.
Тот развел руками и пожал плечами
— Наверняка они тебя зафиксировали во всех экзотических позах, чтобы потом была возможность тебя шантажировать – его полноватые губы расплылись в улыбке — а что хитрый лис Дэн захочет выкинуть меня из дела и работать только с тобой и через тебя – это мне тоже понятно. Сэкономить хочет. Мол ты сделаешь за меньшую сумму, чем попрошу я. Ты честный парень Антон и с тобой приятно работать. Поэтому я тебя и держу. А, что он будет покупать тебя, я знал. Это не секрет, так в любом бизнесе все поступают. Но ты молодчина, что мне все рассказал. А все ли? – он внезапно изменил выражение лица и посмотрел в глаза Антону.
— Все Аркадий Семенович, как на духу – еле выдохнул Антон – столько даже на исповеди в церкви не говорят.
— Хм, ну что ж нормально. Я удовлетворен твоей поездкой. А сейчас позвоним в Китай Дэну и поблагодарим его за подарок – он встал и пошел к большому письменному столу, занимавшему значительную часть кабинета.
Сразу за ним встал и подошел к письменному столу Жан, вытирая рукой рот. Антон остался сидеть за столом.
Жан и Аркадий Семенович взяли в рубки телефонные трубки. Обе трубки лежали на каком-то сложном телефонном аппарате, стоявшем на столе. Аркадий Семенович нажал какую-то кнопку и услышав ответ заговорил.
— Доброе утро Дэн. Это Ольшанский. Я как всегда рад слышать твой голос. Ты в Москву не собираешься? Я жду тебя.
Жан, стоявший рядом с ним, заговорил быстро по-китайски. Потом выслушав ответ Дэна, он быстро перевел его Ольшанскому:
— У них уже ближе к вечеру, а не утро. Господин Дэн и желает вам доброго дня. Спрашивает господин Ершов доехал или еще нет?
— Пресловутые часовые пояса и кто их только отменит когда-нибудь – пробурчал Ольшанский.
Антон не представлял, что Жан так хорошо и быстро говорит по-китайски. Тогда непонятно почему он не поехал в Китай. Не стыкуется что-то в голове. Скорее всего, Ольшанский проверяет его Антона, чтобы принять решение, брать его в свою команду или нет, доверять ему информацию или нет. Возможно, что так, а иначе зачем и почему?
— Дэн я благодарю тебя за прекрасный подарок – донесся до Антона голос Ольшанского — в моей коллекции еще нет таких китайских мечей. Спасибо тебе дорогой. Антон долетел нормально и привез мне твой меч. Я более, чем доволен его поездкой.
— А он рассказал о прошедшем в «Далянь Индастриз ГМБХ» совещании, где он присутствовал? Дал тебе для ознакомления протокол совещания? – переводил Жан.
Ольшанский с интересом посмотрел на Антона. А Антон, хлопнув рукой себя по лбу, бросился извлекать из своей сумки, оставшейся у дверей, красную папку, переданную ему Ваном. Ольшанский тем временем продолжал разговор:
— Да он рассказал мне вкратце, про интересующие вас позиции. Мы будем работать по всем трем позициям, которые ты озвучил. Это вполне решаемый вопрос, я думаю. Что через месяц или два у буду у тебя в Китае, если удастся что-то сделать и результаты работы будут у меня. Тогда мы с тобой подробно оговорим стоимость всех позиций. До свидания.
Он закончил разговор надел очки и взял в руки красную папку, протянутую ему Антоном.
Ну что тут у нас. Он опять сел в кресло. Закончив разговор в кресло рядом сел Жан. Он быстро налил себе в бокал Пепси колы из красивой бутылки, стоявшей на столе.
— Тебе налить? – показал он жестом Антону на его бокал.
Антон отрицательно покачал головой. Но Жан, все-равно плеснул ему полбокала пепси-колы.
— Так понятно. Правильно – комментировал Ольшанский, изучаемый им документ – о взятке тебе здесь ни слова не написано. Ты бы мог мне ничего не говорить – усмехнулся он и надвинув на кончик носа очки и посмотрел на Антона.
Антон смутился:
— Во-первых, Аркадий Семенович вы бы и так все узнали. И мне было бы неудобно, что я рассказал не все. Во-вторых я сам не терплю обман и недоговоренность. И в третьих я вам многим благодарен, чтобы в начале своей деятельности вам что-то недоговаривать и утаивать.
— А потом в конце деятельности? Можно обманывать и недоговаривать?
Жан усмехнулся и поставив пустой бокал на стол, посмотрел на Антона.
— Хвалю. Все правильно. Я доволен твоим поведением и понял, что тебе можно доверять более значимые дела. Я ценю преданность своих сотрудников. И ты скоро в этом сможешь убедиться – сняв очки и положив их на стол перед собой, сказал Ольшанский и немного помолчав, продолжил – поэтому тебе мое следующее персональное задание. Антон, ты завтра едешь в Петербург. Судя по данным, Дэна там находится ЦКБ «Изумруд», где должны храниться сегодня эти, так искомые им секреты. Надо их найти. А я буду лично решать, кому мне выгоднее их продать. Возможно господину Дэну из Китая, можно выгодно продать господину Мак Лелланду из британской МИ-6, может быть резиденту ЦРУ, руководителю станции в России мистеру Майклу Кливленду. А возможно за них смогут хорошо заплатить мосье Арман Дервинталь из Национальной разведки Франции или герр барон Гених фон Ендле-Конецки из федеральной разведывательной службы Германии. Правда еще есть господин Токигава из управления разведки Японии. Выбор у нас сегодня весьма большой. Я уверен, что никто из них не откажется от наших серьезных секретов. А вот с друг другом, по этим секретам путь они конкурируют. Дадим утечки через их агентов. Пусть думают. Только когда секреты будут в наших сейфах и не раньше. А потом устроим аукцион, кто больше даст. Поэтому Антон так важна твоя миссия. Я отправлю тебя и могу заверить, что твой интерес в этом деле будет соблюден и равен он будет на шести нулям, как тебе обещал господин, вернее товарищ Дэн, а семью или даже восьмью в долларом эквиваленте и не здесь, а там где ты скажешь.
Жан громко рассмеялся:
— А вы забавник Аркадий Семенович. Чувствую, здесь пахнет хорошими деньгами.
— Секреты всегда хорошо пахнут деньгами мой дорогой Жан. Мы не смогли вывести с кучей секретов этот дурацкий авианосец «Брест». Нам помешали, да и свои дали маху. Я их серьезно наказал. Я потерял на этом почти миллиард долларов, а такие потери не прощаются. Это только чистых убытков, есть еще косвенные потери. Меня заставили выплатить неустойку. Такого больше не должно произойти. Все понятно. Готовься к отъезду Антон и помни, что спрашивать буду весьма серьезно. Поэтому давай работать по этим вопросам с полной отдачей. А я вас мои мальчики не забуду. Вы знаете, что мое слово твердое.
Он плеснул себе в бокал пепси колы. Выпил и продолжил:
— Однако бодрит — он показал на свой бокал и пальцем постучал по стеклу – Антон в Питере есть наши люди в городской администрации, в управлении ФСБ, полиции и тебе надо будет с теми. Кого я назову. Тебя там будут с одной стороны прикрывать, а с другой контролировать. Не потому что я тебе не доверяю, а потому, что мне так надежнее. После «Бреста» я сомневаюсь во всех, даже в близких мне людях. Даже в себе стал сомневаться.
Он кхекнул прокашлялся и продолжил:
— Поэтому не буду тебя больше задерживать. Общайся с семьей сегодня. А завтра утром у тебя самолет в Питер. Жан завезет тебе билеты сегодня вечером и мои последние инструкции. Там тебя встретят в аэропорту. Гостиница будет заказана. Не спеши. Твоя задача будет внимательно ознакомиться со всеми последними разработками всех КБ, работавших на военный флот. Мне доложили, что все последние разработки собраны в ЦКБ «Изумруд» и над ними сейчас работает комиссия, что оставить на будущее, а что отправить в печь. Твоя задача с помощью патриотически настроенных сотрудников отобрать те работы, которые заслуживают внимания и имеют перспективу, якобы для сохранения в стране. Надо снять копии и уничтожить установленным порядком их. А оригиналы должны попасть к нам. Одно дело продавать копии, совсем другое продавать оригиналы. За оригиналы с грифами секретности всегда дороже платят. А копия может быть специально приготовленной подделкой.
— А как я разберусь, что надо и что нет. Я же не специалист.
— Ну, первые три нам уже назвал господин-товарищ Дэн. Их искать надо в первую очередь. А с остальными тебе помогут патриотически настроенные товарищи. Они там наверняка есть, для кого родина и ее честь превыше всего в жизни, даже комфортной жизни. Дурачки, иначе их и не назвать. Главное их не надо останавливать. Их просто надо слушать. Вот так – хлопнул он руками по коленям и стал вставать.
Вслед за ним встали и Антон и Жан.
Ольшанский подошел к столу покрытому зеленым бархатом и нажал на кнопку.
Открылась дверь и в дверном проеме показался подтянутый и гтовый выполнить любое приказание Грин-Гриневский.
— Давид, машина ждет Антона?
— Ждет у подъезда. Шофер здесь. Служба охраны дежурит на улице – ответил Гриневский.
— Антону добро до вечера домой. Пусть пообщается с семьей. Жан останется здесь. Мне он еще нужен. Нам с ним надо поработать. В Совет безопасности я сегодня не поеду. Если кто будет звонить – меня нет. А служба безопасности – он подумал и сказал – пусть сопровождают лимузин до самого гаража.
— А если вас спросит сам секретарь совета безопасности?
— Он тем более. Он никогда бы не стал секретарем, если бы его я туда не поставил. Поэтому пусть работает сам со своими проблемами. Меня нет ни для кого кроме господина Гуссейнова, для всех я улетел на Кавказ и буду завтра утром на месте.
После этого он попрощался за руку с Антоном и направился к столу вместе с Жаном.
Антон взял свою сумку, перекинул ноутбук через плечо и направился к выходу. В предбаннике перед кабинетом на диване сидел шофер.
— Геннадий Петрович отвезите Антона до дома. Вы где живете господин Ершов – спросил Грин-Гриневский.
— Я на живу Ленинградке, в комплексе зданий «Орлиное гнездо». Мне наша фирма там арендовала жилье.
— Понял. Значит, вам на Ленинградку и можете сегодня быть свободными – сказал Гриневский шоферу помолчал и потом добавил — Аркадий Семенович сказал, что никуда сегодня не поедет. С охраной я свяжусь сам по рации и проинструктирую их.
Геннадий Петрович взял из рук Антона сумку и ноутбук и пошел на выход.
Антон шел за ним, мучительно представляя свою встречу с Наташей и Павликом.
Дорогу до Ленинградки Антон даже не заметил. Его мучило сознание собственной неправоты перед Наташей и Павликом. Он понимал, что изменил им, предал их, их веру в него. И от этого кошки скребли когтями по его душе. Домой ехать совсем расхотелось. У метро «Сокол» Антон попросил остановится:
— Мне цветы жене купить надо – пояснил он Геннадию Петровичу.
— Так вы это в машине подождите – сказал Геннадий Петрович шевеля своими черными усиками – я сбегаю, а потом вас в аккурат доставлю к подъезду.
— Спасибо не надо. Я сам прогуляюсь. А то после самолета даже толком ноги не размял.
— Да это точно. Мне тоже не мешает больше ходить, а то все за рулем и рулем – ответил шофер.
Машина остановилась у автобусной остановки у метро. Антон вылез, прищурился от яркого солнца. В машине с тонированными стеклами даже не видно насколько теплый выдался день.
Попрощался за руку с вышедшим подать ему вещи шофером. Тот улыбнулся раскланялся и пожелал всего самого доброго.
— Доброго меня ничего не ожидает — подумал Антон и направился к цветочному магазину.
Не торгуясь, он купил самый дорогой букет, составленный из белых лилий и еще каких-то украшений.
По дроге к дому он принял решение ничего Наташе о гостинице «Шангри-Ла» не рассказывать. Да это его боль и теперь ему с ней жить и корить себя всю оставшуюся жизнь.
Твердым шагом он направился к своим домам мимо супермаркета «Метро».
Открыл калитку с помощью электронной карточки, вежливо кивнул охраннику и направился к своему дому.
Дверь открыл своими ключами и вошел в квартиру.
Сразу включился свет и ему на шею бросились Наташа и Павлик. Из глаз Наташи капали слезы. Она целовала его лицо. А Павлик, обняв его, прижимался к груди:
— Папа, папа вернулся – шептал он на ухо Антону.
— Милый мой. Любимый – заливалась слезами Наташа – самолет задержался.
— Нет самолет прилетел вовремя. Но меня отвезли сразу к шефу за новым заданием – усмехнулся Антон и чуть не заплакал от такой встречи. Он отстранился немного. Протянул Наташе букет цветов.
— Спасибо Антошик, что букет. Главное ты мой родной вернулся.
Каждое доброе, приятное слово, сказанное Наташей било тяжелой молнией Антона в сердце.
Он достал из сумки электронный геликоптер, купленный в Китае и протянул Павлику. Тот схватил красивую коробку, положил ее на диван, разорвал упаковку и радостно проговрил
— Папа это велтолет? Он летает?
— Да мы с тобой его сегодня будем запускать.
Они стояли вдвоем и любовались Павликом, как тот отрывает коробку и с огромным интересом рассматривает детали.
— Наташа тебе обещанная «маджонка». И еще я купил там тебе конфет ручной работы.
— А что за ручная работа?
Я не знаю – признался Антон – но говорят, что очень вкусно.
— Ой, да что я – встрепенулась вдруг Наташа – ты же голодный. Переодевайся быстро, мойся и к столу. Сегодня будут любимые тобой блинчики с клубничным варением. Как ты любишь. Я поджарила.
Антон зашел в спальню, взял свой халат и направился в ванную. Наконец он сможет привести себя в порядок, принять душ, побриться. Проходя мимо кухни, он почувствовал запах блинчиков и посмотрев туда, увидел, что блинчики уже стоят на столе, стоит кувшинчик сметаны, варенье в розетках. А с кухни ему улыбнулась Наташа в красивом розовом халатике с цветочками.
Сзади загудел Павлик, таская вертолет на вытянутой руке по комнате.
— Пипип. Туту. Иду на пасадку. Остоложно. Всем отойти от аэлодлома.
Антон рассмеялся и прошел в ванную.
За завтраком Наташа спросила его:
— Антошик, а зачем тебя вызвал с утра шеф к себе прямо с самолета.
— Спросил отчет по командировке. Она очень важна для него. И дал задание завтра уехать по делам в Петербург.
В Петербург. Завтра? Ты и дома не побудешь?
— Надо ехать милая Я бы рад, да надо делать дело, за что нам платят такие деньги. Надо их отрабатывать.
— Знаешь Антон я боюсь этого Ольшанского. Знаешь, что про него говорят люди?
— Знаю и правильно говорят. Гнус каких мало.
— Он сам сбежит за рубеж. А отвечать за все придется таким ребятам как ты.
Антон усмехнулся. У него и самого были такие мысли. Он и сам понимал, что боится Ольшанского, зная его связи с криминальным миром. В полголоса на фирме рассказывали страшные истории с сотрудниками чем-то недовольными Ольшанским. Он не верил в эти сказки, но понимал, что на ровном месте ничего само собой не появляется и даже просто слухи. Порой он подумывал, что зря устроился работать к Ольшанскому. Он понимал. Что просто так квартиры не дают в элитных домах с правом последующей приватизации. Что даром не платят такие деньги. Просто так ничего не бывает. На эту работу его устроил по сильной протекции папин товарищ, который учился раньше вместе с Ольшанским в одной группе в МГУ и сохранил хорошие связи. А теперь уже назад дороги нет. Взяв предоставленную квартиру и получая такие зарплаты, соизмеримые с зарплатами целых коллективов он понимал, что душу уже продал дьяволу и порой проклинал про себя друга папы, который его устроил к Ольшанскому. Выполняя задания Ольшанского, он понимал, что все глубже увязает в сетях. Но эти сомнения и раздумья он гнал и старался не показывать их Наташе, у которой была очень ранимая душа.
Они пошли и погуляли с Павликом в Братский парк. Там шла реконструкция, но детская площадка работала. На ней расположились несколько работяг, и прямо в детской песочнице распивали водку.
— Пойдем, найдем что-нибудь другое — тянула Наташа Антона за рукав – ты же видишь как они на нас смотрят.
Действительно работяги, выпив стакан, с интересом рассматривали проходившую мимо них, хорошо одетую, парочку с ребенком.
_ Эй мужик выпей с нами. У нас сегодня получка — пригласил самый небритый из всех в разорванной на груди спецовке.
— Спасибо я не пью – как можно вежливее сказал им Антон и потянул Наташу и Павлика дальше к кинотеатру «Ленинград». Перед кинотеатром организовался стихийный рынок, где продавали все о сантехники до продуктов.
— Возьмем клубнички. Павлику надо – попросила Антона Наташа.
Антон взят пакетик клубнички и предложил прогуляться до Ходынки и там попробовать позапускать геликоптер Павлика.
Услышав про запуск геликоптера, Павлик радостно закричал:
— Хочу на ходынку – и запрыгал.
На Ходынке была неухоженная большая площадь. Бывший аэродром. В дальнем конце взлетной полосы стояли, какие военные самолеты. Антон сразу опытным взглядом определил их по специфической окраске.
— Надо сходить и посмотреть
На самом летном поле кто-то запускал самолеты. Их вертолет тоже вызвал кучу зевак. Вертолет взлете. Антон управлял им с помощью устройства дистанционного управления, а Павлик бегал за ним и кричал всем:
— Это мой. Это мне папа пьивез из Китая.
Потом сходили посмотрели самолеты и Антон, к своему огромному удивлению, стоявший немного в сторонке зелено-синий ЯК-38М с номером 36. Антон неоднократно видел этот самолет на полетной палубе «Бреста» и очень удивился, увидев его здесь в Москве. Самолеты стояли за забором с натянутой дырявой сеткой. Антон протянул руку и почувствовал рукой тепло самолета.
И от этого ему стало грустнее. Это задание Ольшанского в Петербурге.
— Что делать? С кем посоветоваться?
И тут он вспомнил о встрече на «Бресте» в Китае с адмиралом Гиоевым. А ведь это мысль. Гиоев же приглашал Антона, к себе домой побеседовать. И он принял это важное для себя решение. Надо встретиться с Гиоевым, прежде, чем начать работу в «Изумруде».
Вечером Жан привез Антону домой билеты на самолет и последние указания шефа:
— Значит так Антуан. В Петербурге есть филиал нашей фирмы. Тебя встретит у самолета директор нашего филиала господин Остапенко Геральд Францевич. С ним и будешь взаимодействовать по всем вопросам. Он будет осуществлять твое прикрытие. На «Изумруде к тебе подойдет наш человек и покажет такую монету, предложит купить.
Он достал из кармана своего пиджака большую монету и показал ее Антону:
— С этой стороны изображен император Петр Первый с оливковой веткой на голове, а здесь написано «две деньги». Это старинная монета времен Петра Великого и совпадение исключено. Ты ему покажешь эту монету. Она такая же, но в ней Петр с лавровым венком на груди и все отличие. Монеты очень редкие и дорогие можно сказать единичные экземпляры. По возвращению вернешь мне. С этим человеком будешь решать все вопросы. Он будет помогать тебе. Главное это противоторпедная броня «Панцырь», сверхскоростная торпеда «Шторм», все разработки, касающиеся строительства экранопланов под шифром «Стрела». Пока это все. Тебе все понятно. Но Аркадий Семенович полагается на твой интеллект. Смотри все и если попадется действительно, тоже что-то интересное, сразу звони мне. Телефон знаешь? Но напрямую не говори. На этой флешке таблица условных сигналов, то есть то, что можно говорить в открытую.
— А что разве людей Аркадия Семеновича ФСБ прослушивает?
— Там разные есть люди Антуан – уклончиво сказал Жан — и они слушают все. Только если раньше слушали, чтобы найти врагов и негодяев, то теперь слушают, чтобы набрать побольше компромата, и потом подороже его продать заинтересованным лицам. Это теперь тоже бизнес. Своеобразный вид бизнеса – улыбнувшись, сказал он – поэтому имени Аркадия Семеновича т никого из его окружения ты не должен употреблять даже всуе ни в разговоре, ни тем более по телефону. Запомни друг мой Антуан. У нас на фирме вход рубль, а выход десять и если ты работаешь с нами и на нас, ты должен быть душой и телом с нами. Иначе – он помолчал немного, потом улыбнулся и закончил – иначе мы с тобой не будем больше дружить.
Антон хорошо понял, что означают его слова. Это была не шутка а самая, что ни на есть неприкрытая угроза. И он понимал, что Жан повторяет слова не свои, а скорее Аркадия Семеновича.
— Все понятно? – строго спросил Жан.
Антон кивнул головой и взял со стол монету и еще раз внимательно посмотрел на нее и потом подбросив ее вверх, поймал весело рассмеялся
— Загадал решку. Получилось. А как быть с допуском на ЦКБ «Изумруд»? И кого я там буду представлять?
— Все просто Антуан. Генеральный директор Зюзин, после звонка из главного штаба флота сам встретит тебя и допустит ко всем работам, без всяких специальных допусков. Звонок уже состоялся. Решение положительное. Ты представитель главного штаба ВМФ, то есть их основного заказчика и имеешь право работать с документами. Решение о твоем допуске на предприятие, за подписью Начальника главного штаба – он усмехнулся – эти адмиралы продаются за несколько тысяч зеленых бумажек. Не все конечно, но значительная часть, замазанная в продаже своих кораблей.
Они сидели еще долго, обсуждая и продумывая каждый шаг Антона в Питере.
— Что он от тебя хотел – спросила Наташа, когда Жан ушел, на прощанье, поцеловав ей руку – скользкий тип какой-то мне не понравился его взгляд. Тебе не показалось, что он голубой?
— Показалось. Говорят об этом, почти открыто, а ему по-моему нравиться даже. Ты же видишь, как он одевается – сквозь зубы сказал Антон – а так привез все, что понадобиться мне в моей командировке в Питер.
Утром К моменту прибытия машины Антон ждал ее во дворе с дипломатом и ноутбуком на плече.
Питер встретил Антона легким дождем. Антон знал, что если в Питере зарядил дождь, то он будет идти весь день. Его никто не встретил и прикрываясь зонтиком, засунутым в дипломат в последнюю минуту Наташей, он побежал к остановке, мысленно благодаря Наташу, за ее распорядительную и предусмотрительность.
У самого автобуса его догнал человечек, прыгавший через лужи и прикрывавший лысую голову полиэтиленовым пакетом.
— Антон Сергеевич подождите.
Антон остановился, услышав крики.
— Извините меня, я опоздал из-за дождя. Никто не думал что в такой дождь смолет сядет во время. Кто-же мог подумать, что улицу затопит водой и проехать будет невозможно.
Антон повернувшись к нему, лишь кивал головой.
Маленький, толстый, лысый человечек церемонно представился:
— Остапенко Геральд Францевич – директор филиала и потом опять начал оправдываться — меня шофер подвел, сказал что приедем во время. А там улицу затопило. Мы поехали в объезд по Некрасова, а там ремонт и движение перекрыто. Еле прорвались. Хорошо, что я вас успел перехватить.
— Понятно – ответил Антон – Ершов Антон Сергеевич. Какую гостиницу вы мне сняли.
Мы оплатили на неделю гостиницу Великий князь Константин, номер люкс. Там все готово и я вчера съездил и лично проверил. На всю вашу командировку вам выделяется эта машина «Опель-омега» с кондиционером и большими удобствами – улыбнулся Остапенко – шофер Савелий Николаевич.
— Я правильно сказал – спросил он у шофера.
Но тот, только кивнул головой.
Гостиница оказалась сравнительно недалеко от Московского вокзала. Она Антону понравилась. Номер был двухкомнатный хороший, светлый на втором этаже. Антураж был выполнен под царские времена. Горничная вежливо проводила Антона в его номер, показал, что все нормально и ушла.
— Какие сегодня наши планы? – спросил Геральд Францевич.
— Ваши? Работайте, как работали – пожал плечами Антон – у меня свои планы и я вас нагружать не буду своими проблемами. Машину вы мне оставляете?
— Да конечно. Пока вы ее не отпустите.
— Понятно. Тогда пригласите пожалуйста шофера наверх. А сами-то вы как добираться будете отсюда.
— На такси – сказал огорченный Геральд Францевич, которого, как оказалось, не посвятили в подробности работы Антона.
— Тогда вам всего доброго и хорошего – сказал Антон и пожал руку Геральда Францевича.
Спустя две минуты после ухода Остапенко раздался стук в дверь. Вошел шофер:
— Какие будут указания?
— Меня зовут Антон Сергеевич. Сейчас мы поедем видимо на Васильевский остров, но мне надо предварительно позвонить. Я позвоню и через пять минут выйду. А вы идите в машину и ждите.
Антон понимал, что возможности заместителя секретаря Совета безопасности позволяют организовать прослушку его гостиничного номера, мобильного телефона, машины и даже приставить к нему наружку. Но все телефоны в гостинице взять под контроль, они не сочтут видимо необходимым. Этим он и решил воспользоваться.
Поэтому он спустился вниз на ресепн и попросил разрешения позвонить. Невысокая девушка с красивыми монгольскими глазами без слов и с улыбкой развернула красный телефонный аппарат в сторону Антона. И Антон набрал номер адмирала Гиоева. Сначала была тишина, потом пошли длинные гудки. И когда Антон уже разуверился в том, что дозвониться до адмирала кто-то снял трубку и жестким голосом ответил
— Гиоев слушает вас.
— Виктор Александрович – это Антон Ершов. Мы с вами встречались два дня назад и вы расспрашивали меня про героя поля Куликова.
Голос адмирала изменился и стал приветливым:
— Антон Сергеевич помню вас. Я только вчера вечером вернулся и сейчас на работе. Что ты хотел?
— Я в Питере Виктор Александрович в командировке, судя по всему той что вас может заинтересовать. Мне надо срочно с вами встретиться.
— Ты где?
— Московский вокзал, гостиница «Великий князь Константин».
— На метро – начал объяснять Гиоев
Но Антон его перебил
– Я на машине. Мне ее предоставили здесь.
— Хорошо – согласился адмирал – значит приезжай на проспект Просвещения к входу метро. Я буду тебя ждать через 50 минут. Успеешь?
— Постараюсь — ответил Антон.
Теперь он думал, как сделать так, чтобы если за ним увяжется наружка от нее отвязаться. Идея родилась сразу.
— К Гостиному двору – скомандовал он шоферу, садясь в машину.
На улице шел сильный дождь, и дворники машины еле успевали сбрасывать воду с лобового стекла.
У Гостиного двора машина притормозила.
— Я буду здесь через два часа и мы поедем на Васильевский остров. Мне кое что надо купить в этом универмаге. Понятно?
— Понятно, ждать вас здесь через два часа. Шофер посмотрел на свои часы.
— У вас есть мобильный телефон Савелий Николаевич – спросил Антон – чтобы позвонить, если что-то случиться?
— Нет, у меня пока нет такой роскоши. А начальство не очень спешит нас отелефонить. – усмехнулся и развел руками шофер.
Антон улыбнулся:
— Тогда здесь ровно через два часа. Если меня не будет, ждите на этой улочке. Он показал рукой, где ждать.
Шофер понимающе кивнул головой.
Антон быстро через подземный переход спустился в метро. Подземный переход позволял не только войти в универмаг, но спуститься в метро.
Антон спустился, подождал поезда и сел на него.
На станции «Петроградская» он вышел из поезда, подошел к эскалатору, и потом достав портмоне, стал что-то искать в нем. Потом открыл дипломат и полез в него придерживая коленом. Что-то ища тем не менее он внимательно смотрел за всеми, всеми вышедшими за ним. Когда последний из вышедших пассажиров сел на эскалатор, он махнул рукой, как бы найдя то, что искал и быстро вернулся на перрон к подходившему поезду. Перед самым отходом он внимательно оглядел, всех кто садился перед ним. Ничего подозрительного не увидев, он придерживая двери заскочил последним в поезд метро. Проезжая начало перрона он увидел мужчину в серой куртке, которого заприметил поднимавшимся на эскалаторе. Теперь он видимо опоздал на поезд, на котором уезжал Антон и с тоской смотрел ему в след.
На станции метро «Проспект Просвещения» Антона ждал адмирал Гиоев. Он пожал руку Антону:
— Я сейчас на работе, но нашел время встретиться с тобой – улыбнулся он – давай пройдем, я знаю здесь недалеко, есть хорошее кафе, где мы сможем без помех поговорить с тобой.
Антон улыбаясь кивнул головой.
