На флоте есть твердое убеждение, что при выполнении кораблем всех поставленных командованием задач, поощряются все начальники, раздаются ордена, медали и грамоты и лишь с одного командира БЧ-4 снимают ранее наложенное взыскание.
Уж такова служба связиста, что когда связь есть ее не замечают, а когда нет, по каким-то причинам, то на связистов вываливают все имеемые ведра с помоями.
— С началом войны, я вас и ваших подчиненных первыми расстреляю на юте – кричал, брызгая слюной, на Мансура Асланбекова – командира БЧ-4 авианосца «Брест» один адмирал, когда во время переговоров с вышестоящим командованием пропала связь.
Правда Мансуру лично было всегда непонятно, что этот адмирал будет без связи и связистов делать дальше, что необходимо делать на войне. Но связистов все же расстреляют на юте, то это как говориться, будет уже проблемы этого адмирала.
Чтобы у связистов было все хорошо, такого практически не бывает. Возможно только у подводников у которых четыре или пять подчиненных и на всех них в наличии максимум два или три канала связи, работающих по расписанию, а когда 120 «гавриков» (офицеров. мичманов, старшин и матросов) и минимум до 40 каналов связи работающих постоянно и иногда больше, при наличии вышестоящих штабов на борту. Сложно быть надводником, но можно и даже и при этом справляться со своими обязанностями.
В 1980 году «Брест» вернулся с боевой службы, в Южно-Китайском море и Сиамском заливе. Задачи все выполнены были на отлично и замечаний по работе связи не было. Оценка работы связи со стороны управления связи и штаба Тихоокеанского флота, как это ни странно, была отличной. В боевых условиях связь работала, без перебоев, задержек информации и нарушений не было. А это главное в связи.
И видимо по этим результатам боевой службы, боевая часть связи авианосца «Брест» была признана лучшей в Военно-морском флоте. На торжественном построении личного состава Мансуру было вручено заместителем начальника связи ВМФ переходящее знамя.
Наверно впервые за все время существования ВМФ боевая часть надводного корабля была отмечена не только первой, но и лучшей, даже в сравнении с боевыми частями подводных лодок, которые эти передовые места занимали из года в год. Мансура, как командира боевой части связи наградили грамотой, а в это время многие офицеры-связисты и офицеры корабля были награждены медалями «За боевые заслуги»
И только спустя месяц Мансур узнал, что он представлен командиром еще к ордену «За службу Родине в ВС СССР» III степени, а командир БЧ-3 старший лейтенант Джингалиев медалью «За боевые заслуги».
Награждать сразу двух командиров боевых частей боевыми наградами на корабль прибыл аж сам командир бригады ракетных кораблей контр-адмирал Сатулайнен Александр Сулович.
Под рукоплескание офицеров в кают-компании офицеров, он пожимая мне Мансуру, шепнул на ухо:
— Не забудь представиться, а то отберу орден.
В остолбенении, Мансур повернувшись только сумел вымолвить «Служу Советскому Союзу».
Уже в каюте он спросил Рината Джингалиева:
— Что делать будем Ринат? Ты слышал? Он сказал, что мы должны ему представиться
— Слышал – спокойно с улыбкой ответил Мансуру командир БЧ-3 – что, что? Возьмем по бутылке коньяка и представимся.
Надо было еще представиться своим офицерам и в каюте командира БЧ-4 шел тарарам по подготовке к празднованию. Там руководил накрытием столов старший инженер старший лейтенант Бурыкин Сергей Николаевич.
— Мансур Умарханович все будет сделано и подготовлено по высшей категории.
— Кузьму Гусаченко не забудь пригласить – попросил Мансур
На корабле все знали, что связисты и минеры сегодня празднуют награждение своих командиров и каждый старался помочь, чем мог.
Особенно помог накрытием столов помощник командира по снабжению Борис Мальков.
Мансур с Ринатом, надели парадные тужурки, взяв в дипломат две бутылки пятизвездочного армянского коньяка (заготовленного заранее), положив в карманы коробочки с наградами, отправились в каюту флагмана, где в период нахождения на корабле располагался командир бригады.
До торжественного обмывания не принято надевать награды на тужурку. Таковы неписанные законы, как впросем и нельзя вешать звезды при приссвоении очередного звания. Только после обмывания.
Постучали в дверь каюты флагмана.
— Да войдите — раздался незабываемый с лёгкой хрипотцой голос комбрига.
Вошли. В его каюте находились помимо комбрига, начальник штаба бригады капитан 1 ранга Полубояров Владимир Иванович и командир авианосца Жженов Николай Афанасьевич.
— Каких орлов вырастил командир? – сказал адмирал Сатулайнен, обращаясь к командиру – любо и дорого посмотреть на них.
За его спиной улыбались и командир, и начальник штаба.
Ринат толкнул Мансура, мол давай – ты старший и тебе больше досталось.
Орден значимее медали. Хотя иная медаль, может быть дороже и ордена.
Мансур сделал шаг вперед, приложил к фуражке руку, отдавая честь, и громко доложил:
— Товарищ контр-адмирал разрешите представиться. Капитан 3 ранга Асланбеков, представляюсь по случаю награждения орденом «За службу Родине» третьей степени.
— Молодец. Заслужил. Поздравляю – пожал Мансуру руку контр-адмирал и подвинул к нему стакан с тонкими стенками – представляйся, как положено на флоте.
— Я не пью – вдруг сказал Мансур.
Адмирал помрачнел:
— Как не пьешь? Совсем?
— Так точно товарищ адмирал — твёрдо сказал Мансур.
— Не понял командир. Это что представление? С таким представлением можно только в цирк, а не на флот. Мы зачем сюда приехали, а начальник штаба? Так Асланбеков возвращай орден назад, раз не можешь представиться по полной форме. Это традиция, а традиции на флоте никому не позволено нарушать – продолжил делать рассерженное лицо адмирал – мне недавно погоны адмирала дали. Я тоже не злоупотребляю. Здесь особый случай. Пришлось. Давай орден, найдем кому вручить его здесь на корабле.
Командир рукой махал за спиной адмирала – мол наливай, ничего не случиться. Один раз можно
Мансур принял нелегкое для себя решение, тяжело вздохнул, достал из кармана красную коробочку с орденом и орденской книжкой, а из дипломата бутылку пятизвездочного армянского коньяка, налил коньяк в предложенный стакан, и поставил бутылку на маленький журнальный столик.
— Вот так то лучше – проворчал адмирал, а потом присвистнул, взял в руки бутылку, покрутил ее в руках, улыбнулся и сказал:
— Командир. Хорошо моют руки твои командиры боевых частей, пожалуй, я теперь буду руки перед обедом мыть у командира БЧ-4 в каюте. Давай Асленбеков представляйся и зли меня.
Мансур попытался опустить орден в стакан, а он не лез. Мешали концы четырехконечных звезд. Пробовал и так, и сяк, и прямо, и боком. Не лезет. Силой нельзя, так стакан можно расколоть. Стенки-то тонкие. Мансур посмотрел в недоумении на командира. Что делать?
Сатулайнен рассмеялся:
— Мы предусмотрели этот случай. Я знал, что не влезет. Вон на фронтах во время войны обмывали большие ордена Богдана Хмельницкого, Ушакова, Невского, так вместо стакана использовали пивные кружки. Большой орден заслуживает хорошего купания, только в хорошем напитке и из хорошего стакана. Поэтому мы награждаем тебя хрустальной вазой. Начальник штаба проведет потом это, как награждение тебя хрустальной вазой. Так я говорю?
— Так точно товарищ комбриг — ответил начальник штаба и вытер платком лысину.
А тем временем адмирал достает из своего портфеля большую хрустальную вазу, протягивает ее Мансуру и говорит:
— Лей-ка друг коньяк сюда.
Мансур налил на донышко, начал разливать в стаканы начальников.
— Плесни нам понемногу. Нам еще работать надо – с усмешкой сказал адмирал – а остальное себе.
Мансур налил им по четверти стаканов, стоявших на столе. Бутылка закончилась. Достал из красной коробочки орден и положил в хрустальную вазу.
Орден сразу потерялся где-то на дне, хотя туда вошло минимум полбутылки.
— Минер доставай свою бутылку и доливай ему до полной из своей – скомандовал адмирал – а то счастье будет неполным.
Мансур посмотрел на командира, но тот лишь сделал выражение лица – надо пить, а что делать. Не каждый день.
Ринат раскрыл свою бутылку и долил Мансуру до полной вазы.
Остальное налил себе в стакан и опустил туда свою медаль, перегнув ее через край, так что в коньяке оказалась сама медаль, а колодка была наружу.
— Хорошо Ринату – подумал Мансур – лучше бы его наградили орденом, а меня медалью.
— Так Аслабеков представляйся, а то коньяк выдохнется.
— Товарищ адмирал! Товарищи офицеры капитан 3 ранга Асланбеков Мансур Умарханович. Представляюсь по случаю награждения орденом «За службу Родины III степени». Это не моя награда, а всей моей боевой части.
— Пей. Награда твоя. Заслужил — носи — приказал комбриг.
Все выпили. Мансур тоже. Сначала было сложно, коньяк с непривычки не лез в горло, потом пошло полегче. Губы его почувствовали холодный орден.
— Хватит — приказал комбриг — а то тебе вдруг работать придется сегодня.
Мансур прислушивался к своему организму и думал, как-бы не разбить комбриговскую вазу, ставя ее на стол. В голове приятно шумело и теплота разливалась по всему телу. В вазе на дне оставалось немного коньяка. Как представлялсся Джингалиев, Мансур не слышал.
— Теперь можете награды носить честно и по праву. Обмывание засчитывается – резюмировал адмирал.
— Не упал, а это уже хорошо — подумал Мансур.
В голове его все приятно кружилось. Он сделал шаг и его стало заносить, как во время сильной качки.
— Стоять — приказал адмирал — вот так проверяются офицеры надводники, на способность переность шторм
— Главное дойти до дверей – мелькнула мысль у Мансура.
— Ну давай Мансур теперь к своим. Ждут наверно — прошептал на ухо командир БЧ-3.
Мансур лишь кивнул головой, но говорить ничего не стал.
— Спасибо товарищи офицеры уважили адмирала, давайте теперь к своим офицерам, небось столы накрыты и коньяк на высоком? – строго спросил адмирал.
Офицеры у двери повернулись лицом к адмиралу. Когда адмирал говорит надо его слушать.
— Так точно товвварищ адмирал – ответил Ринат покраснев и растягивая слова.
— И не злоупотреблять мне там. А говорил не пьет? – усмехнулся адмирал – вон вазу почти литровую высосал и ничего не упал. Крепкие у тебя ребята командир и правильные. С такими приятно служить – он вздохнул видимо, вспомнив что-то свое.
Не поощрялось пьянство на корабле, но иногда были исключения.
— Разрешите идти – спросил Мансур, сживая в руке обмытый орден.
— Вазу не забудь взять. Это подарок – усмехнулся адмирал – за твою службу тебе от меня лично и от штаба бригады, — а вслед крикнул — Джигалиев передай всем, чтобы больше Асленбекову не наливали. Он уже хорош сегодня. А много пить уже вредно — и засмеялся.
За спиной Мансура раздался смех командира и начальника штаба.
— Главное не упасть — думал Мансур, идя как сомнамбула в сторону своей каюты, держась руками за переборки.
Джингалиев рассказал в каюте всем приглашенным на торжество, как они представлялись командиру.
Мансур показал хрустальную вазу. Все ее смотрели и удивлялись, как это Мансур выпил столько сразу.
— А нам говрил, что не пьет — пошутил штурман — а сам такими вёдрами глотает коньяк.
Начальник химической службы Сергей Огнинский со смехом рассказал, как представлялись офицеры в царской армии:
— «Герой торжества» подходил к торцу стола, где стоял полный стакан водки, называемый «полковником» и докладывал всему офицерскому собранию по какому случаю он представляется, выпивал первый «полковник» и потом залезал под стол, пролезал под ним. Там на другом торце его ждал второй «полковник», который он также выпивал, потом он залезал опять под стол и полз назад, к первому торцу стола. Где его ждал третий «полковник», выпив его он представлялся по полной форме. Если он делал все без ошибок и запинок, то представление утверждалось офицерским собранием. А если нет, то на следующий день он был должен все повторить. И так до тех пор, пока не сможет все сделать, как надо. Это было, с одной стороны, своеобразное развлечение офицеров армии и флота, людей которые практически были на один шаг от смерти и посвятили свою жизнь служению Родине, а с другой стороны, своеобразные традиции, которые свято надо выполнять. А традиции в армии и на флоте – есть традиции и никому и ни при каких обстоятельствах их не положено нарушать.
Мансур слушал все, как в какой-то вате. Голоса друзей доносились откуда-то издалека. Он почему-то искренне радовался, что ему не надо было одолевать, три таких «адмирала», как в рассказе химика.
— Я бы не выдержал – думал он.
— Ты как? — шепнул ему на ухо его друг Кузьма Гусаченко.
— Нормально, только спать хочется.
— Иди по-тихому в мою каюту и выспись – предложил Кузьма – а то я вижу ты никакой.
Мансур вяло улыбнулся
Пришли поздравлять с наградой летчики. Загремела гитара, зазвучали песни.
И Мансур по-тихому ушел из своей каюты вместе с Кузьмой.
За спиной приглашенные продолжали празднование их награждения. Играла гитара, звучали песни, раздавался смех.
— Добраться только до койки. Говорил отец, чтобы никогда не пил – думал Мансур, стоя за спиной Гусаченко, ожидая пока Кузьма откроет дверь каюты.
Молодец «Мансур», так держать!