Блытов В. Чёрное золото. Глава 4. Приказано выполнить любой ценой (приключенческий, морской роман)

Приказ — волевое властное официальное распоряжение руководителя, командира или начальника, отданное в пределах его должностных полномочий и обязательное для исполнения подчиненными! (Энциклопедия)

Ночью поступила команда  со штаба эскадры командиру «Стерегущего» — быть к девяти часам утра в штабе флота. Быть готовым доложить командующему флотом состояние корабля и готовность в недельный срок выйти на боевую службу в Индийский океан. При себе обязательно иметь ведомости неисправного оборудования, заявки на пополнение всех видов ЗИПа, перечень личного состава, которым необходимо пополнить экипаж до полных норм. Планировать выход в море минимум на шесть месяцев.

Всю ночь командиры боевых частей, их заместители, офицеры корабля составляли ведомости неисправных технических средств и вооружения, подлежащих замене или ремонту. Вызванный с берега старший механик считал перечень необходимого к заправке топлива, воды, и других необходимых для длительного плавания корабля материалов. Штурман готовил заявку на выдачу необходимых карт. Связист готовил запросы, на пополнение документов по связи, для плавания в полученной телеграмме районов мирового океана и документами специальной связи. Минер и ракетчик готовили запросы в свои управления на пополнение всеми видами вооружения. Помощник командира по снабжению готовил перечень снабжения всеми видами довольствия.

Каждому нашлась работа.

Совершенно случайно командир БЧ-4 старший лейтенант Ким приехал в этот день на корабль и попал под этот аврал.

— Слушай Кимушка дорогой, что случилось на флоте? Кто сдох? – спросил своего друга штурман, уже подготовивший свои запросы в гидрографическое управление и теперь с удовольствием, лежавший на своей койке.

— Отстань Леха. Не видишь, занят, не успеваю – ответил Ким мучительно вертевший в рту шариковую ручку.

— Саня не злоупотребляй моей терпимостью. Можешь и напороться на грубость. Видишь не успеваю к шести часам.

— Да ладно делай. Я чего? У нормального офицера должны быть всегда готовы подобные вопросы и он по первой команде должен быть готов выложить их на стол командиру по первому приказанию в течении получаса, как это сделал я.

— Леха закройся, а то разозлюсь и надою тебе по шапке – повернулся Ким ко штурману.

— Все, все – замахал руками штурман – я молчу, нем как рыба. Вот меху и снабженцу не повезло. Им столько надо написать, что ужас.

И тут же получив от связиста подушкой по голове замолк.

— Остался час – посмотрел Ким на часы — кажется успеваю. Надо предохранители всех номиналов запросить в управлении связи минимум по сотне штук каждой позиции.

Никто из офицеров в эту ночь на корабле не спал. Каждые полчаса командиру звонил оперативный дежурный эскадры и просил доложить степень готовности к докладу.

Утром,  командир, нагруженный как верблюд, в сопровождении старпома и писаря строевого направился к штабу флота.

— Александр Иванович, может тревога учебная? Ну, что нам не угрожает? Все друзья, врагов нет. Что за боевая служба? Против кого? Где война? – спрашивал семенивший на своих коротеньких ногах, и не успевавший за высоким командиром, старший помощник.

Почтительно шедший за ними с опечатанными чемоданами двумя в руках, командир отделения писарей строевых главный старшина Лалетин, старался не наступить, шедшему впереди старпому на ноги.

— А кто его знает. Командующий скажет. А мы должны будем выполнить.

— Непонятно кого защищать в Индийском океане и от кого?

У КПП их ждали уже командир эскадры, начальник штаба эскадры и командир бригады, приехавшие на адмиральской «Волге».

— Матвеев, вы как всегда опаздываете. Вам ничего нельзя доверить. Вы всегда подведете.

— Товарищ контр-адмирал — Матвеев показал часы – еще половина девятого, а приказание было без пятнадцати быть.

— Приказание, приказание. Вы хоть знаете зачем нас вызывают.

— Никак нет, кроме вашей информации ничего не видел.

— Тогда я вам говорить не буду. Сейчас подойдет командир «Страшного» и пойдем.

Страшный сторожевой корабль 2-ого ранга, того же проекта, что «Стерегущий». На флоте такие корабли называют «систершип». Стоял на 33 причале через три корпуса от «Стерегущего».

Матвеев хорошо знал его командира «Страшного» Левашевского. Анатолий был его однокашником по ВВМКУ имени Фрунзе. Когда-то вместе бегали кроссы, сдавали экзамены, вместе проводили время в увольнении, даже ходили в самоволки.

Минут через десять в дальнем конце улицы, идущей к штабу флота, показались, так ожидаемые моряки. Увидев контр-адмирала Доскаля, они сразу перешли с шага на бег.

— А вот и они идут – вскрикнул Доскаль и сразу перешел на крик с размахиванием руками – долго вас ждать товарищ капитан 2 ранга. Мы здесь уже два часа стоим. Все на нас смотрят, как на последних идиотов. Ждем ваше величество и опаздываем.

Левашевский и сопровождающий его офицер за десять перешли на строевой шаг и подойдя к контр-адмиралу Левашевский остановился и приложив руку к фуражке доложил:

— Товарищ контр-адмирал. Командир СКР «Страшный» капитан 2 ранга Левашевский. Прибыл по вашему приказанию.

Доскаль немного подобрел и спросил:

— Все готово?

Левашевский пожал плечами:

— Заявки подготовлены, но что можно сделать, если машины не в строю.

— Что у вас не в строю? – вскипел Доскаль.

— Левая турбина М-90 неисправна. Холодмашина не работает. Я вам докладывал еще год назад. Нам в ремонт надо вставать и ремонтировать все в заводских условиях. РЛС воздушного наблюдения «Корвет» тоже надо ремонтировать. Гидроакустика барахлит и тоже требует ремонта – Левашевский разгорячился и стал повышать голос – мы же вам каждый месяц подаем наши проблемы в письменном виде. А вы отвечаете, что нет средств на ремонт. А сейчас пожар и что?

— Теперь средства будут вам. Вам повезло, что СКР «Стерегущий» вышедший из завода на полтора года раньше вашего, тоже без всяких заводских ремонтов, и у них почти все в стою и более в хорошем состоянии, чем вы и почти готов к выполнению поставленных Москвой задач. Корабль надо уметь содержать товарищ капитан 2 ранга. Но вам очень постараться, чтобы за три месяца ввести ваш СКР в строй. Не можете, снимем и выкинем со службы без всякой пенсии.

Матвеев увидел, как у однокашника мелькнула слеза. Он незаметно пожал руку Левашевскому и шепнул на ухо.

— Толик будет время заходи ко мне, до выхода.

Доскаль, посмотрел на часы громко сказал — пойдемте товарищи, а то опазадем. Пропуска для вас уже заказаны. Время приближается к докладу о состоянии кораблей командующему флотом.

Они направились в бюро пропусков. Там старший мичман долго смотрел все списки, что-то шептал, потом нашел нужный документ и в конце концов сказал,

— Для командиров кораблей пропуска заказаны, а для остальных нет. Смогут пройти только командиры.

Мещеряков пожал плечами и взял назад свое удостоверение личности. То же самое сделал старпом «Страшного». Они проводили командиров до вертушки и передали им опечатанные чемоданы.

На вертушке была заминка. Какие-то люди в гражданском, среди которых был даже один негр, в цветной рубашке в цветах американского флага, преградили всем  дорогу. Вели себя вызывающе и никого не пускали, отходить не хотели.

Офицеры остановились. Доскаль подошел узнать, что случилось.

Дежурный по КПП доложил, что это уважаемые люди, которых ждут в штабе флота, но за ними не пришел сопровождающий и он не может пустить их просто так гулять по штабу.

Матвеев покосился на него но ничего не сказал. Никто из иностранцев пришедших не говорил по-русски. И пришлось Матвееву по приказу Доскаля протиснуться и переводить все с английского на русский и обратно. Кроме него на должном уровне объясниться с американцами не мог.

Когда прибежал какой-то шустрый подполковник в морской форме и затараторив по-английски быстро куда-то их повел.

Предъявив свой пропуск и удостоверение личности, Матвеев спросил у адмирала:

— Товарищ контра-адмирал, пожалуйста объясните, почему какие-то американцы проходят на территорию штаба флота, без всяких пропусков, а наших старпомов капитанов 3 ранга не пускают на территорию. Как это понять?

— Не прикидывайтесь дурачком Матвеев. Вы прекрасно понимаете, что без этой благотворительной организации, мы не смогли избавиться от всего корабельного хлама. Они нам поставляют резаки, людей, находят покупателей на наше железо. А от ваших старпомов, какая польза флоту? Никакой. Они даже свои корабли не могут содержать в порядке.

— К моему у меня претензий нет.

Доскаль искренне не понимал, зачем Матвеев задает ему такие дурацкие вопросы. И не понимая этого, он раздражался. Его тоже поднял этой ночью командующий флотом и потребовал доложить решение по посылке в течении этой недели к Малаккскому проливу боевого корабля эскадры, для выполнения боевых задач.

Последние три года корабли эскадры вообще в море не ходили. Механизмы и техника не ремонтировались, зарплаты не платились, офицеры разбегались. У него на столе лежала папка с рапортами на увольнение в запас, и в этой папке было не менее 150 человек, включая и уважаемых командиров кораблей, которым тоже надоело это ничего неделание и развал.

Но что-то вдруг изменилось. Всю ночь начальник штаба и флагманские специалисты эскадры, вызванные по тревоге, согласовывали с флотом вопросы решения поставленной задачи. Такого аврала Доскаль не помнил, даже в советские годы. Получалось, что кроме этого задаваки «профессора» Матвеева идти в море через неделю просто некому.

Он давно хотел выгнать Матвеева со службы. Слишком независимым он был, отрицательно отзывался о сокращении флота, о чем на не частых совещаниях он высказывался ему прямо в лицо. С него начали брать пример и другие командиры кораблей. И вот вдруг этот Матвеев оказался на коне. У него почти все оказалось исправным, и он может быть готовым к выходу в море в назначенные сроки.

Они подошли к кабинету командующего флотом, располагавшимся на втором этаже. Со стен коридора, как бы с укором, на них смотрели из массивных портретов боевые советские и русские адмиралы. Бюсты Нахимова, Макарова, Кузнецова и Ушакова стояли рядом с кабинетом командующего.

Доскаль остановился, осмотрел презрительно свою гвардию, посмотрелся в зеркало потом на часы, висевшие в коридоре, причесался, и тихо скомандовав — за мной – взялся за медную ручку двери кабинета командующего.

 

— Командирам боевых частей и начальником служб прибыть в кают-компанию офицеров – раздалась команда по громкоговорящей связи.

Почти все командиры боевых частей СКР «Стерегущего» уже были вызваны из трудовых бригад, на корабль. Не прибыли пока только помощник командира корабля Михайлов и начальник химической службы Малевский.

Старпом, проверив прибывших командиров БЧ и начальников службы по списку, довольно потер руки и когда вошел командир скомандовал:

— Товарищи офицеры!

— Товарищи офицеры – машинально скомандовал командир начиная раскладывать на столе документы и тетради – старпом все?

— Никак нет по уважительным причинам отсутствует помощник командира старший лейтенант Михайлов и начальник химической службы лейтенант Малевский. Вместо них на совещании присутствует главный боцман старший мичман Курцевич и мичман Олсуфьев старшина химической команды. Остальные все.

— Где отсутствующие? Когда будут? — спросил командир старпома, раскладывая на столе свои папки.

— Михайлов занимается ловлей крабов. Вышел в море еще вчера и ожидается возвращение вечером сегодня. Малевский в тайге будет, тоже видимо вечером. За ними посланы уже люди.

— Понятно – ответил командир и оглядев всех присутствующих продолжил – «операция Мюнхгаузен» заканчивается сегодня. Все товарищи. Начинается служба. Прошу всех бригадиров и ответственных отозвать сегодня же всех своих людей на корабль. Все что заработано, инструменты, акваланги и прочее вернуть пока сюда.

Раздался ропот, но командир поднял голову, строго посмотрел на офицеров и ропот прекратился.

Командир прокашлялся, видимо не зная как начать и потом все же начал:

— Главный штаб ВМФ поставил задачу нашему кораблю выйти в течении недели в район Малаккского пролива  и осуществлять встречу и сопровождение наших танкеров. Пока в течении трех месяцев, потом нас должен сменить «Страшный».

— Так он же не в строю – перебил командира старший механик.

— Его ставят в Дальзавод и деньги на ремонт уже изысканы.

— А на получку – спросил начмед.

Командир усмехнулся:

— А что Андрей Михайлович разве вы не получали нормально получку ежемесячно?

— Ха – усмехнулся начмед – так то от вас, а от государства ничего же.

— От государства — потер командир нос и обратился к помощнику командира по снабжению – Будин отправите сегодня же после обеда старшего мичмана Покатина в финансовый отдел флота. Пусть получит зарплату за предыдущие месяцы и три месяца вперед. Никто обижен не будет. То, что выдавали мы по операции «Мюнхгаузен» – считаете это премией за отличную службу.

— Так – потер нос ошеломленный невиданной щедростью командира штурман – непонятно, а если бы мы не пошли в море, то не фига не получили бы? А «Страшный» как?

— «Страшный» тоже идет по первой категории обеспечения, — пояснил командир – они будут потом менять нас. На боевую, мы берем полный боезапас. Прошу командиров БЧ-2 и 3 сделать заявки в свои управления и определиться с погрузкой. Артиллерийский боезапас берем десять процентов, сверхположенного – он посмотрел на командира БЧ-2 — ночью грузим боезапас, днем все остальное.

Тот лишь кивнул головой, записывая в свой блокнот.

— На боевую берем с собой взвод морских пехотинцев, группу боевых пловцов спецназа флота, вертолет КА-27 сс, техников и инженеров обеспечения. Главный боцман вам с помощником, когда вернется продумать их размещение на корабле. Если надо потесните команду на боевые посты, но их нельзя не обидеть. Сами понимаете флотское гостеприимство. Командиром похода с нами идет контр-адмирал Литовченко и с ним идет несколько человек его штаба.

— Так это мой однокашник по ВВМУРЭ  — сказал командир БЧ-7 и усмехнулся – я каплей, а он адмирал. Его же выгнали с «Бреста» на берег, а он уже адмирал. Вот что значит, не имей сто друзей, а имей дедушку адмирала. Парадоксы.

— Ты плохо служил  Саша. Не те задницы лизал – съязвил штурман.

Раздался дружный смех.

— Прошу тише. У нас времени совсем нет на смех. Тем более, что это не имеет никакого отношения к нашей боевой задаче – сказал командир.

— Ну, не дай господь с таким в море – сказал тихо командир БЧ-7 – уж кто, кто я этого хмыря знаю лучше всех. Он еще в училище закладывал своих же. Били его за это не один раз.

— А что будем там делать, кроме встречи и проводки танкеров – спросил молчавший до этого зам по воспитанию.

— Были уже случаи захвата нескольких танкеров, предположительно пиратами. Захвачены наши люди – пояснил командир – у нас задача не только проводки, но и поиска и освобождения наших людей, захваченных пиратами. Для этого с нами идет морская пехота и спецназ. Но их сил не хватит. Значит надо нам подготовить свою морскую пехоту из числа матросов. И возглавит это дело помощник командира. Нам приказано освободить захваченных любой ценой.

— Товарищ командир, а что значит любой ценой? – спросил озадаченный штурман.

— Не могу сказать точно. Это дословное приказание Главкома. Я задал этот же вопрос. Воевать спросил, а последствия? Мне ответили, что все берут на себя и отвечать за все будет старший похода адмирал Литовченко.

Кузьмин посмотрел вопросительно на Кима. Ким пожал плечами.

А Федорчук пробурчал:

— Этот прохиндей может и третью мировую развязать. Интеллекта и гонора хватит у него.

Командир сделал жест, чтобы Федорчук замолчал и спросил механика:

— Мех как у нас с машинами?

— Командир красиво на бумаге, а на месте там овраги – встав с кресла непонятно начал стармех, наклонившись над столом и что-то записал еще в своем блокноте – у нас хватит топлива и воды, с учетом работы испарителей максимум на 30 суток. А дальше? СОС подавать будем на переносных радиостанциях? Что-то я танкеров на нашем флоте давно не вижу. Все или проданы или сданы в аренду. Кто даст кораблю жизнь? Кто нас будет заправлять и обеспечивать? Кто придет на помощь в случае отказа механизмов? Кто нас там заправит всем положенным, в том числе и продовольствием? — он поднял голову, посмотрел командиру в глаза и продолжил, опустив глаза – непонятно, как это все. Слишком скоротечно, без должной подготовки, без нормального обеспечения. Так и случаются ЧП.

— Ты что же не хочешь идти на службу мех? – спросил командир – боишься?

— Я боюсь? – спросил, усмехнувшись механик и потом, изменив лицо, сказал – да боюсь! Больше всего в жизни боюсь таких непродуманных решений и дураков начальников, из-за которых гибнут корабли и люди, случаются чрезвычайные происшествия. Но на боевую, пойду и сделаю все чего-бы то мне не стоило, чтобы претензий по линии БЧ-5 не было.

Командир улыбнулся:

— Радий Петрович ты меня ставишь в тупик своими философскими размышлениями. Я так же как и ты боюсь и непродуманных до конца решений и дураков начальников. На большинство твоих вопросов, я пока не могу тебе ответить. Но обещаю, что все их задам начальнику штаба флота и начальнику штаба эскадры и пока не будет ясности, я море корабль не поведу. Ты меня знаешь не один год, и знаешь, что местом, должностью и званием я своим не дорожу. Для меня важнее жизни людей. Но там захвачены наши люди и мы должны все сделать чтобы их освободить. Ты правильно сказал, что та же проблема у нас и с горючим и с продовольствием. Я задал на совещании у командующего этот вопрос начальнику тыла флота, и он заверил, что думают на самом высоком уровне. Москва решает. Пока могу ответить только так. Но заявки на обеспечение прошу подать сегодня же в свои управления и лично встретиться с начальниками управлений и задать им все неясные вопросы. А я буду все тонкие места, тоже брать на карандаш и решать по мере поступления – командир рукой взъерошил волосы — еще вопросы есть?

— У матросов нет вопросов — сказал штурман, выражая общее мнение,

Все согласно закивали головами. Если бы у кого-то были вопросы, их задали бы немедленно. Но все пока обдумывали и пережевывали полученную информацию.

— Старпом есть вопросы? – спросил командир.

— Я думаю, что перед походом будут проверять нашу документацию. Это сложный момент, учитывая, что ЖБП не велись и планы не составлялись. Я думаю, надо подбить, а то нас проверят при проверке готовности к выходу в море и могут быть вопросы.

Командир лишь кивнул головой, внутренне понимая, что заполнение планов, ЖБП будет только отнимать много времени у командиров БЧ, но выразить несогласие не смог. Старпом был прав. Документы должны быть заполнены. Я понимаю, что это формальность, но ее надо выполнить и изыскать время.

— Зам вопросы есть? – спросил командир зама по воспитанию.

Тот встал, одернул темно-синюю куртку и поморщившись сказал:

— Товарищ командир, насколько я знаю руководящие документы по подготовке к боевой службе, там на приготовление дается минимум месяц.

— И что зам? Что ты предлагаешь с этим выйти на флот или эскадру и потребовать месяц? Никто не даст больше недели. Хорошо нас хоть не завтра выбрасывают. У нас не пройдено размагничивание, не пройдена мерная линия, не отстреляны положенные упражнения. И кто нам даст на это время?

Зам что- то записал в своем блокноте:

— Хорошо я задам эти вопросы в нашем управлении воспитания. Второй вопрос. У нас возможно кто-то не захочет идти на боевую службу или боится. Всякое бывает. Пусть скажут и нам их наверно заменят. Я думаю, что нежелающих идти на море, брать туда силой не надо. А желающих идти на службу найдется достаточно и на других кораблях эскадры. Всем надоело безделье. Я думаю, что чем раньше мы проведем замены, тем быстрее новые люди втянуться в процесс подготовки. И третий вопрос по годкам. Через три месяца – увольнение в запас очередного года. Что делать?

Командир пометил в своей тетради вопросы и ответил заму по воспитанию:

— Все вопросы правильные Михаил Прохорович. Товарищи командиры БЧ до двадцати часов по очереди зайдите ко мне и доложите, по всем этим вопросам, плюс ваши вопросы, касающиеся подготовки. Надо поговорить с каждым человеком. Будем тогда решать вопросы о замене, и доложите, сколько у кого в боевых частях и службах, старослужащих матросов уходит запас осенью. Разберитесь. Мне надо представлять, что докладывать в эскадру и на флот — с этим словами командир встал.

— Товарищи офицеры – скомандовал старпом.

— Все дружно встали.

— Товарищи офицеры – сказал командир, собрав свои бумаги и направляясь к дверям кают-компании.

Вечером доклад командиров боевых частей старпом передал, что командир перенес доклады на следующий день, так как его вызвал к себе начальник штаба флота.

Вернулся командир  на корабль около двух часов ночи и запретил будить командиров боевых частей.

Флот готовил корабль к выходу, а это весьма непросто дело.

Утром следующего дня на причале выстроился поток грузовых машин из различных управлений флота. Грузилось продовольствие, оборудование, техника, ЗИП.

Боря Покатин вечером получил денежное довольствие. Как называл Кузьмин – «денежное удовольствие» и сразу раздал за много месяцев всему экипажу.

На корабле работали с утра представители промышленности, занимавшиеся ремонтом и обслуживанием технических средств и вооружения. Где-то что-то красилось, приводилось в порядок. Прибывали матросы, старшины, мичмана и офицеры из рабочих бригад, работавших по операции «Мюнхгаузен». На ночь была запланирована погрузка артиллерийского и торпедного боезапаса.

Кузьмин раскладывал карты, проверял штурманские приборы. В ходовую рубку пришел сияющий Ким с представителями промышленности.

— Флот нам выделил новую радиостанцию «Рейд-2», Будем устанавливать в ходовой рубке.

— Ким у тебя, что радиостанций не хватает? – спросил, занятый работой Кузьмин.

— Ты не понимаешь Леша – это стационарная радиостанция повышенной мощности, есть даже каналы космической связи. Это шедевр, о котором только могут мечтать связисты. Дальность охрененная.

— Товарищ старший лейтенант там морпехи прибыли – вбежал в ходовую рубку матрос Архипенко.

Ким и Кузьмин выскочили на сигнальный мостик и увидели, что у разгружающихся машин протискиваются черным ручейком морские пехотинцы в черных курточках с красным якорем на левой руке, в черных беретах с якорьками на красном треугольнике. Каждый из них нес автоматы и вещмешки гигантских размеров. Самый здоровый тащил пулемет. Несколько человек несли еще какие-то зеленые ящики.

— Сколько их Кузя – спросил Ким.

— Я думаю, что целый взвод.

— Смотри офицер пошел на трап. А у трапа мичман стоит.

Подошедшие морские пехотинцы сгрудились у трапа вокруг своего старшего прапорщика, что-то им объяснявшего и с удивлением смотрели на погрузку продуктов на корабль.

— Это не мичман, а прапорщик – поправил Кима Кузьмин — и не просто прапорщик, а старший прапорщик. Ты что не видишь три звезды на погонах? У них же звания пехотные. Серость ты непробудная, как не знать таких истин. Видимо вас плохо в ТОВВМУ имени Макарова учили.

Ким покраснел. Он всегда обижался, когда Кузьмин обвинял его в серости. А Кузьмину видимо нравилось играть у Кима на нервах.

В обед перед приглашением офицеров к столу командир корабля представил офицера морской пехоты, прибывшего на корабль:

— Прошу любить и жаловать товарищи офицеры в наш экипаж влился лейтенант морской пехоты лейтенант командир взвода Устюжанин Глеб Иванович. Он с нами идет в поход. Матросы морской пехоты размещены в кубрике 12 в корме. С сегодняшнего дня они приступают к несению службы у трапа и противодиверсионной службы. Службу нести с оружием. Особенности лейтенант обсудите с помощником командира. Вам все понятно Глеб Иванович? Где питаются ваши матросы, и прапорщик вы разобрались?

— Так точно товарищ капитан второго ранга. Старший прапорщик Макаров сегодня занимается питанием личного состава в столовой. Столы нам выделили. После обеда заступим на дежурство к трапу и выставим противодиверсионную вахту на баке левом борту и корме.

— Ваше место питания Глеб Иванович будет рядом с начальником медицинской службы, раз вы спите с ним в одной каюте. Андрей Михайлович возьмите к себе за стол Глеба Ивановича.

Начмед показал лейтенанту, куда садиться за стол.

После обеда командир приказал остаться командирам боевых частей и начальников служб.

На совещании выяснилось, что никто со «Стерегущего» из офицеров, мичманов, старшин и матросов с корабля уходить не хочет. Все желают идти в море. Как ни странно даже годки, которые должны были уходить осенью, пожелали идти на боевую службу.

Некомплект личного состава был, как и на всех кораблях того времени. Вакантными были лишь две офицерские должности, пять мичманских и сорок старшинских и матросских.

— Старпом сегодня же подайте запрос в отделы кадров и комплектования, сообщите цифры на эскадру – приказал командир.

— Замполит, вернее – он махнул рукой – зам по воспитанию уточни у себя в управлении, что делать нам с годками. Вроде сейчас увольнять рано. Не пока приказа и в то же время видимо будет приказ, когда мы будем на боевой.

— А я уже узнал товарищ командир. Каждый желающий из годков выйти на боевую службу должен написать рапорт на имя министра обороны с просьбой продлить срок службы на три месяца, в связи с выполнением особого задания Родины на боевой службе. И дальше все это надо сдать в отдел комплектования. Тех же, кто не желает идти на боевую службу, приказано списать на «Свирепый». Он стоит здесь рядом. Пусть там ждут приказа и увольняются в запас.

— Значит завтра надо всех годков, кто не пожелает писать рапорта на имя Министра обороны,  списать на «Свирепый» и на их места на эскадре, надо срочно запросить опытных моряков. Вопросы есть? Вопросов нет тогда за работу. Спать нам будет некогда. Ночью погрузка артиллерийского боезапаса по тревоге.

Весь день продолжались работы и к вечеру, когда Ким и Кузьмин собрались спать, вдруг раздался стук в дверь.

— Заходите – крикнул Кузьмин, взяв гитару.

Дверь открылась, и в каюту ввалился офицер в зеленом пятнистом камуфляже с огромным рюкзаком на плечах. Широкое красноватое лицо его расплылось в улыбке:

— Простите меня товарищи офицеры, что нарушаю ваш покой. Если это каюта штурмана и связиста, то меня поселили к вам. Помощник командира сказал, что спать буду на диванчике. А в море вас почти не бывает в каюте. Примите?

— А куда мы денемся, раз помощник  сказал, что к нам – почесал голову Кузьмин – но тогда представиться надо по полной форме, как положено офицеру. Кто вы откуда и зачем?

Офицер заулыбался еще сильнее, потом вдруг посерьезнел и отчетливо сказал:

— Старший лейтенант Полищук Валерий Васильевич. Можно просто Валера. Командир специальной группы «Стилет» разведки флота.

— Ооооооо — загорелись глаза у Кузьмина – разведка — это морские котики?

— Можно сказать и так. Хотя мы сами себя так не называем.

— А как называете? А где акваланги ваши? – спросил с интересом Ким.

— Акваланги загрузили в какую-то кладовку рядом с моими мичманами. Им выделили четырехместную каюту с мичманом с морской пехоты. А называют? Ну называйте нас стилетами.

— И много у тебя личного состава товарищ начальник стилетов?

— Трое мичманов и один старшина. Старшина срочник будет жить в кубрике с морпехами номер двенадцать, а мичманам и морпеховскому прапору выделили четырехместную каюту тоже в корме – улыбаясь, поведал Полищук – а вы кто будете?

— Я старший лейтенант Ким Саша, командир БЧ-4, связист корабля – представился Александр – а это старший лейтенант Кузьмин Леха – главный штурман корабля.

Они крепко пожали друг другу руки.

Ким обратил внимание, что рука старлея в черной перчатке с обрезанными пальцами и потом спросил Кузьмина:

— Леха, а как же мы в море пойдем, если ты все компасы опустошил, когда на рыбалку?

— Все нормально выписал на флоте новые. Дали уже поддерживающую жидкость. Девиацию всем компасам провели. Нам бы еще на мерную линия сходить. Там знают, что на кораблях все компасы пьют  дали мне авансом.

— Как это пьют компасы? – заинтересовался Полищук начавший уже разбирать свой рюкзак.

— А так – пояснил Кузьмин – слушай этого неуча из ТОВВМУ. Штурмана пьют не компасы, а поддерживающую жидкость, держащую на плаву картушку. Мы тут рыбу с Кимом ловили, по случаю, и я слил поддерживающую жидкость, чтобы откупиться от рыбнадзора. Ну а потом так вышло, что мы выпили все случайно. Грелись ночью на катере.

— Понятно — ответил Полищук, выкладывая на журнальный столик неизвестный пистолет.

— Это что? – спросил Ким, показывая на пистолет – ты, что с этим ходишь? И он у тебя заряжен?

— Конечно, заряжен, а зачем носить незаряженный?

Полищук вложил пистолет в кобуру, находящуюся у него под мышкой.

— А что за оружие. Я такого не видел – спросил Кузя.

— Так пистолет бесшумный ближнего боя «Вул» называется. Это оружие спецназа. А у нас есть еще пистолеты для подводной стрельбы СПП-1м. Гвоздями без шляпок стреляют даже под водой. Но и над водой огромную доску пробивает играючи. Классная вещь. Кстати гвозди можно бросать, как ножи. Нас обучают этому.

— Понятно – почесал голову Ким – чувствую, нам с тобой будет весьма интересно на боевой службе.

— Надеюсь — ответил Полищук – и потом, вынув небольшую фляжку и разложив раскладные стаканчики с военно-морским флагом из кармана рюкзака – вы что-то говорили о представлении как офицера, я готов представиться.

Кузьмин засмеялся, а потом спросил:

— Закусывать чем будем?

Полищук вынул из рюкзака банку тушенки и буханку черного хорошо пахнущего хлеба:

— У разведки всегда все есть.

— Тогда по коням – скомандовал Кузьмин.

И Полищук стал разливать темноватую жидкость из фляжки по рюмкам.

Ким ножом быстро открывал банку с тушенкой и резал хлеб.

— А я дверь закрою на всякий случай, а то ненароком к нам зам или старпом забредут – пояснил Кузьмин, закрывая дверь на ключ – теперь можно посидеть чуть-чуть.

Когда все было готово, Полищук поднял свою рюмку и доложил:

— Старший лейтенант спецназа Тихоокеанского флота Полищук Валерий Васильевич. Представляюсь по случаю заселения в каюту номер три.

— Молодца. Приветствую тебя в каюте номер три полноправным жильцом. Представление принимается – сказал Кузьмин и чокнувшись выпил напиток – что это? — схватил он поморщившись шоколад и закусил им.

— Коньяк нам выдают – пояснил Полищук – армянский.

— Так, все иду служить в спецназ, там лучше относятся к офицерам, чем на кораблях – сказал шутя Кузьмин.

В это время в коридоре задребезжал звонок боевой тревоги.

Офицеры, поставив свои рюмки прислушались.

— Боевая тревога, боевая тревога, боевая тревога – прокричала корабельная трансляция —  Корабль к погрузке артиллерийского боезапаса приготовить!

Из коридора раздался топот множества ног

— Так Ким побежали скорей – сказал Кузьмин.

— Погоди – сказал Кузьмину Ким – Валера ты сиди в каюте и разбирай свой рюкзак. Тебя эта тревога не касается. А потом помойся и ложись спать. Простыни, подушка и одеяло в ящике под нижней койкой Гальюн вправо от нас через две каюты. В нос бежать по тревоге по правому борту, а в корму по левому, иначе сомнут. Нас не жди – эта волынка на всю ночь. Привыкай теперь все ночи будут такие. Помойся и ложись. Вода в бачке есть. Но помни, что ее мало и на ночь надо помыться и мне и Лехе.

— Почему  воды мало? Вы же у причала? – спросил озадаченный Полищук.

— Потому друг Валера —  пояснил Кузьмин – наверху начальников много, а светлых голов практически не осталось и продумать такую простую вещь, как водоснабжение с берега или электропитание не могут или не хотят.

— На боевых кораблях количество воды всегда ограничено и она подается по команде – «команде руки мыть». По этому сигналу нажимаешь эту пимпочку – Ким показал на запорный кран – и наполняется до верха бочок.

— А как я узнаю, когда до верха – спросил Пролищук.

— Очень просто, — продолжал инструктировать Ким – когда в эту трубочку вода польется на сток, значит бачок переполнен и идет слив и тогда отпускай пимпочку – он улыбнулся.

Все Саня я побежал – прокричал Кузьмин, выскакивая в коридор и вливаясь в общий поток бегущих матросов, мичманов и офицеров.

 

На следующий день доктор делал всем офицерам матросам и мичманам прививки. Оказалось, что их надо сделать, аж целых десять штук.

— Запиши, что сделал мне все и закроем это дело – предложил Кузьмин.

Доктор, снял резиновую перчатку и показал ему кукиш:

— Знай, Кузя, что просишь меня сделать?

— А что – спросил озадаченный Кузьмин

— Совершить должностное преступление за которое следует и уголовная ответственность, если  конечно будут тяжкие последствия. Ты заболеешь, к примеру, какой-нибудь лихорадкой Денге или гепатитом С или еще хуже Д, малярией или брюшным тифом. Исход может быть смертельным. А я за тебя отвечай? Не получиться. Давай оголяйся быстрее, мне весь экипаж надо привить и ни одного не упустить, а таких шустрых, как ты полэкипажа и еще прикомандированные — рассердился доктор.

Кузьмин согласился и начал стягивать через голову тельняшку.

Ким поднялся на сигнальный после прививок, оглядел акваторию и причал и увидел, что Полищук со своими четырьмя бойцами отрабатывает приемы рукопашного боя на торце пирса.

Морские пехотинцы, раздевшись до пояса, таскают на корабль какие-то продукты.  Здоровые парни, играючи хватали огромные мешки и ящики, которые матросы носили минимум по два человека и взбегали по трапу.

К обеду на корабль приехали представители авиагруппы. Их возглавлял руководитель полетов капитан Балуев и с ним был еще один офицер и два прапорщика – техники вертолета. Прапорщиков поселили к мичманам, капитана Балуева в каюту к командирам БЧ-2 и БЧ-3, а старлея  Перепелицу в каюту к командирам БЧ-6 и БЧ-7.

На корабле, как всегда перед походом с пассажирами, так называли всех, кто не входил в состав экипажа, с расселением их были проблемы. Они всегда решались за счет экипажа. Флотское гостеприимство обязывало. Офицеров переселяли, как правило, в каюты мичманов, мичманов переселяли в матросский кубрик, а матросов переселяли в коффердамы, вентиляторные и на боевые посты. Другого, на флоте придумано не было. Судостроительная промышленность строила корабли для экипажа с весьма небольшим запасом, но его, как правило, никогда не хватало, тем более на такие большие и значимые выходы. Раньше были большие корабли, авианосцы, ракетные крейсера, куда садились штабы и которые были приспособлены для приема многих дополнительных людей и имели специальные каюты. Теперь же когда на флоте не осталось практически кораблей первого ранга или они были не в строю, отдуваться за всех пришлось «Стерегущему».

На корабль прибывали недостающие специалисты – офицеры, мичмана, старшины и матросы с различных кораблей эскадры.

Через три дня на «Стерегущий» сел в полном составе штаб бригады, а на соседний «Свирепый» штаб эскадры. На «Стерегущем» вообще не стало мест для жилья и работы офицеров. Все каюты офицеров были освобождены для флагманских специалистов бригады. Даже командир уступил свою каюту начальнику штаба бригады и переехал спать на походный диван в ходовой рубке. Старпом с замом по воспитанию поселились в штурманской, а механик у себя ПЭЖе (пост энергетики и живучести) на диванчике дежурного механика. Так как штурманская рубка была занята начальниками, в каюту командиров БЧ-1 и 4 были поселены фланманские специлисты РЭБ (радиоэлектронной борьбы и химической службы) то Кузьмин вместе с Полищуком, а переехали ночевать в передающий центр. Как-то им неудобно было выселять своих мичманов на боевые посты.

Флагманские специалисты вместо реальной помощи в подготовке, только отрывали командиров боевых частей от своих дел постоянными вызовами расспросами, а что самое плохое постоянными требованиями шила (спирта) и закуски.

— По сухому, нам не работается никак – говорил начальник РЭБ — ублажайте нас или мы пойдем сейчас вас проверять и так проверим, что вам не поздоровиться. Выпивали флагмана, а потом ложились спать до обеда, к ужину шли на доклад к начальнику штаба, а вечером опять просили на ночь чего покрепче и повкуснее, чтобы веселее работалось.

Почти весь полученный на складах запас спирта «Стерегущего» ушел на ублажение флагманских специалистов бригады и эскадры. А также значительная часть ушла на получение имущества с различных складов, которого вроде на первый взгляд не было, но как только появлялось шило, все сразу таинственным образом обнаруживалось.

Все офицеры «Стерегущего» валились с ног. Работали и днем и ночью и через пять дней корабль более или менее был готов к выходу в море. В последний день командир запланировал отпустить на берег попрощаться с семьями женатых офицеров и мичманов.

Все офицеры «Стерегущего» валились с ног. Работали и днем и ночью и через пять дней корабль более или менее был готов к выходу в море. В последний день командир запланировал отпустить на берег попрощаться с семьями женатых офицеров и мичманов.

Но именно за день до выхода на корабль прибыл командир похода контр-адмирал Литовченко. Вместе с ним прибыл смугловатый стройный человек, который отрекомендовался Ахмедом Анверовичем.

— Это мой помощник, прошу любить и жаловать. Ему приготовить отдельную каюту – приказал Литовченко.

Командир пожал плечами и приказал заму по воспитанию уступить свою каюту.

— Ты Михаил Прохорович переезжай пока в корабельную библиотеку, а там что-нибудь придумаем.

Замполит развел руками, но перечить командиру не стал.

— Командир соберите мне в кают-компании офицеров всех флагманских специалистов бригады и эскадры, командира «Страшного», — продолжал отдавать приказания Литовченко — а начальника штаба флота, командующего флота и начальников управления штаба флота, я приглашу сам. Сбор назначим он посмотрел на часы на 16 часов.

Сам Литовченко, разместился в каюте флагмана, откуда он перед этим выкинул командира бригады со всеми документами.

К 16 часам стали подъезжать к причалу «Волги» начальников управлений. Последними, приехали командующий флотом, начальник штаба флота и начальник управления воспитания.

Сверкая большими звездами на золотых погонах три начальника что-то оживленно обсуждая пошли к трапу. Матросы, занятые погрузкой и белые от муки становились прямо с мешками по стойки смирно.

— Смирно — скомандовал старший лейтенант Кузьмин, поставленный помощником в честь прибытия командующего вахтенным офицером к трапу.

Командующий легко взбежал по трапу на корабль, приложил руку к козырьку фуражки, отдавая честь военно-морскому флагу. За ним на борт поднялись начальник штаба флота и начальник управления воспитания.

Поздоровавшись с Кузьминым и вышедшим их встречать командиром корабля за руку, командующий направился в кают компанию.

Начальник штаба флота остановился у Кузьмина и ничего не говоря стал пальцем показывать на мусор у трапа и на причале.

— Так погрузка идет товарищ вице-адмирал, Аврал. Закончим и уберем.

Начальник штаба флотом нагнулся к уху Кузьмина и тихо сказал:

— К приезду командования надо было прибраться и закончить все погрузки.

— Так грузимся пятый день, без перерыва. Ведь завтра в море. Не успеем погрузить, придется что-то оставить на причале.

— Значит, надо грузиться было более интенсивно и быстро товарищ старший лейтенант, чтобы успеть, это сделать раньше. Если надо поставить два трапа, три, а если мало то и более. Ну да ладно. работайте – и начальник штаба повернулся и пошел в сторону надстройки, где размещалась кают-компания офицеров.

— Чего он тебе сказал – хмуро спросил, подошедший помощник командира.

— Да пошел он. Говорит, что плохо грузимся. Что надо было поставить два или три трапа, чтобы успеть, все погрузить своевременно.

Помощник тяжело вздохнул, махнул рукой и пошел на бак разбираться с размещением шкиперского имущества.

— Я бы хоть сегодня сбежал их этого дурдома – сказал Ким, пришедший на ют к трапу, чтобы встретить какого-то специалиста с завода связи.

— Поскорей бы в море – ответил Кузьмин – а то здесь так обрыдло, надеюсь, что там хоть меньше проверял будет. Да и боевая работа к лишнему раздумью призывает.

В кают-компании офицеров набилось, как селедок в бочке. Маленькая кают-компания сторожевого корабля, хотя и второго ранга, не могла вместить всех вызванных на совещание. Командующий флотом, начальник штаба флота, начальник управления воспитания еле протиснулись к столу. Там их встретил командир эскадры и начальник штаба эскадры.

— Что будем делать? — спросил командир эскадры Душенов.

— Хоть переноси совещание на другой корабль. Правда, кораблей с нормальными кают-компаниями уже не осталось в эскадре – почесал он затылок.

Громко гудела вентиляция, заглушая голоса командования.

— Командир выключить это безобразие можно? – спросил командующий у Матвеева.

— Если мы выключим, то здесь дышать будет нечем товарищ командующий.

Командующий поморщился и потом продолжил:

— Давайте тогда почистим наши ряды, Понятно, что все здесь не помещаются. Менее нужных, попросим пока уйти, а если в них появиться необходимость, пригласим снова. Я думаю, что штаб бригады может вполне уйти. Надеюсь, командир эскадры ваши специалисты справятся и смогут ответить на все вопросы?

— Мои-то смогут – ответил командир эскадры, но если подходить с таким мерилом, то и моим флагманам тоже можно уйти, а ваши начальники отделом все смогут доложить.

— Ермолай Филимонович не лезь в бутылку. Решим – начальник штаба примирительно улыбнулся.

Офицеры штаба бригады стали протискиваться на выход.

Все равно даже после ухода части офицеров, в кают-компании после осталось довольно много народа.

— Командир доложите Литовченко о готовности к совещанию — сказал Душенов, садясь за стол.

Командир протиснулся к выходу. На выходе стал старший помощник командира. Увидев командира, он  быстро подошел к нему.

Сергей Иванович – доложи Литовченко, что офицерский состав на совещание собран.

Мещеряков быстро стал подниматься по трапу вверх.

Минут через пять в проеме двери показался Литовченко, сопровождаемый одним офицером с погонами капитана.

— Товарищи офицеры – скомандовал, стоявший в дверях командир и все встали, кроме командующего флотом.

Литовченко протиснулся между стоявшими офицерами, стульями и креслами. Когда он подошел к столу командующий флотом адмирал Душенов встал и пожал ему руку.

— Товарищи офицеры – скомандовал Литовченко и командир, оставшийся стоять в дверях, репетовал его команду.

Офицеры и адмиралы, кому хватило стульев, диванов и кресел сели. Значительная часть осталась стоять, подпирая переборки.

Литовченко встал, надел очки и оглядел присутствующих:

— Алексей Алексеевич, почему так много народа?

Командующий подумал и ответил:

— Лишних уже удалили. Остальные нужны.

— Понятно – ответил Литовченко еще раз над очками, нагнув голову, оглядел присутствующих и продолжил – товарищи офицеры нам главнокомандующим ВМФ и руководством страны поставлена боевая задача – обеспечить нормальное судоходство в районе Малаккского пролива. В течении последнего месяца местными пиратами захвачены два наших танкера. Танкер «Надежда» и танкер «Вера». Захвачены наши люди, осквернен флаг России и потеряны два почти новых корабля и нефть которую перевозили в Японию. Страна ведет войну на Кавказе и нам необходимо регулярное поступление в казну средств, для обеспечения нормальной жизни страны и людей. Я понимаю, что выполнить задачу сложно, учитывая обстановку на флоте. Группой негодяев и мошенников разорены судостроительные и судоремонтные заводы. Корабли, не имея возможностей проводить нормальные текущий и капитальные ремонт, стоят с неисправной техникой, вооружением и механизмами. Значительная часть кораблей списаны и проданы, не выслужив даже половины положенных сроков. Послать группу кораблей мы сегодня к Малаккскому проливу не можем, по понятным вам причинам. Пока идет на выполнение ответственейшего задания «Стерегущий». Через три месяца его должен сменить мне доложили «Страшный».

Он прокашлялся в кулак и потом спросил:

— А где командир «Стерегущего»?

Услышав вопрос Литовченко, командир с трудом протиснулся к столу командования.

— Товарищ адмирал командир СКР «Стерегущего» капитан 2 ранга Матвеев» — доложил он командующему флотом.

Командующий посмотрел на Литовченко, который вдруг резко помрачнел и бросил:

— А теперь доложите еще раз и мне.

— Товарищ контр- адмирал командир СКР «Стерегущий» капитан 2 ранга Матвеев.

— Доложите командир, вы готовы выйти в море сегодня вечером для выполнения поставленной задачи?

— Товарищ контр-адмирал я планировал сегодня отпустить женатых офицеров попрощаться с семьями. А на завтра у нас намечено размагничивание и мерная линия, прем вертолета. Послезавтра мы готовы к выходу, как и нам была поставлена задача. А сегодня на ночь назначена погрузка противолодочного боезапаса.

— Значит так уважаемый Алексей Алексеевич выйти на выполнение такого задание мы можем и без противолодочного боезапаса. У пиратов подводных лодок нет. Мерная линия, размагничивание – это все для войны. Воевать мы не собираемся. Что еще не погружено?

Командир стал перечислять позиции. Литовченко перебил его:

— Значит так, все что недогрузили командующий пришлет к нам на буксире к Малаккскому проливу. Командующий понятно?

Командующий посмотрел на начальника штаба флота и тот записал все в тетрадь.

— Пришлем – сказал командующий.

— Хорошо Алексей Алексеевич мы верим вам. Ждать нам нечего здесь, темп более прощаться с женами. Там нас ждут наши люди, сидящие в застенках. В Москве беспокоятся за их жизни. Надо действовать быстро. Командир вам все понятно?

Командир нахмурился:

— Все же я настаиваю на выходе хотя бы завтра утром. Загрузим противолодочный боезапас и вперед хоть на полгода. И осталась масса проблем связанных с ремонтом техники и вооружения. За ночь успеют это сделать.

— Хорошо – назначаю выход на завтра на шесть часов утра. Все больше я дать не могу. Штурмана когда мы сможем быть в Малаккском проливе?

Встал главный штурман флота:

Если завтра в шесть часов выход, то к Малаккскому проливу от нас 3200 миль. Вы подойдете со средней скоростью 18 узлов через 8 дней. Если идти быстрее, то раньше.

— Чуть больше недели – пожевал губами Литовченко – нехорошо. Долго. Видите командир, а вы про сход офицеров. У вас не офицеры, а кисейные барышни служат, без случки с женой в море идти не могут. Вам надо подумать над этим вопросом и умет выбирать главное, иначе мы ничего не сделаем. Сейчас я буду звонить в Москву и вечером сообщу всем свое решение.

— Максим Юрьевич – вы офицеров штаба флота и штаба эскадры будете заслушивать?

— Зачем?

— Заслушать о готовности. Они готовились.

— Не надо. Я думаю, что они услышали довольно из того, что надо было услышать. Потом душно здесь и вентиляторы шумят. Нормальное заслушивание не получиться, а формализм мы не будем разводить. Пусть Алексей Алексеевич они помнят, что за малейшую неудачу, непродуманность, нераспорядительность они расплатятся своими погонами и личным благополучием. Теперь командир «Страшного» здесь?

— Так точно — и капитан 2 ранга Левашевский протиснулся к столу.

— Что вы можете доложить о готовности корабля к выходу в море?

— Проходим ремонт в «Дальзаводе». Надеюсь, что будем готовы к назначенному сроку. Основная проблема турбины и радиоэлектронное оборудование. Сделаю выйдем быстро.

— Максим Юрьевич флот растерял за эти годы навыки в отправке кораблей на боевые службы. Первый блин всегда комом – сказал командующий флотом – на «Стерегущем» мы обожглись, надеюсь, что «Страшный» будет лучше. Многое учтем и исправим.

— Ну, ну. Посмотрим, каким комом будет для вас «Страшный» первым или последним персонально для вас – съязвил Литовченко.

— Совещание закончено, Прошу остаться здесь командиров кораблей для более подробного доклада, командующего флотом, командира эскадры и их начальников штабов.

Когда все вышли, и дверь кают-компании закрылась, Литовченко с облегчением вздохнул:

— Вот так полегче. Теперь командиры подробный доклад, что погружено, чего нет, какие проблемы не решаются, укомплектованность кораблей личным составом и готовность личного состава исполнять свои обязанности.

Первым докладывал Матвеев, а адмиралы записывали все в свои блокноты. Когда Матвеев закончил, то командующий флотом сказал робко глядя на Литовченко:

— Я думаю, вопросов к Матвееву нет. «Стерегущий» и так собрался в самые короткие сроки.

— Вы Алексей Алексеевич молитесь богу, сказал тихо Литовченко – тому, чтобы у меня не было вопросов, потому как докладывать у буду прямо в Москву но не в главкомат и не в Генеральный штаб, а прямо на имя секретаря Совета безопасности, а значит об этом походе будет знать сам Президент. Делайте выводы. Жалеть никого не буду и брать что-то на себя.

Командующий закрыл на минуту глаза и подумал:

— Ну и прохиндей этот Литовченко. Сам присылал шифрограмки зарезать тот корабль, зарезать тот, приватизировать этот судостроительный завод, приватизировать тот. А теперь вроде мы виноваты. Вот прохвост. Но вслух, ничего не сказал, а лишь тяжело вздохнул.

— Извините Максим Юрьевич – вслух спросил начальник управления воспитания контр-адмирал Бочаров – переводчик вам в походе нужен?

— Не нужен, у меня есть свой переводчик, с отдела спецпропаганды Министерства обороны. Товарищ капитан встаньте.

Поднялся из кресла капитан и представился:

— Капитан Бергер Петр Дмитриевич – переводчик из отдела спецпропаганды флота. Языки индонезийский и китайский.

— Видите, как я все продумал. Командир предоставьте Павлу Дмитриевичу отдельную каюту.

— У нас нет свободных кают. Свои офицеры уже живут на боевых постах, а им вахты тащить.

— Плохо командир. Что не продумали такую простую вещь, как каюты прибывающих на поход. Найдите каюту. Где будут жить ваши офицеры, мне неинтересно даже знать. А вот где будет спать, питаться и жить капитан Бергер мне интересно и не все равно.

Командир сжал зубы и сказал коротко:

— Есть.

После ухода всех с корабля, командир собрал всех офицеров в кают-компании и коротко доложил результаты совещания.

— Что теперь даже жену не увидим. Я ее и так всю неделю не видел. По-скотски это как-то. От нас все, нам ничего.

Товарищи офицеры – почесал левый висок командир – я обещал, значит я выполню, Всю ответственность беру на себя. Разрешаю сход сегодня с шестнадцати часов до четырех утра, неженатым сход до нулей. Кто не придет, во-первых подведет меня, во-вторых Литовченко объявит дезертиром. И я не шучу. У кого сегодня вечером и ночью погрузки, работы промышленности на технике — прошу обеспечить. Готовимся завтра в шесть утра съемка. Мерной линии и размагничивания не будет. Командир БЧ-6 и капитан Балуев ровно в семь ноль-ноль принимаем на борт вертолет и сразу берем курс на Цусиму. Это все.

Механик опустил голову.

— Все совещание закончено?

— Да мне сказать вам больше нечего, так как я знаю, что каждый из вас выполнит свой долг.

 

Ким, Кузьмин и Потоцкий, получив разрешение от командира, сошли на берег до четырех ноль, ноль. Путь холостяков лежал естественно в ресторан «Челюскин», иначе флотские офицеры называли его «Челюсти».

Хотелось немного перед походом забыться, выпить и обязательно пообщаться с женщинами. Ким с родителями простился и теперь мог спокойно погулять вместе с друзьями.

Раньше «Челюсти» считался офицерским рестораном. Но прошло время, наступили сложные годы и в морской форме в ресторане, кроме офицеров со «Стерегущего» никого не было. Правда с ним поздоровался при входе охранник, в котором они узнали начальника РТС с «Бдительного» Вадика Зеленухина. Но он на работе. Подрабатывает после службы. Поздоровавшись с ним и увидев на его лице завистливый взгляд, ребята поднялись на второй этаж.

Знакомая Кузьмина официантка Ниночка обрадовалась, увидев старого знакомого, сразу показала на столик, у стены, в темном уголке.

— Сколько лет сколько зим Леша. Вы что деньги в лотерею выиграли или кого грабанули у кого они есть?

— В море идем, заплатили нам.

— Так ты же со «Стерегущего». Понятно, знаем, что три зарплаты вам дали. У нас вас ждут давно уже. А ваших, все нет да нет. Не идут

— А ты откуда знаешь? — спросил Алексей, оглядывая зал.

Впрочем, он знал, что слухи о выходе корабля первыми узнает женская часть населения Владивостока. Пресловутый телеграф «Одна баба сказала» во Владивостоке работал весьма энергично.

Он оглядел за и опытным взглядом он определил, что за четвертым столиком от оркестра сидят симпатичные три девчонки.

— Надо познакомиться – подумал он.

— Эти с «Дальзавода» — малярши. Ждут, когда их кто-нибудь снимет побогаче, и заплатит за них, а заодно и им за ночь – презрительно сказала Ниночка, подавая всем офицерам по меню – ты бы меня подождал, а я вам официанток подберу, таких, что претензий иметь не будут и вам будет весело и нам. А потом нас проверяют каждый месяц медики. У нас, точно не словите ничего плохого.

— Это надо будет помозговать – протянул Алексей, посмотрев на друзей.

Но те уже на него не обращали внимание. Посреди зала шли танцы, и они с восхищением смотрели на танцующих молодых девушек. На сцене, танцевали девочки из варьете. По залу неслась зажигательная мелодия и они в так ей высоко поднимали ноги, показывая чулки с подвязками.

— Что пить-то будете? – спросила Ниночка.

— Давай бутылочку армянского — пять звездочек. Для начала.

— А закуски?

— Ну, эту вашу фирменную, как ее – ответил Алексей восторженно, глядя на варьете.

— Солнечные медузы? – рассеяно спросила  Ниночка, понимая, что шансы заполучить на ночь Алексея у нее тают.

— Да конечно, Да ты не расстраивайся Нинок. У нас сход до нулей. Так только понюхать девочек, а если получиться, то хотя бы руками прикоснуться или лучше губами.

Нина расправила блузку на груди:

— Так и быть нюхай охольник. Пожалею.

Никто не обращал на них внимание и Кузьмин наклонившись поцеловал Нину в грудь.

Она оглянулась, отодвинулась, задернула блузку и игриво сказала:

— Ну что там с тобой делать. Несерьезный ты человек Алешка.

— Почему? – улыбаясь, спросил Алексей, продолжая коситься на ее грудь уже прикрытую невесомой блузкой.

— Тебе так побаловаться и сбежать. А мне семью строить надо. У меня маленькая дочка Светланка растет одна.

— А папаша где? – рассеяно спросил Алексей, переключив свой взгляд на танцы.

Там высокий блондин в черной рубашке выделывал такие па, что весь зал смотрел на него.

— Папаша, такой же как ты, ушел в море и не вернулся. Вернее вернулся, но не ко мне. А сейчас уже где-нибудь в Москве растит своих детей.

— Вот если бы ты от меня родила, я бы никогда тебя не бросил – сказал Алексей продолжая смотреть в центр зала.

— Все вы так говорите. А потом вас только ветер вас моряков сыщет. А у меня Светланка знаешь, какая хорошая, умненькая девочка. В первый класс уже ходит. Ладно, пойду заказ выполнять, а то тебе все до потолка, как я вижу – и с этим словами она побежала на кухню.

Алексей успел заметить на ее глазах слезы. Он подвинул стул и сел за стол.

— Сейчас коньячку Нинок принесет и закуски.

— Леха, а чего ты на ней не женишься? Вы ж вроде так гуляли года три или два назад – спросил Ким, уплетая яблоко, лежавшее вместе с другими фруктами на столе.

— Гуляли – рассеяно ответил Алексей, беря в руки тоже яблоко – только ничего не получилось. Не готов я еще к семейной жизни.

— А вот я тоже свою, еще не нашел – ответил Ким.

Самый низкий из них Славик Потоцкий отвлеченно смотрел на девушку небольшого роста, плясавшую с высоким светловолосым парнем.

— Саша, а ты должен жениться на своей кореянке или у вас можно по-другому – спросил Кузьмин.

— Если найду русскую, полюблю ее, я женюсь. Если она меня полюбит. У нас нет такой привязанности и обязанности, как у кавказцев. Если полюблю, мама и папа любую примут. Но хочется хорошую девушку.

Нина прикатила тележку к их столу и накрыла его.

— Из горячего будете что? – спросила она.

— А что есть — заинтересовался Славик Потоцкий.

— Ну вот — замялась она – в меню все написано. Но я бы советовала вам фирменное жаркое по-челюскински. Правда, оно дорогое и вы навряд ли потяните с вашим зарплатами – она презрительно скривила лицо.

Алексей увидел это и распустив хвост сказал:

— Всем по жаркому. Угощаю.

Нина улыбнулась, взяла меню, показала пальчиком стоимость жаркого Алексею. Но того уже было не остановить:

— Плачу. Все нормально.

Она усмехнулась и укатила свою телегу к следующему столику.

— Один раз живем. Так чего жалеть. Завтра будет море и непонятно что, а сегодня гуляем.

Гуляние закончилось плохо. В принципе, как и всегда это случается, когда отказывают тормоза. А тормоза отказали, правда не у них, а у того высокого светловолосого парня, который так красиво танцевал с низенькой девушкой, понравившейся Славику.

Славик пригласи ее на танец и тут же посредине зала получил оплеуху от высокого парня, которому это не понравилось.

Надо сказать, что Славик был не робкого десятка и он злобно ненавидел всех высоких парней, которым он считал девчонки достаются даром, только из-за роста. Он тут же ударил головой в живот этого парня и тот сложился пополам. Через минуту посреди зала шла заруба. Подоспевшие друзья парня и Алексей с Кимом уже мутузились посреди ресторана. У гражданских было численное преимущество. Зато Ким владел какой-то корейской борьбой и разбрасывал их в разные стороны.

Потасовку остановила милиция. Не успев, выпить коньяк, съесть жаркое, офицеры оказались упакованными в «воронок», и отвезены в отделение милиции. Гражданских почему-то милиционеры трогать не стали. Алексей видел, как высокий гражданский что-то злобно говорил задержавшему их лейтенанту и достав из кошелька большие купюры совал ему в руки.

В комендатуру дежурный лейтенант с сильным украинским выговором их передавать отказался:

— Да шо ты говришь ахвицерская гнида. Вы преступники, злыдни, побили добрых людей и вас будут судить. А пока посидите почекайте здись. А с ранким мы з вами разберемся.

 

После совещания командир корабля закрылся в только что освобождённой каюте старпома с училищным товарищем и командиром «Страшного» Толей Левашевским и старпомом.

— Толик мы тебя ждем. Постарайся. Понимаю, что сложно, но нужно. Надеюсь, тебе вместо Литовченко дадут в поход кого другого. С этим плавать, надо всегда помнить, что в любой момент он может ударить в спину, даже если все хорошо. Мне ребята с «Бреста» рассказывали про него. Давай за тех, кто море по одной. Суевернее моряков на земле нет. Если будет возможность не давай садиться на борт штабам эскадры и бригады. Пользы никакой только выпьют все корабельное «шило». Мы с тобой знаем, что в море все зависит от царя морского. Сергей Иванович — разливай.

Мещеряков закрыл дверь на ключ и разлил в стаканы армянского коньяка.

— За тех, кто в море!

Они тихо чокнулись и выпили.

Услужливый Мещеряков подал каждому по сушке. Матвеев закусил, а Левашевский понюхал сушку, покрутил на пальце и положил с улыбкой ее в карман.

— Ну могет – восхитился Мещеряков.

— Не могёт, а могет – передразнил его Левашевский – я сейчас на корабль, Скоро буксир подойдет и нас в док потянет.

— Вам хорошо. Вы даже в доке постоите. А нас погонят и дай господь, чтобы наша техника выдержала.

— Не всегда хорошо быть передовиком – усмехнулся Левашевский и встал.

Матвеев надел фуражку и пошел с ним к трапу.

У трапа к командиру подошел дежурный по кораблю лейтенант Малевский – начальник химслужбы корабля:

— Товарищ командир звонили из ресторана «Челюскин» официантка Нина Переверзева – он сверил по бумажке правильность сказанного – говорит, что трех наших офицеров задержали за драку. Сейчас они видимо в милиции. Я звонил в комендатуру, там ничего не знают. Судя, по всему они сидят в 3-ем отделении на адмирала Фокина. Я звонил туда, но дежурный лейтенант отказался давать какие-либо сведения. Похоже, что это Кузьмин, Ким и Потоцкий.

Внезапно из темноты надстройки выдвинулась коренастая фигура в форме капитан-лейтенанта:

— Товарищ командир уполномоченный особого отдела ФСБ России капитан-лейтенант Шпагин Петр Павлович. Назначен к вам на корабль на поход — улыбнулся.

Командир вежливо пожал руку офицеру и скомандовал дежурному:

— Малевский проводите пожалуйста Петра Павловича в его каюту.

Командир знал, что в поход обязательно с ними пойдет представитель особого отдела. Но рассчитывал, что это будут знакомый ему капитан-лейтенант Соловьев. А здесь дали совершенно неизвестного ему человека.

Командир выдохнул воздух, посмотрел на Левашевского и усмехнувшись сказал:

— Толик иди и успехов тебе. А мне надо разобраться.

Левашевский быстро сбежал по трапу на причал

— Товарищ командир. У нас проблемы? – внезапно услышал он от особиста, стоявшего сзади их.

Он посмотрел в лицо офицера и увидел там сочувствие. Но Матвеев знал по долгой службе, что особисты весьма опасные люди и от них можно ждать любого подвоха или удара в спину.

— Да нет, все нормально Петр Павлович. Есть проблемы, а как без этого, но с ними разбираемся.

— Если вам нужна помощь во взаимоотношениях с милицией, то я смогу помочь. У нас есть связи, кнопки, на которые мы можем нажать в любой момент.

— Нет, Петр Павлович – подумав, сказал командир – пока справляемся сами. Ноя буду иметь ввиду.

— Хорошо, если будет надобность, то я готов приложить все силы.

Через полчаса Матвеев, в сопровождении подполковника Кречета, коменданта Владивостока, подъехал на комендантском УАЗике к отделению милиции.

С подполковником Кречетом они дружили еще с лейтенантских лет. Когда-то Матвеев спас от бандитов жену Кречета и с тех пор они дружили семьями, вместе ездили на шашлыки и даже отдыхали в санатории в Паратуньке. Поэтому, узнав от Матвеева о произошедшем Кречет, даже не стал расспрашивать, а сразу приехал на своем УАЗике на причал.

Когда подъехали к отделению милиции Кречет, не выходя сказал:

— Саша ты сиди здесь, а то от тебя такое коньячное амбре, что хочется закусить. А то тебя посадят к твоим же офицерам. А я пойду, разведаю, что к чему там.

Через пятнадцать минут он вернулся:

— Дело плохо следователь старший лейтенант Николаев хочет возбудить уголовное дело против твоих парней. Они там кого-то покалечили или ударили одного из уважаемых людей города.

— Бандитов? — скептически спросил Матвеев.

— Их самых – невозмутимо ответил Кречет – но есть надежда. Мы с их дежурным старлеем с одних мест с Украины Веселко фамилия его. Земляки, так сказать с соседних сел на Ровенщине. И он мне рассказал как на духу, что этот кто-то — сам «Сибиряк». Это самый авторитетный бандит во Владивостоке. Я понял, что он заплатил Николаеву деньги, чтобы их посадили.

— Просьба бандита это наверно весьма хорошо или плохо? – спросил Матвеев.

— Хорошо то, хорошо, да нехорошо. Но если бы ты знал, сколько людей уже этот «Сибиряк» отправил уже на тот свет. И твоим парням грозит, что если даже их выпустят, то «Сибиряк» их не простит. «Сибиряк» — это огромнейшая проблема всего Владивостока. И я не завидую ребятам, что попали в такой замес.

— Гриша мы с тобой дружим уже более пятнадцати лет. Можешь мне поверить. Я сегодня в пять часов снимаюсь и ухожу в море к Малаккскому проливу. Без штурмана, связиста и механика я не выйду. Сорвется задание на уровне государственного. Не выйти я не могу. Сам понимаешь, что не освободить их мы не можем.

Кречет шумно выдохнул воздух, подумал немного и потом сказал:

— Нужны деньги, большие деньги. Они у тебя есть? Или придется все же ждать утра и и потом эта грязь выйдет на командование флотом.

Матвеев представил, что будет если о происшествии узнает Литовченко:

— А есть другие варианты? Деньги есть.

— Ну тогда я попробую переговорить с начальником этого отделения майором Сивохлыстом. Интереснейшая личность, но за деньги по-моему сделает все.

— Тогда я на корабль за деньгами. Много надо.

— Не меньше десяти тысяч баксов. Если нет, скажи сразу. И не будем пробовать. Сам понимаешь времена такие сейчас.

— Есть деньги. Будут – твердо сказал Матвеев.

— Тогда ты на машине давай за деньгами, а я перекурю и подожду тебя.

Матвеев уехал. Кречет перекурил, ожидая его у входа в отделение милиции. Милиционеры выходили из отделения и с недоумением смотрели на коменданта, курившего у входа

А Кречет думал, как получше решить проблему. У милиции и комендатуры свои счеты, свои разговоры. Иногда руководители милиции обращались к Кречету для решения своих проблем, иногда он, когда требовала обстановка обращался к ним. Так и жили.

Через минут пятнадцать к милиции подъехал Матвеев и передал Кречету пакет с деньгами.

— Портфель есть? – спросил Кречет.

Матвеев подал ему небольшой дипломат.

Кречет небрежно кинул туда пакет и скрылся за дверями отделения.

Через полчаса он показался в дверях с Кимом, Кузьминым и Потоцким. Подал дипломат Матвееву и сказал:

— Деньги все там. Удалось договориться так. Я решу его проблему, а он нашу. И убирай Саша этих ребят из города. Я за их жизни ручаться не могу.

Матвеев пожал ему руку:

— Я должен тебе Гриша.

— Не говори так – поморщился Кречет – я тебе жизнью жены обязан.

 

В каюте Матвеева стояли, потупив головы Ким, Кузьмин и Потоцкий.

— Что можете сказать? – спросил Матвеев, окидывая взглядом вошедших.

Кузьмин выпрямился и тихо сказал:

— Это не мы. Это он ударил Славу первым, а Славик ответил, а дальше понеслось. Потом пришла милиция и забрали нас, а их отпустили. В милиции забрали все наши деньги и не вернули.

— Понятно – зевнул Матвеев – Бог вас рассудит, а вот то, что вы подрались с самим «Сибиряком» это уже очень плохо. Ладно уходим завтра в море, а там посмотрим – он опять зевнул в кулачок – давайте спать. Завтра

— Мы вас никогда больше не подведем. Мы понимаем свою вину Александр Иванович. А как вы узнали, что мы в ментуре? Комендант сообщил?

— Нет, все проще. Официантка Ниночка позвонила из ресторана на корабль и попросила меня вам помочь. А дальше дело техники. Я не могу завтра выйти в море без штурмана, связиста и одного из механиков. Сейчас бегом в санчасть и отдыхать. Скажите Андрею Михайловичу, чтобы привел вас в порядок. Ну ладно там Потоцкий или Ким. Они на мостик навряд ли попадут, а вот ты Алексей, о чем думаешь с этим фингалом делать? Ведь адмирал Литовченко завтра же начнет вопросы задавать. А нам это не надо. Так что вперед в санчасть и никаких разговоров.

Толкая друг друга, офицеры вышли из каюты командира.

За дверь раздался дружный смех. Услышав его, командир тоже усмехнулся.

Через минут пятнадцать в дверь командира раздался острожный стук.

— Да войдите. Кто там?

Дверь отворилась и в каюту вошел давешний особист.

— Разрешите Александр Иванович.

— Да входите слушаю вас?

— Я знаю, по своим каналам, что офицеры Ким, Кузьмин и Потоцкий попали из ресторана в отделение милиции и против них возбуждено уголовное дело в связи с дракой с «Сибиряком» и его друзьями и охраной. Я правильно излагаю?

Командир поморщился. Откуда особист, прибывший на корабль всего час назад, мог столько знать о корабле и самых насущных проблемах.

Выдержав паузу он ответил:

— Правильно. Все правильно. И это моя головная боль. Я не могу идти в море с людьми, которых не знаю, а связист, штурман и механик – это одни из главных людей. И без них я в море тоже не пойду, ибо не буду уверен, что смогу выполнить поставленную мне задачу.

— Я это понимаю, Александр Иванович. Вы меня не поняли. Я хочу помочь вам. Поэтому предлагаю дружбу. Считайте, что я тот священник, которому можно поверить на исповеди самые сокровенные проблемы. А я сделаю все, чтобы вам помочь. Я особист – это так. Но для меня главная задача, чтобы вы и корабль выполнили поставленные командованием задачи. Вы не можете противостоять этому мошеннику контр-адмиралу Литовченко, а я могу. И я буду делать все, чтобы помочь вам выполнять свои задачи. Если правильно понимать, то буду прикрывать вам спину. Это моя основная задача на поход. Я понимаю, что задача сложная. Но я сделаю все, что в силах. А если будет необходимость, то я могу помимо вас и Литовченко самостоятельно выйти на командование флота и лично на контр-адмирала Векшина начальника особого отдела флота. Я видел дело контр-адмирала Литовченко и знаю что можно ему сказать, чтобы он сделал так как будет это надо вам. Можете поверить, что полномочия у нас тоже особые. У меня есть личное оружие и в случае что, то я встану рядом с вами.

Командир выдохнул, посмотрел в лицо Петру Павловичу и улыбнулся:

— Будем работать вместе Петр Павлович. Давайте только мою исповедь перенесем на более спокойные времена. Сейчас мне надо выспаться. В пять приготовление, а в шесть съемка. Потом я выспаться уже не смогу.

Особист пожал, протянутую командиром руку, и вышел из командирской каюты.

А командир, посмотрев на закрывшуюся дверь, расстегнул китель и лег на диван на всякий случай, не раздеваясь.

 

Ровно в шесть утра СКР «Стерегущий» со всем личным составом на борту снялся с якорей и швартовых и направился к Корейскому проливу. На траверсе острова Русского он принял вертолет КА-27ас.

Кузьмин всячески прятал замазанный доктором фингал от сидевшего в своем кресле Литовченко.

Литовченко курил кубинскую сигару и смотрел в иллюминатор в набегавшие на нос корабля небольшие волны. Нос корабля был направлен в сторону моря и небольшой дымки в которой таял остров Русский.

Матвеев, чтобы не нюхать дым сигары вышел проветриться на левое крыло мостика. Туда привел командир БЧ-6 летчика, штурмана и бортмеханика с прилетевшего вертолета.

— Капитан Красук Алексей Павлович – представился улыбчивый летчик.

— Лейтенант Верейко Олег Игоревич – представился высокий и светловолосый штурман

— Старший прапорщик Фещенко Святослав Вадимович – представился маленький ростом и щуплый прапорщик в голубом летном комбинезоне.

— Размещайтесь товарищи. Поздравляю с прибытием на «Стерегущий». Будем служить вместе. Мы вышли на боевую службу приблизительно на три месяца, но сроки могут быть изменены. Многое зависеть будет от вашего вертолета

С этим словами командир попрощался с летчиками и вошел в ходовую рубку.

Контр-адмирал Литовченко сурово посмотрел на него:

— Что там командир? Теперь мы можем идти?

— Все нормально. Вертолет на борту.

— Тогда курс на Корейский пролив — скомандовал Литовченко.

— Вахтенный офицер курс 207 градусов – скомандовал командир.

— Есть курс 207 градусов – ответил вахтенный офицер старший лейтенант Аюпов.

— Есть курс 207 градусов – отрепетовал старшина рулевых, стоявший у колонки старшина 2 статьи Громов.

— Есть курс 207 градусов — отрепетовал штурман корабля старший лейтенант Кузьмин, провел на карте линию карандашом, подписал ее и произвел запись в новом навигационном журнале аккуратным штурманским подчерком.

— Вахтенный офицер. Средний вперед – скомандовал командир и сел в свое кресло.

Раздалось дзинканье машинных телеграфов, репетовавших команду.

— Ход средний вперед – доложил командиру вахтенный офицер.

— Вестовой стакан чаю.

И тут же выросший как из-под земли вестовой в белой форме и белых брюках поставил перед командиром стакан черного хорошо пахнущего чая с лимоном и блюдечко с печением.

Литовченко посмотрел на командира, но ничего не сказал.