Корабль встал на якоре недалеко от острова, где с вертолета были замечены люди. На берег пошел десант морской пехоты во главе с лейтенантом Устюжаниным и старшим лейтенантом Полищуком. Артиллеристы корабля держали под прицелами все острова в немедленной готовности к открытию огня.
Было обычное солнечное утро, солнце ярко освещало острова и море. Ярко бьющая в глаза зелень на фоне нереально синего моря создавало благодушную обстановку тропического рая. И только два баркаса, подходящие к острову с двух направлений с вооруженными морскими пехотинцами на борту, оставлявшие на ярко синей воде бурунный след, заставляли волноваться всех наблюдающих.
— Прошу добро на взлет вертолета? – запросил руководитель полетов – Вертолет с подвесками НУРСов и готов к ведению боя по указанию с корабля.
— Добро поднимайте. Вертолету занять позицию на траверсе острова. КПС связь с вертолетом и позывные на ходовой для управления вертолетом.
— Есть – раздался доклад мичмана Кривошеи.
Тут же зашумел характерно ВПС с поданным на него каналом по управлению вертолетом.
— Порт Веди, я Баклан-1 – доложил с первого баркаса старший лейтенант Полищук – занял позицию для высадки на берег.
— Есть – подтвердил командир принятие доклада.
— Порт Веди, я Баклан-2 – доложил со второго баркаса лейтенант Устюжанин – заняли исходную позицию.
— Мы пошли – доложил Полищук.
— Добро – ответил командир
Особист, занявший место у визира проинформировал командира:
— Есть два всплеска у баркасов. Пошли Мишкин и Полищук.
— Ждем – командир подошел к Визиру и оттеснил особиста.
— Дай как я посмотрю, что там.
Обстановка у острова сразу приблизилась. Командир мог в Визир разглядеть лица людей, махавших баркасам стоявших на значительном удалении от острова. Медведь вставший на задние лапы, тоже как бы звал помощь с корабля.
— Это Матвеевич и старший мичман Симонов – сказал командир, разглядевший лица.
— А где остальные? — спросил командира подошедший сзади замполит.
— Вижу нескольких человек, лежащих у леса. Не шевелятся. Непонятно это раненые или убитые? Сейчас выясним.
Лицо командира стало похожей на маску.
— Он увидал, что вода как бы раздвинулась и показалось сначала дуло подводного автомата. А потом голова пловца, проверявшего обстановку.
— Это Полищук. Он выходит из воды.
В это же время показалась голова второго боевого пловца с другой стороны острова. Оба боевых пловца стали одновременно осторожно выходить на берег держа под прицелами зеленый лес, в котором и могла таиться опасность.
— Баклан один, Баклан-2 вперед – скомандовал командир.
И баркасы до этого, стоявшие в дрейфе, понеслись к острову, оставляя за кормой белый бурунный след. Были видны их борта, ощетинившиеся автоматами, пулеметами и даже ручными гранатометами.
Находившиеся на острове, увидев выходившего на берег боевого пловца, уже снявшего ласты и маску, побежали к нему, размахивая руками. Они встретились и о чем-то разговаривали между собой. К берегу приткнулись баркасы и с них стали выскакивать на песок морские пехотинцы, сразу занимая круговую оборону.
Затем внезапно человек пять вскочили и быстро побежали вперед, оставшиеся залегли и их прикрывали. Пробежав метров двадцать они упали и заняли оборону. Вскочила вторая шеренга и под прикрытием первой понеслась вперед. И все повторилось сначала.
Командир подозвал к себе помощника командира:
— Олег Константинович посмотри, как действуют морпехи.
Он подпустил помощника к Визиру. Тот прильнул к окулярам.
— Грамотно. Молодцы.
— Наш десантный взвод должен быть обучен не хуже. Ты понял?
— Так точно товарищ командир. Отрабатываем рукопашный бой, отрабатываем стрельбу по плавающей мишени. Стараемся быть не хуже.
— Давайте. Образец есть и возможности тоже – командир опять нагнулся к Визиру.
Было видно, как Полищук и подбежавшие к нему люди и медвежонок бегом направились к баркасу.
Через несколько минут командир услышал по радио доклад Полищука:
— Веди порт, я Баклан один. Докладываю. По докладу на острове ночью был бой. На берег высадились вооруженные пираты и попытались врасплох захватить спящий лагерь. Но этому помешали наши медвежата, которые видимо учуяли их издалека. Симонов, единственный из всех вооруженный, из наших людей, вступил в огневой контакт с нападавшими. Была рукопашная схватка на острове. Внезапность нападения все же пиратам удалась. Пятеро погибших с нашей стороны и один медвежонок Машка. Погибли Доватор, Селиверстов, Александров, Семенов, Родин. Сейчас начмед осмотривает погибших. Трое наших Грязин, Славнов и лейтенант Потоцкий видимо захвачены пиратами в плен. Лейтенант Потоцкий видимо был ранен, и видели, как его несли к баркасу. Остальное доложу по прибытию на корабль.
— А что твой Симонов рассказывает по другим островам?
— Везде была стрельба, крики. Они слышали это. Потом, когда катера отошли связаться не было возможности, так как пираты забрали рацию с собой.
Было видно, как начмед в синей тропической форме, выделявшийся из всех с белой сумкой на боку, наклонился над телами, лежавшими у кромки леса. Его сопровождали два морских пехотинца с автоматами наизготовку. Два пулеметчика и остальные морпехи заняли позиции на песке, защищая врача и были готовы к немедленному открытию огня.
— Я в этом виноват. Только я – шептал командир, стоя у Визира и на его глазах сверкнули слезы.
Стоявший сзади особист кашлянул:
— Товарищ командир из всех находящихся на борту, только я один имею право провести расследование и назвать виновных. Я сейчас проинформирую свое командование и произошедшем. Прошу вашего разрешения начать расследование.
— Да, да конечно Пётр Павлович. Выполняйте свои обязанности и прошу обо всем информировать меня.
Раздался телефонный звонок, как бы разрезавший наступившую в ходовой рубке полную тишину.
Вахтенный офицер снял трубку и доложил:
— Ходовая рубка. Вахтенный офицер лейтенант Беляев. Есть. Да. Передаю.
Он выпрямился и протянул руку командиру:
— Товарищ командир вас контра адмирал Литовченко.
Командир подошел и взял трубку:
— Командир корабля слушает вас.
Литовченко видимо что-то говорил командиру и тот внимательно его слушал, потом стал говорить:
— Результаты весьма плачевные. На наши группы, оставленные нами на берегу, ночью напали вооруженные пираты. На берегу был бой, в основном по докладу рукопашный. Погибло пять человек матросов и старшин и один медвежонок. Обследован пока один остров. Остальные острова начинаем обследование прямо сейчас.
Командир вытер пот со лба, продолжая слушать адмирала. Было слышно, как адмирал кричит на командира.
— Да я понимаю, — говорил командир — что я виноват, что не снял с островов все группы, когда мы так необдуманно пошли искать пиратов. Да я понял, что вы доложите обо всем в Москву. Да особист уже начал расследование произошедшего. Направить его к вам? Есть. Я передам. Я сам не смогу подойти до окончания обследования островов. Там мои люди. Извините, но на корабле боевая тревога.
Командир положил трубку на телефон, почесал голову и тихо сказал особисту:
— Адмирал хочет видеть вас Петр Павлович. Просит срочно подойти.
Особист улыбнулся и потом сказал:
— Я понял Александр Иванович. Но я пойду к нему, только когда баркасы вернуться на корабль, и я поговорю с людьми. Пока нет смысла. Нет базы для доклада. Он сказал, что сейчас напишет доклад в Москву о моем самоуправстве и гибели людей.
— Александр Иванович! Он же сам запретил снимать людей, когда мы снимались с якорей – сказал молчавший до этого замполит, исполнявший обязанности штурмана и слушавший все, что происходило в ходовой рубке – я буду вынужден тоже написать доклад в свое управление.
— Сейчас не до докладов Михаил Прохорович. Сейчас оставшихся в живых людей надо снять, выяснить, что произошло и постараться освободить тех, кто еще жив и находиться видимо в плену – вздохнул командир – это сейчас главное для нас.
На связь вышел старший лейтенант Полищук. Связь была не очень хорошей и голос его порой терялся в тресках и шумах.
— Товарищ командир разрешите начать обследование других островов. Кстати наших убитых, ящики с рапанами и кораллами, рацию и прочее имущество пираты покидали в воду. Из извлек из воды Симонов. Он продолжал бы бой, но у него кончились патроны. А пираты зажали их с Матвеевичем в дальнем конце острова.
— Приступайте Валерий Васильевич. Вся поддержка авиационная и с корабля будет вам оказываться.
Командир подошел к Визиру и особист, стоявший там сразу уступил ему место.
Утро полностью вступило в свои права и солнце близилось к зениту. Яркая зелень островов, синева моря обманчиво говорили, что все нормально. На самом деле душу терзали сведения о том, что погибли люди, люди из его экипажа. И косвенным виновником командир все же считал себя.
— Товарищ командир. Разрешите обратиться.
Командир оторвался от Визиров и увидел мичмана Кривошею, стоявшего с озабоченным лицом и черной папкой в руках.
— Что у вас Валерий Иванович – спросил командир, направляясь к своему походному креслу.
Место у Визира тут же занял старший помощник, а особист направился за командиром и мичманом Кривошеей.
— У меня телеграмма ЗАС – начал опустив голову Кривошея, дождавшись, когда командир сядет в кресло и приготовиться его слушать — ее написал контр-адмирал Литовченко. Он пишет, что вы виноваты в гибели трех групп, которые бросили, несмотря на его приказание снять их с берега. Просит рассмотреть вопрос отстранения вас от командования кораблем.
Особист присвистнул и заулыбался, держась обеими руками за машинные телеграфы.
— От меня чего вы хотите? – спросил командир мичмана Кривошею.
— Отправлять или не отправлять?
— Отправлять. Это телеграмма командира похода.
— Прочитать вы не хотите?
— Нет отправляйте и быстрее. А то еще задержите и получите нагоняй.
Кривошея повернулся и пошел к выходу из ходовой рубки.
Особист с улыбкой подошел к командиру.
— Вы расстроились Александр Иванович?
— Да нет. Я считаю, что он прав. Люди действительно погибли. Я не настоял на снятии групп с берега, когда корабль снимался. Так что все правильно.
Особист посмотрел на остров. Туда уже садился вертолет, и десантники таскали трупы матросов к вертолету. Был виден медвежонок, поднимавший лапы к верху у какого-то коричневого холмика.
Только теперь командир понял, что это видимо труп Машки.
— Переживает животина – сказал рассеяно командир особисту.
— Да конечно – так же рассеяно ответил особист — но мне кажется, что не так все плохо с точки зрения доклада Литовченко. Дело в том, что вчера при съемке я доложил своему командованию и в Москве, и во Владивостоке телеграммой закодированной своим кодом, что мы снимаемся с якорей и что Литовченко запретил вам снимать людей, занимающихся на островах ловлей Кораллов и рапан. Фактически мы их бросили по приказанию Литовченко. А перед этим я доложил, что это ловля кораллов и рапан, чисто его идея, против которой вы возражали.
Командир качнул головой
— Как у вас все просто Петр Павлович. Доложил. То есть, если меня не снимут, то я буду благодарен вам Пётр Павлович? А мне от этого легче станет. Адмирала даже если будут какие-нибудь приказания мы же за борт не выбросим. Он так и останется командовать нами. А при этих взаимоотношениях пусть уж лучше сам командует кораблем.
Особист мягко ответил:
— Я понимаю все давление на вас со стороны Литовченко, как командира похода. Вы вынуждены выполнять его приказания, порой не самые разумные. Другого вам не дано в свете требований уставов и приказаний. Сегодня эти неразумные приказы адмирала Литовченко привели к массовой гибели людей. Будем честны сами перед собой. Каждый должен отвечать за то, что совершил. Вы не могли не выполнить приказ сниматься с якоря и снять группы с берега. И не грызите себя. Я всего лишь осветил на флоте то, что произошло и надеюсь, что это получит свое звучание. У нашего управления в деятельности Литовченко на Тихоокеанском флоте масса своих вопросов, связанной с продажей кораблей с вооружением и техникой.
— Ладно, Петр Павлович. Давайте потом об этом. Сейчас для нас главное два других острова.
Было видно, как вертолет поднялся в воздух и взял курс на корабль.
Морские пехотинцы выкопали на берегу большую яму, в которую положили Машку. Мишка стоял над ней и вздымал в верх лапу и рычал.
Было видно, как Полищук и Устюжанин построили своих людей. К строю пристроился Мишка. Видимо получив команду в оба баркаса начали погрузились морские пехотинцы, боевые пловцы и медвежонок.
Боевые пловцы выделялись своими черными костюмами, морские пехотинцы были в зеленой пятнистой форме одежды и лишь доктор и команда баркаса были в синеватой тропической форме одежды.
Внезапно сзади раздался стук тяжелой двери, и командир услышал команду «Смирно» поданную вахтенным офицером.
Командир развернул кресло и увидел проходившего мимо штурманского прокладочного стола адмирала Литовченко, Аталгиреева и Бергера.
— Что тут у нас? Доложите командир – сказал Литовченко недовольным голосом, усаживаясь в свое кресло.
Аталгиреев и Бергер встали рядом с его креслом.
Командир встал подошел к ним и доложил:
— Товарищ контр-адмирал обследован один остров. Найдено пять трупов наших матросов. По докладу оставшихся в живых ночью на них напали пираты на катерах. Нападение было внезапным. Наши люди сопротивлялись. На острове был бой. Два человека уцелело. Трое захвачено в плен. Один медвежонок погиб. Сейчас занимаемся обследованием других двух островов, где оставались наши группы.
— Ты что командир не понимаешь, что ты натворил. Ты преступник. Нормальный офицер давно бы застрелился – хищно ощерился Аталгиреев.
Командир не удостоил его ответом.
А особист, стоявший за спиной командира вдруг с улыбкой сказал:
— Ахмад Анверович. Здесь решаются дела сейчас военные и вас они не касаются. Прошу покинуть ходовую рубку.
Литовченко посмотрел на офицера с погонами капитан-лейтенанта и спросил командира:
— Кто у вас там такой прыткий, что решает кто здесь должен быть? Это могу решать только один я.
— Старший опер уполномоченный управления контрразведки Тихоокеанского флота капитан-лейтенант Шпагин – представился особист.
Адмирал сразу поскучнел лицом:
— А что у нас здесь и особисты есть?
— Я старший оперуполномоченный управления контрразведки – упрямо сказал особист.
Командир почесал у глаза и деликатно промолчал.
— И чего вы хотите товарищ старший оперуполномоченный контрразведки – спросил с иронией Литовченко.
— Я хочу товарищ контр-адмирал, чтобы вы не мешали командиру руководить операцией и командовать кораблем. Тем более, что вы лично виноваты, в том, что произошло и в гибели людей.
— С чего это вы взяли товарищ капитан-лейтенант? – угрюмо спросил Литовченко.
— Я присутствовал в ходовой рубке, когда вы отдали приказ командиру не снимать с островов группы людей и оставить их на ночь. Это также слышали также вахтенный офицер и заместитель командира корабля по воспитанию и рулевой. Я все это уже запротоколировал и приложил к документам аудиозаписи ваших команд.
— Может я лучше пойду? – спросил Аталгиреев, смотревший на особиста исподлобья.
И не дождавшись разрешения он направился к выходу.
— Да конечно идите – сказал контра-адмирал, провожая его взглядом и уже обращаясь к командиру спросил:
— У вас здесь что слово нельзя сказать, чтобы не записали и настучали? Тридцать седьмой год хотите устроить? – и сам распаляя себя продолжил – здесь вам не Лубянка товарищ капитан-лейтенант. Здесь море, боевая работа и я командиром похода поставлен секретарем Совета безопасности и государством.
— Я тоже поставлен государством следить за соблюдением интересов государства – ответил Шпагин – я буду это делать, так это входит в мои должностные обязанности и данные мне полномочия. И тех, кто будет срывать поставленные командиру и кораблю задачи, я буду вынужден устранить.
— Как устроить? – спросил улыбнувшись Литовченко.
— Вплоть до физического уничтожения – ответил особист – но надеюсь, что до этого не дойдет, если не будет реальной угрозы кораблю.
— Ладно занимайтесь. А я посмотрю, что вы тут накочегарите без меня и потом буду принимать решение – со злостью бросил Литовченко и выскочив из кресла направился на выход.
За ним, догоняя вприпрыжку побежал капитан Бергер.
Громко хлопнула тяжелая дверь ходовой рубки.
— Смирно – закричал вслед Литовченко вахтенный офицер.
— Вольно – сказал командир и тяжел вздохнул – что там у нас?
Старший помощник на время нахождения Литовченко в Ходовой рубке спрятавшийся у штурмана доложил:
— Вертолет подходит кораблю и запрашивает посадку. Я разрешил. Две группы высадки на баркасах готовы к высадке на второй остров.
Действительно баркасы действовали по примеру первого острова. Они заняли положение с двух сторон острова. Было видно, как маленькие плески с противоположных бортов показали, что в воду пошли боевые пловцы Полищука. На это раз их было уже трое. Автоматы и пулеметы с баркасов были направлены на остров.
Командир обратил внимание, что и автоматические пушки корабля и орудия так же направлены на этот остров.
— Прошу добро на посадку вертолета – запросил руководитель полетов.
Командир лишь кивнул головой, и вахтенный офицер и тут же отреагировал:
— Вам добро – передал разрешение командира по трансляции руководителю полетов.
Вертолет обогнув корабль, начал заходить на посадку.
Командир подумал, что там сейчас лежат трупы пяти его матросов и от этого ему стало муторно на душе.
— Передайте Будину, чтобы освободил одну холодильную кладовую для трупов наших товарищей, и пусть вместе с начхимом встречают вертолет и разгружают – приказал командир вахтенному офицеру.
Тот стал вызванивать названных офицеров.
Командир опять переключил внимание на второй остров, понимая, что Будин с Малевским решат все вопросы. Остались два острова на которых должны находиться еще 20 матросов и офицеров.
Боевые пловцы вышли из воды, залегли на песке и заняли позиции для ведения огня и баркасы понеслись к берегу.
С корабля сразу взлетел видимо разгрузившийся вертолет и взял курс на остров. С боков были видны подвешенные грозные НУРСы.
Баркасы уткнулись в берег и сразу из них стали выскакивать морпехи и занимать круговую оборону.
Вертолет завис в районе острова, направив НУРСы на заросли.
Было видно, как ловко морские пехотинцы начали движение к лесу двумя шеренгами. Внезапно их всех обогнал медвежонок и изо всех сил понесся к лесу.
Морские пехотинцы понеслись за ним. Спустя короткое время скрылись в лесу.
Все напряженно их ожидали. Наконец из леса появился один из них замахал руками видимо приглашая доктора. Доктор схватив белую сумку понесся к ним.
Наконец из леса появились двое импровизированных носилок на которых лежали люди.
— Порт Веди я Баклан один раздался голос Устюжанина.
— Я Порт Веди ответил вахтенный офицер. Докладывайте.
В лесу найдены раненые Кравчук и Железнович. Они доложили, что убитый один матрос Мерцалов, остальные захвачены в плен. Была рукопашная в ходе ее ранены были видимо Кузьмин и кто-то еще один. Они застали их врасплох. Оружия не было. Дрались руками. Вещи и убитого покидали в море. Звуки выстрелов слышали и с соседних островов, но нападение было одновременным. Сейчас найдем тело Мерцалова и снаряжение и пойдем на третий остров. Ковальчук говорит, что как минимум троих им с Железновичем удалось убить. Их преследовали. Железнович ранен в живот, а Ковальчук в ноги. Шлюпку пираты подорвали гранатой.
Вертолет поднимая песочную пыль уже садился на пляж. Боевые пловцы стали прыгать в воду и обследовать побережье, а морские пехотинцы под командованием начмеда грузили раненых в вертолет.
— Шесть убитых, двое раненых с неизвестным итогом и трое в плену. Печальный итог, что еще нас ждет на третьем острове? – задумчиво сказал командир.
На третьем острове оказалось пусто. Видны следы борьбы. В воде нашли массу вещей, принадлежавших группе Кима. Не было шлюпки и не было рации.
— Итого двадцать человек в плену – доложил командиру старпом.
— А сколько из них ранены? — развел руки командир – теперь надо их искать всех.
Командир задумался.
Когда все прибыли на корабль командир приказал старпому собрать всех офицеров и командиров боевых частей в кают-компании.
