Утром командир корабля перед завтраком вызвал к себе командира БЧ-4.
Командир вызывал к себе не часто офицеров, и только если надо было сделать что-то срочное. И Мансур не удивился, раз командир с утра вызывает, то значит действительно, что-то срочное.
Командир встретил Мансура в дверях. Вид его был весьма встревоженный, но, как положено на Кавказе, командир посадил Мансура в кресло у журнального столика, приказал вестовому принести чаю и начал разговор только, когда Мансур выпьет чай с печеньем и замечательным клубничным варением.
Каюта командира, как всегда, сверкала чистотой, запах проветренного помещения смешивался с какими-то восточными запахами. Мансур знал, что вестовой командира сжигает какие-то индийские ароматизаторы.
Он выпил, оставил в сторону стакан с витиеватой надписью на подстаканнике «Брест» и внимательно посмотрел на командира. Командир выглядел как всегда – чисто выбритый, пахнущий каким-то хорошим одеколоном и в идеально выглаженной кремовой рубашке с галстуком.
Офицеры привыкли, что командир является для них примером и старались во многом ему подражать. Во-всяком случае идеальная форма одежды – считалась даже каким-то гиоевским стилем.
Командир немного помолчал, видимо раздумывая, как лучше сказать и потом медленно начал:
— Ты Мансур Умарханович, конечно, нужен мне здесь на корабле и для меня тоже важно, чтобы мой командир БЧ-4 непонятно где. Но у меня есть задание, по моей личной просьбе. Сейчас одевайся и иди на берег. Мой катер уже у проставки. На причале тебя ждёт мой УАЗик. Возьмёшь его и поедешь в Большой камень. Это такой небольшой городок здесь недалеко. Там ремонтируют подводные лодки. Задача забрать с гауптвахты нашего командира минно-торпедной группы БЧ-3 старшего лейтенанта Воронова.
— А что он там делает? – удивился искренне Мансур — и почему командир БЧ-3 не поедет?
Командир поставил стакан чаю на стол, немного скривил губы, но потом весьма спокойно сказал:
— У командира БЧ-3 сегодня вечером погрузка спецбоезапаса БЧ-3. Ему надо все приготовить к решению этой задачи. И хорошо, что хотя бы, что это командир минно-торпедной группы, а если бы командир минно-ракетной группы, тогда не знаю, как мы грузили боезапас с красными головками, без главного действующего лица? Они все там расписаны по приёму ракет. Все должны быть. Надо все контролировать. Командир минно-торпедной группы хотя и не участвует лично в погрузке боезапаса, но расписан тоже на верхней палубе на установке по корабельному расписанию. Без него всё плохо.
— Сделаю, заберу старшего лейтенанта Воронова с гауптвахты в Большом камне. Только непонятно, за что он там сидит? Что натворил?
— За что он там сидит?
— Не знаю. Позвонили, что на гауптвахте. Сказали прислать ответственного офицера. Это недолго. Большой камень недалеко.
— И все же, что говорить? Как его отмазать?
— Если бы знать – усмехнулся командир — определишься по месту. Действуй от моего имени. Я тебе доверяю, поэтому и отправляю именно тебя. А по приезду всё доложите. Вы ответственный офицер и я на вас рассчитываю, что вы разберётесь и решите так, чтобы не пострадал он и, естественно, корабль. По докладу командира БЧ-3 он поехал в минно-торпедное управление, а вот как оказался в ресторане в Большом камне, который явно ему был не по дороге, это весьма странно. Комендатурой, задержан в ресторане, якобы в нетрезвом состоянии – командир задумался на минуту — и вроде, как за драку – как-то вымученно слегка усмехнулся командир – плохо, когда свой путь на флоте мы начинаем с гауптвахт. Это так мы начинаем строить отношение местного командования к нам и нашему кораблю. А вообще всё надо выяснить, что там и как. Возможно, что он вообще не при чем. Желательно все же чтобы шума не было в масштабе флота. Поговори с комендантом.
Мансур встал. Командир кивнул:
— Давай. За себя оставишь Томченко.
— Понял. Сделаю все что можно — ответил, уже в дверях, Мансур
Мансур ещё спустился в КПС (командный пункт связи) и лишь потом пошёл к командиру БЧ-3 старшему лейтенанту Джингалиеву решить вопрос по Воронову и узнать подробности.
Командир БЧ-3 Джингалиев Ринат Мурадович боксировал с начальником химической службы Сергеем Огнинским. Они с упоением в каюте лупили друг друга, и от серьёзных травм их лица все же в какой-то степени спасали боксёрские перчатки. Судил поединок командир БЧ-5 Пономарев Владимир Михайлович. Он чуть не падал от смеха, настолько действительно это выглядело курьёзно.
— Что тут происходит? – спросил изумлённый Мансур.
Удары сыпались то в одну, то в другую стороны. Оба противника уступать не хотели
Пономарев, когда противники сходились слишком близко, все же вмешивался в поединок и разводил их в разные стороны.
— Может быть, хватит? – спрашивал он у обоих каждый раз.
— Ни за что – раздавалось выкрики с обеих сторон, и соперники снова сходились в схватке.
Мансур стоял в дверях, так как каюта командира БЧ-3 была слишком узкой, чтобы пройти куда-то вглубь, а весь проход занимали боксирующие и их судья.
— Эй, на бронепоезде, что произошло? – ещё раз спросил Мансур – вы, что с ума посходили? Прекращайте немедленно. Ну ладно Огнинский химик – это как диагноз, а ты Ринат все же умный человек, минёр от бога – пытался усовестить бьющихся Мансур.
— Мансур, ты аккуратнее с химиком, а то и на тебя наденет перчатки и набьёт физиономию – умирал со смеха Пономарев.
Внезапно за спиной Мансура раскрылась дверь, и он скорее почувствовал, чем увидел присутствие сзади замполита.
— Шо тут у нас происходит товарищи офицеры? – строго спросил замполит со своим белорусским говорком – а ну немедленно прекратить. Командир БЧ-5 вы старший по нарисовавшемуся безобразию, составить список всех нарушителей воинской дисциплины и мне его нас стол через пятнадцать минут. Каждому из вас персональное задание дам и проверю – говорить заранее не буду, но потребую законспектировать полностью работу «Государство и революция» нашего великого вождя Владимира Ильича Ленина. Конспекты тоже мне на стол к вечеру – он посмотрел на часы – к 23 часам. Все поняли? И вас Мансур Умарханович, это тоже касается – обратился он к Мансуру, увидев его улыбающееся лицо.
— Товарищ капитан 2 ранга, а я при чем? Я только зашёл, спросите у командира БЧ-5 – возмутился Мансур.
— А чтобы вы зубы мне не скалили, когда я произвожу разбор полётов. Законспектируете и все прощу, а нет — пеняйте на себя. Опробую на вас всех, силу партийной дубинки, и обрушу со всей пролетарской ненавистью ее на ваши неразумные головы. Вишь ли. Им делать больше нечего, как бить друг другу рожи. У них личный состав, как сироты брошенные, где-то по углам сидит, кто-то злостно нарушает сейчас корабельный распорядок и нормы строителя коммунизма. Запомните товарищи офицеры – он поднял палец вверх — комсомольцы никем не озадаченные, сидят на лезвии бритвы, свесив ноги в опасную сторону. А они здесь, в такой напряжённый момент, когда вся страна строит БАМ, делает подвиги на целине и перекрытии рек Сибири, уповают на ливрах и бьют в бубен, как будто им делать больше нечего, как бить друг другу морды. А враг наш не дремлет — замполит опять поднял вверх указательный палец левой руки — враг видит, через какое место и через кого можно к нам проникнуть и нанести ущерб стране и нашему построенному уже социализму.
— Олег Николаевич — сказал, наконец, подавив в себе смех, командир БЧ-5 – это я виноват во всем. Это я обучаю их основным приёмам и правилам бокса. Они попросили. Это не мордобой, а бокс по всем правилам. У нас суббота и воскресенье на носу. А там запланированы вами спортивные соревнования по боксу и борьбе. По борьбе вы у нас непререкаемый авторитет, а по боксу, вы назначили меня. Вот я и готовлю себе помощников – судей. А как иначе их подготовить? Вот и объясняю.
— Так выходит это не драка? – удивился, как ребёнок, замполит.
— Нет, конечно, упаси Боже. Это обучение моих будущих помощников-судей – продолжал убедительно разъяснять ситуацию замполиту, старший механик.
— А ну тогда это все нормально. Но Ленина законспектировать не помешает для вашего здоровья и пользы дела. Потом спасибо скажите, что прикоснулись к такому кладезю мысли. Шо же вы Владимир Михайлович мне все сразу доходчиво и понятливо не разъяснили? Я бы понял, вник, прочувствовал. А так ерунда получилась.
— Вы все правильно поняли, когда увидели. А что вы ещё могли подумать? Это я виноват во всем и готов за это положить вам конспект на стол с полностью законспектированной работой «Государство и революция» прямо сейчас.
Начхим у которого никогда не было конспектов, с завистью посмотрел на командира БЧ-5. Он не конспектировал вождей по принципиальным соображениям.
— Пойдёмте. Посмотрим – согласился замполит и вышел из каюты. За ним подмигнув остающимся, пошёл командир БЧ-5.
— Снимайте перчатки – строго сказал Мансур.
Они протянули ему руки в перчатках, и он начал расшнуровывать сначала командиру БЧ-3, потом начхиму.
— Ринат, я сегодня еду в Большой камень. Ты знаешь зачем?
— Да командир уже обрадовал меня Вороновым.
— И что может быть там?
Ринат отрицательно покачал головой:
— Не знаю Мансур. В душу к Воронову не залезешь. Закрытая на все пуговицы. Узнай там и попробуй чтобы без особых последствий.
— Хорошо постараюсь. Побегу переодеваться.
— Счастливый — заинтересовался разговором начхим – в большой Камень поедешь? Вот если бы меня отпустили. Там говорят такие девочки. Меня бы там недели две искали – глаза его заискрились – а чего Ринат ты не педешь?
Ринат посмотрел на Огнинского и ответил:
— Я бы поехал сам, но у меня вечером погрузка спецбоезапаса. А я не имею права отлучаться с корабля.
— А что там у нас может быть с Вороновым? – заинтересовался Огнинский, разматывая бинты с рук.
— Ничего Сергей. Все нормально. Командир доведёт – ответили в унисон командир БЧ-3 и БЧ-4.
— Эх. Сговорились подлые твари, против начальника химической службы. Не хотите меня порадовать интересной историей? Значит так Мансур. Мне за молчание будь добр доставить сюда две бутылки советского шампанского. И с тебя Ринат тоже минимум две.
Ринат и Мансур переглянулись и дружно рассмеялись.
— Две бутылки, так две – согласился Мансур – если будут.
— А чего же им там не быть? – удивился начхим.
— Но я же не иду на берег – удивился Ринат — там все же гарнизон. Откуда я возьму тебе бутылки, если я на берег пока ещё не сходил ни разу после Севастополя.
Начхим тяжело вздохнул:
— Это даже хорошо, что не едешь и не сходил. Но зато едет твой друг Мансур. Он и привезёт тебе две бутылки, которые ты отдашь мне.
— Значит мне надо вести четыре бутылки? — спросил, рассмеявшись Мансур. Глаза его сверкали.
— Значит четыре и ни бутылкой меньше – согласился начхим.
— Мансурчик вези этому супостату и на мою долю – вздохнул Ринат
Мансур переоделся в форму три и побежал на трап.
Катер от проставки сразу набрал скорость и летел по бухте, красиво рассекая волну. Солнце вставало. На корабеле, как раз, поднимали флаг и по всей бухте неслась весёлая мелодия, сопровождавшую на военных кораблях подъем флага.
Мансур посмотрел внимательным взглядом, как его сигнальщики в идеально чистых белых робах подняли флаг и гюйс. Придраться было не к чему.
Рядом с КПП Мансура ждал командирский УАЗик. Шофёр низенький белёсый парень сверкал облупленным носом и веснушками.
— Едем?
— Поехали – согласился Мансур, усаживаясь в УАЗик рядом с шофёром – документы все есть? все же едем в комендатуру.
— Да. Начальник гаража выписал путевой лист. Все нормально.
То темно зелёная, то ярко зелёная зелень, вдоль дороги била в глаза. Август месяц в Приморье красивый месяц. Мансур первый раз, после перехода, сошёл на берег и теперь во все глава рассматривал вроде свой берег и природу.
Часам к десяти въехали в Большой камень, так как не знали куда ехать, спросили у прохожих дорогу к комендатуре. Мансура удивило большое количество строек, проводившихся в городе и везде работали рабочие в чёрной форме с белыми бирками на карманах и в черных шапочках с козырьком.
— Зэки строят – пояснил шофёр.
— Первый раз вижу – сказал Мансур.
— А здесь много зон и их используют для строительства.
— Где-то внизу мелькнули воды моря, завод краны, чёрно-бурое тело, как у вытащенного на берег кашалота, большой подводной лодки.
— Это Уссурийский залив – пояснил шофёр — а там внизу судостроительный или судоремонтный завод.
Мансур посмотрел налево и увидел краны, док и стоявшую в доке ещё одну атомную подводную лодку.
Комендатура была, как комендатура, как и положено везде. Высокий зелёный забор, вышки с автоматчиками, КПП с проходной и шлагбаумом для машин.
Жди здесь и никуда – сказал Мансур шофёру и пошёл в комендатуру.
— Как говорите фамилия офицера – спросил Мансура дежурный по комендатуре, открывая большой фолиант, лежавший на столе.
— Старший лейтенант Воронов Степан Георгиевич, войсковая часть 17452.
— Есть такой – обрадовался помощник коменданта в зелёной армейской форме, перетянутой снаряжением кобурой и красной повязкой на рукаве — задержан ваш Воронов вчера. Ужинал в ресторане «Приморье» и участвовал в драке с местными жителями. Задержан патрулём. Сейчас находится на гауптвахте. Вы его забирать приехали?
— Да корабль уходит в море. У него погрузка спецбоезапаса, без него это никто не может сделать.
— Спецбоезапаса – промурлыкал дежурный — это конечно серьёзно. Но я не решаю такие вопросы. Пройдите тогда к помощнику коменданта и решите вопрос с ним. Он как раз приехал – вежливо ответил, улыбнувшись старший лейтенант в армейской форме.
Мансур тяжело вздохнул. Ему очень не хотелось заходить к помощнику коменданту. Н он вспомнил слова напутствия командира. Дело есть дело, значит надо идти.
Он постучал в дверь с надписью помощник коменданта.
— Войдите — раздалось из-за двери.
— Разрешите – спросил Мансур и открыв дверь переступил через порог.
Комната была весьма большой и в дальнем конце у окна стоял стол за которым сидел армейский капитан в зелёном кителе и что-то писал.
— Капитан-лейтенант Умарханов с авианосца «Брест» разрешите обратиться.
— С самого «Бреста». Видели ваш крокодил. Ну обращайтесь, раз вошли. Что могло привести представителя такого значимого для флота корабля к нам в захолустье?
— Вопрос мой простой, как белая простыня. У вас находиться на гауптвахте наш офицер старший лейтенант Воронов. Хотелось бы узнать, в чем он обвиняется?
— Банальная ресторанная драка и ничего более – капитан, заглянул в какой-то журнал и изучающе смотрел на Мансура.
— А подробнее можно. Может документы какие-нибудь есть? Рапорта или объяснительные?
— Да нет, мы с ним ещё не разбирались – махнул рукой капитан — как всегда ерунда. У нас своей работы полно. Нас вызвали – мы задержали. А здесь ещё оказалось, что залётный. Не наш. Сообщим в штаб флота докладной и все. Комендант пока объявил ему трое суток ареста. Отсидит. Забирайте.
— А можно не сообщать в штаб флота? Может, решим полюбовно — спросил Мансур, изучающе посмотрев на капитана.
Красноватый с прожилками нос. Значит, любит выпить. Надо попробовать.
— Сложно решить полюбовно. Я сейчас узнаю, отправляли по нему что-нибудь уже или нет – он снял трубку телефона и набрал какой-то номер. Когда телефон сняли он спросил:
— Сергеев поэтому старлею флотскому, вчерашнему из ресторана отправляли что-нибудь в штаб флота? Какому? Какому? Ну которого утром задержали. Воронов фамилия его.
— А что он делал в ресторане утром? – спросил Мансур капитана.
— Да подожди ты каплей. Сейчас ответят и выясним, могу я для тебя что-нибудь сделать или нет? Пока не отправляли, говоришь. Коменданта нет и подписать некому? Давай эти бумаги все ко мне.
— Объясните товарищ капитан, что наш офицер делал в ресторане вчера утром. И что за драка в ресторане с утра. Вы же сами сказали, что утром.
Капитан посмотрел внимательно в журнал.
— У нас ресторан с утра работает, как столовая и он, по его словам, зашёл перекусить. Ну а там, судя по записи, двое местных парней разодрались между собой. Он встрял, и стал их разнимать – капитан изучал, принесённые Сергеевым бумаги
— Так за что его задержали тогда? Этих драчунов надо было задерживать – спросил, удивлённый Мансур.
— Да я и сам толком не знаю. Те, кто его задерживали, сегодня отдыхают. А мне так со слов сказали, что все убежали, кроме него.
— И, что нам надо сделать, чтобы его освободить. У них сегодня загрузка специального боезапаса. Без него никто не справится с этим.
— Да ладно не справиться. Спецбоезапас – это с красными головками?
— С красными. Это вы правильно определили. Так что мы можем сделать, чтобы я сейчас его увёз на корабль? А вы здесь, чтобы не поднимали шума.
Капитан скрести руки на столе, вздохнул, окинув Мансура взглядом.
— Что заканчивал каплей?
— ВВМУРЭ имени Попова в Петергофе.
— Вот здорово, — вдруг обрадовался капитан — а я ВОКУ Кирова закончил тоже в Петергофе. Не пересекались?
— Не знаю, возможно, в одно время учились. Я с 1967 по 1972 год – сказал Мансур.
— Вот здорово, а я с 1967 по 1971 годы.
— Вместе получается учились, в одно время — сказал Мансур.
Капитан встал из-за стола и протянул Мансуру руку.
В дверь раздался стук и вошёл прапорщик с какими-то листами в руках.
— Товарищ капитан, по вашему приказанию документы на старшего лейтенанта Воронова.
— Клади на стол. Здесь все?
— Так точно – ответил прапорщик и положил документы на стол капитана.
— Иди Сергеев и вычеркни пока этого старлея из всех книг. Сам знаешь, что сделать. Не брали его и не видели. Не виновен он, в общем, получается.
Мансур протянул капитану руку. Капитан потряс Мансуру руку:
— Рад земляк. Приезжай в Большой камень завтра или послезавтра. Посидим, вспомним наш Петергоф, сорокодверки, девушек наших, Большой дворец.
— Мы наверно в море уходим – вежливо отказался Мансур — а так рад тебя видеть.
— Меня Коля зовут Петухов, а ты кто?
— Мансур Асланбеков командир БЧ-4 авианосца.
— В ваших флотских хреновинах, я особо не разбираюсь. Нам больше с подводниками дело иметь приходиться. Они здесь отрываются по полной, когда становятся в завод. Вашего, тоже, сначала за подводника приняли. Так бы и брать не стали. Так, что слушай Мансур, с тебя за соучастие три бутылки шампанского. У нас комендант только шампанское любит, да и Сергееву надо, чтобы поменьше болтал, да и само собой для меня же ты не откажешь?
— Будет шампанское – твёрдо сказал Мансур – заберу и привезу.
— Только у нас в одном месте продаётся у порта.
— Найду. Сказал, найду, значит найду. Я же кавказец, а у нас обманывать не принято.
— Неси, а я пока оформлю документы – сказал капитан и сел оформлять какие-то книги.
Мансур сбегал в машину, и быстро съездили к порту. Там действительно был магазин, где было шампанское.
Высокая продавщица в кружевном передничке удивилась, когда Мансур попросил ящик шампанского.
— Сколько в ящике?
— Шесть бутылок — усмехнулся такому незнанию офицера продавщица.
— Тогда два ящика – попросил Мансур.
— Иди сам бери. Я что ли ящики таскать буду?
Мансур, расплатился, прошёл в подсобку и по очереди перетащил в машину два ящика.
— С какой лодки будешь красивый – спросила кокетлива продавщица.
— С авианосца «Брест» — ответил вежливо Мансур.
— Это с этого здоровенного, который чуть трибуны не утопил во Владике? И с которого самолёты летают
— С него самого – согласился Мансур.
— Так ты это приезжай ко мне. Мы с тобой в «Приморье» вечером сходим, посидим, познакомимся.
— Мы в море уходим завтра – соврал Мансур и сел в машину.
Машина, взревев, обдавая прохожих клубами пыли понеслась к комендатуре.
Помощнику коменданта он принёс, как тот запросил три бутылки.
— Ну, ты каплей даёшь. Молодца. Оперативно. Приятно дело иметь. А то все водка, да спирт у подводников. Подводники лучше и придумать не могут. Вот возьми все бумаги на столе и пойдём покажу, откуда его забирать. А я пока ты добираешься я позвоню начкару, чтобы его подготовил.
Они вышли на крыльцо. Капитан стал показывать, где гауптвахта:
— Вон в аккурат на той сопочке. А проехать туда, напрямик не проедешь. Там зона. А ехать надо на выезд из города и потом увидишь магазин с надписью «Продукты», вот там и повернёшь налево, и потом через рощицу наверх и там будет гауптвахта. Жалко с тобой прощаться Мансур. Может, приедешь завтра.
— Завтра не обещаю, но в течение месяца, если не уйдём в моря, то обязательно заеду Николай – ответил Мансур и попрощался со столь дружелюбным капитаном.
— Через минут пятнадцать, напрыгавшись по колдобинам, все в пыли они подъехали к воротам гауптвахты. Рядом с воротами стояла будка, на которой был виден силуэт часового в морской форме и с автоматом.
— Эй, позови начальников – попросил Мансур.
Часовой посмотрел на него, но промолчал.
— Эй, ты меня не слышишь?
Часовой перегнулся вниз, посмотрел, потом выставил автомат и направил его на Мансура:
— Езжай отсюда. Кьявагьдезе сьязею
Мансур услышал родной аварский язык и ответил часовому по-аварски:
— Щай кьявагья? Дие дива кьяваригнун гурони дур.
— Что вы ему сказали? – спросил стоявший рядом шофер.
— Это мой земляк аварец. Я сказал, что не надо стрелять, надо пригласить его начальника.
— Мун киса ракьцояв? – спросил часовой у Мансура.
— Откуда земляк – продолжал, переводить Асланбеков шоферу и прокричал в ответ – Мехельта.
— Лун кьявариве Аргвани – ответил часовой и запрыгал от радости наверху.
— Заман гьечио дир. Хехго офицер.
— Гьянже. Досул чиа.
— Он его вызвал – перевёл Мансур шофёру и прокричал часовому – баркала вац — и тут же перевёл опять шофёру – спасибо брат.
Через минут десять ворота открылись. В воротах стоял высокий сгорбленный флотский старлей, в мятом кителе, сломанными посередине погонами и свёрнутой набок кобурой с пистолетом, а за ним направив автомат на Мансура, стоял часовой матрос.
— Что надо каплей? Ты откуда?
— Мы приехали забрать старшего лейтенанта Воронова. Вам звонил капитан Петухов?
— Нет, не звонил.
— Тогда позвоните. Он вам все скажет.
— А вы кто такой?
— Капитан-лейтенант Асланбеков. Командир БЧ-4 с авианосца «Брест». Только поскорее, пожалуйста, а то у нас погрузка боезапаса сегодня. Нам надо успеть.
— Сейчас. Жди — недовольно сказал старлей и ворота медленно закрылись. Задвинулись засовы, щёлкнули замки, и наступила тишина.
Часовой в будке молчал и только разглядывал Мансура.
— Чего молчишь? – спросил Мансур.
Часовой тихо ответил по-русски:
— Я часовой брат и мне нельзя с тобой разговаривать. Меня старлей накажет
— Тогда молчи – крикнул Мансур и вместе с шофёром сели в машину ждать старлея, с решением.
Старлея не было наверно с полчаса. Мансур уже хотел снова вызвать его.
Но внезапно замки щёлкнули, ворота гауптвахты распахнулись и показалось улыбающееся лицо старшего лейтенанта Воронова.
— Подать сюда мою «Волгу» – прокричал он от ворот на всю улицу, и уже за воротами громко рассмеялся – а почему УАЗик, а не «Волгу»? Нам на авианосце «Волга» положена?
Он подошёл к УАЗику, заглянул вовнутрь и спросил:
— Мансур Умарханович, вас каким ветром за мной послали? Почему не Джингалиев приехал?
— А ты хотел, чтобы за тобой на гауптвахту приехал сам командир?
— Я был бы не против.
— Садись балабол сзади. Командир отправил и сказал привезти. А что с тобой случилось? — спросил он у Воронова, занявшего место сзади – как ты здесь оказался?
И уже шофёру сказал – поехали.
— Да все просто – ответил Воронов – пошёл на автобус, а был один только на Большой камень, а на Владивосток толпа. А автобус-то проходной из Находки. Не факт, что сяду. Дело делать надо же? Времени нет ждать следующий. А там был мичман – подводник ехал в Большой камень, который предложил доехать с ним до морвокзала, а там катером до Владивостока через Уссурийский залив добраться. Говорит, что так быстрее. Я-то, не знаю, не местный и поехал с ним. Добрались. Он отправился на свою лодку, а я на морвокзал. Купил билет на катер, но только на два часа дня. Сказали, что катер только аж через два часа будет, если рейд не закроют. Вот я зашёл перекусить в столовую, типа ресторана такая. Захожу, а там драка. Попытался разнять. По методе Кузьмы Гусаченко, сначала дал одному в рог, а потом второму. Они успокоились вроде, а потом прибежал патруль и милиция. Там же два шага до комендатуры. Быстро они сподобились. Гражданских забрала милиция, а меня, естественно, патруль. Армейский патруль был, даже слова сказать не дали. Сказали, что в комендатуре разберутся. Как бы не так. Пришёл комендант, тоже разбираться не стал. Я ему билет на катер показываю, а он — драка есть драка и на гауптвахту закатал. Разберёмся.
— А ты никак выпивши до сих пор? А? «Степан Георгиевич?» —спросил Мансур учуяв запах хорошего коньяка.
— Да это мы с начкаром всю ночь мучились, за содружество родов ВМФ – подводников и надводников. Всю ночь пили какую-то бурду. Сначала водку палёную, потом шило, пахнущее дегтярным мылом. Он всё мне про свои лодки все рассказывал, а я ему про «Брест». Еле отпустил, хотел с собой на лодку пригласить.
Мансур усмехнулся про себя.
Всю дорогу Воронов сетовал и рассказывал про своё задержание, а потом притих.
Мансур посмотрел назад и увидел, что Воронов преспокойно приканчивает его бутылку шампанского. Оба ящика стояли на заднем сидении.
— Стёпа ты обнаглел? Шампанское нужно было, чтобы тебя выпустили. И потом я обещал твоему командиру БЧ и начхиму.
— Командиру БЧ-3 осталось ещё, а начхим перетопчется – рассмеялся Воронов — ты мне Мансур Умарханович по блату пару бутылок ангажируй плиз. Я отдам натурой – усмехнулся Воронов.
Мансур посмотрел на него:
— Какой натурой Степа?
— Ну натуральный обмен бутылка на две. Ты мне две я тебе четыре.
— Ладно посмотрим – отвернулся Мансур.
На корабль попали только после 8 часов. Плавсредства в связи с погрузкой не ходили и лишь после 8 часов какой-то катер побежал на «Брест» и Воронов и Мансур на него сели со своим шампанским. Правда Воронов уже выпил бутылки три.
Мансур сильно переживал.
С левого борта «Бреста» через проставку стояло судно-погрузчик специального боезапаса «Инга», поэтому катер подошёл к правому борту судна.
Сначала их не хотели пропускать, но когда Мансур сунул в руки офицеру две бутылки шампанского, он тихо шепнул:
— Давайте быстрее. Я вас не видел
Спрыгнули с Вороновым на проставку, потом трап, где их встретил вахтенный офицер лейтенант с РТС.
— Чего у нас такая тишина? — спросил Мансур вахтенного офицера.
— Так у нас ЧП вселенского масштаба.
— Что за ЧП? – удивился Мансур.
— Ракету БЧ-3 минёры уронили с направляющей. Она упала и раскололась.
— Что? — заикаясь спросил, протрезвевший мгновенно Воронов – болванку.
— Нет, боевую с красной головкой – ответил мрачно лейтенант – теперь все проверяющие к нам и с флота, и с эскадры, и с ВМФ уже летят.
— Ничего себе, — только промолвил Мансур, и они с Вороновым понеслись по трапам вверх.
На правом шкафуте столпилась группа офицеров. В свете фонарей был виден адмирал Сатулайнен, более бледный, чем всегда. Рядом с ним стоял командир корабля капитан 1 ранга Гиоев и они что-то оживлённо обсуждали. У направляющей БЧ-3, на палубе была видна, лежавшая на боку ракета, расколовшаяся пополам и накрытая сверху брезентом. Рядом с ней стояли бледные командир БЧ-3 старший лейтенант Джингалиев, командир группы БЧ-3 старший лейтенант Валиев, помощник командира капитан 3 ранга Алексей Коноваленко и тоже что-то горячо обсуждали.
— Товарищ командир ваше приказание выполнено. Старший лейтенант Воронов на борту – отрапортовал Мансур.
— Иди в свой КПС, не до тебя сейчас Мансур Умарханович, потом доложишь подробности. Здесь сейчас можно схлопотать такую дозу, что послевоенная Хиросима покажется раем. Уходи – с болью сказал командир.
— Что он доложил? – спросил молчавший адмирал Сатулайнен.
— Да ничего, так. Нам думать надо, как на «Ингу» теперь погрузить назад эту сломанную ракету, как можно скорее.
— А если на брезент и на брезенте. А там у них там специальные контейнеры свинцовые. Задача убрать все с корабля как можно скорее.
— А на брезент как загрузить? Может контейнер поднять краном сюда и здесь загрузить?
— Так наверно лучше. Но в контейнер придётся руками грузить. По частям в химкомплектах, четыре-шесть человек. А что делать, ничего другого не придумаешь. Задача убрать ее, как можно быстрее с корабля – спокойно сказал командир – Джингалиев идите сюда вместе с Коноваленко и с Валиевым.
Офицеры подошли.
— Давайте контейнер хранения ракет на корабль поднимайте краном. Потом в него на руках осторожно положить аварийную ракету, а далее пусть «Инга» забирает и увозит на базу хранения.
Джингалиев вздохнул и скомандовал:
— Работать будут шесть человек. Я, Воронов, Валиев, мичмана Товстый, Петров и Опанасенко. Сейчас наденем все химкомплекты и начнём работу.
По палубе с каким-то прибором на длинной ручке в химкомплекте и противогазе прошёл начальник химслужбы с одним матросом-химиком, идущим за ним и что записывающим в блокнот. Он обошёл вокруг аварийной ракеты и потом подошёл к командиру корабля.
— Чем начхим порадуешь? – спросил командир.
— Значительное превышение нормы, товарищ командир. Уберите людей с палубы. Это сейчас опасно для жизни. Прошу разрешить всем, участвующим в работе на палубе, выдать индивидуальные дозиметры.
— Выдавай и поскорее — скомандовал адмирал Сатулайнен.
Заработал кран, и сверху было видно, как на палубу авианосца с «Инги» стал подниматься специальный контейнер. Матросы боцманской команды держали концы и поставили его рядом с аварийной ракетой.
— Всем, кроме минеров покинуть палубу корабля. Всем на боевые посты. Начхим приготовиться произвести дезактивацию палубы и включить УСВЗ (универсальную систему водяной защиты), после передачи контейнера на «Ингу».
— Есть провести дезактивацию – ответил начхим – прошу разрешения дать команду — ОДО-2 (основное дезактивационное отделение) и ДДО-1 (дополнительно дезактивационное отделение) построиться в носовых коридорах правого борта и развернуть посты санитарной обработки правого борта.
По кораблю раздались, просимые начхимом команды. Все покидали палубу корабля и разбежались по боевым постам. Командование пошло в ходовую рубку.
В коридоре перед выходом на палубу столпились матросы аварийной партии тоже в химкомплектах и противогазах. Спустя какое-то время Мансур увидел, как на выход идут семь фигур в химических комплектах и противогазах. Это были минёры во главе с Джингалиевым. Все расступались перед ними, давая дорогу. Мансур побежал в ходовую рубку.
Мансур знал, что задача группы Джингалиева убрать с палубы корабля этот опасный груз, рискуя своими жизнями.
— Ничего хорошего. Все офицеры и мичмана БЧ-3 будут на руках убирать обломки этой ракеты в специальный контейнер.
Контр-адмирал Сатулайнен рассуждал, обращаясь к командиру:
— Краном её так не зацепить. А если ещё раз оборвутся, то считай, что все. Корабль можно списывать. Надо в специальном свинцовом контейнере.
Мансур не заметил, как сзади подошёл старший инженер БЧ-4:
— Так они же дозу получат – спросил старший инженер, с болью глядя на ушедших минёров выполнять своё задание — куда командир смотрит. Угробят же ребят.
— Так нельзя это чудо на палубе оставить? Весь экипаж дозы получит? – ответил подошедший сзади Женя Томченко – они все же присягу давали. Это их техника. Была бы наша, мы бы пошли.
— Слава Богу, что у нас нет такой техники – сказал старший инженер и громко высморкался в большой платок.
Что-том копались, потом стрела крана «Инги» пошла вверх и на ней был виден длинный контейнер. Когда он скрылся где-то в глубинах «Инги», по громкоговорящей связи раздалась команда вахтенного офицера:
— Включит УСВЗ, начать дезактивацию правого шкафута.
— Все наверно уже убрали. Теперь задача обезопасить корабль – выдохнул Мансур.
Тысячи струй воды хлестали по надстройке, палубе, бортам и всей технике на верхней палубе, смывая остатки радиоактивного заражения в шпигаты и выбрасывая их за борт. Потом пошла по команде на верхнюю палубу аварийная партия и дезактивационные отделения. Началось смывание остатков с помощью шлангов, а потом началась мытье палубы и надстроек специальными растворами с помощью специальных швабр.
— Пойдём к себе вниз – скомандовал офицерам БЧ-4 Мансур – у нас своих задач полно.
Только спустились в КПС, как по трансляции раздалась команда
— Командирам боевых частей прибыть в ходовую рубку.
Мансур вскочил из кресла, схватил блокнот и побежал в ходовую рубку. В ходовой рубке царил полумрак, слышалось лишь стрекотание приборов. Было уже темно и только едва видимый с свете ходовых огней «Инги» куда-то уходил, огибая нос корабля.
— Огнинский ну что у нас там? – запрашивал по громкоговорящей связи командир корабля.
— Лучше, чем было, но хуже, чем должно быть – ответил спокойный голос начхима.
— Ты мне Серёжа в цифрах говори, не путай нас всех мудрёными формулировками.
— В цифрах – переспросил начхим – в цифрах пока плохо. Но после проведения полной дезактивации и промывки можно будет сказать, какие у нас перспективы.
— Товарищ командир из Владивостока вышли два дезактивационных катера химической службы флота. Там передали есть специально обученные расчёты – доложил вахтенный офицер.
— Начмед. Ну, что там наши ребята. Как они. Выдаём положенные препараты. Но их надо срочно отправить в госпиталь Тихоокеанского флота на обследование всех, кто участвовали.
— Вот начмед. Ты их всех в госпиталь, а все комиссии к нам на борт. Кто будет отчитываться за произошедшее, если на борту не будет ни одного минёра? — спросил со своего кресла из темноты своим звонким голосом контр-адмирал Сатулайнен
— Товарищ адмирал их всех скорее надо отправить в госпиталь. Это вопрос жизни и смерти. Они всех нас и корабль спасали – твёрдо сказал начмед.
— Пусть, пока ждут вертолёт, напишут все объяснительные записки и отдадут их помощнику командира.
— Товарищ командир, а помощник был с ними и тоже грузил груз в контейнер – спокойно сказал начмед – сейчас он тоже у меня в санчасти.
— Значит, и его в госпиталь отправляйте. Но прежде пусть напишут объяснительные, как случилось, что ракета сорвалась с направляющей.
— Есть — сказал начмед и убежал в медблок.
— Корабль к полётам приготовить – дал вахтенный офицер – приготовиться к приёму санитарного вертолёта.
В ходовую рубку понялся командир эскадры контр-адмирал Смелков, только что прибывший с берега на катере с офицерами штаба эскадры. Он зашёл в штурманскую рубку с начальником штаба эскадры и начальником политотдела и позвал туда командира и командир бригады.
— Мансур пошли на свои командные пункты – тихо сказал командир БЧ-5 – если мы будем нужны, нас вызовут. А так болтаться под ногами в такой обстановке не хочется.
И они потихоньку покинули ходовую рубку. Из штурманской рубки раздавались разговоры командования на высоких тонах.
Штурман посмотрел им вслед с завистью. Ему идти было некуда, здесь его командный пункт.
Спускаясь к медблоку, они услышали шумы винтов, садящегося вертолёта.
— Командующий флотом прилетел – предположил командир БЧ-5.
Но из дверей медблока выскочили санитары с носилками, на которых лежали офицеры и мичмана БЧ-3 и помощник командира.
— Мансур — прокричал Джинагалиев – пока никому и ничего не сообщай. Там разберёмся, когда вернёмся.
— С гауптвахты прямо в госпиталь – пробурчал, лежавший на левом локте старший лейтенант Воронов – Мансур дай с собой шампанского ещё бутылочку
— Перетопчешься – отрезал Мансур.
Мансур знал, что у Джингалиева и Валиева уже приехали жены. Он кивнул Ринату, пожал ему руку, а сам побежал в КПС.
Отбой тревоги по кораблю дали только в четыре часа ночи. Командир вызвал опять всех командиров боевых частей в ходовую рубку. Мансур побежал.
В ходовой рубке командир собрал всех у своего походного кресла:
— О том, что произошло, вы все прекрасно знаете. Наши минёры находятся в госпитале. Группа дезактивации с флота разбирается с последствиями ЧП. Пока по их данным критической ситуации не случилось. Не так все плохо, как казалось нам, когда это произошло. Но наши минёры и помощник молодцы. Рискуя своими жизнями, они спасали весь корабль. Завтра на корабль прибывает отдел устройства службы проверять всех нас. Прежде всего, организацию службы на корабле, знание инструкций и выполнение уставов всеми категориями личного состава. Следует ожидать и других проверок по линии специальных управлений. Обрадовать вас нечем, но и унывать нельзя. Прорвёмся – командир улыбнулся и вслед за ним все заулыбались – но завтрак будет завтра, а сегодня уже есть сегодник. То, что нас будут проверять — это и в лес не ходи. И здесь надо применить первый принцип проститутки.
— Какой принцип, товарищ командир? – спросил озадаченный командир ЭНГ капитан-лейтенант Фоншеллер.
— Принцип простой – усмехнулся командир – если изнасилование неизбежно, то нам остаётся только расслабиться и наслаждаться.
— Это как наслаждаться?
— Очень просто. Любая проверка специалистами уровня флота и ВМФ не только находит недостатки, но и помогает их устранять. Все очень просто – рассмеялся командир.
— Сами создаём себе проблемы, а потом их доблестно преодолеваем – внезапно раздался голос контр-адмирала Сатулайнена из своего кресла.
Все повернулись к нему. В темноте ходовой рубки не было видно, что там кто-то сидит. В ходовой рубке мирно журчали приборы, подсвечиваясь в темноте зеленоватым светом. Сумрак, стоящий в ходовой рубке уже, немного рассеивался, появившимися полосками света. Уже светало. На далёком горизонте появились отдалённые мазки света.
— Как быстро бежит время – подумал Мансур.
— Сейчас всем спать товарищи офицеры. А завтра работать. Все вопросы есть? Вы все нужны мне завтра выспавшимися и энергичными. Сколько нам спать осталось? – скомандовал командир, посмотрев на часы – два часа. Маловато будет. Спим до семи часов. Три часа все же лучше, чем два.
— Товарищ командир, когда вам доложить результаты поездки во Владивосток? – спросил Мансур.
— Не сейчас. Все утром или днём, когда будет время. Пока всем спать. Кроме начхима. У него сейчас работа с флотскими товарищами. Кто на что нанимался – сказал командир, вспомнив любимую фразу начхима и усмехнулся – будем наслаждаться.
В каюте Мансура было темно и тепло. Прохлада приятно встретила его. Задраенные по тревоге иллюминаторы никто не отдраил и броняшки закрывали свет. Мансур отдарил броняшки, открыл иллюминатор и глубоко вдохнул ночной и прохладный воздух. Где-то внизу по полётной палубе ходили какие-то космонавты в специальных серебристых комбинезонах и замеряли уровень радиации. Мансур немного подумал и на всякий случай задраил иллюминатор. Большой свет включать не стал, а включил лишь прикроватную лампочку. Быстро умылся и скоро прохладная постель, приняла его разгорячённое тело. Выключить свет уже не хватило сил.
В течение дня проводилась дезактивация всего бака корабля. Одетые в блестящие огромные комбинезоны люди отмывали швабрами со специальным дезактивирующим раствором все надстройки и палубы. Периодически включалась система УСВЗ для смыва остатков раствора за борт.
Мансур с Кузьмой Гусаченко обсуждали все произошедшее на корабле за последний день.
— Там все просто. На ракетных направляющих, на установке есть специальные зацепы. Они заходят в ракету и фиксируются специальными стопорами. Имеется специальный контроль. Минёры все сделали правильно. Но не сработали стопора или разошлись, когда направляющая стала переводиться в вертикальное положение для подачи ракеты в погреб. Элементарно Ватсон.
— А что же тогда все проверяют, если так элементарно?
— Проверяют разнообразные варианты. Ты же знаешь, что для торпедных аппаратов есть углы, запрещённые для стрельбы. Чтобы не выстрелить себе в надстройку. На ЧФ на одном БПК года два назад, во время проворачивания оружия и технических средств торпедный старшина, проверяя торпедный аппарат, выстрелил торпедой в свою рубку дежурного. Хорошо никого не убил, только пробил переборку. Страху у всех было, у тех, кто там сидел. Говорят, горнист обделался даже или дежурный по низам. Приехала комиссия, все проверила. Ничего не нашла. Мистика, да и только. Углы выставлены правильно, все контакторы исправны. Аппарат исправен. Вызвали старшину и говорят — давай показывай, что делал. Он показывает — это делал это делал. Ему говорят, делай не бойся. Он рассказывает и делает. А говорит потом — нажал на эту кнопку, а оно выстрелило. Не нажимает на кнопку, смотрит на начальника комиссии заслуженного капитана 1 ранга. Нажимай, показывай – говорит тот – все там исправно. Не бойся. Мы проверили. Старшина боится, но тот давит своим авторитетом, и старшина нажал и опять торпеда, выбив крышку влетела в рубку дежурного, которую только вчера заварили и покрасили. Краска ещё свежая была говорят. Пробила, как и в прошлый раз переборку и воткнулась в следующую напугав всех, находившихся там. И опять, слава Богу, все целы оказались. Горнист написал рапорт, с просьбой перевести его на другой корабль, дежурный по кораблю попросил списать его срочно в танковые войска. А капитан 1 ранга стоит, смотрит на воткнувшуюся торпеду и бормочет – этого не может быть. Такого просто не бывает, с тех пор во время проворачивания оружия и технических средств из рубки дежурного на этом корабле все просто уходят на всякий случай. Такая мистика Мансур бывает в ракетном и торпедном деле.
— У нас тоже не без мистики в связи – начал рассказывать Мансур – вот на БПК …
Что произошло на БПК Кузьма Гусаченко, так и не узнал. Опять командиров БЧ вызвал в ходовую рубку командир корабля.
К вечеру на корабль вернулись минёры. Они были полностью оправданы с точки зрения ЧП. А насчёт заражения, профилактику в госпитале сделали и потом отпустили, не думая, что с ними будет дальше. А кто тогда, о чем думал? Главное, что не было ЧП.
— Спирта надо пить побольше – встречал минёров начхим – выводит всю отраву из организма. Мансур накрывая стол. Ты там обещал шампанское.
Мансур вздохнул и пошёл в свою каюту накрывать стол. Командиры боевых частей всегда собирались у него в каюте.