Блытов В. Из книги «Мы-плавсостав». Флагман теряет связь …

БЧ-4 — боевая часть связи боевого корабля ВМФ.

Связь на кораблях ВМФ, для непосвященных и не имеющих специального допуска, тема весьма закрытая, как и посты связи. Все что касается связи – все документы, имеют специальные защитные грифы, а боевые посты на кораблях ВМФ имеют ограниченный доступ для личного состава корабля, определяемый приказом командира корабля, издающимся в соответствии с требования и распоряжения штаба ВМФ.

То есть, кроме личного состава БЧ-4, (и то каждый матрос, старшина, мичман имеют право только в свой боевой пост), право посещать боевые посты боевой части связи помимо личного состава БЧ-4 расписанного на постах, имеют лишь командир корабля и заместитель командира корабля по политической части. Остальные члены экипажа общаются со связистами, находящимися на своих боевых постах лишь через специальные окошки, вырезанные в тяжелых металлических дверях, имеющих помимо корабельных запоров и специальные сложные внутренние замки.

Личный состав БЧ-4 проходит проверку в специальных органах прежде, чем попасть на службу в БЧ-4. Недаром связистов называют на флоте интеллигенцией – слишком чистая у них работа и в отличии от других специальностей связисты не привлекаются к авральным работам на корабле. В негласном табели о рангах называют «стукачами» (видимо за умение работать на вертикальном ключе), а не бегать и докладывать что-то командованию о других членах экипажа.

Когда связь есть — ее наличие не замечают. так и должно быть. А когда связи нет, то у корабля возникают проблемы, особенно, если это флагманский корабль. Тоненькая ниточка связывает флагманский корабль с управляющим командным пунктом, подчиненными кораблями и взаимодействующими силами. И мало кто из непосвященных знает, что наличие этой ниточки во многом зависит от частот на которых осуществляется связь и наличий в эфире помех. Помех других радиостанций, шумов возникающих в эфире по различным причинам, преднамеренного подавления каналов связи вероятным противником. А связь на определенных частотах зависит времени суток, сезона года, маршрута распространения радиоволн, мощности радиопередатчиков и чувствительности радиоприемников, и даже от наличия солнечных пятен. И святая обязанность связистов корабля обеспечить все каналы связи, указанные в распоряжении по связи на поход. И вот здесь могут быть проблемы со связью, когда сами связисты не до конца понимают, как делать связь, как происходит распространение радиоволн, что такое слои ионосферы и как огни влияют на распространение радиоволн, как уходить от преднамеренных помех. И еще хуже, когда они не умеют использовать средства связи корабля или неправильно их используют без учета прослушивания КМС (контрольно-маркерных сигналов или анализа ионосферы с помощью аппаратуры наклонного зондирования ионосферы), для обеспечения надежной и бесперебойной связи корабля. И самое плохое, когда это происходит на флагманском корабле, отвечающим не только за свою связь, но и за связь целого соединения кораблей.

Группа кораблей Северного флота во главе с гвардейским тяжелым авианосным крейсером «Азов» под флагом Главкома ВМФ вышли поздней осенью в военно-морскую базу Гремиха.

Гремиха – это поселок или как принято говорить на военном жаргоне гарнизон, расположенный на берегу Баренцева моря, куда нет никаких дорог по берегу и куда можно добраться лишь морским или авиационным путем. Как правило, большинство живших и служивших там, добирались теплоходом «Вацлав Воровский», выходивший из Мурманска и ходивший в Гремиху один или два раза в месяц.

У Гремихи было тогда несколько секретных названий, числящихся в различных документах, таких как посёлок Заозёрный (не путать с посёлком Заозёрным в Крыму), а были закрытые название – Мурманск-140 или Севроморск-7 (все данные взяты из Интернета).

На флоте этот поселок, военно-морскую базу предпочитали называть просто Гремихой.

Когда-то там жили саамы и лопари, зимовали иногда поморы, ходившие за морским зверем на Мангазею и Новую землю. Потом царское правительство заселило туда добровольцев финнов. Во времена Гражданской войны там была тюрьма, откуда сбежать практически невозможно. За много десятков километров нет ничего, кроме белой снежной пустыни. После Великой Отечественной войны всех финнов и лопарей выселили и построили базу атомных подводных лодок.

Гремиха стала специальным закрытым районом или специальной пограничной зоной и те, кто туда направлялись, должны были иметь специальные документы, пропуска, оформленные погранслужбой на право посещения.

Там вдали от всех благ цивилизации несли тяжелую службу и жили простые советские люди, ставшие военными моряками Страны Советов. Оттуда уходили в море, выполняли боевые задачи и надо сказать, что не всегда возвращались домой. Море – есть море! А земля Гремихи помнит многих моряков, кто честно выполнил свой долг и по воле случая не смог вернуться домой живым.

А там, как и во всех флотских гарнизонах, по побережью Баренцева моря ждали своих отцов и мужей их жены и дети. Гарнизон, как гарнизон, каких немало было тогда на побережье крайнего Севера и Дальнего Востока. Но тогда этот все считалось нормальным и во многом даже комфортным. Ну где спрашивается, давали квартиры молодому лейтенанту, сразу по прибытии на службу? Наверно лучше, чем других базах в Гремихе!

Условия жизни там были, мягко скажем, не совсем простые. «Двенадцать месяцев зима, а остальное лето» — пел об этих местах один северных ансамблей. Ну а если сказать, что снабжение было не всегда на высоте, да и полярные ночь и день действовали не лучшим способом на психику живших здесь людей. А уж о пронизывающих северных ветрах, циклонах, зарядах и прочих прелестях можно рассказывать много. Но можно сказать и другое, что жители маленькой Гремихи первыми в Советском Союзе подставляли свои груди самым сильным воздействиям северных стихий, обрушивавших на Европу из Арктики. «Краем летающих собак» называли свой город сами жители этого города, расположенного на крае нашей земли, нашего государства. И если еще сказать немного, то от Гремихи до Северного полюса было гораздо ближе, чем до Москвы. А до Новой земли вообще рукой подать.

Вот эту Гремиху направился проверить на борту гвардейского авианосца — тяжелого авианосного крейсера «Азов» главнокомандующий ВМФ адмирал флота Советского Союза Гришков Сергей Георгиевич.

Зачем понадобилась главкому ВМФ эта забитая господом богом Гремиха?

А там случилось ЧП (чрезвычайное происшествие с гибелью моряков). Ракетная атомная подводная лодка выходила в море. Отошла от причала, её сопровождали два буксира. На верхней палубе в корме и на носу построены швартовые команды. Так бывало сотни раз. Лодки выходили в море и возвращались и это было нормой. Чтобы не смыло случайно волной за борт, моряки швартовой команды по инструкции, были пристёгнуты страховочными тросиками, к специальному лееру, закрепленному к палубе атомного ракетоносца. Внезапно для всех подводная лодка нырнула. Нырнула всего метра на три на несколько минут. И потом быстро всплыла. Кто из моряков швартовых команд не успел отстегнуться, так и остались висеть на своих страховых тросиках-штертах. Кто успел отстегнуться, тех подобрали буксиры. Погибло пять человек подводников (один офицер и четыре матроса). Главком решил лично разбираться с причинами ЧП, посмотреть в глаза начальникам и отправился на новом авианосце разбираться с происшедшим. Наверно планировал снять кого-то с должностей, кого-то строго наказать, а кого-то слегка пожурить.

Главкома ВМФ в его поездках по флотам, всегда сопровождает группа офицеров главного штаба ВМФ. А еще естественно сопровождает хозяин всех баз Северного флота командующий Северного флота со своим походным штабом, естественно командир эскадры кораблей Северного флота со своим походным штабом и командир бригады кораблей со своим штабом в состав которых входил гвардейский авианосец «Азов». А так как главком шел на новейшем авианосце, то командование флотом посадило на борт авианосца штаб авиации Северного флота, авиаполк корабельных штурмовиков, авиаэскадрилью противолодочных вертолётов, и еще вертолёты целеуказания и вертолеты аварийно-спасательной службы. А вдруг главком пожелает посмотреть полёты?

То есть собрался на борту гвардейского авианосца «Азов» весь цвет командования военно-морского флота СССР. Авианосец в море сопровождали самые современные корабли эскадры и Северного флота.

Наличие такого количества начальников и штабов для связистов это означало, что каждый начальник будет требовать отдельную связь со своими подчинёнными силами и со всеми взаимодействующими силами. Каждый флагманский специалист, начальник, командир (по любой специальности) будет писать депеши своим, оставшимся на берегу, подчиненным и кораблям, отчего нагрузка на связь вырастет многократно. И каждый начальник, в любой момент, будет требовать предоставления всех видов связи, какие только возможно придумать в его понимании для выполнения своих обязанностей.

В связи с прибытием большого количества начальников, которым необходимо было организовать нормальные условия для работы и отдыха. Большинству офицеров и мичманов корабля пришлось уступить прибывшим свои каюты и переехать жить на боевые посты, что также осложняло и без того сложные условия выполнения своих обязанностей. Но для советского ВМФ такое положение было нормальным. Особенно для флагманских кораблей. и офицеры и мичмана безропотно переезжали жить на боевые посты, в кладовки, в кафердамы и даже в спортивный зал и корабельную сауну.

Кто из начальников, проектирующих такие выходы, думает про какой-то отдых для офицеров и мичманов корабля? Они же служат! А переезд на боевые посты — это личные вещи, постели (матрасы, постельное белье, туалетные принадлежности и так далее) и все в условиях несения рядом в этих же помещениях боевых вахт матросами и старшинами. На матросские кубрики старшие и высшие офицеры (слава Богу) не претендовали и поэтому матросы и старшины оставались на своих местах, не стесняя и без того набитые офицерами и мичманами боевые посты.

Распоряжение по связи на поход в Гремиху начальника связи военно-морского флота и уточняющее дополнение к распоряжению по связи начальника связи Северного флота, а также устные указания начальника связи эскадры и флагманского связиста бригады не давали БЧ-4 корабля возможности даже для маневра или какого-либо резерва средств связи и личного состава. Связь требовалась постоянная с Главным штабом ВМФ, штабом авиации ВМФ, штабом Северного флота, штабом авиации Северного флота, ВМБ Гремиха, флагманским кораблем эскадры, кораблями охранения и т.д.

Научно-исследовательский институт (представители которого также присутствовали на выходе) требовал на этом выходе, памятуя, что он будет на глазах у высокого начальства, испытания новых систем связи, отрывая и без того небольшие резервы средств связи, которые были задействованы в интересах многочисленного командования.

— Жди теперь какой беды» — сказал командиру группы связи с авиацией капитан-лейтенанту Михаил Степанову его друг Саша Насонов командир группы ЭНГ, сидя в кают компании за чашкой вечернего чая — помнишь «Отважный» взорвался, когда на борту был начальник штаба флота со своим штабом, а крейсер «Москва» сел на мель почти в Севастопольской бухте, эсминец «Властный» при бросании гранат для всплытия подводной лодки — граната ударилась о леер и возвратилась на мостик, где разорвавшись ранила двух офицеров, матроса и командующего флотом в филейное место. Нет столько командование на корабли жди ЧП.

— Согласен — согласился с ним Миша, не спеша допивая вечерний чай — главное чтобы это не коснулось нас с тобой.

Надо сказать, что Саша Насонов был фаталистом, но многие его подобные предсказания пугающе сбывались. Миша пережевывал вкусные булочки, доставшиеся им из-за прибытия штаба.

— У меня не получится проскочить. Я на виду всего командования на собачей штурманской вахте полночи — усмехнулся Саша Насонов — а ты как.

— У меня по идее нормалек. дежурство по связи оттащил уже и теперь снова только когда возвращаться будем.

— На возврате командование как раз самое злое. Распетушит там всех гремихских, а потом на нас будут еще отрываться.

— Это посмотрим — философски сказал Миша, отодвигая стакан — авось проскочим.

Саша тяжело вздохнул, взял свою черную пилотку и с какой-то грустной улыбкой пошел в ходовую рубку.

— Сложная у штурманов профессия — подумал Миша, вставая из-за стола — хотя и у нас тоже не сахар. Кого первым будут расстреливать на юте, как объяснил командир БЧ-4, в случае отсутствия связи. Дежурного по связи! Слава богу мне не стоять ни сегодня, ни завтра. А послезавтра авось накал наказаний спадет.

Человек предполагает, а Бог располагает — есть хорошая русская поговорка и как показали дальнейшие события так оно и есть.

Миша Степанов проконтролировал вечернюю приборку или как ее официально называют проветривание, получил пару «пистонов» от командира БЧ-4, который проверил только его объект. Не любил он Мишу и как говориться носил за пазухой массу неприятного для него. Почему-то он считал, что Миша, что самый главный бездельник из всех офицеров БЧ-4 и любил отыгрываться на нем, как только была возможность, а когда ее не было, то находил ее. если он не высказывался Мише и не наказывал его, то казалось, что его день прошел даром. Так думал Миша. Возможно он и ошибался.

После вечерней поверки, уложив спасть матросов отдыхающей смены, Миша стал подниматься на свой боевой пост с несчастливым номером 13, куда он переехал, освободив каюту какому-то тоже капитан-лейтенанту какого-то штаба. Проверил на посту несение вахты, проинструктировал вахтенного по посту связи с авиацией, и полез спать на свой матрас между двумя радиостанциями «Чернослив-БИС». Весь день, после смены, он занимался приборками на образцово-показательной и самой используемой начальниками второй палубе. Не дай Бог найдут соринку. Головы не сносить. Командир БЧ-4, командиры дивизионов, как сошли с ума. Не уйти, несмотря на то, что прошлая ночь была полностью бессонной – он же стоял дежурным по связи.

Немного подвинув корпусом в сторону, давно храпящего на спине старшину команды его мичмана Валеру Криворучко, которого тоже выселили из каюты. Старшина команды развалился сразу на два лежачих места и без того в узком пространстве. Тот недовольно, что-то промычал, но лег на правый бок и подвинулся.

Миша лег на левый бок и через минуту буквально отрубился под мерный шум работающих радиостанций и вентиляции. Все куда-то ушло и он увидел во сне улыбающееся лицо своей почему-то очень встревоженной любимой жены. Соны был какой-то кошмарный. Он куда-то бежал, с кем-то дрался, падал на землю, кто-то его толкал в бок.

Около часа ночи Мишу вырвал из беспокойного сна, прибежавший из КПС (командного пункта связи) посыльный. Он с дежурным по связи с авиацией бесцеремонно тянул его за ногу.

 — Товарищ гвардии капитан-лейтенант, товарищ гвардии капитан-лейтенант. Вставайте Вас вызывают срочно в КПС – сбивчиво повторял он видимо уже не первый раз — вас командир БЧ-4 капитан 2 ранга Шумко вызывает. Он ругается сильно. Обещал вас наказать.

А Миша Степанов старался от него отмахнуться, лягнуть ногой и ему явно не слышать неприятных вестей и куда-то бежать. Спать хотелось очень сильно. Ночь перед этим стоял дежурным по связи и не спал совсем.

— Командир боевой части приказал вам заступить дежурным по связи — почему-то улыбаясь, повторял матросик.

Разбуженный и негодующий Михаил все же сел, протирая глаза, после глубокого сна, на своём матрасе. Рядом с ним безбожно храпел мичман Криворучко и старался лягнуть еще его ногой во сне. Такое прерывание, так требующегося ему сна, приказание заступить ночью на внеочередное дежурство по связи, отнюдь не поднимало настроение.

— Покой нам только сниться, отдыхать будем на пенсии – протер глаза Михаил и только это после этого окончательно проснулся.

Он начал вылезать, стареясь все же не потревожить спящего и брыкающегося во сне мичмана. А тот внезапно, не просыпаясь высказал свое недовольство, проворчал что-то неразборчивое типа, что ночью спать надо. И опять захрапел.

— Счастливый — подумал Миша, — теперь он может спать на двух матрасах сразу. Прогоняя остатки сна, Михаил спросил посыльного:

— А в чем дело? Я же не должен заступать только послезавтра, и потом смена дежурства по связи в 10 часов утра.

Он понимал, что молодой матрос все равно ничего не сможет ответить на простой с его точки зрения вопрос, но спросил.

Матросик быстро затарахтел:

— Там такой дурдом. Гвардии старшего лейтенанта Совенко сняли с дежурства. Ночью связь посыпалась Нет вообще ни с кем. Собрались все связные начальники и на всех кричат. Матерно ругаются. Командир БЧ-4 гвардии капитан 2 ранга Соловьев приказал срочно вызвать вас — сообщил немного заикаясь от волнения матрос.

Наверно он понимал, что капитан-лейтенант не совсем обрадуется такому известию.

Поругиваясь в полголоса, Михаил выполз от узкого отсека «Черносливов», молча стал натягивать брюки, надел свой китель с не совсем свежим подворотничком. Хотел с утра пришить новый, теперь не успеть. Надо выглядеть при начальстве соответствующим образом, чтобы не получить потом лишних проблем по службе. Матрос продолжал стоять и глупо улыбаясь, смотрел на сборы капитан-лейтенанта.

 — Ну чего разглядываешь? Иди доложи, что сейчас буду, только в умывальник заскочу — разлился Михаил, внутренне понимая, что тот ни в чем не виноват.

— Без вас приказано не возвращаться — доложил он уже вежливым и извиняющимся тоном матросик их экспедиции.

— Вот черт! Настырный ты, однако. И чего их там так сильно прижучило? — подумал Михаил – сейчас связи нет, через полчаса будет. Совенко вроде грамотный офицер. Ночь же Главком скорее всего спит. Не первый раз стоит. Вот если бы молодой лейтенант Мягков – тогда понятно. А так полная неразбериха.

Сна уже, как не бывало. По пути Михаил заскочил в умывальник командиров БЧ при офицерском гальюне  на 3-ем ярусе надстройки. Привел себя на скорую руку в порядок, сполоснул лицо, помыл руки, причесался пятернёй. Посмотрел на себя в зеркало – вроде ничего. Матрос продолжал ждать его в коридоре.

— А ведь завтра возможно с утра полеты и мне как бобику надо будет сидеть весь день на СКП и в посту готовить технику — подумал и поморщился Михаил

Такие мысли прыгали, как белки в клетке, в его уже не совсем проснувшийся голове.

Прибыв в КПС, он увидел следующую картину. На диване, где должен был отдыхать ночью 4 часа дежурный по связи, а потом его помощник, сидели в ряд – начальник связи Северного флота контр-адмирал Матюшин, начальник связи эскадры капитан 1 ранга Лебедев, командир боевой части связи гвардии капитан 2 ранга Соловьев – это он выдернул Михаила среди ночи на дежурство. За пультом комплекса связи сидел страшно уставший, с красными от недосыпания и переживаний глазами, гвардии старший лейтенант Совенко, которого, как Михаил уже знал еще с училища, сняли с дежурства.

Вперед проскочил сопровождающий Михаила матросик из экспедиции и доложил, что выполнил приказание командира боевой части, и капитан-лейтенант Степанов доставлен в КПС.

Усмехнувшись Михаил бодро доложил старшему из присутствовавших:

— Товарищ контр-адмирал, гвардии капитан-лейтенант Степанов прибыл для заступления на дежурство по связи.

Вид у контр-адмирала был мрачным.

— Говоришь лучший дежурный по связи? – спросил он, не реагируя на доклад Михаила, у командира БЧ-4.

— Так точно товарищ адмирал. Старший дежурный по связи капитан-лейтенант Степанов – ответил тот, слегка заёрзав.

— Ну-ну. Посмотрим, на что он способен. Этого уберите отсюда — приказал он брезгливо показывая на колдующего, на пульте комплекса связи на Совенко — так капитан-лейтенант – обратился он к Михаилу — заступай и сделай, чтобы связь появилась.

— Не справишься, понизим в должности и звании, ты должен нам показаться — немного злым тоном добавил хмуро сидевший начальник связи эскадры – А теперь слушай внимательно. Самое главное для тебя связь с Москвой, Североморском, Гремихой и кораблями сопровождения, с утра нужна будет связь со штабом авиации. Возможно будут полёты.

— Даю вам 15 минут, чтобы наладить связь – приказал контр-адмирал – время пошло!

Остальные начальники кивками головы подтверждали его приказание.

— Разрешите сначала принять дежурство по связи? — спросил он немного раздражась у контр-адмирала.

— А без этого нельзя? – посмотрел тот на командира БЧ-4 и тот лишь повёл плечами — один пришел — другой ушел и все. И время не теряют.

— Товарищ контр-адмирал, мне надо принять секретные документы, потом каналы связи и только потом я смогу доложить, что принял дежурство — вопросительно посмотрел Миша на контр-адмирала.

Он несколько раз выходил с ним в море, но как-то в такой ситуации пересекаться так близко не приходилось.

— Если надо, то принимайте дежурство быстрее. Нам на эту казуистику время не отведено – приказал он.

— Да уж сделай так, чтобы все было, и никому за это ничего не было бы. Пойди туда не знаю куда, принеси то — не знаю, что — подумал Михаил про это приказание, и сел за пульт комплекса связи рядом со снятым Совенко.

За спиной о чем-то зашептались начальники.

Сергей даже слегка просветлел лицом, увидев Михпила. Смена пришла и наконец, для него заканчивается это мучения и издевательства. Можно будет поспать немного. Хотя, когда главком и комфлота на борту, – какой сон? Могут дёрнуть в любую минуту по тревоге или индивидуально.

Красные и усталые глаза сослуживца о многом говорили Михаилу.

Михаил спросил его в полголоса и как можно спокойнее, чтобы хоть немного успокоить его:

— Серёжа привет! Ну что тут у тебя? Передавай побыстрее, что есть, чего нет.

— Связи нет вообще ни в одном канале, кроме кораблей сопровождения с 23 часов – озадачил он Михаила — задерживается около 80 телеграмм различных категорий срочности, сверх установленных нормативов. Я тут не выдержал и сорвался и слегка нагрубил. Вынудили блин. Сам попросил меня заменить, если не справляюсь. Здесь дурдом. Работать невозможно. Эти — он кивнул в сторону диванов головой – они ничего не дают делать. Только кричат каждый свое и мешают заниматься связью. У них тысяча приказаний и ни одного толкового. Хотят все сразу, а так не бывает.

Михаил тяжело вздохнул, он понимал, что вляпался и просто так все это не закончится. Скорее всего, что тоже снимут. Но было все же интересно попробовать. Сон слетел совсем.

Сергей говорил тихо, так чтобы его не услышали.

— Дела. Понятно, что дурдом. А виновный как всегда младший по званию и должности, а они сделали  козлом отпущения.

— Конечно, — подумал Михаил, слушая его в пол уха — командир БЧ мог бы вызвать на дежурство своего любимца – каплея Василёва – командира второго дивизиона. Но комдивы дежурными по связи не стоят. Так решил он.

— И почему, когда все сыпется по связи, так снова я? – проносились мысли в голове Михаила — Я вообще должен на корабле заниматься только связью с авиацией — подумал он.

— Это наш старший дежурный по связи – слышал я голос за спиной командира БЧ-4, объяснявшего что-то начальникам – он самый опытный. Но не справиться тоже снимем.

Почему он старший Михаил так и не понял, но быстро принял секретные документы, приказы, таблицы и так далее.

— Командир БЧ мне не снимать их надо, а мне связь нужна. Вот придёт Михмих он покажет нам всем — услышал он голос адмирала.

Михмихом ласково называли за глаза начальника связи ВМФ целого аж вице-адмирала и начальника всей связи ВМФ, которого главком всегда брал с собой в море.

— Ну да – подумал Михаил – а кого ставить, если меня снимешь. Лейтенанта Севу Мягкова или Совенко?

Внезапно заболел, не вылеченный с лета коренной зуб. Михаил подумал, что зуб начинает болеть всегда в самый неподходящий момент. Надо сходить с стоматологу и запломбировать, но все некогда. В ответственные моменты службы, он почему-то сразу начинал хватать. Боль такая импульсная, то сильнее, то слабее. Хватает и потом отпускает. Однако дежурство надо принимать. Проверяя частоты, Михаил видел, что Сергей Совенко ошибся при вводе некоторых частот, и они бьют друг друга и мешают работать. От усталости, от нервов волей или неволей начнёшь ошибаться. Но с этим разберёмся позже, а сейчас надо сначала отпустить Сергея.

— Докладываем – шепнул Михаил Сергею, приняв самое главное — секретную документацию. Остальное ерунда. Разберемся. Все-равно связи никакой нет.

Михаил с Сергеем Совенко встали и повернулись лицом к начальникам. И доложили контр-адмиралу о приёме и сдаче дежурства. Как учил командир боевой части – сначала доложил Михаил о приёме дежурства, потом Сергей Совенко о сдаче.

— Надо докладывать только в таком порядке – инструктировал офицеров командир БЧ-4 – если наоборот, то вдруг убьют кого-нибудь в промежутке между докладами и корабль останется на несколько секунд без дежурного по связи.

Михаил покосился на Сергея. Сергей был весь сильно уставший с красными от напряжения глазами.

— Каплей вы не рассусоливайте, а садитесь, садитесь в кресло и немедленно занимайтесь связью – приказал начальник связи флота, показывая глазами на пульт комплекса связи.

И Михаил сел за пульт. Сверкали десятки разноцветных лампочек.

— Как ёлка на новый год и сверкает в основном красным цветом – подумал он — сразу видно, что связи нет.

 За спиной он слышал, идут нелестные высказывания адмирала в адрес Сергея Совенко, который принимал их, не вступая в пререкания.

— Хочет поскорее уйти – подумал Михаил и улыбнулся про себя — ничего Серёжа – дальше ТОФа не пошлют, меньше группы не дадут! Главное вырваться отсюда. Отпустили бы.

Михаил знал, что после таких стрессов Сергей навряд ли уснет, и будет всю ночь переживать. Но пока надо ему быстрее связь крутить, как мы говорили, время-то идёт и лимит выделенного начальником связи времени быстро закончится.

— А может тоже сняться и пойти спать? – мелькнула предательская мысль у Михаила, — меньше группы не дадут, дальше ТОФа не пошлют.

Но он ее тут же отогнал.

— Боевые посты доложить о наличии связи» — приказал по ГГС «Лиственница» Михаил циркуляром всем боевым постам.

А сам пока устранял обнаруженные с налёта ошибки Сергея, перестраивая частоты передатчиков и приёмников на нужные частоты, записанные на планшете частотной обстановки, и было сразу видно, где тот ошибся. да более 40 каналов работают сразу. Немудрено ошибиться — оправдывал Михаил Сергея.

С боевых постов в порядке очерёдности раздались чёткие доклады об отсутствии связи, последним доложил пост экспедиции, уточнивший количество задержанных телеграмм (простых и секретных) дольше установленного времени. Обстановка оказалась, даже хуже, чем Михаил предполагал навскидку.

— Пост ионосферно-волновой службы! Доложите волновую обстановку. Ваши предложения по использованию частот! — скомандовал он через окошко в пост ИВСС.

Оттуда появилась встревоженное и слегка уставшее лицо гвардии старшего лейтенанта Володи Франчука, друга Михаила и старшего инженера дивизиона, который негласно (по приказу командира БЧ-4) курировал этот пост.

— Так и Володьку ночью вызвали, значит дело совсем плохо.

— Свободные частоты отсутствуют. Весь эфир забит помехами. Мы сами лупим себя и ничего не слышим — доложил упавшим голосом Володя – что делать будем? Все забито помехами

Помехозащита корабля действительно после перехода с Черного моря оставляла желать лучшего. Много помехозащитных перемычек между электрическими фильтрами на верхней и полетной, леерами на палубе, были оторваны, и теперь леера и различные устройства переизлучали во всех диапазонах и создавали помехи. В этих условиях работы всех передатчиков сразу на полной мощности (а именно такой режим был поставлен Сергеем на всех передатчиках, как Михаил уже заметил) это создаёт значительные помехи.

Соловьев повесил содержание помехозащитных перемычек на первый дивизион БЧ-4, даже на заведованиях других боевых частей. А это получилось, весьма контрпродуктивно и сейчас помехозащита корабля была в недостаточно хорошем состоянии. А у командира БЧ-5, как всегда не было аргоновой сварки, чтобы их приварить.

— Будем делать связь – ответил Михаил коротко Володе.

— Вы не просто вещайте, вы командуйте в ПИВС. Не рассусоливайте. Так связи вы нам не сделаете, если будете чего-то просить ласковым голосом — услышал Михаил голос командира БЧ-4.

Володя усмехнулся в окошке, но исчез видимо подбирать частоты.

Михаил стал ещё раз проверять частоты настройки приемников и передатчиков на КВ. Сразу стал переводить все радиопередатчики в режим 50% мощности.

— Принести в КПС свой планшет частотной обстановки – приказал он Володе Франчуку по громкоговорящей связи.

— Вы не просите. Вы прикажите. Так у вас никакой связи не будет — продолжал его цеплять командир БЧ-4.

— Так связи никакой пожалуй не будет. И так нервы на пределе, а еще не выспался — подумал Миша и пожалел даже сам себя.

Володя Франчук принёс в КПС планшет частотной обстановки и они стали сверять с реально введенными частотами. Нашли ещё несколько ошибок Сергея. На планшете наглядно видны в объёме все используемые частоты, полосы блокирования приёмников, полосы забития своих радиопередатчиков.

— Капитан-лейтенант — вы чего там вошкаетесь, занимайтесь связью, а не ерундой – опять оторвал Михаила от работы командир БЧ-4 — Связь делайте, мы все тут вас ждем и оцениваем на время все ваши действия и их соответствие оперативно-техническим нормативам по связи. Время ваше выходит.

Михаил чувствовал, что начинает раздражаться. Было понятно, что когда помогают, а когда мешают и зачем он понять не мог.

— Не надо мне мешать. Я занимаюсь связью – бросил Михаил не поворачиваясь к начальникам.

— Доложите, зачем вам ещё нужен был планшет частотной обстановки? Вы зачем время тянете? Назло нам? Докладывайте нам все свои действия и после нашего одобрения действуйте. А вы что-то там делаете, и нам непонятно будет связь или нет.

Сзади раздались поддерживающие его слова начальников связи флота и эскадры.

Михаил понимал, что командиру БЧ-4 лучше в этой обстановке выглядеть проверяющим, нежели ответственным за связь. Ему казалось, что Соловьев должен его максимально прикрывать и помогать, а он первым начинает обострять и без того сложную обстановку.И тут Михаил понял, что начинает звереть.

— Или я делаю связь, так как я это понимаю, или ухожу, как Сергей Совенко подумал Михаил — третьего не дано. И если уж вызвали ночью, назвали старшим, то хотя бы дайте хоть, что-то делать, а не мешайте со своим вмешательством в каждое действие.

Володя Франчук сразу же вышел из КПС и уже поста ИВСС доложил, что помех стало меньше и начинают уже прослушиваться очень тихо контрольно-маркерные сигналы Москвы на два – три балла.

— Помогло немного понижение мощности радиопередатчиков – подумал Михаил и исправление ошибок в настройках — Но этого мало для связи. Сигналы слабенькие пока. Североморск не слышен.

Надо сказать, что отношения Михаила с командиром боевой части связи были далеко не безоблачными с самого начала службы. Это была взаимная неприязнь с самого начала совместной службы, в Ленинграде. Как мог, тот в меру своих возможностей, вредил Михаилу там, где только мог. Задержал звание, без всяких причин, обошел наградой, за освоение нового комплекса, хотя все офицеры БЧ-4, кроме него, были награждены медалями «За боевые заслуги», несмотря на то, что его представляли руководители полётов и старший авиационный начальник на борту.

Единственно, что Михаила вдохновляло, было то что он чувствовал за собой правду и имел все же неплохие знания материальной части и организации связи, что подкрепляло его уверенность в себе и придавало силы в этой неравной борьбе с ним. Многое наверно ему дала боевая служба в Средиземном море в должности дежурного по связи эскадры на противолодочном крейсере «Севастополь», потом учеба на заводе Казицкого на новом автоматизированном комплексе связи. Он чувствовал, что знает комплекс и организацию связи намного, лучше других офицеров. Когда они учились в Ленинграде, то куратор их обучения капитан 1 ранга Ветвицкий предложил даже перевестись на службу к ним на должность младшего научного сотрудника, еще в период строительства корабля. Но злой гений Михаила — командир БЧ-4, сделал все, чтобы он не ушел из-под его опеки и не попал в научно-исследовательский институт. Трижды приходили на запросы и трижды он их отклонял. Но сегодня другое дело. Работа есть работа и ее надо делать.

Михаил немного подумал и приняв решение, повернулся на стуле к начальникам:

— Товарищ адмирал. Надо выключить временно все радиопередатчики и подобрать частоты в нормальной обстановке. Восстанавливать надо канал за каналом. Тогда перестанем забивать весь диапазон, и мы сможем нормально подобрать частоты и восстановить связь — доложил он контр-адмиралу.

— Вас вызвали сюда заниматься связью, а не выключать ее. Не справляетесь, так и доложите, и мы вас снимем с дежурства — ответил со злостью командир БЧ-4.

Михаилу даже показалось, что на его лице мелькнула ехидная улыбка.

— Ну, черт тебя побери, ты то чего лезешь? Коль вызвал сюда, то дай работать, а не мешай — подумал он про себя, а потом вдруг, внезапно даже для самого себя, взорвался, как начиненная тротилом бомба — а вы товарищ капитан 2 ранга садитесь за пульт и покажите всем присутствующим здесь начальникам, как надо действовать в такой обстановке. А заодно научите меня, если я делаю, что-то не так — уже не контролируя свои действия, на высоких тонах ответил командиру БЧ-4

— За такие высказывания вас товарищ капитан-лейтенант надо расстрелять на юте без суда и следствия. Не забывайте, что вы разговариваете со своим непосредственным командиром, каждое слово которого должно быть для вас законом. И по приказу, которого вы должны быть готовы в любой момент даже умереть – уже кричал со злостью в голосе  командир боевой части.

Михаил знал, что в такой обстановке он не сможет сесть за пульт и заниматься связью. Единственно, что командир БЧ-4 умел делать хорошо, так это вести каллиграфическим подчерком журнал боевой подготовки, что всегда нравилось командованию. Остальное по связи за него делали его подчиненные офицеры. А уж по части организации связи, технической подготовке Михаил чувствовал себя на голову выше его.

— Товарищ капитан-лейтенант прекратите пререкаться со старшим по званию и должности и занимайтесь связью — вмешался контр-адмирал, уже начинавший понимать, что от замены на дежурстве одного офицера другим он ничего не выиграл. Связи как не было, так и нет.

В этот момент на весь КПС раздался звонок телефона. Как, оказалось, звонил из ходовой рубки начальник связи ВМФ вице-адмирал Королёв, которого ласково все связисты и начальники называли Михмихом.

Контр-адмирал снял трубку телефона, и на заданный ему вопрос тихим голосом доложил:

— Товарищ вице-адмирал связи пока нет. Занимаемся все вместе. Дать вам дежурного по связи? Пожалуйста — и протянул трубку Михаилу — Начальник связи ВМФ, просит вас лично доложить обстановку по связи.

Михаил представился в трубку:

— Дежурный по связи, гвардии капитан-лейтенант Степанов.

Начальник связи знал Михаила ещё с лейтенантов, и не один раз выходил с ним в море на флагманском крейсере Черноморского флота «Севастополь» (где Михаил был командиром группы ЗАС). И не одну ночь он провёл с Михаилом в КПСе и вместе делали связь, порой в самых безвыходных ситуациях.

— А это вы Степанов? Что у нас там со связью? Доложите.

— Связи нет – тихим голосом доложил Михаил — ни в одном канале. Около 80 телеграмм, различных категорий срочности задерживается, сверх установленного срока.

— Причина?

Теперь голос начальника связи ВМФ гремел железом.

Конечно можно было бы сказать про состояние помехозащиты, но это подставлять свой корабль и боевую часть Михаил не хотел и поэтому коротко ответил:

— Отсутствие каналов связи, из-за сильных помех. Район не очень хороший для связи и условия распространения радиоволн очень сложные.

— Я это знаю и без вас – перебил Михмих Михаила – Тезка, скажи честно мне надо прибывать в КПС, чтобы связь у вас появилась? — спросил он, вдруг тихим и спокойным голосом.

— Мне кажется, что вам действительно лучше прибыть в КПС. Иначе связи не будет — чётко ответил Михаил, подспудно понимая, что только Михмих своей властью может чем-то ему помочь.

— Вот наглец! Выделывается, как всегда. Ему здесь нужен сам начальник связи — только и смог произнести мой командир БЧ-4 — нас ему мало. Вице-адмирала подавай.

— Сейчас приду. Ждите – ответил начальник Михмих.

Хлопнула через минуту входная дверь в блок связи, и начальник связи ВМФ вице-адмирал Королёв Михаил Михайлович появился в КПСе, спустившись видимо на лифте их ходовой рубки. Быстрее по трапам он спуститься не смог бы.

— Товарищи офицеры – услышал Михаил команду Володи Франчука из поста ИВСС, куда первым делом зашёл начальник связи.

Недолго задержавшись там, он прошёл затем в КПС

— Товарищи офицеры! — скомандовал Михаил, как первый увидевший его, Михмиха, его знакомое розоватое лицо и вице-адмиральские погоны.

Все начальники резво вырвали свои зады из объятий дивана, угодливо вглядываясь в лицо своего непосредственного начальства.

— Товарищи офицеры! — ответил Михмих, усаживаясь в свободное кресло помощника дежурного по связи – ну что нам Степанов, что тут ещё мешает организовать связь с командными пунктами, и зачем вам здесь мое присутствие? Здесь и так достаточно квалифицированных связистов, чтобы организовать несколько каналов связи.

На громко поданную команду «Товарищи офицеры» из поста телефонной связи на минуту показалась в проёме окошка лицо флагманского связиста бригады Фрезера Бориса Михайловича, очень хорошего связиста, спрятавшегося там видимо подальше от всего начальства и в отличии от них, занимавшегося непосредственно участком связи, связью с сопровождавшими кораблями. Видимо именно ему Михаил и Сергей были обязаны тем, что ходовая рубка не разрывалась по телефонам и ГГС проклятиями в адрес связистов, по вопросу связи с кораблями сопровождения и у связистов в КПСе было драгоценное время для занятий связи с берегом.

— Умница, молодец Борис Михайлович — только и успел подумать Михаил, но надо было отвечать начальнику связи.

— Товарищ вице-адмирал мне мешают установить каналы связи — вот эти офицеры. Или я делаю связь, как это понимаю, или пусть меня снимут, как это сделали с предыдущим дежурным по связи — ответил Михаил, внезапно сам, обалдев от собственной наглости, и показал головой на сидевших на диване начальников.

— Ну ты и нахал капитан-лейтенант. Пока я начальник связи флота тебе вообще не служить ни на флоте, ни на этом корабле. Я подберу тебе место службы в соответствии с твоими способностями — только и смог произнести покрасневший контр-адмирал — начальник связи Северного флота.

— Нахал и последний негодяй – услышал Михаил шипение своего командира БЧ-4 — ну теперь я избавлюсь от тебя.

Начальник связи эскадры капитан 1 ранга Лебедев, до этого молчавший, только укоризненно покачал головой, но на его лице Михаил внезапно разглядел слабую улыбку.

 — Сказал, то, что думал и отступать назад уже некуда – подумал Михаил.

На душе его было даже немного радостно, потому что он увидел их обескураженные лица.

— Не поймёт начальник связи – проносились в голове мысли — пойду досыпать до утра и готовиться служить на ТОФ. Начальник связи флота пообещал же выпереть с Северного флота.

Михмих немного подумал, потом усмехнулся и обратился к присутствующим начальникам:

— Товарищи офицеры. Вы свободны до утра! Идите в свои каюты спать. И чтобы до утра, я в КПСе сегодня никого не видел. Завтра у всех вас предстоит трудный день. Мы со Степановым сейчас будем заниматься связью вдвоём. Сделаем? — он посмотрел на Михаила.

— Так точно сделаем товарищ вице-адмирал – ответил ему Михаил, впервые улыбнувшись.

И он понял, что начальник связи ВМФ увидел что-то, что не дано было увидеть и понять контр-адмиралу, капитанам 1 и 2 ранга. Доверие начальника связи ВМФ дорогого стоит. Он верит, а значит надо будет потрудиться, и сделать невозможное — связь.

Адмирал и офицеры ещё немного задержались, вроде не поняв сначала приказания начальника связи. Контр-адмирал даже пытался возражать.

Но Михмих беспрекословным тоном повторил:

— Что вам непонятно Виктор Степанович? Я что не совсем понятно, что-то вам сказал? Завтра у всех будет трудный день! Сегодня спать. Все по каютам! Отдыхайте! Я отвечаю за связь корабля и я ей займусь сам.

Контр-адмирал выходя пожал руку Михмиху и понуро пошёл на выход, опустив голову, что-то обсуждая с начальником связи эскадры. А за ними угрожающе глядя в сторону Михаила из КПСа вышел командир БЧ-4.

Михмих выждал небольшую паузу и усевшись поудобнее в самый дальний угол дивана спросил спокойным голосом, и с какой-то даже улыбкой:

— Ну а теперь Степанов, что нам мешает организовать связь? Все, что вы просили, я сделал. Теперь дело за вами. Что будем делать сначала?

— Разрешите выключить на время все радиопередатчики — попросил у него разрешения без раздумий попросил Михаил.

— А как же связь в других каналах? — спросил Михаила, глядя на него удивленно.

— Связи, все равно нет ни с кем, кроме УКВ. Мы сами бьем себя во всех диапазонах» — попытался довести до него я свою позицию – Плохая помехозащита корабля переизлучает во всех диапазонах и мешает нам организовать связь. Наши передатчики слишком мощные и бьют весь диапазон за счёт переизлучений и не совсем хорошей системы помехозащиты. Надо выключить все, и потом разобраться с использованием частот, радиопередатчиков и антенн, что нам надо в первую очередь и далее наращивать добавляя постепенно новые каналы».

— Действуйте скорее, как решили – коротко предложил начальник связи — Что вы тут мне лекцию устроили? Работайте. Ваша помехозащита, вас же бьёт, не мне же её восстанавливать. Жалуетесь на самих себя? – усмехнулся он – не надо мне на неё жаловаться. Не заставляйте меня жалеть о принятом мной решении. Да и мне не хотелось бы изменить своё мнение о вас, как о грамотном связисте. На «Севастополе» вы вроде были порасторопнее в Средиземном море, хотя были всего лейтенантом, и связь на 5 эскадре всегда там была у вас нормальной — ответил Михаилу с улыбкой Михмих.

— Есть делать связь — ответил Михаил, толком не дослушав начальника и начал с пульта комплекса связи выключать высокое на всех радиопередатчиках. В эфире наступила полная тишина.

Внезапно в посту ИВСС ожил Володя Франчук:

— А в эфире тишина. Помех нет совсем. Мы слышим на 4-5 баллов Москву, Калининград, Севастополь и на 3 балла Североморск. Прослушивается КМС даже Камчатки. Причем контрольно-маркерные сигналы отчётливые.

— Какие каналы нам нужны в первую очередь товарищ вице-адмирал? — спросил Михаил у начавшего, наконец, все понимать, начальника связи ВМФ. Тот развалился на диване, с улыбкой весело наблюдая за действиями своих офицеров-связистов.

— Давай сначала телефон правительственной связи с Москвой. Главком хотел переговорить с начальником главного штаба и оперативным дежурным, и ждет моего доклада о готовности связи — повеселел Михмих и заулыбался.

Володя Франчук со своими полководцами (так называли специалистов ИВСС на корабле, так как там служили матросы Ушаков, Нахимов, Суворов и старшина 2 статьи Кутузов) быстро подобрал частоты, и их моментально передали их на Центральный Узел связи ВМФ в дежурном канале связи.

Радист из поста, передавшего частоты, радостно доложил:

— Отлично слышу Москву, нам передали они свои частоты для радиотелефона.

Михаил быстро настроил на пульте комплекса связи, переданные узлом связи частоты передатчиков и подобранные постом ИВСС частоты приёмников. Через три-четыре минуты канал правительственной связи зазвенел. Так говорили, когда этот канал работал совершенно без помех.

— Быстро ты это сделал, как на пианино сыграл и связь есть? — удивился начальник связи ВМФ.

— Так точно есть – ответил Михаил.

— А как же нормативы по установлению связи? Мне что их сокращать ещё? Связисты тебе за это спасибо не скажут. Дай ка, мне трубочку телефона правительственной связи я им сейчас там покажу, как Главкома оставлять без связи — сказал Михаилу Михмих и сразу у ответившего ему коммутатора попросил оперативного ВМФ.

Переговорив с помощником оперативного дежурного ВМФ по связи, а затем и с самим оперативным дежурным ВМФ он попросил их уделять особое внимание «Азову» и немедленно выполнять по связи все просьбы связистов и предложения. Узнал, где находится начальник штаба ВМФ и попросил передать, что с ним сейчас будет разговаривать Главком. Затем бросив трубку, он сорвавшись с дивана быстро убежал ходовую рубку.

Уже из поста ИВСС Михаил услышал:

— Степанов ничего там не трогай и не делай! Пусть пока все так и стоит. А то канал еще пропадет, пока я бегу к Главкому. Главком переговорит, тогда будем делать остальное — донеслось уже со стороны лифта.

Хитроватое лицо Володи Франчука показалось в проёме окошка поста ИВСС. В КПС из поста телефонии, услышав, что ушел начальник из поста телефонии вошел флагманский связист бригады.

— Ну чего так и будем сидеть с одним телефоном? А там информации не переданной море. А вообще ты Михаил даёшь – сказал он – теперь командир БЧ-4 тебя теперь сожрёт по полной форме. А вообще я думал, что скоро придется тебя выносить вслед за Серегой.

Сияющий улыбкой Володя Франчук спросил:

— Что ещё надо? Заказывай.

— Давай скорее частоты для буквопечатающей связи. У нас действительно информации много надо сбрасывать побыстрее её на берег.

— Телеграф – скомандовал Михаил – набивайте информацию на перфоленты.

— Уже два часа, как набито – доложил из поста телеграфии старшина команды.

Михаил ничуть не сомневался в своей правоте начал наращивать каналы даже без приказа начальника связи. Начальники начальниками, а за связь и задержку информации отвечать придётся ему. И командир БЧ-4 не простит, все вспомнит до минутки.

— Да не сиди ты истуканом, а садись к пульту — скомандовал Михаил, забившемуся в угол помощнику дежурного по связи мичману Логунову, который выглядывал из-за пульта космической связи и молча наблюдал за всеми баталиями в КПС.

— Степанов, ты своей смертью не умрешь. Но все равно зачет. Я давно такого концерта не видел — рассмеялся флагманский связист бригады.

Боевые посты просыпались, как бы от спячки, застучали аппараты телеграфной связи, зажужжало НПЧУ (наборно-печатающие устройства) СБД и БД связи, забегали экспедиторы и даже проснулся приспнувший в своем уголке механик космической связи. 

Через несколько минут на пульте комплекса связи запел в эфире веселой мелодией канал БПЧ.

— Канал БПЧ установлен. Подаю на ПРО-Т-2, ПРО-Т-4» — доложил вахтенный старшина из поста телеграфной связи.

— Просите работу по обеим кратам — один подавайте на Москву, а второй транзитом просите у Москвы на Североморск – туда тоже много информации — скомандовал Михаил в пост, доложившему старшине.

— Экспедиция всю информацию в пост телеграфной связи на Москву на ПРО-Т-2, на Североморск ПРО-Т-4. Всю малообъемную информацию на СБД, а высших категорий срочности в пост космической связи — скомандовал Михаил в пост экспедиции.

Забегали экспедиторы, разнося по постам задержанную информацию.

— Ну что космонавты? Снимайте аквариумы, будет и вам работа — сказал Михаил, проснувшемуся механику космической связи и тот начал радостно готовить к сеансу аппаратуру.

Все посты заработали, на усталых лицах матросов и старшин, наконец появились улыбки.

А какие еще могут быть у вахты лица в третьем часу ночи?

Через полчаса в КПС, когда связь крутилась уже по большинству каналов, вернулся, выглядевший вполне довольным, Михмих.

— Товарищи офицеры — попытался скомандовать Михаил, увидевший даже не вошедшего, а влетевшего начальника связи.

 — Ладно, ладно обойдёмся сегодня ночью без этого.  Все нормально тезка? Главком связью остался доволен. Переговорил с начальником штаба. Что там у нас дальше? — расположился он полулежа на диванчике.

— А дальше уже ничего нет кроме авиации, слуховой ЗАС и Гремихи товарищ вице-адмирал. Остальное каналы все уже работают. Разрешите устанавливать связь сначала с Гремихой – может понадобиться по БПЧ – есть немного информации, а затем и с КП авиации Северного флота — с утра говорят, что будут полеты и связь с ними будет обязательно нужна. Информация на Москву и Североморск уже передается. Больше половины практически сбросили. Телеграфисты набили заранее перфоленты и сбрасывают в автоматическом режиме» — доложил Михаил обстановку начальнику связи.

— Так что у вас тут все нормально? И я могу идти отдыхать? И ты меня тезка заверяешь, что здесь все будет нормально? — спросил он Михаила с некоторой ехидцей – так теперь признайся зачем меня ты вызвал в КПС и разогнал начальников, вполне мог все это сделать и не обостряя обстановки?

— А все просто. Мне без вас не давали заняться связью. Бывшие здесь начальники, вместо помощи лишь накаляли обстановку, кричали, угрожали и мешали разобраться и нормально сделать связь, давая противоречивые приказания. А вы сами всегда говорили, что там, где нервы, крики, эмоции связи быть не может — припомнил Михаил адмиралу, его предыдущие его высказывания в Средиземном море на «Севастополе».

— А я и сегодня от своих слов не отказываюсь. Поэтому и встал на твою сторону – хитро улыбнувшись, ответил Михаилу Михмих.

— Да и ещё дурацкое распоряжении по связи. Запланировали слишком много радиосетей, порой дублирующих друг друга. Практически нет резерва средств связи. Все начальники хотят иметь прямые каналы одновременно. Снятый дежурный по связи даже в какой-то момент запутался в частотах, и мы стали бить сами себя. А если бы ему предоставили возможность, то и он нормально бы сделал связь — добавил Михаил, понимая, что надо рассказывать о всех проблемах, пока слушают.

— Борис Михайлович! — обратился вдруг к появившемуся в КПС из поста телефонной связи флагманскому связисту бригады – а вы знаете, что я пойду сейчас и вздремну немного — сказал начальник связи с улыбкой — Вы уж тут посмотрите пожалуйста, чтобы этого карбонария никто не снял с вахты до утра. Главком лег спать, значит мне, и сам Бог велел отдыхать, пока здесь все нормально и связь есть. Да кстати Степанов, — он обратился к Михаилу — а не подскажите, кто там у нас подписал это распоряжение по связи о котором ты так нелестно сейчас высказывался?

— Вы товарищ вице-адмирал — ответил, бледнея Михаил.

— Ладно, ладно бывает, что и адмиралы ошибаются. Такое распоряжение мне дали помощники, а я не стал разбираться и подмахнул не вникая. В следующий раз, когда буду подписывать распоряжение, посоветуюсь непременно с тобой. Запомни — победителей не судят, но голову с них снимают, в конце концов. Занимайся связью, и чтобы до утра мне не пришлось подниматься» — отмахнулся рукой от попытки скомандовать сказал Михмих.

До утра больше дерготни со связью не было. Связь звенела во всех каналах. Задержанная информация была передана в течении получаса. Володя Франчук, после установления связи с Гремихой, ушел спокойно досыпать, пожелав успехов и оставив Михаилу, как он сказал «для полной победы и поддержания штанов» пару своих лучших полководцев Кутузова и Суворова.

Несколько раз ночью звонили в КПС начальник связи флота, начальник связи эскадры и даже командир БЧ-4, интересуясь обстановкой. С ними общался и все объяснял Борис Михайлович, и надо сказать делал все, чтобы Михаила, не слишком третировали и доставали и смело врал им, что начальник связи еще в КПСе, но пока спит в кресле и им приказывает отдыхать, готовясь к утренним баталиям.

Утром Михмих при сдаче с дежурства прикрыл Михаила своей широкой грудью, не отдав на растерзание непосредственным начальникам, и отправил, без особого разбора дежурства, на обеспечение полетов.

С утра Михаил и потом уже в течении всего дня обеспечивал полеты авиации, между «Азовом» и Гремихой, гордо сидя рядом с помощником командующего авиацией Северного флота полковником Логачевым и напрочь забыв о ночных приключениях. 

Уходя с корабля в Североморске, Михмих внезапно вызвал Михаила Степанова в свою каюту. И там, в присутствии начальника связи флота и флагманских связистов эскадры, бригады и командира боевой части связи, поблагодарил Михаила за службу, и крепко пожав руку и пообещал (глядя на них), что все будет нормально, и он никому не даст его в обиду.

Через пару месяцев по ходатайству командира БЧ-4 и начальника связи эскадры Михаила сняли с должности, и назначили командиром боевой части связи на не плавающий эсминец «Спокойный». А ещё через полгода опять же по ходатайству начальника связи ВМФ назначили флагманским связистом бригады, вместо ушедшего на повышение Бориса Михайловича.

И еще долго, в течении, наверно всей последующей длинной корабельной службы, Михаил чувствовал злобную руку своих недругов из того ночного КПСа, и руку дружеской помощи начальника связи ВМФ.