Блытов В. Были и байки плавсостава. Укрощение «бешеного» адмирала

(Против лома нет приема, если нет другого лома)

В военно-морском училище проходил строевой смотр училища начальником училища контр-адмиралом Г.

Смотр проходил в двух диспозициях. Первая – осмотр внешнего вида курсантов, мичманов и офицеров на плацу в парадной форме и вторая – обход начальником и осмотр помещений, лабораторий, преподавательских, аудиторий и курсантских кубриков.

Начальник училища проводил подобные смотры раз в полгода и казалось, что это не совсем страшно. Всегда значительно больше внимания начальники училища уделяли курсантам и курсантским помещениям. Кафедр в училище было более двадцати и что бомба попадет однажды не туда, куда надо — никто даже не думал. В училище главное все же курсанты. Смотр, как смотр и его надо просто пережить — так думали большинство преподавателей. Ну чего их смотреть. Зачем?

Однако особенностью в этот раз было, то, что контр-адмирал недавно был назначен в училище с дивизии подводных лодок и как истинный подводник, считал, что основная служба моряков-офицеров должна проходить именно в подводном флоте. В училище он считал, что преподаватели-офицеры просто скрываются от настоящей службы и относился к училищным преподавателям-офицерам с неким высокомерием, и пренебрежительно разговаривал с ними, как говорят, через губу.

— Надо бы вам товарищ адмирал защитить диссертацию – предлагали ему приближенные лизоблюды.

— Какую диссертацию? – пренебрежительно спрашивал он, закусив губу от злости.

— Как какую? Сначала кандидатскую, потом докторскую. У нас здесь есть доктора и кандидаты, и вам помогут написать – намекали приближенные лизоблюды.

— У меня в санчасти докторов полно, чтобы тратить на такую пустяковину свое драгоценное время. Мне в училище нужны не доктора, или как вы там говорите, кандидаты, мне нужны боевые офицеры, которые могут передать свой бесценный опыт нашим курсантам. Кстати кандидаты – это куда кандидаты, в кого? Что за название?

— Кандидаты в доктора – вкрадчивым голосом, но уже испуганно, отвечали лизоблюды.

— Вот, я дам вам докторов и этих, как там доцентов с профессорами. Всех разгоню на флот Родине служить, а сюда возьму своих боевых и заслуженных офицеров с боевым опытом. Спрятались в таком тихом месте от службы на флоте и наслаждаетесь?

Кое-кто из офицеров назвал адмирала «бешеным», намекая на его взрывной характер и эта кличка за ним закрепилась. Если, кто ему не нравился, то он уже его мочалил изо всех сил и вспоминал при малейшей необходимости и даже без.

В этот раз раз было не все, как свегда. Строевой смотр сам адмирал начал именно с офицерских коробок, где стояли преподаватели, а не с курсанстких подразделений, куда пошли его замы.

Всех офицеров построили в две шеренги, которые и обходил адмирал. И почему-то ему не понравился сразу начальник одной из кафедр, невысокий и толстенький капитан 1 ранга. Адмирал зацепился именно за него, что-то ему не понравилось в его внешнем виде. Возможно независимый взгляд не «евший» начальство глазами. Этот капитан 1 ранга от лейтенанта, до капитана 1 ранга прослужил в училище. Было в училище и такое. Зато специалистом в своей части он числился хорошим и его труды даже знали за границей. Ну разве можно плохо преподавать, если ты преподаешь всю жизнь?

— Вы кто такой?  — зарычал на строевом смотре адмирал, увидев случайно, перед собой, совсем невоенную фигуру этого начальника кафедры. Форма сидела на нем мешком, фуражка была, которую выдали. Так сказать, Родина дала – Родина смеется – говорили на флоте. Даже лейтенанты шили себе хорошие фуражки-аэродромы у специалистов — мичманов.

— Товарищ контр-адмирал! Капитан 1 ранга Б, — представился капитан 1 ранга, доктор технических наук, профессор, совсем невоенным и уже ватным от страха языком начальник кафедры (не проверяли его никогда), увидев перед собой бешеные глаза начальника — и совсем не по-военному добавил вдруг — к смотру готов, построен.

Голова его затряслась и на лице появились слезы.

Адмирал скривил лицо, было понятно, что совсем невоенное представление ему не понравилось.

— Вы, что в армии никогда не служили? Докладывать и представляться не умеете? Запишите — приказал начальнику строевого отдела, сопровождавшему его.

— Так я все время служил в армии, вернее во флоте.

Бешеный адмирал окинул капитана 1 ранга с ног до готовы и потом внезапно спросил:

— Во флоте говорите и в каком флоте служить изволили, на каких кораблях? Доложите!

Смутившийся капитан 1 ранга стал оправдываться:

— Так я это училище закончил с золотой медалью, и после училища мне предоставили возможность поступить в адъюнктуру. Я закончил ее и …

— Сколько вы служили на кораблях? – задызхаясь от злости, спросил адмирал

— Так я это, на кораблях был только на практике – курсантом.

— Что? – заревел адмирал – и чему вы можете научить наших курсантов — будущих корабельных офицеров?

— Так у нас дисциплины прикладные, теоретические. Формулы понимаете? Мы можем и преподавать без кораблей – говорил, уже заикаясь от страха, капитан 1 ранга — Я доктор технических наук, профессор.

Почему он так испугался сказать сложно. Наверно потому, что с ним никто и никогда таким тоном не разговаривал. Он вообще считал, что военная форма — это вроде как халат у врачей. Пока на службе носишь — вышел со службы снял и забыл.

Лицо адмирала покраснело. Он понял, что давно это искал подобное и вот его недовольство, нашло наконец выход.

— Доктор говоришь? Профессор?

— Так точно — доктор технических наук, профессор – с радостью ответил капитан 1 ранга, не понимая, что каждым своим словом он усугубляет свое положение и нарывается на большее недовольство грозного адмирала.

Адмирал нахмурил брови, строго посмотрел на сопровождавших его заместителей, среди которых стоял заместитель по научной и учебной работе.

— Что скажите уважаемый? – обратился он к своему заместителю по научной и учебной работе, которого по игре слов называли в училище «понурым замом», в отличии от заместителя по технической части, которого в училище называли «потешным замом».

«Понурый зам» полностью соответствовал своему прозвищу — высокий, нескладный и всегда с каким-то отрешенным и безразличным лицом.

— А, что товарищ адмирал? – пожал плечами «понурый» — капитан 1 ранга полностью соответствует своей должности. Кафедра одна из лучших в училище. Больше всего кандидатов, есть доктора. Научные работы выполняют с высоким качеством и в срок.

— Нет вы мне скажите, как такой начальник кафедры и его группа кандидатов и докторов с их отличными научно-исследовательскими работами, защищенными диссертациями, от которых флоту ни горячо и не холодно, могут готовить современных офицеров для флота? Чему могут научить будущих офицеров эти полугражданские люди, ни дня не послужившие на боевых кораблях, ни разу не горевшие и не тонувшие, у которых уши скручиваются в трубочки, только при звуках корабельного командно-матерного языка, который они не знают и трясутся в падучей услышав незнакомое слово. Что такое боевая служба или автономное плавание не ведают, у которых жена им даже ни разу не изменила и не подумала об этом, потому что он каждую ночь он спит дома, а дети прекрасно знают, как выглядят их отцы и не прячутся при их приходе домой; которые при звуках боевой тревоги накроются белыми простынями и медленно поползут в сторону кладбища, потому что иного им знать и делать не дано?

Каждый адмирал на флоте, командовавший кораблями ВМФ и соединениями своеобразный Цицерон и уж что, что, а наукой ставить на место любого шпака, да ещё, тем более, своего офицера, они владеют в должной мере. Им очень нравиться и даже доставляет какое-то садистское удовольствие наблюдать, как с каждым словом, с каждым сравнением, с каждой метафорой сползает улыбка с лица провинившегося, как начинают трястись его ноги и руки, и как он готов наложить в штаны, лишь бы закончилась эта экзекуция.

«Понурый» зам, тоже ни дня не служивший на кораблях, сначала побелел, потом покраснел и молчал, боясь перебить адмирала. Пусть будет что будет, лишь бы отстал поскорее.

Все это происходило рядом с шеренгой, построенных для осмотра курсантов и услышав такую красочную речь адмирала, многие начинали улыбаться, а некоторые самые смелые, даже хихикать исподтишка.

Адмирал с недовольным лицом прошелся, заложив руки за спину, вдоль строя построенный кафедры. Офицеры – преподаватели, мичмана-лаборанты понимая, что залетели, старались есть глазами, разбушевавшиеся начальство.

— Вы кто? – остановился адмирал у стоявшего в первой шеренге высокого капитана 1 ранга.

— Доктор технических наук, профессор такой-то — представился тот.

— Я спрашиваю, кто вы по должности и званию? – взревел адмирал

Капитан 1 ранга покраснел, глаза вылезли из орбит, он захлюпал носом. Вынул платок и высморкался, и потом доложил тихим голосом:

— У меня такая должность профессор.

— Вы по званию — профессор? – медленно нараспев спросил адмирал.

— Я?

— Нет я!

— Вы товарищ контр-адмирал!

— Я это знаю, кто я, а кто вы? Вы, что представляться, как военный человек даже не умеете?

— А понял. Кто я?

— Да, да кто вы?

— Я — почесал висок капитан 1 ранга и слегка задумавшись ответил – капитан 1 ранга такой-то – и назвал свою фамилию.

— Вот этого я от вас и добиваюсь, товарищ капитан 1 ранга, уже битый час.

— Ну не час, товарищ контр-адмирал, а если точно, то всего две минуты 15 секунд – посмотрел капитан 1 ранга на часы.

Он славился на кафедре, тем, что любил точность. Лекцию он читал монотонно и минута в минуту, ровно за пять минут спрашивал курсантов, какие у них есть вопросы.

— Понятно все с вами – выдохнул адмирал, махнул рукой, и окинул недовольным взглядом сопровождавшую его свиту

Он искал кого-то в толпе офицеров, и вдруг увидев начальника строевого отдела, капитана 2 ранга, жестом подозвал его к себе

– Запишите этой кафедре ежедневные строевые занятия на плацу, для отработки строевых приемов и представлений. Вам лично контролировать.

— Есть контролировать — козырнул капитан 2 ранга, записав приказание начальника в блокнот:

— А поскольку?

— Чего поскольку? – взревел адмирал, не понявший вопрос.

— Ну часов поскольку им заниматься?

— Не поскольку, а сколько часов. Заниматься, пока не научаться представляться и выполнять строевые приемы. Хоть весь день и всю ночь.

— Есть весь день и всю ночь – записал в своем блокноте начальник строевого отдела.

Адмирал недовольно пожевал губами и окинув его взглядом, спросил:

— А вы где товарищ капитан 2 ранга служили Родине? На каких кораблях и флотах?

— Я? – растерялся начальник строевого отдела.

— Ну не я же? – начал опять свирепеть контр-адмирал.

— Я – покраснел капитан 2 ранга – после училища остался здесь комсоргом, а потом перешел в строевой отдел и дослужился до начальника.

Он опустил голову, понимая, что начальник училища от него ждет, явно не такого ответа.

— А вы где служили товарищ капитан 1 ранга? – спросил он начальника одного из факультетов, сопровождавшего его.

— На атомных подводных лодках четвертой флотилии, командиром атомохода.

Адмирал сразу подобрел, улыбнулся:

— Во! Настоящего офицера сразу видно по внешнему виду. Тихоокеанец говоришь. Сколько автономок сделал?

— Так я это командиром был во втором экипаже – начал оправдываться капитан 1 ранга.

— И, что ни разу не был в автономке? – закусил уздцы адмирал.

— Так выходил в море вторым командиром — дублёром. Приходилось командовать и зачеты все сдавал.

— А лейтенантом где служил?

— Так я сначала на ракетную базу попал, а потом сразу на лодку во второй экипаж. У нас лодка была экспериментальная и в море ходил в основном первый экипаж.

Адмирал тяжело и шумно выдохнул воздух через губы сжатые трубочкой, опустил голову, махнул рукой, и пошел широкими шагами в сторону трибуны.

За ним тревожно, мелкими шагами, придерживая кортики левой рукой, побежали сопровождавшие его офицеры.

На трибуне адмирал снял фуражку с широким крабом, достал из кармана носовой платок, вытер лоб и тулью фуражки.

Офицеры столпились за его спиной, тревожно ожидая его резолюции.

Он повернулся к ним лицом. Окинул взглядом всех начальников и потом со злостью сказал:

— Я знал, что здесь все плохо, но чтобы так все было плохо, даже в самом страшном сне не представлял. Что я вижу? Что окопы у вас есть, а вот тех, кто их оборонять должен, у вас нет товарищи офицеры, мичманы и курсанты. Думал, что один человек есть здесь нормальный – он посмотрел в сторону начальника факультета-подводника – а он даже в море толком не был ни разу самостоятельно. Пот от страха не глотал, что лодка не всплывет, что боевое задание не выполнит.

Подводник опустил голову.

Адмирал повел головой, а потом тяжело вздохнув продолжил:

— Блатники собрались здесь, поналезли, как тараканы на халявый хлеб. И сидят в засаде всю службу, пока мы там за них службу тянем и из морей не вылезаем. Чему вы можете научить курсантов? Я вам отвечу – ничему. Поэтому у нас такой плохой рейтинг из всех военно-морских училищ. Наши выпускники одни из самых худших, в управлении ВМУЗов мне сказали. Служить не хотят, а те, кто служит – служат плохо. Ладно, раз такое дело, то будем исправлять вместе. Это дело поправимо, если взяться всем. Думаю, что для начала организуем замены ваших докторов на боевых офицеров с моей флотилии. Те, кто не служили, поедут служить туда и набираться опыту, а сюда приедут настоящие боевые офицеры с опытом службы, которым есть, что сказать курсантам и способным научить курсантов уже сегодня, как надо любить морскую службу. А вы чему можете научить? У вас здесь смотрю малина блатная, в которую вы как тараканы залезли, спасаясь от флота и службы и радуетесь такой жизни.

Он опять тяжело вздохнул и махнул рукой:

— Бесполезно вам все это говорить. Будем разбираться и исправлять. А вот порядок здесь начнем наводить с кафедры этого хмыря-доктора-клизьмостава.

— Не понял кого? – переспросил на всякий случай первый заместитель тоже контр-адмирал.

Остальные поежились.

— Ну этого врача, вернее доктора разных там наук – профессора – пояснил адмирал — давайте команду – закончить этот смотр и училище к осмотру, а я пойду смотреть эту кафедру и знакомиться с достижениями их науки в военно-морском флоте.

На проверяемой кафедре все аудитории, учебные кабинеты и преподавательские располагались в длинном коридоре. Все было надраено, начищено и толстенький начальник кафедры метался между кабинетами и тонким фальцетом просил, почти умолял всех мичманов и преподавателей не подвести его.

— Ну уж, вы это посмотрите там, чтобы не было мусора и с докладом пожалуйста, всё как положено – должность, звание, фамилия и есть начальника глазами. Авось проскочим. Ну почему нам так не повезло? За что нам это? Не подведите меня. Не усугубляйте ситуацию.

Преподаватели втихомолку ухмылялись и вместе с мичманами – заведующими кабинетов, мели мусор, лазили по всяким закоулкам, вытаскивая оттуда — то приборочную ветошь, а то даже окурки.

Начальник лаборатории кафедры размещался вместе с гражданской машинисткой, вне кафедрального коридора за металлической решеткой. Машинистку, которая сидела с ним одном кабинете и исполняла все бумаги, звали Лариса. Она была дочерью вице-адмирала, заместителя командующего Балтийским флотом и была весьма независима в своем поведении и поступках. На кафедру она пришла по команде сверху, для чего освободили вакантную мичманскую должность. Она была весьма остра на язычок и связываться с ней, никто не хотел.

— Лариса Николаевна – взмолился, скидывая шинель, начальник лаборатории – вы уж тут порядок наведите пожалуйста. Подметите, пыль протрите, бумаги все разложите, на столах уберите, из пепельницы окурки вытряхните и вынесите мусор от греха подальше.  Одеколоном побрызгайте, чтобы плохого запаха не было здесь. А вдруг зайдет это Бешеный?

Лариса затянулась сигаретой и глубокомысленно выдала:

— А вы не ведите его сюда и все будет нормально, а то я ему чего-нибудь такое скажу, что ему может очень не понравиться. Вон у меня дома свой адмирал есть и что? Ничего страшного. А потом я кто? Гражданский служащий! У меня зарплата в два раза меньше, чем у вас. Мне за звание не платят, за выслугу лет тем более, как вам. Вот вы и прыгайте перед своим адмиралом. А сюда не вздумайте его вести. Надо убирать – пришлите мичмана – пусть убирает, пыль протирает, бумаги раскладывает и одеколоном побрызгает для запаха. И потом откуда у меня этот о-де-колон? Я дама и пользуюсь только духами — французскими, заметьте! А по вашему, что я бездельничаю здесь целыми днями? Может мне квартальный отчет по драгметаллам не делать?

— Нет делайте, делайте. — замахал руками начальник лаборатории — Это надо обязательно, а то «потешный» зам ругаться будет – замахал руками начальник лаборатории – за это тоже по головке не погладят.

Где-то недалеко раздалась команда «смирно». Начальник лаборатории, цепляя кортик рукой на бегу, понесся в кафедральный коридор через второй этаж. Там пройти было можно.

В дверях он остановился, помахал Ларисе кулаком, а она выдала:

— Привет передавайте адмиралу от меня – и достала очередную сигарету.

Адмирал изнасиловал кафедру, как мог. Кто ищет кучу дерьма обязательно ее находит. В одном кабинете нашел грязь за аппаратурой, там у преподавателя оказались ещё красные (неуставные) носки, один мичман оказался не подстрижен; в гальюне, как всегда, кто-то не вовремя заскочил, видимо припекло и адмиралу очень понравилось, то, что там осталось и не было убрано. А ведь только убирали.

Закончив обход кабинетов адмирал с недовольным видом остановился перед металлической решеткой, за которой были видны две двери.

— Что там у вас? – зло спросил он начальника кафедры.

— Начальник лаборатории сидит — там его кабинет и женский туалет.

— Открывайте. Хочу посмотреть.

Начальник кафедры стал искать глазами начальника лаборатории. Но тот услышав, что хотят проверить его кабинет, побледнел и стал прятаться за спинами проверяющих.

Наконец начальник кафедры увидел его, машущего руками, что мол нельзя туда.

У начальника кафедры была своя логика и он громко позвал начальника лаборатории и приказал немедленно открыть решетку. Пропадать, так пропадать. Поздно пить «Боржоми», когда желудок отвалился. Одним замечанием больше — одним меньше.

Адмирал тоже повернулся к нему:

— Почему у вас двери закрыты во время осмотра?

— Так это здесь есть режимные кабинеты с особым допуском. Мы сейчас откроем — стал оправдываться начальник лаборатории.

— Открывайте. Я жду. Посмотрим ваши режимные помещения.

И, как идя на плаху, начальник лаборатории достал из кармана ключи и стал аккуратно открывать решетку.

Когда решетка распахнулась адмирал вошел в тамбур и сразу открыл первую дверь.

— Это женский туалет – закричал с волнением начальник кафедры.

Но адмирал его не слушал и быстро вошел туда. Там перед большим зеркалом прихорашивалась одна из лаборанток с кафедры ЭВТ со второго этажа. Внезапно увидев в туалете адмирала и сопровождавших его офицеров она открыла рот и схватив свою косметичку ринулась мимо офицеров бегом из туалета.

Адмирал лишь сопроводил ее взглядом. Потом усмехнулся:

— Запомните товарищи офицеры – повернулся к сопровождающим его – начальник не мужчина, а как врач обязан все знать и везде бывать.

Он заглянул в одну кабинку, потом в другую и скомандовал начальнику строевого отдела:

— Запишите. Здесь бардак и мусор. Какая-то вата валяется. забьют толчок ватой — с этими словами он пошел на выход. Все расступились в нешироком проходе, и он подошел ко второй двери.

За этой дверью находилась та самая Лариска, которая выпуская дымок клубками, откинувшись в кресле о чем- то думала, видимо о хорошем.

Дверь в кабинет внезапно открылась и вошел, вернее влетел недовольный всем адмирал, а за его широкой спиной выглядывали лица любопытных сопровождающих.

Лариска окинула адмирала взглядом, сосредоточилась, усмехнулась — типа привели, теперь расхлебывайте, воткнула сигарету в пепельницу и начала что-то быстро печатать.

— Вы, что тут делаете? – спросил со злостью адмирал Лариску, злясь, что на него не обращают внимания.

— Печатаю отчет по использованию драгметаллов в аппаратуре кафедры – сказала с ехидной улыбкой Лариска, затянулась сигаретой, взятой из пепельницы и продолжила печатать.

— А вы честь своему начальнику отдавать не думаете? – спросил адмирал подходя к столу.

— Не думаю – даже не задумавшись, сказала Лариска, выпуская дым вверх, а не в адмирала – я свою честь отдаю только своему мужу. И никакие посторонние мужчины моей чести касаться не смеют. Я верная жена. Вот если ваша жена …

Она не успела договрить, как покраневший как варёный рак, адмирал её перебил:

— Я имею в виду, что вы должны встать и приветствовать меня. Вам это неужели не понятно? Ваша честь мне не нужна. Мне нужно уважение ко мне, как к начальнику.

— Нет, не понятно. Я гражданский человек, работаю здесь служащей, обратите внимание не военнослужащей, а просто служащей и вставать при виде, даже очень больших звезд не обязана. Пусть встают, те, у кого погоны на плечах, и кто получает большие деньги за звания и прочую военную казуистику. Я гражданский специалист – отвалилась она на стуле и опять затянулась — и требовать от меня больше чем написано в моих функциональных обязанностях, никто не вправе. А там не записано, что я обязана вставать при виде начальников, а тем более отдавать им свою женскую честь. Вы же надеюсь не думаете, что у меня есть какая-то ещё и воинская честь? Нет у меня вашей воинской чести. И отдавать мне, кроме женской чести нечего, а её я блюду, как зеницу ока. Присягу не принимала, не хочу принимать и не буду.

— Уважение к старшим командирам и начальникам записано в строевом уставе — побагровел начальник училища.

— Засуньте свой устав себе … Ну вы сами знаете куда засунуть. У меня есть трудовой кодекс и всё. Я — гражданский специалист. Запомните пожалуйста это.

Адмирал нахмурился. Еще никто и никогда, ему так не перечил. А на подводных лодках, тем более. Мозг работал его уже явно с перегревом. Он постоял пару минут, видимо что-то раздумывая. И потом вдруг решился:

— Начальник отдела кадров — обернулся он к офицерам, чтоящим в дверях и с любопытством разглядывающим эту бесплатную корриду.

Но как только адмирал повернулся к ним, улыбки слезли моментально с их лиц и лица приняли заинтересованное и осуждающее положение.

Выскочил сзади, невысокий капитан 2 ранга с услужливым лицом, которого в училище за глаза звали «чего изволите?».

— Эту невоспитанную женщину надо немедленно уволить. Чтобы я ее здесь более не видел — приказал адмирал.

Начальник отдела кадров попытался, что-то сказать, но адмирал отстранил его рукой и направился на выход.

А Лариска, никогда не допускавшая, чтобы последнее слово осталось не за ней, вслед ему прокричала:

— Ой, ёй, ёй. Как страшно. Испугал ежа голым задом. Иди, иди. Завтра сам пожалеешь. И как таких хамов только на флот берут?

Адмирал слышал слова, сказанные ему вслед, но реагировать не стал.

А разгневанная Лариска закурила еще одну сигарету и подумав, и перекурив волнение позвонила папе – тоже адмиралу.

Утром дежурный по училище доложил адмиралу, что в училище приехал на своей машине заместитель командующего флотом и ждёт его у фонтана.

Перед входом у училище был распложён бассейн и в нём был фонтан, оставшийся еще от немецкого полицейского училища, располагавшегося там еще до войны.

Выслушав доклад адмирала, что в училище все нормально, вице-адмирал направился быстрым шагом прошел в корпус и направился впереди в кабинет начальника училища.

Адмирал побежал за ним. Все же начальство.

Войдя в кабинет замкомандующего сразу занял кресло адмирала, оставив ему место за общим столом.

— Разрешите сесть? – робко спросил начальник училище заместителя командующего флота.

Тот брезгливо разглядывал его и бросив фуражку на соседний стул, разрешил контр-адмиралу присесть за стол в своем же кабинете.

Тот сел. Цель визита высокого начальника он не знал и поэтому приготовился слушать.

Молчание немного затянулось. Нервничая начальник училища спросил:

— Разрешите узнать, какие у нас есть проблемы? Чем мы обязаны вашему визиту?

— Проблемы? – задумался вице-адмирал и потом ответил – проблемы есть не у училища, а у тебя лично Василий Тимофеевич.

— Не понял – переспросил контр-адмирал, задумываясь.

Он даже в страшном сне не мог предположить цель визита высокого начальника — он сам.

— Василий ты педофил? – внезапно спросил его вице-адмирал.

— В каком смысле, не понял? — переспросил начальник училища покраснев.

Ранее ему никто не задавал подобных вопросов. да и время было, что всё было весьма постыдным делом а которое судили и сажали.

— В прямом смысле. Ты почему от подчиненных тебе девушек требуешь отдания тебе их чести? Ты хоть знаешь, что такое девичья честь, когда порешь такие глупости?

Наконец до адмирала дошло, что и откуда:

— Нажаловалась уже?

— Не нажаловалась, а доложила мне, как своему отцу, о твоих притязаниях на ее честь. Мой зять и ее муж, тоже офицер спецназа ВМФ, рвался вызвать тебя на дуэль за такие слова или просто набить морду. Капитан 2 ранга все же. Но я решил прежде переговорить с тобой, чтобы понять – это дурость или просто недомыслие? Надо о твоем поведении докладывать главкому или как?

— Я это. Ну это переборщил конечно с этой девушкой – услышав о главкоме, начал оправдываться заикаясь начальник училища – день был тяжелый. Ну понимаете? Смотр там строевой, осмотр кафедр. А тут она.

— Вызовешь ее к себе и извинишься — сказал голосом не требующим возражений вице-адмирал — Подаришь коробку конфет хороших. Девушки любят такое внимание. Тогда я сочту вопрос закрытым. Помнишь адмирала из Полярного, который квартиры выдавал офицерам, только через свою постель с их женами. Надеюсь ты не такой? И помнишь его судьбу?

— Я не это имел ввиду – начал оправдываться начальник училища.

— А я это буду иметь это ввиду, если мне придется докладывать Главкому.

Зам командующего флота имел возможность прямого выхода на главкома в экстренных ситуациях.

— Не надо докладывать Главкому – попросил расстроенный и покрасневший начальник училища, понявший, что дело «пахнет керосином» и вместо хорошей и легкой службы в училище можно вылететь со службы совсем – я все сделаю, как вы скажите. Извините меня!

А вылететь со службы можно, да еще с такой формулировкой, которую врагу не пожелаешь. Ситуация сложная. Как тот адмирал из Полярного о котором адмиралы рассказывали друг другу только шёпотом.

— Я то прощу — усмехнулся вице-адмирал — но только ты Василий больше пожалуйста не трогай мою дочь. Работает девушка – пусть работает. И никаких увольнений. Ты понял?

— Так точно. Все сделаю, как вы скажите. Я не знал, что это ваша дочь – подобострастно ответил начальник училища.

— Да даже если бы это была не моя дочь, а просто девушка — он замялся не зная что сказать — ну дочь слесаря, то что?

— Я все понял. Больше не повториться — заикаясь начал частить адмирал — если бы я знал …

— А тебе и не надо знать = перебил его вице-адмирал — Не поймешь я тебе вспомню этот случай. Вон дрессируй своих курсантов, чтобы настоящие офицеры получились. А ты за баб взялся. Как не совестно? Тебе, что заняться здесь больше не чем? — сделал вице-адмирал брезгливое лицо.

Начальник училища опустил голову.

Вице-адмирал взял фуражку, посмотрел внимательно на начальника училища, надел ее на голову и не прощаясь вышел из кабинета.

— Не провожай – бросил он на ходу и хлопнул со всей силы дверью.

После его ухода – начальник училища выдохнул воздух, сел на свое место и задумался.

В результате некоторых раздумий он вызвал шофера, дал ему денег:

— Конфет самых хороших купишь — немедленно и букет самых дорогих цветов, желательно красных роз – добавил он уже вслед шоферу — женщины розы любят — сказал уже тише сам себе.

Больше он на эту «злополучную» кафедру никогда не ходил и ее начальника не трогал.

Через год адмирал защитил кандидатскую диссертацию, написанную ему докторами и профессорами, а еще через два докторскую дисаертацию, получил вице-адмирала и ещё через год ушел на заслуженную пенсию.