Беляев А.В. ВВМУРЭ, 1969 – 2024 К 50-летию выпуска 35 роты 3-го факультета

Лет 12 тому назад группа ротных энтузиастов взялась за создание нашего выпускного альбома, затея с которым в 1974 году в жизнь так и не была воплощена. К 40-летию выпуска альбом был готов. Но в его мультимедийной версии «для всех» текстовые фотовкрапления, расширяющие горизонт восприятия, в ходе обычного просмотра, как оказалось, терялись в потоке обильного фотоматериала и музыкального сопровождения. Между тем, именно в них добирал жизни пульс нашей курсантской жизни, ставшей первоосновой всей нашей последующей флотской службы.

Минуло очередное десятилетие. Как обычно были назначены дата, время и место празднования. Теперь уже 50-летия выпуска. Кажется, он был едва ли не последним в изначальном формате факультета ЭВТ контингентом «вычислителей» и «программистов».

Как всегда, все прошло на высоком организационном и эмоциональном уровне. Но хотелось, чтобы в памяти участников «золотой» юбилейной встречи и тех, кому не удалось в ней участвовать, помимо памятных фотографий и коротеньких любительских видео осталось еще что-то. То, что  возвращает в эпоху «Тех Строгих Лет, Тех Славных Дней» Системы ВВМУРЭ имени А.С. Попова!

Исходя из этого, соберем воедино, дорогой мой однокашник, указанные выше текстовые пазлы.

Ты помнишь, как все начиналось?

Свершилось! После принятия присяги и первого увольнения «на берег» началась учеба. Мы стали полноценными во всех отношениях курсантами ВВМУРЭ!

Особенно первый семестр оказался для большинства очень напряженным. Высшая математика, физика, «начерталка», кораблевождение, теория устройства и живучести корабля… На обширном поле общеобразовательных и специальных дисциплин у кого-то вскоре обозначился свой конек, а у кого-то ахиллесова пята.

Но набор Системы 1969 года был сильным, сбалансированным. И в нашей роте было на кого ровняться. По результатам уже первого семестра 31 рота к некоторому замешательству командования факультета по показателям успеваемости одолела планку ОТЛИЧНОЙ!

Несомненно, нашему курсу после жесткого вступительного конкурса улыбнулась удача. Мы стали первыми «насельниками» в новом учебном корпусе училища – бывшем городском интернате. Как корпус № 14 он стал и для последующих поколений первокурсников – «поповичей» обособленным уютным мирком Системы.

А тогда, в 1969 году, царем и богом в одном лице был здесь полковник Богданов Н.И. – только что назначенный начальник 1-го курса. Неутомимый в требовательности, доходящей до придирчивости, он был для нас как очень строгий отец. Впрочем, для роты, как первой, так и последней инстанцией, всегда, несомненно, оставался наш командир капитан 3 ранга Веккер Яков Наумович – «великий и ужасный», но по сути радетельный и по-своему для нас справедливый.

Здесь мы приучались к воинскому укладу, здесь у нас начал формироваться военно-морской взгляд на жизнь. А «интернат» мы ценили, помимо прочего, еще и за отсутствие заборов, КПП, появившихся позже, за свет вечерних окон городских пятиэтажек, окружавших его на расстоянии едва ли не вытянутой руки, а также за перестук колес электричек на Питер или в Ораниенбаум недалеко за окнами учебных аудиторий. То был как бы страховочный конец оставленной нами совсем недавно «гражданки»…

Да, в основной массе мы еще скучали по своим домам, родителям. Но начинали мало по малу осознавать, что общим домом для нас отныне становится Военно-морской флот!

Кормчие и наставники

Лето-1969. Август. ВВМУРЭ имени А.С. Попова. Вокруг курилки учебного корпуса 3 факультета рассыпаются строи взводов «вычислителей» и «программистов». До начала занятия по Уставам ВС СССР 5 минут… Через год здесь мы будем осваивать азы ЛВД… Припоминаешь, дружище?

Только что завершилось комплектование рот и взводов нового набора. Мы еще плохо понимаем — кто есть кто в училище, да и на своем факультете ЭВТ. Мы пока почти не знаем друг друга. Но курс начальной воинской подготовки скоро подправит все это. Изучая уставы, привыкая к строевому распорядку, мы осваиваемся в училище. Как губка впитываем все мало-мальски значимое о том мире, в котором нам предстоит мостить свои дороги в будущее. У ротного штурвала опытные старшины — сверхсрочники и нештатные командиры взводов, наши будущие «классные дамы»…

Уже тогда мы, разумеется, знали, что на самом верху иерархии училища, которое мы еще не приучились называть Системой, совершенно недосягаемый начальник училища вице-адмирал Медведев Е.И. (в конце 1973 г. его сменит контр-адмирал Рулюк А.А.). Его правая рука – вызывающий священный трепет заместитель начальника училища контр-адмирал Токарь Ф.Е. А его карающая длань – начальник строевого отдела капитан 2 ранга Карлов С.И. Для наших первых наставников он еще непривычен. И они с благоговением вспоминают только что ушедшего в запас легендарного в училище полковника А.А. Челидзе. Говорили, что немалый вес в когорте училищных небожителей имеет и НачПО – капитан 1 ранга Кузьминчук М.Я. (в 1970 г. его сменит капитан 1 ранга Польщиков И.И.), но на желторото-курсантских тропах нам он как-то не попадался.

Начальника факультета капитана 1 ранга Пархоменко Ю.А. к тому времени все мы видели, по крайней мере, один раз. На мандатной комиссии, получая распределение на 3 фак. Шапочно же пока мы знакомы и с его заместителями: по учебной части  — капитаном 1 ранга Савельевым А.С. и по политчасти — капитаном 1 ранга Фроловым П.С. Зато вполне освоились со своими взводными — капитан-лейтенантом Балбековым Н.Н., капитаном 3 ранга Рамбовым В.Н. и капитаном 2 ранга Ивановым Б.И. Первый из них, щеголяя шкиперской бородкой, исполнял обязанности и командира роты. Но мы уже знали, что к сентябрю роту примет штатный командир — капитан 3 ранга Веккер Я.Н. Ходили слухи, что строг он неимоверно и неимоверно же суров…

К тому времени в роте уже обозначилась своя элита: флотские и армейские старшины, поступавшие вместе с нами на льготных условиях, а также «питоны» — вчерашние нахимовцы. Те и другие пока еще контрастно выделяются из общей массы «почти курсантов» ладно сидящей формой, ленточками ВВМУРЭ им. ПОПОВА на бескозырках и повышенным чувством собственного достоинства или легкой вальяжностью. Они возглавляют отделения, дублируют ЗКВ, а наш Валя Половинкин, прибывший в роту в чине армейского старшего сержанта, вскоре получит флотский эквивалент этого звания и станет на короткое время нашим первым ротным старшиной.

Мы еще не потеряли связь с приятелями по новому набору, которые выбрали другие специальности. Через них в редкие минуты свободного времени мы узнавали о житье-бытье на других факультетах. Радиотехнический (радиолокация, гидроакустика, РЭБ), возглавлял тогда капитан 1 ранга Лопатин В.А. (с 1973 г. капитан 1 ранга Корякин-Черняк Л.В.), факультет радиосвязи — капитан 1 ранга Карташов М.Д. (в курсантском обиходе папа Шульц),а факультет спецсвязи — капитан 1 ранга Дронин А.Г.

А помнишь, как мы все вместе маршировали в едином строю новобранцев? И весь наш первокурсный батальон водил по улице Коминтерна от ворот Системы до «интерната» и обратно полковник Богданов. Как он, сопровождая строй, зычно взбадривал старательно вышагивающих нас салажат: «Подбородочки, подбородочки выше! Четче шаг! Взмах руки!»…

Скоро, совсем скоро мы окончательно переберемся в 14-й корпус, выполним зачетные стрельбы из новеньких АК-67, примем присягу и начнется учеба. Путь длиною в 5 лет с  постижением премудростей выбранной специальности и флотской службы. И все эти годы нас будут вести по жизни прекрасные педагоги, воспитатели из числа офицеров ВМФ и вольнонаемных преподавателей. Среди них будут и адмиралы, и кандидаты, и доктора наук, и профессоры, и просто замечательные в том или ином отношении люди…

А наши факультетские кафедры 31, 32 и 33? Их возглавляли тогда величественные и обаятельные капитан 1 ранга Горбунов В.А. (БИЭВТ), капитан 1 ранга Синдаловский Я.Е. (ЭВМ и ИУ), полковник Зенкевич А.С. (Автоматики и УЭП РЭС). Им под стать были и офицеры профессорско-преподавательского состава кафедр. По 31-й – капитаны 2 ранга Студенцов М.А., Калинников Ю.С., Докучаев Н.И., Серегин А.А. По 32-й – капитаны 2 ранга Иванов Б.И., Каратышкин Л.С., Рожков С.Я., Грузинов Н.Н., подполковник Зубов Г.Ф. По 33-й – капитаны 1 ранга Зиновьев В.Р. (в 1973 г. возглавивший кафедру), Воротилкин В.П.,  Шубин  В.Г., капитаны 2 ранга Дранкин Г.В., Евграфов В.Г., Рамбов В.Н., Меркулов Н.А. Начиная со 2 курса, эти кафедры будут формировать фундамент наших будущих флотских профессий от теоретических выкладок, лабораторных работ и «курсовиков» до выпускных дипломов…

Глубину и многогранность нашей подготовки будут «затачивать» общеучилищные кафедры. Ты вспомнишь, конечно, преподавателей высшей математики Жительзейфа Е.Д., Коршева Ю.П. Вспомнишь легкую прострацию, вызванную просьбой построить «на пятерку» замысловатое сечение в диковинных координатах «созвездия Рака-Козерака» на экзамене по «начерталке» у отставного полковника Носкова Б.П. Вспомнишь «море крови» на зачете капитана 2 ранга Цветкова Е.Г. по ТУЖК. Вспомнишь, конечно, и пропитанные не только морской солью лекции и практические занятия на кафедре морской практики, возглавляемой контр-адмиралом Катышевым Т.Г….

Что там говорить, помнится, в почти мужском «монастыре» всем нам были особенно симпатичны женщины-преподавательницы. Среди них выделялись Сафронова В.Н. (ТОРЭС) и Рещикова О.Г. (РТЦС), очаровательные зрелой женской красотой. И разумеется, все мы питали известную слабость к таким неординарным преподавателям как Жеребцов И.П. (ЭИП и ППРД), капитан 2 ранга Якубовский Г.М. (тактика морской пехоты), капитан 2 ранга Краснопольский К.П. (тактика ВМФ), полковник Газизов Р.Ш. (ПЭК). Благоговели перед аристократичностью капитана 1 ранга Венникаса Р.Р. (БСФ). Побаивались опасно непредсказуемых полковника Турчанинова В.И., начальника кафедры тактики морской пехоты, капитана 1 ранга Курышева Б.М. (научный коммунизм), капитана 1 ранга Кляузина Д.А. (тактика ВМФ). Ну и конечно, как и весь советский народ, гордились нашим молодогвардейцем — капитаном 1 ранга Левашовым В.И. (ППР). Безусловно заметный след оставили в нашей памяти капитаны 1 ранга Усвяцов С.С. и Кожарин А.Е. (кораблевождение), полковник Захаров И.З. (история КПСС), к.т.н. Келлер Ф.Е. (автоматика), майор Калугин Н.В. (физподготовка) и многие-многие другие наши Учителя… Увы, перечислить все их имена просто невозможно.

А помнишь, начиная с третьего курса от нас к «младшеньким» каждый год отряжался значительный отряд старшин. В их ротах каждый из Наших, вероятно, воспринимался по-разному. Точно так же и к нам в роту ежегодно «вбрасывался» контингент младших командиров со старших курсов: «комоды», ЗКВ, старшина и заместитель командира роты. Последние — иногда существенно влияли на ротную жизнь, смягчая или отягощая в меру сил ее течение. Эти роли у нас в роте с первого по четвертый курс исполняли главстаршины — главные корабельные старшины: С. Маряхин (1970 г. выпуска), В. Шостак, В. Рыбкин (рота капитана 3 ранга Н.А. Михеева), Н. Кичин (рота капитана 3 ранга Ю.Ф. Трутня) и В. Балакирев (рота капитана 3 ранга А,А. Мыскина).

Ты наверняка согласишься, что самой яркой личностью в этом ряду был главный корабельный старшина В. Шостак: ироничный, романтичный, блистательный! Его манера держаться перед строем, изящные вербальные штампы — войдут и в наш лексикон. Его песни мы будем петь под гитару в узком кругу, исподволь сетуя на обмельчание старшинской породы в выпусках 1972 и 1973 г. Мы нисколько не сомневались, что Валерия ждет большое флотское будущее, но жизнь все решила по-своему…

Первая флотская практика

Первый курс училища, иначе говоря — пора «Без вины виноватых», завершался первой нашей встречей с действующим флотом на корабельной практике.

Кронштадт. Усть-Рогатка. Краснознаменный крейсер “Киров”. Постижение духа и буквы корабельного устава, участие в параде на Неве в День ВМФ и первый морской поход из Кронштадта в Балтийск… Штурманские вахты с обсервациями и прокладкой маршрута крейсера, трели учебных тревог… Неземные, какие-то инопланетные что ли звуки-имена: Сескар, Гогланд, Готланд… И проза старпомовских упражнений по уходу за верхней палубой… И верхушки шпилей ратуш слева Таллина, а справа Хельсинки в лучах заходящего солнца… И жесткая реальность сосуществования с матросами и старшинами срочной службы…

А в Балтийске нас встречал у борта крейсера «Октябрьская Революция» «черный» полковник В.И. Турчанинов, начальник кафедры тактики морской пехоты ВВМУРЭ.

Что корабельная служба пустое баловство, под его началом мы начали понимать уже с построения на причальной стенке Балтийской гавани. Для начала — робы были заправлены в брюки. Да под ремень! А сразу после придирчивого осмотра внешнего вида — движение чеканным шагом в 336 полк морской пехоты. Не менее легендарный, чем оставшийся у причала крейсер «Киров».

… Такой интенсивной строевой подготовки, как в полку, у нас, пожалуй, не было ни до, ни после! Но было и другое: внушающий уважение ратный труд морпехов, оружие, боевая техника на полевых занятиях с учебными стрельбами и гранатометанием, окопы-траншеи, грохочущие над ними танки!

Ну и, конечно, свирепые штурмы матросского кафе «Березка» в краткое личное время, как следствие скудости сухопутного пайка без полного по-корабельному ужина и уже привычного нам флотского вечернего чая! Все это надолго запомнилось, наверно, всем нам! Особенно с учетом того, что с гренадерами полка нашей относительно чахлой первокурсной братии конкурировать было архисложно. Но и это испытание было ротой пройдено. Успешно, без потерь!

Будем подводниками

Второй курс, по негласной табели о рангах Системы «Не все коту масленица», после тепличных условий «интерната» скорее соответствовал первокурсной градации «Без вины виноватые». В стенах «метрополии» мы оказались самыми младшими.

Учеба учебой (в этом отношении никаких проблем не было), но обилие нарядов по дежурной и хозяйственной службам на первых порах поначалу просто обескураживало. И чем только не «грузили» бедного второкурсника – от караула и ротных нарядов до училищных и факультетских «побегушек», пожарных, патрульных, камбузных и прочих «взводов», включая, разумеется, «картофельный». И в этом ты, конечно, вспомнишь, дружище, что-то приятное. Ну, хлеборезку, к примеру, под прикрытием которой можно было разжиться жареной с мясцом картошкой и угоститься ею в ночь «от пуза». Или поездку с камбузными отходами к «корешам», сиречь на подшефную ферму с хрюшками, по пути к которой неизменно воплощались в жизнь некоторые неприветствуемые дисциплинарным уставом «штучки».

Впрочем, не это было самым главным. С самого начала Система ВВМУРЭ, не торопясь особо, формировала в нас подводный профиль. Легководолазная подготовка была первым тестом на профпригодность к подплаву: барокамера, ИДА-59, погружения в бассейне на 5 метровую глубину, выход из «аварийной ПЛ» на поверхность через торпедный аппарат… Первые сомнения в правильности выбранного пути… Первые преодоления самих себя… И увесистые, в густой машинной смазке банки говяжьей тушенки к курсантскому столу —  как почти боевая награда за те первые маленькие флотские наши победы!

Второй курс завершался корабельной практикой на подлодках ДКБФ. То был, пожалуй, самый трудный для нас год. Но вот сданы экзамены летней сессии и впереди замаячила романтическая, как нам казалось, Лиепая и дизельные ПЛ, как первая ступенька длинного еще пути многих из нас к атомоходам- стратегам!

И вот — Варшавский вокзал. Поезд Ленинград-Рига. Ночь в пути, пролетевшая под перестук вагонных колес и звон гитар, сдобренный глотком-другим популярного в те годы портвейна «Алые паруса»:

Подводная лодка —

Морская гроза!

Под черной пилоткой

Стальные глаза!

Столица Латвии едва приоткрылась нам с перрона и привокзальной площади вокзала: до электропоезда к пункту назначения было всего несколько часов. Однако, пока командир и старшина роты решали вопросы оформления переезда у коменданта, самые отчаянные успели-таки свершить краткую самовольную экскурсию в сторону центра и хлебнуть знаменитого рижского пивка «в неформальной обстановке»…

Лиепая нас в объятия 22 бригады 16 дивизии ПЛ ДКБФ, похоже, не очень-то торопилась принять. Впрочем, через несколько часов рота группами по 5-8 человек была разбросана по экипажам ПЛ пр. 613 и 655. И потекла жизнь в казармах городка подводников. В «чужом монастыре» с нашими училищными понятиями поначалу возникали трения. Преимущественно во время приборок. Без раскачки началась работа по плану стажировки. По ее завершении нужно было сдать зачеты, освоив заведование штатного командира отделения экипажа, ознакомившись с ТТХ основного оборудования и, конечно, РЭВ ПЛ (гидроакустика, локация, связь).

Разумеется, мы получили представление и о том, как на флотах используется подшефная курсантская вольница: кто-то из нас пополнял тетради командирской подготовки, чертил плакаты наглядной агитации или выполнял другие не менее ответственные поручения командования. Кое-кому посчастливилось и в море выйти, оценив прелести службы на «дизелях» непосредственно. В общем, впечатлений было, что называется, выше крыши. Но мы-то тогда были уверены – на атомоходах, ожидающих нас через три года, — все не так! Поэтому посматривали на балтийцев-подводников с некоторым сожалением и почти снисходительно.

Во многом так оно и оказалось. Ну, не считая среди прочего того, что и «дизеля», и атомоходы некоторым образом роднило одно обиходное «прикамбузное» словечко – ПТЮХА. Правда, в офицерском уже обиходе это словечко и то, что оно обозначало, имело скорее нарицательный или иронический оттенок.

…Культурно-развлекательная программа той стажировки ограничилась одним пунктом: экскурсия под началом командира роты на взморье. От древа «лиепайского романтизьму» много позже смогли вкусить лишь некоторые наши одноклассники, распределившиеся на надводные корабли ДКБФ или залетавшие в этот славный городок волею судеб. Например, в период испытаний кораблей ВМФ в составе приемных комиссий.

«Веселые ребята»

Третий курс — своеобразный экватор, за которым, казалось, — все самое трудное позади, а давно поставленная по жизни цель обретает четко обрисованные контуры. Ты, конечно, помнишь, дружище, что к этому времени мы сроднились (если не срослись) с Системой, постигнув все ее «входы и выходы». Оказалось, что путы и «вериги» казарменного режима Системы достаточно условны и можно жить, руководствуясь исключительно личными интересами.

Вспомним, к примеру, спорткомплекс – особую гордость Системы. Под его сводами мы появлялись, начиная со 2 курса, не так уж и часто. Осенью и весной, пока относительно тепло, занятия проводились на свежем воздухе – в спортгородке или на беговых трассах. Зимой – лыжи. Летом, само собой, — экзамены, корабельная практика, отпуска. А новенькие «с иголочки» спортзал или бассейн принимали нас «все остальное время».

Командир наш, имея немалый опыт флотской службы, твердо помнил, что лучше иметь в подчинении трех пьяниц, чем одного спортсмена. Видимо поэтому тяготеющие к «олимпийским высотам» вызывали у него здоровую настороженность. Нет, он не препятствовал! Турник – вот он, прямо в центральном проходе ротного помещения! Но – без фанатизма! Шлюпочная команда – без вопросов!

Тем не менее все, что было связано с успеваемостью по физподготовке (как и по другим предметам, разумеется), командир отслеживал в реальном масштабе времени. Послаблений здесь не было никому. Невзирая на ранги и заслуги, работало его универсальное правило: «Нормальные кадры – увольняются нормально. Засранцы – исправляют свои «бананы»! И это приносило свои плоды. Уже на третьем курсе в роте, числившейся по ФП мксимум крепким середнячком, число спортсменов разрядников и значкистов ВСК стало стремительно расти. А начиная с осени 1971 г., спорткомплекс стал рассматриваться у нас скорее как место факультативных развлечений в секциях или приватным порядком. Особо популярным было сходить в установленное время поплавать, поиграть в волейбол или баскетбол.

К исходу 1972 года у роты накопилось немало причин «забронзоветь». Неоднократно завоеванные титулы «отличной», лучшей на факультете и даже в училище (последнее, правда, уже на 4-м курсе) чего-то да стоили. Но мы то знали, — вне листовочного официоза лицо роты, и без того вполне симпатичное, амбициозное и серьезное, в реальной жизни уж никак не было обделено характерными чертами удалого военно-морского курсантского рода — племени.

Нет, дисциплинка в роте, конечно, присутствовала всегда. Не таков был ее командир, почти легендарный в Системе Я.Н. Веккер (первым из командиров рот училища получивший звание капитана 2 ранга!), чтобы «безобразим потакать». Но у нас с самого начала уяснили – не за нарушения наказывают, а за то, что на них попадаются.

Вот по учебе — чистая правда: не было, кажется, в училище тех времен столь стабильно отличной по учебным показателям роты, начиная с первого учебного семестра и … далее везде. Были на то и объективные причины: небольшой набор ВВМУРЭ в 1969 г., большой конкурс на 3 факультет. Однако и то правда, что народ в роте подобрался честолюбивый и способный. Редкий курсант за время обучения не брал у нас хоть раз планку хорошиста или отличника учебы. Не так ли, дружище?

Знойное лето 1972 года

Под стать третьему курсу была и летняя корабельная практика. Мне кажется, это была лучшая училищная практика за все годы нашего обучения. И по насыщенности, и по содержательной части, и по общей атмосфере ее проведения.

До сих пор памятны знойное лето 1972 года, бескрайние поля турнепса близ поселка Княжино, училищная база в Лужской губе, казармы КУОПП им. Кирова и флотский яхт-клуб на Малой Неве, где мы готовились к шлюпочной гонке в День ВМФ.

…По завершении летней экзаменационной сессии в ожидании непонятно чего роту «бросили» на прополку турнепса. Жара стояла неимоверная. Кто-то нешутейно обгорел. Но после напряжений сессии это и расслабляло, и привносило в курсантскую жизнь необычное разнообразие, подкрепляемое добротным колхозным харчем и ведрами простокваши, поглощаемой прямо на полях. Ею же «страдальцы» врачевали обгоревшие спины и носы…

А ожидали, как оказалось, передислокации роты морем на ПСК пр. 722 Лен.ВМБ из Петродворца в Лужскую губу, где располагался пункт базирования ВМФ «Ручьи».

В предвоенные годы здесь начали строить причалы для линкоров, но в 1941 г. при отходе советских войск все пришлось взорвать. С того времени у побережья Финского залива остались ветшающие деревянные барачные времянки, «штабной» домишко и легкие причалы для малых плавсредств, переданные в 60-е годы в распоряжение ВМУЗ Ленинграда.

В «Ручьях» нас ждали училищные шлюпки Ял-6, рейдовые катера типа «Ярославец» Ломоносовской приписки, а также бравая команда кафедры морской практики ВВМУРЭ во главе с колоритным контр-адмиралом Катышевым и не менее колоритным его заместителем капитаном 2 ранга Головко. Недели три одна курсантская смена постигала премудрости шлюпочного дела, другая – азы управления катерами, меняясь через день местами. Много полезного осело в наших головах так или иначе востребованного впоследствии на флотах.

Окопный быт в продуваемых насквозь бараках, в общем, не удручал. Вокруг кишели карасями небольшие озера, неподалеку была рыбацкая деревенька в десяток изб, в которой при желании можно было разжиться вполне пригодным к употреблению «керосином». К дружескому вечернему костерку только и оставалось, что присовокупить кирпич ржаного хлеба со своего же стола. Единственный минус той идиллии – комары, особо досаждавшие по вечерам и на озерной рыбалке.

Жаль было покидать это полюбившееся нам привольное место. Но дней за десять последнего воскресенья месяца те же ПСК доставили нас из «Ручьев» в Ленинград. Новым местом нашей дислокации стали казармы КУОПП им. С.М. Кирова. Отсюда было относительно недалеко до яхт-клуба ЛенВМБ на Малой Неве, где началась наша подготовка к шлюпочным гонкам в День ВМФ. Увольнение в город по вечерам никто не ограничивал: ходи не хочу. Своеобразная идиллия продолжалась!

В шлюпочных гонках рота показала совсем неплохие результаты. После них две цепочки по шесть Ял-6, буксируемые знакомыми нам «Ярославцами», были успешно отбуксированы по Финскому заливу в училищную шлюпочную базу, укрытую от посторонних глаз в укромном уголке Нижнего парка. Едва ли не там же, на шлюпочной базе, нам были вручены отпускные документы. На этом закончился наш сезон «веселых ребят». Может быть, и самый беззаботный, и в чем-то действительно веселый!

Там, за поворотом…

Четвертый курс, как предпоследняя ступенька Системы, нам понравился сразу и бесповоротно. Прежде сего, конечно, либерализацией «прав и свобод». За вычетом старшин, делегированных на младшие курсы, собственно в роте оставалось немногим больше половины «насельников». Увольнений даже по сравнению с третьим курсом было значительно больше. Особенно это радовало «женатиков» и тех, что оправдывали типовую градацию сего года обучения – «женихи и невесты». Правда, тех и других было не так уж много. В этом отношении рота почти до выпуска из училища демонстрировала свободолюбивый, но отнюдь не женоненавистнический  характер.

По прибытии в Систему из отпуска новоиспеченных «женихов» из числа «вычислителей» ожидал для абсолютного большинства неприятный сюрприз. Из двух их классов требовалось набрать 15 человек для формирования в роте четвертого класса «надводников». Желающих сменить специализацию нашлось, как помнится, только два человека. Командир поступил мудро, дав возможность решить проблему, разыграв 13 оставшихся вакансий «на морского». Обид не было. Жребий есть жребий.

Подобные же трансформации были проведены на старшем 5-м и всех младших курсах. Таким образом, классическая схема 3-го факультета – «вычислители – программисты» (по умолчанию все подводники) с 1972 года стала выглядеть так: БИУС-ПЛ, БИУС-НК, МО АСУ ВМФ. В последующие годы на этой основе были сформирована отдельные факультеты БИУС, МО АСУ и АСУ ВМФ.

Ну а наша учеба стала все в большей степени приближаться к специфике будущих корабельных специальностей. В этом направлении разрабатывались курсовые проекты, многие из которых вырастут в дипломные работы. Казалось, время все быстрее и быстрее летит вперед.

Его бег венчался для нас летней корабельной практикой на Краснознаменном Северном флоте. Впервые рота разъезжалась по разным гарнизонам. Подводники — по городкам и поселкам «Североморска-N», а надводников ждал стольный град КСФ — Североморск. Там и там предстояло подкрепить теоретические знания будущей специальности практическими навыками и понять – «по Сеньке ли шапка», сиречь, служба в первичной офицерской должности радиотехнической службы конкретного корабля.

В каком-то смысле подводникам было проще. Все четыре года Система оттачивала в них готовность служить на ракетных подводных крейсерах стратегического назначения. По этому пути прошли предшественники наши, некоторые из которых успели вернуться в родное училище в ореоле славы первопроходцев освоения БИУС-ПЛ. Ну, кто не знал на факультете, например, братьев Михайловых!

Ракетоносцев пр. 667А, 667Б хватило на всех. Это были новые, в основном, ПЛ с самой совершенной по тем временам боевой техникой. Конечно, будущих КЭВГ интересовала не только техника. Важнее было почувствовать атмосферу экипажей, вникнуть в специфику предстоящей службы, а в частности — оценить ее перспективы, плюсы и минусы «Северов».

Надводникам было сложнее. Хотя бы в том смысле, что постигать будущую специальность в течение прошедшего года им приходилось было буквально с чистого листа: Не было ни учебной литературы, ни учебного «железа». На класс был выделен комплект конструкторской документации БИУС «Корень» и несколько общих описаний системы ВЗОИ «Море-У». Их класс распределили по кораблям пр.1134 А – «Кронштадт», «Адмирал Нахимов», «Адмирал Макаров» 120 и 170 бригад Атлантической эскадры КСФ. То были новые корабли, переданные флоту в 1971-1973 г.г. Именно на них был сформирован «надводный» взгляд на жизнь недавних «подводников». Усвоено, что старпом и «бычок» — очень серьезные и большие люди, а лейтенант, чтобы сойти на берег, должен много и упорно трудиться. Меж тем денно и нощно оттачивалось мастерство «забивании козла» или сон в самых невообразимых ситуациях. Все это время от времени обрывалась, например, выволочкой «помохи» или лишением не очень актуального для холодного Североморска увольнения. Может быть поэтому надводникам больше  запомнились рыбная ловля на «самодур» с юта БПК, рейдовые сборы у острова Кильдин и штормовые выходы в море.

Подводники подобным же образом осваивали Гаджиево и его окрестности. Ну не все же было им делить с экипажами атомоходов  повседневные особенности казарменного, преимущественно, бытия.

Так прошел почти месяц. Кому-то из нас с первого взгляда полюбился Север, кого-то с Кольских берегов как-то вдруг поманили экзотическая Камчатка, романтический Владивосток или легендарный Севастополь. А кто-то, наконец, с фатальным опозданием понял – все это не мое.

…В последних числах августа все мы, полные впечатлений, вернулись в Питер. Впереди был последний пятый курс.

Выпускной экспресс

Октябрь 1973 г. Наш первый офицерский прикид – фотографирование на удостоверение личности. Всей ротой, на которую командир наш где-то раздобыл парадную тужурку, две белые рубашки и два галстука. И рота в них, стремительно переодеваясь,  «ныряла» под фотообъектив конвейером! Особенно рубашки ну очень забавно выглядели к концу мероприятия!

«Пожилым курсантам», обосновавшимся на верхней ступени училищной иерархии «Отцов и детей», как Система неформально именовала своих выпускников, пятый курс к тому времени чрезвычайно понравился. В первую очередь особым отношением командования и преподавателей, комфортным неказарменным бытом и почти свободным проходом в Систему и за ее пределы.

Еще в сентябре мы уже знали, что «последний звонок» прозвучит для нас в середине декабря, а после достаточно короткой сессии и зимних каникул пойдут стажировки в промышленности и на флотах, предваряя завершение дипломных работ и выпуск во всем его парадно-строевом величии. Нам предстояло убедиться на собственном опыте, что пятый курс – стремительный экспресс, на котором, как ни старайся, невозможно ни остановиться, ни оглянуться!

Смотрины

По завершении производственной практики на предприятиях Ленинграда и Ульяновска в начале марта рота разъехалась по флотам на корабельную стажировку. Кто на Севера, кто в Севастополь, а кто на ТОФ — в камчатский Рыбачий или «Тихас».

То были своего рода смотрины. Мы присматривались к кораблям, а на кораблях, в свою очередь, присматривались к потенциальным кандидатам на вакантные должности. Теоретически. На деле же флот в извечной своей суете мало интересовался без пяти минут лейтенантами, справедливо полагая, – Да никуда они не денутся. Придут в августе на корабль – разберемся!

Режим и степени свободы стажировки весьма и весьма отличались в зависимости от корабля, экипажа. Поэтому для одних стажировка была неким подобием увеселительной прогулки с выездом, например, к Японскому или Черному морю. А для других это была изнурительная борьба за выживание в удушающих объятиях начальника РТС, старпома, а то и командира, скажем, РПК СН К-403 или БПК «Резкий». В качестве утешительного приза для них оставался только статус И.О. командира группы и мичманские привилегии, не выходящие за порог их кают-компании.

В конечном счете, выиграли не очень многочисленные «везунки», умудрившиеся попасть в экипажи, дававшие гарантию вызова на конкретную должность. Вопрос распределения для них оказывался закрытым, не отвлекая, уже в Питере, от множества других ответственных выпускных дел и забот. А что, — чем плох, к примеру, отработанный, исправно ходящий в автономки «стратег» пр. 667 А с изученной в Системе БИУС «Туча», благополучным экипажем и внятными перспективами?

Выпуск

Как на первом курсе все было в первый раз — первая пятерка (двойка), первый (вне)очередной наряд на службу, первое увольнение, первая сессия — так на пятом все было в последний: последний звонок, последний экзамен, последний «самоход», который уже и «самоходом», в сущности, не был. Дипломников в училище никто не держал. В начале июня завершила работу кадровая комиссия Главного штаба ВМФ. Как и ожидалось, абсолютное большинство получило распределения на Северный, Тихоокеанский, Черноморский и Балтийский флоты.

В один из тех сумбурных дней кто-то предложил сфотографироваться на память у парадного входа Системы с Александром Степановичем, имя которого совсем недавно мы так гордо носили на ленточках лихо заломленных бескозырок. Раскаленный Красный проспект через ограду училища приветствовал тот благой почин шелестом листвы подросших за пять лет каштанов, лип и шумом проносящихся мимо авто. Город Фонтанов, набрав летнюю форму, стремительно летел сквозь полуденный зной и волшебное серебро белых ночей к нашему выпуску.

Венчая пятилетний марафон, незаметно промелькнули госэкзамен, защита дипломов, ромбики о высшем образовании, несколько дней гордо носимые на курсантских «фланках». Отдельным торжеством было вручение дипломов о высшем образовании. Особой гордостью роты при этом стали золотые медалисты Костя Дубовой, Саша Кучеров, Руслан Сорокин и Андрей Столбов. Помнится, несколько тех дней, наполненных тревожной и радостной суетой, отдавали горчинкой неизбежности расставания с друзьями, Системой ВВМУРЭ и всем тем, что объединяло нас пять таких долгих, пять таких скоротечных курсантских лет…

И наконец, как кульминация нашего училищного бытия, выпускные торжества, спрессованные в один длинный, один очень короткий день: Торжественное построение на плацу. Вручение лейтенантских погон и кортиков. Парадный марш уже в лейтенантской форме. И после дневного перерыва товарищеский ужин в украшенной для торжества столовой. Той самой, над левым входом которой несколькими годами раньше Владимир Ильич с плаката приветствовал нас отеческим напутствием — Верной дорогой идете, товарищи!

На твоих парусах, ВВМУРЭ

Даже в очень сильном выпуске 1974 года мы стояли особняком: 40 % «золота», около 60 % «красных» дипломов и, что не очень характерно для общей статистики училища, при самых высоких процентах холостяков и беспартийных. Все это – наша 35 рота, не превышающая 23 % выпуска ВВМУРЭ того года! Что уж тут говорить о предшественниках и последователях. Наш выпуск был самым маленьким на интервале плюс-минус пять-семь, а то и более лет. Всего-то около 350 человек.

А перед нами уже распахивала горизонты новая, самостоятельная жизнь. Разъезжаясь по флотам, мы вряд ли задумывались над тем, какое будущее ждет страну и ее военно-морской флот. Лишь много позже, когда на историческом полотне новейшей отечественной истории обозначились ее нынешние военно-морские контуры, стало понятно, что флотская наша юность и молодость совпали, быть может, с самым благословенным для отечественного ВМФ временем, его поистине золотым веком — океанским, ракетно-ядерным, авианосным. По историческим меркам то был короткий период с середины 60-х до середины 80-х годов XX века.

Большая часть ротного выпуска получила распределения на самые современные корабли. Значительному числу вчерашних «поповичей» выпал жребий начинать службу на крупнейших флотских новостройках в Северодвинске, Николаеве, Ленинграде на ракетных подводных крейсерах пр. 667 БД и 667 БДР, первом советском авианосце «Киев», БПК пр. 1134А и 1134Б. Но уже через год-другой «автономки», боевые службы на океанских просторах станут и для них обыденным делом. Уже в ту пору на тужурках некоторых наших товарищей заблестят первые боевые награды. Выпуск наш не ударит в грязь лицом!

В начале флотского пути нас еще только ожидали научно-исследовательские, информационно-аналитические и заказывающие организации ВМФ, штабы различного уровня, включая Главный штаб ВМФ и Генеральный штаб ВС СССР. В стенах своей Альма-матер еще будут учить и готовить флотскую смену до 9 (!) ротных выпускников. А из наших однокашников еще вырастут кандидаты и доктора наук, профессоры, непрофильные по выпускной специализации командиры кораблей, военачальники до адмиральской высоты включительно. Спасибо, Система ВВМУРЭ! На поднятых тобой парусах мы уверенно шли по жизни, по службе и, начиная с 1984 года, раз в пять лет неизменно возвращались под твое крыло к своей флотской юности!

P.S.

Рота была лебединой песнью командира, который «выпустился» практически вместе с нами. В гражданскую жизнь. По достижении предельного возраста службы. А «распределился», как и намекал, на солидную руководящую должность в пивной концерн «Красная Бавария». Ну, это, не иначе, как по личной протекции Главкома, — шутили его сотоварищи по службе!

***

Пролетело полсотни лет. Как кажется теперь, почти незаметно. Но 50 лет это полвека. Это, как ни крути, солидно. Особенно в измерениях человеческой жизни. Не так ли, друзья?

А посему в год нашего замечательного юбилея, где бы мы теперь не находились, поднимем бокалы за нашу Систему, за нас сегодняшних, за тех, кто покинул наш строй, уйдя в бессрочное плавание, за все, что связывало нас там в единый целеустремленный организм. К счастью, судя по фото, он жив и поныне, этот организм.

Что ж, будем помнить. Будем жить. И не сомневаться – еще не вечер!