Сам Егор Левин и его экипаж вполне удачно втягивались в ритм заводской жизни. Начальник штаба флотилии контр-адмирал Устименко дерхал ход ремонта под контролем, а для этого развернул и мобилизовал свои широкие связи во всех сферах.
На заводе слегка побаивались провалить на СКР-150 план ремонтных работ. Механик летал по заводу «на крыльях ветра»! Это же надо — так подвезти! Правда, обиженные заводские аборигены придирались, и требовали пунктуальности. Но за хорошую работу можно немного и пострадать!
Помощник проявил нашел в себе способности к социалистической предпримчивости. Неведомым командиру путем и образом, на корабле стали появляться всякие нужные и красивые вещи, материалы.
Потом пришли работяги, ободрали обшивку на камбузе, выкинули прочь разные столы и кое-какое оборудование. Пом как-то решил проблему с питанием личного состава на одном из кораблей у соседнего причала, куда своевременно были переданы продукты
Затем, что удивительно, на следующий же день все было вновь зашито гигиеническим пластиком, смонтированы новые котлы, духовые шкафы для хлеба и электросковороды с закрепляющимися на барашковых винтах крышками. Предлагали еще и машину для производства мороженного, но даже впихнуть ее было некуда — «Petya» даже не БПК.
А помощник нашел пути к сердцам или еще куда, и сумел стать на противокорабельной базе и в техотделе «не как все».
В кают-компании частично поменяли мебель на новую и стильную, выдали новенькую посуду, сервиз «ВМФ» в полной комплектации.
Старший лейтенант Андрей Белошлыков просто сиял, высоко задрав свой курносый, чуть конопатый нос. Как тульский самовар на пасху!
По такому случаю, в одно из воскресений помощник командира давал праздничный обед.
— Открой тайну, несчастный! — шутливо забасил командир, — кто ты, как вселился в нашего помощника? Где ты взял волшебную лампу Алладина или как ты умудрился в доке выловить Золотую рыбку в грязной, замазученной воде??? Признавайся, а? А иначе прикажу Мигалкину мегометр принести!
— А мегометр — зачем? — удивился Белошлыков, — это же не полиграф?
— А для пыток! — добродушно пояснил Колотунов. — Один, значит, рукоятку крутит, а второй «крокодильчики» к … ой, не за столом, сказано будет! Короче, к самым нежным местам … а потом эти самые места опухнут! И если еще и водой напоить …
— Вот-вот, слушайте Романа Анатольевича, — он знает! В гестапо или в ОУН практику проходил! — ехидничал механик.
— А откуда дровишки? Колитесь, Андрей Викторович!
— Мобилизовал внутренние резервы! — скромно отвеил тот,— документы полистал и выяснил, что по нашему камбузному оборудованию уже лет десять, как склад «вторчермета» плачет … и продуктов мы хренову тучу недополучили, за обозримый период из-за отсутствия оных на складах в Громыхалове. Плюс некоторые личные запасы «свободно-бутылируемой валюты» … и втылу я еще земляка нашел …
— Короче, основной закон снабжения: «В тылу есть всё! Но не для всех!» — подвел итог Колотунов, а вы знаете, как появился этот самый тыл на флоте? Так вот, увидел Бог, есть люди, есть деревья, есть реки, моря и даже океаны. И создал флот. Посмотрел — а вроде как ничего получилось! Ходит довольный, взглянет на моря и улыбается делу рук своих. Ага! Посмотрел на всё это и дьявол. Позавидовал. Подошел он в порту к морякам и спрашивает: — Как живете, как служите, морячки? Что вам еще нужно?
— Хорошо живем, служим отменно. Все у нас есть! И вовремя, к тому же! — отвечают моряки.
— Ага! — сказал довольный Сатана, — и тут же создал Тыл, а уж тыл сам создал МИС, техотдел и прочее.
— Как живете. морячки? — вновь спрашивает черт, — что вам нужно?
— Хреново живем, все кончается, а как кончится — так ничего просто так не получить. То не тот сорт, то не тот размер. А если с тылом не делишься — вообще ничего не получишь, и ни царь, ни псарь им не указ!То в тылу переучет, то ревизия, то ждут тыловики, пока заявки сок дадут … побеждает бумаго-то флот!
— А как вы хотели? Я сам планировал, сам и кадры в тыл подбирал! — ехидно сказал тот, И. пошел себе, довольный, как слон после бани!
— А вывод такой — если у тебя все хорошо, не фиг болтать об этом кому попало! И о планах своих не болтай — не сбудутся! — заключил мрачный механик Сергей Жерихов, ему-то в заводе доставалось больше всех — с утра и до вечера он был всем нужен…
Работы шли. Заменили стальные листы корпуса, наложили новенькие стальные дублеры на проблемные места. Всю забортную арматуру перебрали, что надо — заменили, что могли — восстановили. Заменили, к удивлению, на красномедные, между прочим! Только для своих людей выдавали!
Стали готовить корпус и надстройки к покраске. А вот для этого надо было отчистить всю старую краску до метала, покрыть корпус суриком. Просушить. Еще раз покрыть. Зашлифовать. А уж потом …
Чувствовалось наступление весны. Снег становился грязным, рыхлым. Сроки выхода из дока неумолимо приближались. Левин «потравливал» своих офицеров мичманов на побывки к семьям. Посменно. Артиллерист Анвар Рашидов и старшина команды турбинистов Илья Зосимович Алаколин сняли себе квартирки на окраине Мурманска. Такие квартирки переходили по знакомству от одних офицеров к другим, а иметь такую квартирку считалось большим везением. Приезжали жены из Громыхалова, а режим служебного времени олфицера или мичмана в заводе, что ни говори, а все-таки был вольготнее! Никаких тебе морей! Заканчивались занятия в школах, наступало время отпусков, в северных гарнизонах начинался «кобелиный сезон». Служилые мужики оставались «одни дома». Что уже было чревато …
По лицу слеза скупая
Конец нынешнего мая
Жен на лето провожаем
Словно в море корабли,
Ну теперь мы вне закона —
Нам плевать на все препоны
Кобелиного сезона
Мы с тобою кобели!
(Роман Кванчиани, «Кобелиный сезон»
Приезжала жена и к Егору, привозила сына. Она была проездом — внука уже снетерпением ждали два деда и две бабки — в разных краях Союза.
«Как бы не передрались там из-за него!» — усмехнулся своим мыслям Егор. Он часто оставался на корабле, отпуская офицеров отдохнуть. А сам предавался чтению. Только сейчас он мог наконец, добраться до любимых книг.
Начальник РТС, лейтенант Николай Михайлов возвратился из города что-то очень рано. А ведь вчера еще он приставал к минеру с просьбой «махнуться» с ним сменами. Он вернулся поздно, счастливый и возбужденный и сразу же запросился назавтра, видимо, имея далеко идущие планы. Женат он не был, и, вообще, был самым молодым офицером на корабле.
« А пусть гуляет, пока можно!» — махнул рукой командир, Скоро восвояси, в Громыхалово, а там — море, дозоры, стрельбы … Пусть отвязывается, были когда-то и мы рысаками!
И вот, он вернулся, на часах — и двадцати одного еще нет, и стоит — грустный-грустный.
Колотунов, тоже оставшийся на корабле, беззастенчиво привязался с распросами. Из-за двери каюты слышно было плохо, но кое-что Левин понял.
Встретился вчера с девушкой в ресторане, познакомился, попили-погуляли. Договорились о встрече на сегодня ….
— А сегодня, Роман Анатольевич, пришел я в назначенное место в назначенное время, увидел ее и … — тут он сокрушенно вздохнул: — И понял я, как вчера насвинячился! Вот урод плюшевый! Она мне такой красавицей-то показалась! – ударился в самокритику минер.
Левин засмеялся, затыкая себе рот ладонью. Он уже не слышал, как успокаивал его замполит. Да уж, ситуация нестандартная, это вам не мордобой у бойцов и не пьянка в служебное время. Давай, Роман Анатольевич, инженер по человеческим душам! Впрочем, наглядные уроки жизни, пусть и болезненны, но эффективны!
Вернувшись как-то с совещания в заводоуправлении, Егор услышал разъяренные крики Колотунова и Башлыкова. По сути, явно назревал мордобой, решил он и заспешил в кают-компанию. Оказывается, вестовые были предусмотрительно изгнаны из офицерского отсека.
«Значит, дело принципиальное и серьезное!» — решил командир.
«Сейчас замполит убьет Башлыкова, его посадят, а я останусь без обоих помощников!» — хмыкнул он и толкнул дверь кают-компании. Колотунов загнал помощника в угол, за широкий стол и пытался того достать длинными руками. Тот слабо отбивался — развернуть баталию в полную силу мешал стол, к счастью для помощника и всего корабля. При желании, из одного замполита можно было выкроить полтора помощника, а то и даже двух!
— Выходи, если у тебя совесть еще осталась! Будь мужиком! Умри, как офицер! Работорговец хренов! — рычал Роман Колотунов.
— Стоп! Брэк! Боксеры — по углам! Кто-то может внятно доложить, что случилось, и что за попытки мордобоя в святая святых офицерского сообщества на корабле? Слава Богу, ума вам хватило хоть вестовых прогнать!
— Докладываю! – заявил замполит, переводя дух — Этот Остап Бендер корабельного массштаба встал на черный скользкий путь работорговли! Он продал на три …
— На два дня! — возразил Башлыков
— Хрен с ним — на два! Не принципиально! Так вот. Он продал нашего бойца из БЧ-5 тетке из инструментальной кладовой.
— Как — продал? — опешил командир. — Зачем? И за что продал?
— Вот, товарищ командир — ключевой вопрос — за что продал?
— За пять пневмотурбинных мащинок с образивными кругами! — гордо заявил Башлыков.
— Ну-ка, Андрей Викторович, поясни! — хором потребовали от помощника командир и замполит.
Тот обреченно вздохнул и начал:
— Короче, к покраске готовится сейчас сразу несколько кораблей. И эти самые машинки нужны всем. Решением главного инженера, чтобы не было скандала, была определена норма — по две турбинки на смену.
— Ну и ?
— Так вот, подходит ко мне Елизавета Петровна и просит отпустить нашего Ярмоченко к ней на выходные.
— Это — кто? Неужто сама императрица? Та самая!? Дочь отца-основателя? Ух, ты!
— Куда как круче, товарищ командир! Она и заведует всеми этими турбомашинками и не только! – съехидничал Колотунов
— Родственник, что ли? — поинтересовался Левин, не сразу въехавший в суть дела.
— Ага! Примерно! Да в сексуальное рабство его он продал! — опять взорвался Колотунов
— В рабство? Сексуальное? — опять опешил Егор. Он чего-то не понимал, какая-то игра…
— Так эта Елизаваета Петровна обещала мне выдавать по шесть, а то и по семь машинок в смену. Между прочим, сегодня уже выдала пять вместо двух! А Ярмаченко будет с пятницы вечера по утро понедельника как сыр в масле.Она обещала! Торты там,шалык и голубцы … пельмени сибирские …. С водкой! Он — махровый лентяй, так хоть пусть таким образом порадеет за родной корабль. А для корабля — потеря не большая!
Левин захохотал, за ним — Колотунов, у которого слетело грозное выражение лица и появилась улыбка.
— Ну и дела! А кстати, Роман, а почему именно Ярмаченко? У нас сто человек экипажа, и. если она так страждет, так почему и не помочь бедной женщине, а? Что говорит об этом народ и ваша оперативная информация?
— А у него, товарищ командир, мужское достоинство оч-чень выдающегося размера! Она сама сказала мне — вмешался Башлыков
— Так-так-так! А кто сделал рекламу?
— Не знаю!
— Нет, он не знает! Что наши бойцы, железные? Бегают по вечерам и в обеденный перерыв к любвеобильным теткам и девицам. Вон, фельдшер уже двум орлам гонорею изничтожал, еще какие-то болести, попроще… орудийные стволы подправил, так сказать! – хмыкнул Роман.
— Нет, мне это нравится! На корабле венерические заболевания! А я — ни сном, ни духом! Роман Анатольевич, вам ставлю на вид — так нельзя держать командира в неведении. А вы, Андрей Викторович, фельдшеру мичману Синицину натрите как следует клюв до блеска.Прямо с утра! Он ваш подчиненный и согласно Уставу, обязан докладывать командиру о всех заболеваниях. Вбейте в него воинский дух, а то он до сих пор в своих мыслях заведует медпунктом в деревне Пендюровке Размахайского уезда. Дайте ему какие ни будь уставы — какая разница, все равно их не знает, пусть учит и сдает вам зачеты!
— Так что с Ярмаченко делать будем? — перспросил Башлыков с надеждой.
— А, пусть идет на ударную вахту во имя корабля! Передайте ему — пусть дома сидит, а если попадется кому на глаза — я ему лично на ДМБ ёлочку подарю, ибо он раньше 31 декабря у меня не сойдет!
— Надеюсь, ума-то хватит, не звонить об этом больше никому? — поинтересовался Левин.
— Обижаешь, начальник! —Колотунов возмущенно грохнул с размаху себя кулаком в грудь….
На том и порешили …